Другой СЛЕД. За кадром.

Пребывание Николая Ивановича в пансионате подходило к концу, его нужно было забирать. Галя ходила сама не своя, опасаясь отпустить престарелого отца одного жить за город. Она много раз уже прокрутила в голове и обговорила с Колей эту ситуацию, но ни к какому решению так и не пришла. Жить с ним за городом не было никакой возможности, а он сколько проживет в Москве. Когда Круглову окончательно надоели эти раздумья, он безапелляционно заявил, что сейчас судья поживет с ними в Москве, а потом видно будет, по его состоянию и настроению. Вслед за тем возникла новая проблема: Валя в силу своего положения была отправлена в местную поликлинику небольшого городка, где встала на учет по беременности и теперь все сотрудники ФЭС, затаив дыхание ждали, что же будет дальше. -Я не могу сейчас уехать, — разводила руками начальница службы, — Валя у нас… -Помню, — ее заместитель отложил папку с документами в сторону. -С ее ребенком не должно случиться ничего плохого! Он должен родиться живым и здоровым! — как мантру твердила она. -И прожить долгую и счастливую жизнь! — прозвучало не то зло, не то с горечью.- Ладно! Оставайся тут, береги Валю, я сам сгоняю. -За папой? -Да, привезу его в нам, постарайся не задерживаться сегодня. -Хорошо… С врачами поговори, что они скажут, посоветуют… -Ладно! А ты папе позвони, пусть собирается… Чтобы там сильно не ждать. -Спасибо, Коля, — она тронула его за локоть и улыбнулась.- Я бы одна не справилась… -Замужем быть не так уж плохо, — рассмеялся майор, накрывая ее пальчики своей ладонью. Заместитель начальника службы выдвинулся немедленно, хотелось вернуться побыстрее домой, а не застрять в многочасовых пробках час-пика. Общение с персоналом не заняло много времени, а Рогозин был уже собран, так что Николай Петрович подхватил его сумку и направился к машине: -Я жду вас в машине! -Да… иду, попрощаюсь только! Судья не заставил себя долго ждать и, окинув взглядом еще раз местные красоты, сел в автомобиль. -Спасибо, Коля, что приехал за мной. Галинка на работе? -Да, у нас там Валя работает под прикрытием, а она в положении, месяцев семь, наверно… Страшно, конечно! -Валя? Антонова, что ли? -Да… Она. Они еще учились вместе, — Николай вырулил за ворота пансионата.- Вы кушать хотите? -Нет, я пообедал. А ты? -Я до дома. Там поужинаем, чтоб не застрять в пробках. Некоторое время оба помолчали, потом Николай Иванович заговорил: -Я… вас долго не стесню… Я к себе вернусь, если ты меня сможешь отвезти… или Галя… Коля покачал головой, но откладывать неприятный разговор не было смысла. -Извините, но вы не сможете вернуться к себе домой так быстро! Врачи не советуют вам жить одному, поэтому нужно пройти медкомиссию, получить соцработника, который будет навещать вас, вы же понимаете, что ни я, ни Галя… -Да, я знаю. Я уже не молод, но вы тоже должны жить сами, своей жизнью, а не старика досматривать… -Николай Иванович! Я вас очень уважаю, но вынужден сказать, как есть, постарайтесь не сердится на меня… Мне тоже сложно жить совместно, привыкать к новым условиям, но на данный момент другого выхода нет. Мы вынуждены будем жить все вместе. Иначе Галя будет чувствовать себя виноватой, нервничать, разрываться между дачей и работой… А ей сейчас надо о себе подумать… И я не хочу, чтобы она нервничала и уставала! -А что с ней? -Она… занялась своим здоровьем… ей нужен покой… и время на себя! Опустив голову, Рогозин некоторое время сидел молча, потом проговорил. -Точно… все правильно… -Если вы со мной согласны, то, пожалуйста, постарайтесь не говорить с ней о возвращении на дачу. Когда мы уладим вопросы с врачами и соцработником для вас, обещаю, что мы не будем вас удерживать… Но пока, — его тон был непреклонным, не терпящим возражений.