Бабуля

Глава 1 Кофе. Крепкий, ароматный, свежезаваренный, обжигающий губы… Молока и сахара ровно столько сколько нужно… ммм… Именно такой варят в маленькой уютной кофейне на углу, которая находится неподалеку от нашего офиса. Наслаждение и бодрость в одном флаконе — самое то питерским утром, особенно таким мерзким как сейчас. — Виктория Сергеевна, совещание начнется через полчаса, — напомнила мне по мобильнику моя помощница Леночка. — Я скоро буду, Лена. А пока распечатай мне документы по последним платежам, — говорила в трубку я и, получив наконец вожделенный напиток из рук продавца, вышла на улицу. Сероватая вата низких облаков начала расползаться: стало чуточку светлее. Дождик перешел в мелкую морось, а ветер неторопливо гнал вперед упавшие с деревьев листья. Наверное, они последние в этом году. — Когда зима-то у нас начнется! — пробурчала я себе под нос. — Снега хочется, надоела уже эта слякоть! Обойдя лужу, я перешла на другую сторону улицы. Освещенный редкими фонарями путь мой лежал через маленький безлюдный скверик. Дорога была знакома до последнего камушка, и никакой подлости от судьбы я не ожидала. Каблучки моих сапожек бодро застучали по плитке, и настроение мое поползло вверх. Я сделала глоток из стакана и помахала рукой охраннику Боре. Парень, курящий на крыльце офисного центра, приветливо улыбнулся. — Тяф! Тяф-тяф! — громко и неожиданно раздалось сзади. Кофе от неожиданности попал мне не в то горло. Я закашлялась, и тонкий каблук попал в выбоинку на дорожке. Я покачнулась, а мелкая псина кинулась мне под ноги. Равновесие я не удержала, падая прямо спиной вниз и ударяясь затылком о ребристый поребрик. В голове моей что-то зазвенело и взорвалось, и искры мириадами брызнули из глаз. Больно–то как! А звук был какой, будто кокос треснул. «Может, у меня просто сотрясение?» — мелькнула в мыслях надежда. Я чуть скосила приоткрытый глаз и смутно разглядела быстро растекающуюся лужицу крови. Меня охватил жуткий страх! «Не хочу умирать! Ну, пожалуйста, пожалуйста! Я столько еще не успела! Сколько всего отложила на потом! Пожалуйста!» — молил неизвестно какие силы мой еще не вытекший мозг. — «Я изменюсь, возьму ребенка из приюта как и хотела. Я все исправлю! Я смогу! Пожа… »

***

Я открыла глаза. Смутный запах лекарств окутывал меня, вокруг было как-то непривычно темно. Я припомнила все произошедшее со мной и схватилась руками за голову. На мое удивление она совсем не болела. Я ощупывала затылок в поисках шишки или раны. Ничего. Я с облегчением откинулась на подушки и выпутала руку из длинных волос. Длинных? Но я давно уже стригусь под каре! Я подскочила, вытаращив глаза в темноту, и принялась лихорадочно шарить руками по своему телу. Я наверное была в коме не известно сколько лет, вот волосы и отросли. Паника подкинула мне в голову решение задачи. Боже, я очнулась старухой! Запутавшись ногами в пододеяльнике и чуть не свалившись с кровати в попытках освободится, я узнала, что темень кругом — это задернутый полог. Кое-как выбравшись из мягкого нутра кровати, я заметалась в поисках зеркала. Странная, однако, у меня палата. Высокий лепной потолок, обтянутые тканью стены и окно с одним стеклом — эти детали меня слегка озадачили. А массивная кровать с балдахином, резной столик и камин вовсе выбили из колеи. Ну и обстановочка теперь в больницах! Заметив в углу комнаты трюмо, я на подгибающихся от страха ногах двинулась к нему. Не обратив внимания на разложенные там щетки и баночки, я впялила свой взор в мутноватое зеркало. Оно бесстрастно отразило бледное женское лицо с расширенными от страха синими глазами в обрамлении длинных черных прядей. Ну, все не так страшно. Облегченный выдох вырвался у меня из груди. Если я и провалялась в коме, то лет пять или семь, не больше. Конечно, это невосполнимая потеря, но главное то, что я жива. А так, тут подтянем, там подправим, ведь пластическая хирургия нынче творит