Iʼm shaking now Trying to breathe Your hands around Suffocating Tell me now Talk to me Let me out Let me be This is the ending This is the ending The end of everything Jill Andrews — The End Of Everything
Узнав об исчезновении Ло и Коразона команда всполошилась, но вскоре выяснилось, что Росинант решил вылечить мальчишку от Янтарной болезни. Это всех успокоило, и жизнь продолжилась своим чередом — сделки, убийства, деньги. Только теперь в этой жизни не хватало двух важных для меня людей. Не было больше вечернего чаепития с Роси и утренней погони за ним же из-за уничтожения моего завтрака, со сковородкой в руках и проклятиями на языке. Не было и тихих посиделок на марсе с Ло. Мы часто взбирались туда и просто молчали вместе, глядя на звёзды. Мальчишка не требовал общения, и сам не спешил делиться своими мыслями, но, как мне казалось, он привыкал ко мне, словно дикий зверёныш. Наши посиделки сопровождались, как правило, прослушиванием плеера. Было довольно приятно, что большая часть музыки пришлась мальчишке по вкусу. Но теперь их не было, и, признаться, это нагоняло тоску. Если бы не Сэт с Вардо, да трио наёмников, я бы поддалась кровавой политике Семьи Донкихот, плюнув на все свои убеждения и просто отдавшись отчаянию. И внутреннему голосу, который стал проявляться намного чаще, да ещё и перехватывая контроль над моим телом. После чего я могла очнуться посреди незнакомого помещения или улицы с окровавленным мечом в руках. Меня это пугало и угнетало, а Дофламинго наоборот был вне себя от радости, что наконец-то от меня появилась какая-то польза, кроме обновления артиллерийской мощи корабля. Донкихот также продолжал вить вокруг меня свои путы, то подпуская к себе, то отдаляясь и заманивая в ловушку, то делая различные подарочки. Последним таким подарком стала белоснежная короткая шубка с кожаными вставками и заклёпками. И надо было признать, что хоть я и не любитель подобных изделий, но Дофламинго как всегда попал в десятку. И это тоже меня пугало. Моя нынешняя жизнь была схожа с жизнью куклы, которую дёргают за ниточки и она выдаёт нужную реакцию. С каждым днём я убеждалась, что нахожусь в ловушке, из которой нет выхода и в какой-то степени завидовала Ло и Коразону. Но вот однажды меня разбудил звонок Ден-Ден-Муси. Радостный голос Росинанта моментально прогнал остатки сна. — Крис, мы нашли лекарство!!! Это фрукт Опе-опе, который Дофламинго планирует получить на острове Миньон! Но у меня есть к тебе просьба…***
Тревожность нарастала с каждой секундой приближения к острову Миньон. Вчерашний звонок Коразона черной пиявкой впился в сердце, а радость от грядущей встречи омрачалась странным предчувствием чего-то ужасного и неотвратимого. Кто знает, что взбредёт в голову Дофламинго, который и так уже подозревает Росинанта в предательстве. Его слова о вручении Коразону фрукта Опе-Опе наводят на мысль о не случайности этого решения, неужели он решил таким способом убить брата? Знает ли он о уже имеющейся силе Кора-сана, или же это смертельно опасный просчёт со стороны старшего Донкихота? Всё тело трясло от озноба, горячее питьё не помогало, уснуть никак не удавалось. Облачившись в пуховик и замотав шарф по самый нос, я прошмыгнула на палубу. Морозный ветер мощным потоком ударил в лицо, не давая сделать вдох. Крупные снежные хлопья набросились на обветренную кожу, обжигая щёки, прилипая к бровям и ресницам. Приспособившись к буйству стихии, я осмотрела палубу. На марсе несли вахту Буйвол и Гладиус, а у правого фальшборта, опершись на него, стоял Фил. Ты-то мне и нужен. Неуклюже перебираясь сквозь сугробы, которые намело за несколько прошедших часов, я добралась до Мастера. — Не