- Она и так извелась, что позволила вам жить в пансионате… -Что позволила?! Я и сам не против был! Если б можно было, я бы лучше тут проходил эту вашу комиссию, чем в Москве… -К сожалению, тут невозможно. -А чем Гали не нравился это пансионат? Тут было очень даже… -Она считала, что сдала вас в какой-то хоспис, вместо того, чтобы самой ухаживать… Ее эта мысль очень беспокоит до сих пор! -Да чтоб в таком хосписе всю старость прожить! — хмыкнул старик.- Не как дома, конечно, но все же… -Я ей об этом уже говорил… -Ладно, Коля, хорошо… Я поживу пока с вами, но все же… я считаю, что вы должны жить своей семьей, поэтому… я прошу тебя ускорится с моими документами… Насколько возможно, конечно… -Николай Иванович, я затягивать специально не буду, но и не гоню вас. Сделаем, а там поговорим все вместе хотите вы к себе на дачу… или как и что… У меня только одна просьба к вам, — к его голосе снова появился металл, — не сердится на Галю, что ее никогда нет дома, и не просится на дачу… Рогозин смотрел на дорогу, на мелькающие рядом дома и машины. Все это было сказано вежливо, но так, что возражений быть не могло. Это не вопрос и не просьба, это, как руководство к действию. По сути, конечно, Круглов прав, что толку давить на нее, да и он сам уже стар и немощен, чтобы жить одному. Сколько тут не брюзжи, а Коля во всем прав, он правильно все решил и сказал в защиту Галинки, которая не должна жертвовать своим спокойствием. Наверно, Николай уже хорошо знает его дочь и ее характер, если взял на себя это неприятный разговор, знает ли она вообще об этом? Вряд ли, но, может, он ее тоже поставил в известность? А она просто приняла его решение? Без обычных споров и возражений? У подъезда еще не было Галиной машины, впрочем, и ее самой. Мужчины поднялись в квартиру, хозяин начал показывать где что находится и одновременно набирать номер начальницы. -Спасибо, Коля… я ж помню… не сильно все изменилось… Год назад я уже жил тут с Галей, если помнишь? -Да, помню. Ничего не поменялось, так что привыкать особо не придется. -Я передохну немного, — гость расположился в кресле. -Галя, мы дома! Едешь?.. Хорошо… В магазин зайдешь?.. Ага ждем! -Скоро приедет? -Да, сказала, уже в районе, только в магазин еще зайдет за продуктами. -Я… тогда поговорю с тобой пока… Можно? -Конечно, Николай Иванович. Зачем спрашивать? Вы про наш разговор в машине? Извините, не хотел грубить… -Нет, Коля, оставь. Ты там все правильно сделал… сказал. Я про другое, — старик помолчал, собираясь с мыслями, — я про нашу квартиру… -Да?.. Маловата… Но вы займете комнату, а мы тут в основном только ночуем, весь день вся квартира в вашем распоряжении… -Нет… Я про, ну… нашу с Галей, где я жил раньше… -А! Эта… Галина квартира. Стоит закрытая, мы иногда туда приезжаем, Гали какие-то вещи надо там… -Я бы… хотел… съездить… ненадолго… -Сегодня? — Круглов почесал затылок. -Нет, что ты! Сегодня ночь почти, я устал, да и ты… Как-нибудь… -Хорошо… подумаем, а зачем? Ответить судья не успел, в замке заскрежетал ключ и появилась Галина. -Папочка? Как ты? -Спасибо, дочка, нормально. Только приехали. Сама как? — они обнялись. -Нормально, папуль. С Валей там у нас, она беременна… -Да уж Коля мне сказал и про задание тоже. Сколько ж у нее детей? -Четвертый будет! — вздохнула Рогозина. -Так давайте-ка поедим! Я голоден! — Николай Петрович поднял с пола пакеты.- Идемте на кухню, там поговорим! Мужчины перебрались поближе к холодильнику, Галя пошла переодеваться. Хозяин начал разогревать заранее приготовленную еду и разбирать принесенные пакеты. -О! Галя готовить стала! — приподнял брови ее отец. -Мы ж вас ждали, вчера полночи у плиты стояли! Сейчас покушаем! -Папа, ну я уж не совсем пропащая женщина, — полковник стояла в дверях в домашней футболке и брюках, — чтоб и не готовить, не убирать! Видишь и суп сварила, и в магазин сходила! -Если у Коли на тебя жалоб нет, то я-то точно доволен! — рассмеялся тот. -Да какие на нее могут быть жалобы? — Николай на ходу чмокнул ее в нос.- Из нее получится отличная жена! Садись, милая, погрелось! Режь хлеб! Все дружно рассмеялись и устроились за небольшим квадратным столом, на котором уже дымились ароматные тарелки. -А! Вот, забыл! Юлька ж нам передавала! — Круглов извлек из холодильника бутылку.