чудеса. Были бы деньги! А кстати, деньги. Интересно, что там с центром? И кто всем управляет без меня? Надеюсь, что не бестолковый муж моей кузины. Вовчик, если ты разорил меня, берегись! Я взяла в руку расческу и рассеянно ее покрутила. Тяжеленькая, как будто серебряная, с натуральной щетиной и ручкой, оканчивающейся искусно сделанной женской головкой. Откуда такая прелесть взялась? — Миледи? — послышалось со стороны двери, и я, вздрогнув от неожиданности, обернулась. На пороге стояла молодая девушка, в темной униформе со стопкой полотенец. — Простите меня, миледи, что побеспокоила вас, — тихо и певуче говорила она и почему-то по–английски. — Ничего не понимаю, — под нос себе буркнула я. — Вы кто? — уже громче спросила я у девушки на английском. Языком я владела прилично, но разве так произносила звуки прежде? — Я — Нилам, помощница горничной, закрепленной за вашими апартаментами, миледи, — тихо и не поднимая на меня глаз, ответила она и шмыгнула в не примеченную мной ранее дверцу. Какие могут быть апартаменты, если я в больнице? И почему она зовет меня миледи? Наверное, я все-таки спятила в коме. — Миледи, что-нибудь будет угодно? — девушка уже избавилась от своей ноши. — Чашку чая. Помощница горничной торопливо присела и вышла, тихо притворив дверь. Я быстро бросилась к окну. Аккуратный газончик радовал сочной зеленью, а неподалеку раскинулся ухоженный парк. И что все это значит? Я что, лечусь в Англии? Тогда почему первым меня не навестил врач или медсестра? Почему помощница горничной? Я начала ходить и заглядывать в каждый угол. За двери выйти пока не решилась. Вокруг были незнакомые и непривычные для меня вещи; фарфоровые безделушки на каминной полке, шкатулки и шкатулочки с драгоценностями на трюмо, странная косметика в хрустальных флаконах и баночках украшенных эмалью. Елки–метелки! Добил меня совсем дорожный несессер из красного дерева с серебряными уголками и разноцветными камушками на крышке, выложенными в виде инициалов «В» и «Р». И хоть я допускаю, что сестрица Катерина могла оплатить мое лечение в Англии, то собирать мои туалетные принадлежности в такой вычурный и явно дорогой сундучок она не стала бы. У меня ничего подобного никогда не было. Я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Я как я. Только выгляжу лет на сорок. Затем перевела взгляд на свои ступни. Моя самая главная примета — до половины сросшиеся второй и третий пальчики на месте, и даже родинка находится там, где она и должна быть. Не понимаю… Я откинула крышку сундучка и обнаружила там тетрадь похожую на дневник в черной кожаной обложке. Прихватив находку, я удобно устроилась с ней в кровати. И очень вовремя. Нилам принесла мне чай. На подносе кроме чайничка и чашки я увидела масло, джем и булочки. Поблагодарив удивленную этим Нилам, оказавшуюся индианкой, я, утолив жажду, приступила к чтению. Читала я рукописный дневник долго, а приходила в себя еще дольше. Оказалось, что я — это и не я вовсе. А сорока четырех лет от роду леди Виктория Риддл, проживающая в Англии, имеющая мужа и уже взрослого сына. В данный момент, а именно весной одна тысяча девятьсот тридцать второго года леди Виктория отдыхает в графстве Дербишир, дышит горным воздухом, пьет минеральную водичку и купается в горячих источниках, страдая от отсутствия на курорте приличного общества и бегства своей вероломной компаньонки, которая вдруг влюбилась в местного лавочника и внезапно взяла расчет. А еще леди Викторию печалит ее так неудачно сложившаяся судьба. Она, в ранней юности влюбившись в своего кузена Томаса, долго уговаривала своего отца на этот брак. Граф Риддл был против этого союза, но уступил своей единственной дочери. Свадьба состоялась, но Виктория была счастлива недолго. Вскоре, после рождения сына, Томас был застукан женой в компании горничной в весьма интересной позе. После долгих объяснений, слез и увольнения разлучницы, муж был прощен. Но с каждой