спится? — без энтузиазма в голосе поприветствовал меня снайпер. — Да, я переживаю по поводу завтрашнего дня, — Фил криво усмехнулся. — Оставь это глупое занятие, — он проскользил взглядом чёрных глаз куда-то сквозь пургу и снова сосредоточился на мне. — Переживания, эмоции, страхи — в бою это твои злейшие враги. — Но сейчас мы не в битве. — Серьёзно? — его бровь приподнялась. — Когда я смотрю на тебя, у меня складывается ощущение, что ты каждую минуту своего существования с кем-то борешься. Я хотела возразить или отшутиться, но поймала себя на мысли, что Фил прав. Последнее время мне всё тяжелее заставить себя начать новый день, страх перед возможной необходимостью проливать чью-то кровь снижает желание отрывать копчик от гамака. С другой стороны этот проклятый внутренний голос сводит меня с ума. Из-за него я стала бояться сама себя, те идеи, что он преподносит, не могли образоваться в моей голове. И не смотря на все тренировки, я чувствую себя намного слабее, чем два года назад. Чувствую… Вся тревога, невысказанные слова, опасения, страхи волной накрыли сознание и, наполнив его до краёв, потоком слёз потекли из глаз. Я уткнулась носом в чёрный пиджак Фила и разрыдалась. Мастер, лишь положил руку мне на плечо и терпеливо ждал окончания истерики. — Тебе нужно прекратить вражду с самой собой, — сказал Фил, когда я, наконец, закончила лить слёзы и теперь просто подёргивала плечами, судорожно всхлипывая. — Я больше не могу, Фил! Сил нет… — Смирись с тем, что является частью тебя. — Да, попробую, — я перестала хлюпать носом, выпрямилась, и смело взглянула в бездну чёрных глаз. — Дело есть. — Так-то лучше. — Кора-сан не хочет, чтобы Ло попал в руки Дофламинго. Ты можешь незаметно увести мальчишку с острова, если что-то пойдёт не так? — снайпер нахмурился. — Я уже говорил, что переводить неподготовленного человека сквозь отражения не самая лучшая идея. Тебе просто повезло, что не лишилась разума. — Вообще-то… Если честно… — я стыдливо опустила глаза, холодея от напряжённого испытывающего взгляда Фила. — С тех пор я слышу голос в голове. Не всегда, в основном в критических ситуациях и отличить его от собственных мыслей можно только по содержанию, — Мастер хлопнул себя по лбу и провёл ладонью по лицу, растягивая кожу. — Почему ты мне не сказала? — он раздраженно отчеканил каждое слово. — Да как-то случая не представлялось. Но сейчас речь не обо мне! Помоги ему, пожалуйста! — Фил обречённо вздохнул, прикуривая сигарету и протягивая мне пачку. Пока я отмороженными пальцами боролась с черкашом, он сделал глубокую затяжку, плавно выпуская клубы дыма из растянутых в улыбке губ. — Ты же не отстанешь от меня, пока я не соглашусь, да? — Тонко подмечено. — Эй вы двое! — донёсся яростный крик из глубины пурги. — Какого дьявола вы торчите на морозе без шапок? — через секунду из стены снега показалась и обладательница голоса. Пылая от гнева, Маргарита одним резким движением напялила шерстяные головные уборы на меня и Фила. — А вот и мамочка, — пробормотал Мастер. — Я тебе сейчас такую мамочку устрою! — Марго накинулась на снайпера с кулаками, отчаянно стараясь зарядить ему пухленькой ручкой в челюсть. При этом она не прекращала щебетать. А Фил спокойно отходил назад, утопая в сугробах и качаясь из стороны в сторону, избегая ударов. — Сволочь неблагодарная! Я его кормлю, лечу, а он в одном пиджаке в метель выперся, а! Дойдя до точки кипения, девушка с глухим хлопком раздулась и, отпружинив от столба, покатилась в обратную сторону. Мы переглянулись. Фил смахнул снег с пиджака и закурил. — Скажи, когда и где. — Кора-сан позвонит завтра, если это понадобится. Мастер кивнул и ногой остановил летящий на него колючий шар, всё ещё причитающий по поводу нашего внешнего вида.***