- Твое любимое, Галюш! Женщина бросила быстрый взгляд на папу. -Ну… наверно… Не то чтобы любимое, но… И папе, наверно, пить нельзя! -Пить нельзя, — согласился тот, — а полрюмочки попробовать не откажусь. Это сестра твоя, что ли, делает? -Да не она сама, — на столе появились три рюмки.- У зятя тетка в деревне живет, там то рябину, то еще что собирает, ну вот они и делают всякое! Зять привозит и нам перепадает! Я-то сам не охоч за этой сладкой самогонкой, поэтому вот бутылка стоит так, на всякий случай, типа сегодняшнего! А к Юльки как поедешь, у нее все с чем-то новым! Скоро, наверно, и с волчьими ягодами привезут. Так вот они с Галей там и дегустируют! -Коля! — ладошка слегка хлопнула по столу.- Я ж не напиваюсь каждый выходной! -Галюш, я ж сказал, что вы дегустируете, милая, ну что ты? — он попытался чмокнуть ее в щеку.- Никто не считает тебя пьяницей! -Дочка, да я тоже не в маразме, что б такое подумать про тебя… -Просто так звучит, — женщина опустила глаза в тарелку. -Да перестань! Мы к Юльке ездим раз в несколько месяцев, ну сколько там выпьют две женщины? Пару рюмок, — пояснил ее зам, разливая настойку, — да этой дряни много и не выпьешь! -Ваше здоровье! — провозгласил Рогозин. -И твое, папуль! Тягучая жидкость медленно растекалась по организму, и Галя уже почувствовала некоторую легкость. -Я тут что подумал, папе спальню отдадим, Галюш? Мы дома только ночуем, а в комнате у нас с тобой компьютер, мало ли что понадобится, что скажешь? -Да… как ты хочешь, — пожала та плечами. -Твои баночки со стола можно в ванну поставить или вон, в коридоре у зеркала. Там накрасишься… А одежду… Ну часть в коридоре в шкафу повесим? А еще пару полок можно освободить в комнате, там хлам всякий, — продолжал Николай Петрович -Только телевизор тоже у нас в комнате… Мы, конечно, редко бываем, папа днем может его там посмотреть, — женщина отставила пустую тарелку. -Да можно его и в спальню переставить! Она пожала плечами, давая понять, что, в принципе, ей все равно. -Да, я могу и без него! Я все равно плохо вижу, — вставил Николай Иванович.- Да и вам после работы, что ж сразу спать! Ни отдохнуть, ни развлечься… Они переглянулись между собой, Галины щеки, и без того разрумяненные алкоголем, стали розоветь на глазах, и она опустила голову. -Да у нас как-то другие развлечения! — махнул рукой майор.- А телевизор мы только на новый год и смотрим! -А в папиной квартире же два телевизора и в спальне тоже. Мы же можем оттуда привезти один! — предложила Галина.- И поставим папе, как думаешь? -Да, правда! Ладно, съезжу за ним к тебе и займусь! -И я с тобой, если можно, — заговорил Рогозин, — чем смогу — помогу. Галина удивленно посмотрела на отца, он же никогда не хотел туда возвращаться. -Папуль, зачем тебе туда? Некоторое время он молчал, потом все же сказал: -Знаешь, дочка… иногда в жизни бывает… надо переосмыслить прошлое… Пройтись по местам памяти, вспомнить, подумать… Например, как я тебя пяти дней от роду в ту квартиру занес… -Так! Все съездим в ближайшее свободное время, — согласился майор, — давайте еще по одной и за дела! -Мне достаточно! — судья прикрыл свою рюмку рукой. -Галюш, тогда за твои бесподобные глаза! — Коля быстро осушил свою и, морщась, заел соленым огурцом. Полковник тянула напиток понемногу, облизывая края рюмки кончиком языка. -Давай ты тогда папе кровать постели и эти свои пузыречки собери, а я освобожу полку и вещи из шкафа заберу? — предложил мужчина. -Ладно… -Давайте, я что ли тогда на кухне пока уберу, — предложил гость. -Папуль, я уберу потом. Отдыхай! -Ладно, ладно, — Рогозин тоже поднялся, — иди делай, что тебе сказали… Коля спешно закидал барахло с полок в коробку и сунул на антресоль. Выбросить все это, что ли? Хотя надо бы предварительно заглянуть, может там что-то важное найдется. Впрочем, сейчас на это нет времени, надо разобрать спальню и пустить туда Рогозина отдыхать. Полковник успела сгрести свои