изменой позы становились все интереснее, а слезы и раскаяния сластолюбца все короче. В один прекрасный день леди надоело прощать, и она пожаловалась на мужа отцу. Итогом стал скандал, лишение семнадцатилетнего сына Томми, копии своего любвеобильного папеньки, титула виконта и ограничения финансового потока от графа. Отец и сын Риддлы укатили жить в Лондон, а Виктория с отцом остались в родовом поместье на холме Висельников. После смерти графа, леди осталась наследницей огромного состояния и хранительницей титула рода Риддлов. И теперь она ждала, когда же Риддл-младший перестанет кутить в городе, женится и наконец заведет наследника. Но сынуля не спешил радовать мать, а лишь кормил ее обещаниями да тянул из нее денежки. А теперь похоже, что он и его папулька — моя головная боль. Боги, за что? Доктор навестил таки меня пару часов спустя и поинтересовался моим самочувствием. Оказывается, леди Риддл вчера поскользнулась и упала в холле отеля. Уверив подобострастно улыбающегося мужчину в своем добром здравии, я выползла из постели. Накинув халат и кое-как причесав длинные кудри, я вызвала горничную, попросив принести мне обед в номер. Воздав должное искусству повара отеля, я отвалилась от стола, как сытый клоп, и принялась думать. Из моих мыслей сложилась вполне себе стройная теория. Прежде я читала, что у каждого человека на земле есть свой двойник. А если предположить, что двойник не обязательно твой современник, то… У меня и леди Виктории было много общего. Одно имя, одна внешность и падение. Падение, после которого жизнь резко переменилась. Уж не знаю, что случилось с этой достойной леди, но если она оказалась в моем прежнем теле… В общем, я мысленно пожелала ей удачи. И себе тоже. И пусть я теперь старше, имею непутевых родственничков и практически ничего не помню из школьного курса истории об этом времени, но главное — я жива, а остальное приложится. Денег у меня достаточно, осмотрюсь, вникну в реалии этого мира. Ну, как-нибудь приспособлюсь! Я махнула рукой. А если нет, так у богатых свои причуды. И роль эксцентричной тетки мне вполне по плечу. Успокоив себя таким образом, я побродила еще немного по номеру, посмотрела на вещи бывшей хозяйки и отправилась в постель. Спалось мне в ту ночь просто превосходно! Проведя в отеле еще пару дней, я принялась собираться. Виктория провела здесь несколько месяцев, значит знакомые, пусть и не близкие, у нее тут были. Мало ли, вдруг кто глазастый углядит нетипичные этой леди манеры и жесты, и спишет мои странности на падение и ушиб головы. Слухи пойдут, а мне моим деньгососам такого повода давать ну никак нельзя. Томасы быстро оформят меня в палату с мяконькими стенками и раздербанят графское наследство на всякую ерунду. И все-таки Риддл такая неприятная фамилия, но такая знакомая! Где-то я ее уже раньше слышала… Нет, не вспомню. Ну и ничего страшного! Я окинула внимательным взглядом гору чемоданов в гостиной. Ну наконец-то все собрано! Завтра в путь. — Войдите! — громко сказала я в ответ на громкий стук в дверь номера. — Миледи! — Нилам неловко присела. Я ей улыбнулась. Индианочка очень мне помогала в эти дни. Потому что горничная Роза, старшая над Нилам, мне не нравилась своим чопорным выражением лица и поджатыми губами. Она шпыняла и одергивала свою бедную помощницу, пока я ее не отчитала и не велела выполнять девчушке обязанности моей камеристки. А поскольку компаньонка так спешно оставила леди Викторию, то возражений не последовало. — Что ты хотела, Нилам? — спросила горничную я, поудобнее устраиваясь в мягком кресле. — Говори, не бойся, — немного подбодрила ее. — Миледи! — она вдруг быстро подбежала ко мне и опустилась на колени. — Вы уезжаете, прошу вас, возьмите меня с собой! — она посмотрела на меня своими огромными влажными глазами. Ну вылитая Бэмби: такая же робкая и пугливая. — Я все смогу делать! Выполнять любую работу, какую пожелаете, миледи! — горячо и