Над островом Миньон клубился густой дым, в телескоп можно было различить возню пиратов, бегающих вокруг острова. Видимо, план Коразона сработал. Поспешно причалив, семья Донкихот сошла на берег. Я, желая встретиться с Росинантом, тоже последовала за ними, прихватив с собой Мастера. Мы долго молча шлялись по острову, иногда отбиваясь от пиратов. Звонить Коразону я не хотела, боясь выдать его место нахождения, и полагалась на способности Фила, который с помощью маленького зеркальца исследовал остров. — Вот чёрт… — выпалил Фил. — Нашёл? — накинулась на него я. Мастер не ответил и лишь поднял указательный палец вверх. Проследив за его жестом, я остановилась, как вкопанная, наблюдая, как небо изрезают сотни тонких нитей, образуя некое подобие клетки. На этом кошмар не закончился. Пираты вокруг начали вести себя очень странно, бросаясь на своих товарищей. Стоны, крики, вопли, запах пороха и крови смешались в единую адскую сцену, режиссёром которой несомненно был Дофламинго. Такое уже бывало на моей памяти несколько раз с теми, кто отказывался подчиниться его воле или просто становился не нужен. — Я нашёл его! Но… не я один… Переглянувшись, мы побежали к Коразону. Задыхаясь от холодного воздуха и количества одежды, следовала за Филом. Я была готова увидеть что угодно, но не то, как Гладиус озверев избивает Росинанта ногами, а Семья спокойно за этим наблюдает. В истерике, я кинулась на Гладиуса, пытаясь оттащить его, но тот с силой оттолкнул меня в склизкие лапы Требола. Я вырывалась и кричала, пока подошедший Дофламинго не велел унести меня на корабль. Не помня себя, билась в истерике, умоляя не причинять вреда Коразону, но Требол утаскивал меня всё дальше от окровавленного друга, сидящего у ящика. На момент мне показалось, что он незаметно подмигнул мне, улыбкой продемонстрировав пару отсутствующих зубов. Взгляд Росинанта говорил «всё будет хорошо», но на душе всё равно скребли кошки, в предчувствии чего-то гадкого. Когда мы отошли на достаточное расстояние, Требол поставил меня на землю. Снег спокойно вальсировал вниз, словно не замечая происходящей вокруг резни. Загипнотизированная метелью я почти успокоилась, как заснеженный покой разорвал выстрел. Затем ещё один и ещё… Похолодев, от осознания, откуда донеслись выстрелы, я бросилась бежать и скатившись кубарем с горы спряталась от сопровождавшего меня Старшего лидера в лесочке. — Фил, я в лесу слева от дороги, — зашипела в трубку улитки. Довольно быстро снайпер показался из-за деревьев. По его хмурому лицу я поняла, что моя догадка о происхождении выстрелов абсолютно верна. — Роси… он… — Да, — не глядя мне в глаза ответил Мастер. — Ты нашёл Ло? — Да, сейчас пойду за ним. Я залезла во внутренний карман шубы, доставая оттуда заранее запасённый кулёк. — Тут немного еды и… мой плеер с аккумулятором. Отдай это Ло, а я хочу попрощаться с Росинантом.***
Я прорывалась сквозь пургу. Поднявшийся ветер бомбардировал меня крупными липкими хлопьями снега, сбивал с ног. С ужасом и болью приближалась к зданию, где ещё недавно, прислонившись к сундуку, сидел избитый Коразон. Слёзы застилали глаза мутной пеленой, я отчаянно искала чёрное пятно в бескрайнем сиянии неприветливой зимы. Но пурга уже успела поглотить тело друга, накрыв его белым саваном снега и воспевая панихиду, печально завывая в коридорах опустевшего здания. Не осознавая ничего вокруг, кидалась к каждому тёмному пятну, в истерике раскидывая снег в разные стороны, не теряя надежды откопать Росинанта… хотя бы ради слов «прощай, друг». Пурга нещадно лупила колючим снегом по лицу, шапка давно улетела и волосы