крема и косметику в тазик и теперь занялась постельным бельем. -Ага освободила тумбу, — кивнул хозяин квартиры, — думаю, сюда вполне себе станет телевизор и с кровати хорошо видно… -Наверно, только часть зеркала закроет… -Точно… Может, его повыше перевесить? -И что в него смотреть? Макушку видеть? — зазвенел в комнате тихий смех. -Ну, ладно… потом подумаю… Так я тут кое-что уношу из шкафа, посмотри еще сама, что тебе взять надо… Он вынес гору вешалок из комнаты. Галя так и не появлялась, Николай Иванович домыл посуду и терпеливо сидел в гостиной. Под монотонное жужжание телевизора его клонило в сон, и он решил посмотреть, чем занята его дочь. -Галинка, как ты тут? Все нормально? -Да, папуль. Надеюсь, тебе будет удобно здесь. -Еще бы! Да и, помнишь ли, жили уже тут с тобой в прошлом году. -Помню, раскладушку тут ставили, -она указала на пространство между шкафом и кроватью, — я спала на ней… -Да, тяжелые были времена… -Аа… может, я и сейчас… могу спать тут с тобой! Если тебе станет плохо, я… -Да нет уж, — рассмеялся Рогозин, — я не при смерти! И до уборной сам могу дойти! -Ну что ты так сразу! — она обняла отца за плечи.- Мне так хочется, чтобы тебе было удобно! -Тогда позволь мне самому делать то, что я еще могу делать сам! А ты иди к Коле. Не думаю, что ему понравится твоя идея! -Папа! — Галя поняла, что краснеет.- Оон… же… -Все-все! Мне нужны внуки, а не сиделка! Николай Иванович взял дочь за подбородок рукой и поднял опущенное вниз личико. -Ну, чего, нос повесила?! Сама же говорила, что лечишься… -Ну… как будет, — вздохнула женщина. -Ну, как будет — это у тебя всю жизнь! На авось не надейся, лучше на Колю, — вновь рассмеялся судья. -Ой! Папа… Круглов еще в коридоре заслышал слова судьи и сам улыбнулся, но Гали, вероятно, требуется, если не помощь, то хотя бы поддержка. -Ну, как, Николай Иванович? Устроились? — его фигура выросла в дверном проеме. -Спасибо, Коля! Все отлично! Могу я ванну на время занять? -Да, пожалуйста, — хозяин вынул из шкафа чистое полотенце, — мы с Галей пока себе комнату обустроим, да, Галь? Пойдем! Николай Петрович по-хозяйски взял ее ручку в свою и повел по коридору. Судья отметил, что она не сопротивлялась, но и привычной решимости действий в ней не было. Галя просто текла по руслу, обозначенному для нее Кругловым. Как только дверь в комнату закрылась, Рогозина заговорила: -Неловко как-то, мы что просто закроемся в комнате… а он… -Галя, милая, — майор обнял ее за талию, — он все понимает! Он сам тебе сказал, что ему внуки нужны! -Ты… ты… что… -Я не подслушивал, но квартира-то у меня не Эрмитаж! Да и вы не шептали! Извини! -Ты… извини, — непослушные волоски были отправлены за ухо. -Мне казалось тебе этот разговор неприятен, поэтому я и пришел… -Не прям неприятно, но говорить об этом с папой… как-то… -А в детстве, в юности, вы с ним не обсуждали? Ты же без мамы взрослела… Кто-то должен был тебе рассказать, откуда дети берутся! -Это еще при маме было… а потом не разговаривали, — полковник опустилась на диван, — я же говорю, что с отцом… неудобно все это… -А с кем удобно? Ты с подругами делилась? -Нет, я на медицинском училась! Его губы коснулись ямочки на подбородке и чуть порозовевшей щеки. Приятный запах нежной, теплой кожи притягивал его все сильнее. -Познавательно! Но в любом случае, твой отец догадывается, чем мы по ночам заняты! Она в порыве поднялась с дивана и хотела отойти в сторону, но зам поймал ее за руку и усадил обратно. -И… еще зачем ты ему сказал, что я с твоей сестрой пью? Круглов едва смех сдержал, и зарылся лицом в ее волосы. -Да это разве пьешь?! Ну ты что?! Да и что тут такого?! Мы же на Новый год вместе с ним шампанское тоже пьем… -И все же! Постарайся при нем не говорить такое! И не делать, — она вывернулась из его объятий, которые спускались ниже талии. -Тогда не выдумывай, что ты будешь спать с папой в комнате! И не вздумай оставаться ночевать на работе! Николай Петрович провел рукой по ее шее и спустился по плечу к груди. -Я так долго не выдержу! -Относись проще! Твой отец не похож на деспота самодура! -И все же он мой отец! -Но ты уже не ребенок! Ты же взрослая, считай замужняя, женщина! А боишься, что папа скажет? И ты же не делаешь ничего плохого! Она устала вздохнула и прижалась к его плечу: -Я не знаю, Коля… Мне сложно тебе это объяснить… Он перестал допытываться, тем более, что желанная женщина находилась в непосредственной близи от него. -Ты ещё детей от меня хочешь? — его палец очертил контур высокой скулы и спустился с подбородку.