торопливо говорила она. — Буду работать на вас и без денег, только увезите нас с собой, мэм! — Нас? Так, Нилам, сядь и объясни мне все по порядку! — девчонка уселась на скамеечку для ног и преданно уставилась на меня. — Или говори, или уходи! — велела ей я. — Моя мать умерла три месяца назад, а теперь ее э-э-э… — она замялась, заливаясь краской по самые уши. — Сожитель? — услужливо подсказала я. — Да, — Нилам благодарно улыбнулась. — Он теперь хочет жить со мной вместо мамы, — тихо закончила она. — А я не хочу! Я не такая, миледи! А он обещал колотить Прима, пока не соглашусь. Прим еще маленький, я за него очень боюсь. — Прим — это твой братишка? — Да, миледи. Ему скоро будет шесть. Но он очень сильный! И тоже может выполнять любую работу для вас. Угу, шахты рыть! Только детей эксплуатировать мне еще не хватало. Я внимательно посмотрела на индианку. Она молода и ни у кого еще не служила. Не знает, чего там положено леди, а чего - нет. Её мое поведение шокировать не будет, как например, опытную горничную или компаньонку. Я, конечно, вполне в состоянии обойтись и без помощницы, но леди Виктория подобного себе не представляла, так что не буду резко менять ее привычки. Да и индианочка мне нравится — добрая, услужливая. Да и вообще жалко же ребят. — Хорошо. Я возьму вас с собой, — решила я. Индианка тут же бросилась мне руки целовать. — Нилам, ты будешь моей личной горничной, а брата твоего я нанимаю чистильщиком туфель. Будет следить за моей обувью, — девчонка восторженно пискнула и прижала кулачки к груди. — Сохраняй достоинство, Нилам, ты теперь служишь у леди, — она торопливо закивала. — Я вам буду платить десять фунтов в год на двоих. А отец твоего брата? .. — Он давно уже бросил мою мать и ничего не знает о Приме. — Чудесно, — я достала из лежащей неподалеку сумочки несколько банкнот. — Это тебе. Купишь себе и брату несколько смен одежды и всего, что вам необходимо. И поторопись, потому что завтра рано вставать, и я хочу лечь спать пораньше. Мальчика приводи ночевать сюда, я хочу на него посмотреть, — и накормить. Если уж Нилам такая тощая, то и мальчонка наверняка не лучше. Улыбчивый, большеглазый мальчишка Прим мне понравился. Он был очень спокойным и не назойливым. Тихо сидел у ног сестры, пока она подшивала подол моего дорожного платья, и перебирал пуговицы в жестяной банке. — Прим, перестань, а то опять начнешь, — тихо одернула его «Бэмби», и скосила на меня глаза. — Ты обещал мне, помнишь? — мальчик кивнул и отставил жестянку в сторону. Я не стала вмешиваться в их семейные отношения и отправилась спать. А утром, отправив телеграмму своему поверенному (адрес его я обнаружила в записной книжке леди), мы отправились в путешествие. К нашему приезду дом, пустующий вот уже три года, подготовят вновь нанятые управленцем слуги. После кончины отца леди Виктория ни разу не была в родовом гнезде, а проживала в Лондоне или лечилась от своей меланхолии на различных курортах. Я же не собираюсь колесить по острову, а желаю пообвыкнуть и устроить новую жизнь по своему замыслу. А где это лучше сделать как не на своей территории? После недели утомительной поездки на различных поездах (первым классом, разумеется), в небольшом городке меня ждал зелененький бентли с водителем. — Леди Виктория! — молодой шатен довольно изящно поклонился. — Я ваш новый водитель, миледи. Гарри Брайс, сын вашего садовника Джона. — Замечательно, Гарри! — кивнула ему я. — Возьмите чемоданы, — я устроилась на заднем сидении. Причиной моего не очень хорошего настроения стал весьма странный случай. Сегодня утром я увидела как в воздухе парили мои туфли! Они медленно кружились, а мягкая щеточка нежно полировала их, будто щекоча им бока. Увидев подобное чудо, я ойкнула, и быстро закрыла глаза. Когда же решилась их открыть вновь, то вся обувь чинно стояла на своих местах, а Прим аккуратно натирал туфельку тряпочкой. Наверное, я все же переутомилась.