- Или у тебя есть кто-то другой на примете? -Коля! Разве я даю поводы тебе думать… -Не даёшь, милая, — усы прижались к розовой щечке, — но это единственный способ заставить тебя сказать, что я тебе нужен… и больше никто! -Разве ты это не знаешь? Или сомневаешься? — она попыталась заглянуть ему в глаза.- Мне никто, кроме тебя, не нужен… -Галюш, ты тоже много что знаешь сама или я уже говорил, но все же ты каждый день хочешь слышать от меня разные вещи… -Например? — обнаженные руки обвили его шею. — Вот видишь! Ты же сейчас тоже ждёшь знакомые тебе слова. Ты моя единственная желанная женщина! -Ты тоже хочешь такое услышать? -Мне тоже приятно слушать от тебя такие вещи, — заверил Круглов, лаская ее шею и плечи. -Это настойка… у Юли, она похожа будто ты меня целуешь, — призналась женщина, пряча лицо у него на груди.- Она сладкая-пресладкая… А потом от неё так тепло внутри… Как будто вместо крови этот сироп бегает… Крепкие руки сжали ее плечи, он оторвал ее от себя и заглянул в лицо. Оно было совсем розовым, немного смущенным и таким довольным. -Вот так? — Коля убрал прядь волос с ее лба и склонился к губам. Усы коснулись уголка ее рта, затем полностью завладел её ротиком. Как только властно-требовательный язык раздвинул ее губки, проник внутрь, прошёлся по зубам, по телу побежал жар. Каждый участок кожи, к которому он прикасался, начинал пульсировать, тепло бежало дальше, дыхание перехватывало. Длинные пальчики прошлись по его крепким плечам, спустились к очерченным ребра. Рогозина прижалась к нему всем телом, обхватив торс, руки пробежалась по его слегка проступавшим под одеждой позвонкам. Ещё тогда на даче ее неожиданно поразила стройность, упругость, красота его тела, будто раньше она этого и не замечала, будто не видела этого яркого света жизни в нем, горящего и согревающего ее саму. -Лапушка моя, — мужчина оторвался от ее ротика, — давай разберём диван и устроимся поудобнее… -А папа? Он же ещё в ванной… -Тебе туда прям сейчас надо? Может, потом сходишь? Галина Николаевна поднялась с дивана и отошла к окну. Снова заговаривать про неловкость — зачем? И в тоже время как-то… -Он закончит в ванне и пойдет спать, — заверил ее майор, словно прочитав ее мысли, — он не придет к нам сюда, я уверен. Крепкие руки снова сжали ее талию, теплые ладони замерли на животе. Женщина вглядывалась в темноту ночного города за окном, опираясь спиной на его торс. Как же приятно наблюдать за миром, чувствуя защищённость, тыл, опору. Она чувствовала прикосновения его живота к спине и как ниже просыпается и шевелится его плоть. Теплые ладони поднялись выше и поймали ее грудь, Галя попыталась закрыться, обернулась к нему лицом. -Коля… Добрые, ласковые глаза изливали на нее теплый свет. -Пока папа тут, ты мне не дашь? — прошептали его губы прямо у ее уха.- Жадинка! Полковник чувствовала, как страстное желание закипает у нее самой внутри, и потом оно ляжет тяжелым камнем внизу живота, будет давить своей неудовлетворенностью. Она прикрыла глаза, решаясь хоть на что-нибудь. -Ннадо… как-то быстренько и тихонько… -Тихонько — это от тебя зависит… А быстро вряд ли… Мне нравится тебя долго целовать и раздевать, я не могу просто вставить тебе и бежать дальше… Его глаза потемнели от страсти, но в голубых озерцах все же осталась теплая доброта. -Ладно… не так быстро, но… Пока женщина подбирала слова, он успел освободить ее от футболки и теперь принялся за свою одежду. -А ты сама успеешь? — ее брюки упали на пол. -Ты всегда говоришь, что я нетерпеливая и очень спешу, — в глазах появились желтые чертики. Николай уже не удосужил ее ответом: его губы были заняты женской грудью, аккуратно уложенной в бюстгальтер, руки блуждали по открытым участкам кожи. Она поддалась его страсти и прикрыла глаза, не останавливала его жадных поцелуев и не сопротивлялась, даже когда он откинул в сторону ее маленькие трусики и потянул ее к дивану. Колени почувствовали мягкость плюшевой накидки, ладони уперлись в одну из подушек на изголовье, Галина торопливо прижалась щекой к стенке, желая принять его в себя. Круглов исполнял ее пожелания: тихо и быстро. Не проронив ни одного слова, он быстро расстегнул свои брюки и тут же направил готовый орган к цели. Узкое пространство, не избалованное долгими ласками, пыталось вытолкнуть инородный предмет обратно. Ее спина вытянулась в вертикальную линию, и ротик испустил протяжный вздох. -Быстро не получается, дорогая. Твоя розочка хочет ласки… -Все нормально… -Я тебе могу сделать больно, это не нормально… У тебя очень нежный цветочек между ножек… Коля поцеловал ее шейку и часть плеча, одной рукой высвобождая по очереди груди из упругих чашечек одежды, другой перебирая маленькие складочки у нее между ножек. Наконец, он добрался до спрятанного бутона и медленно пропустил его между пальцев. Его твердая готовая плоть снова попыталась проникнуть в женское лоно, теперь уже сопротивление не было столь сильным, он смог там задержаться и даже сделать несколько мягких движений, словно начал раскачивать невидимые качели. -Галюша, раздвинь ножки пошире… Ты же это хорошо делаешь, милая! Рогозина переступила коленями по дивану, стараясь не потерять равновесие, но его вторая рука придерживала ее за живот, не давая упасть. Она полностью сосредоточилась на тех манипуляциях, которые мужчина проводил с ней и руками и свои крепким, жизнеобильным органом, который уже довольно легко и бесприпятственно двигался внутри нее. В какой-то момент она прикрыла свой рот рукой, чтобы не вскрикнуть, не потребовать от Коли продолжения.Однако, он и сам знал, что с ней происходит, чувствовал, как ее мягкое, нежное пространство сжимает его, как источается горячая влага, как вся ее кожа покрылась испариной. -Все, все, девочка, — прошептал он, — сейчас все будет! Николай Петрович выпустил ее и без того разгоряченную горошинку и переместил руку на живот, а второй поймал в ладонь одну из грудей. Галя попыталась еще сильнее развести колени, принять его полностью, как можно глубже и сильнее. -Молодец, моя девочка! — шептал страстный голос.- Ты хорошо раздвинула ножки! Я весь у тебя… -Коля… ты так делаешь… я больше не могу… -Это ты хорошо отдаешь мне свой цветочек! Длинные пальцы сжали подушку, которую она поднесла к лицу и, уткнувшись в нее, издала протяжный звук. Майор склонился к ее спине, зарылся лицом в волосы и впился губами в шею, чтобы не зарычать. Круглов, едва переведя дыхание, откинулся на диван. Как же было хорошо! Даже сравнить не с чем! Он потянул Галю к себе и усадил на колени, ей тоже нужно отдохнуть, она тоже обессилена и едва дышит, тяжело втягивая воздух. -Ноги совсем устали, — едва лепетал розовый ротик. Коленки с трудом выпрямились и стройные ножки вытянулись на диване. -Отдохни, птичка! На твои ножки слишком много возложено! Она рассмеялась одними глазами, потому что на остальное не было сил и прижалась к его плечу. После нескольких глубоких вздохов, дыхание выровнялось и даже мозг заработал. -А где папа? Я не слышала, чтобы он вышел из ванны… -Сюда он точно не заходил, — заверил ее зам.- Не переживай! Завтра же поставлю замок на дверь, чтобы ты не волновалась! Женщина поднялась с его колен и потянулась за халатом. -Наверно, это будет странно… вдруг замок на дверь ставить… -Вряд ли твой папа на это обидится или что-то скажет. Ладно, я что-нибудь придумаю! -Я схожу в ванну? -Давай. Я пока с диваном разберусь! Заодно посмотри, как он устроился… -Угу…