промокшей заледеневшей паклей хлестали по щекам. Выбившись из сил, я рухнула на колени, рыдая в голос, беспомощно колотя проклятый снег кулаками. Новый порыв ветра принёс с собой крупное чёрное перо. Немеющей от холода рукой попыталась поймать его, но, поддаваясь потокам воздуха, оно лишь проскользнуло сквозь пальцы, оставив в сжавшейся ладони только несколько крупных снежинок. Перо описало вокруг меня несколько кругов и взмыло вверх, смешавшись с диким вальсом метели. Завороженная этим танцем, я не сразу заметила, что ко мне кто-то приближается. За пеленой снега проглядывалось розовое пятно. Оно приближалось, приобретая более чёткие черты образа, вселяющего ненависть, страх и остатки того чувства, которое люди символично называют высшим. Всё существо сжалось и затаилось под действием тягостного ожидания. Взрывы от пушечных выстрелов призрачными отголосками доносились с берега, разбиваясь в тишине метели на тысячи снежинок. — Вставай. Мы уходим отсюда. Я бессильно помотала головой, боясь поднять взор на Дофламинго, который серой тенью навис надо мной. Его тихий хрипловатый голос врезался в сознание, словно пушечный выстрел, властно подчиняющий собственной воле. — Вставай, — приказал Донкихот, теряя терпение. — Нет, — не осознавая ничего вокруг, пустым тоном ответила я, обхватив себя руками за плечи. — Третий раз повторять не буду. Заканчивай сопли пускать, — презрительно бросил он, разворачиваясь и направляясь к кораблю. Меня как водой окатило от его слов. Все страдания, боль, разочарования и обиды разом впились в сердце, заставляя подняться. Ноги предательски дрожали, ветер норовил повалить на землю. — Вы… — начала я срывающимся голосом. — Вы просто исчадие ада. Дофламинго остановился. Через стену снега я видела, как затряслись его плечи. Ветер донёс обрывки смеха. Он повернулся ко мне, широко улыбаясь. — Надо же, как быстро ты поменяла своё мнение. Помнится, ещё полгода назад рыдала мне в рубашку. — Все совершают ошибки, только нормальные люди на них учатся, а я продолжаю надеяться, что что-то изменится. — О, я тебя разочаровал? — с наигранным интересом, издевательски смакуя каждое слово, спросил Дофламинго. Обида листьями ядовитого плюща обвила грудь, сковывая лёгкие. Я прекрасно знала, что все знаки внимания — мимолётные подарки, вроде цветов и драгоценностей, будто случайно брошенные приятные слова, героические спасения моей никчёмной задницы — всё это не более чем игра. Коварная и фальшивая, как оркестр, из людей впервые взявших в руки музыкальные инструменты. Но Донкихот настолько умело завуалировал истинные мотивы, что даже зная правду, я всё равно хотела верить ему, посылая в ничто всю рациональность. Внутренний голос истошно вопил в голове, предостерегая, что чем больше запутываюсь в сетях Дофламинго, тем больнее будет из них выбираться. Но я никак не могла поверить, что можно настолько хорошо имитировать чувства и до последнего лелеяла надежду, что, вдруг, как в фильмах, в его душе зародится новая, истинная эмоция. Но сейчас в его голосе не было и толики той идеально сыгранной доброты и симпатии, что заставляла моё сердце биться чаще. Я подняла голову, мучительно пытаясь разглядеть в пурге лицо капитана. — Вы даже не дали с ним попрощаться… Мир вокруг словно замер, ожидая неизвестного. Снежные хлопья застыли в воздухе, опасаясь пошевелиться, скованные страхом. Мгновение контакта с красными изогнутыми линзами очков, растянулось в вечность, ритмично пульсирующую по венам пустоту, раздирающую изнутри. — Заканчивай пустую болтовню, — его слова снова встряхнули замерший воздух, а холодный тон заставил снежинки поторопиться упасть и прильнуть к своим собратьям, чтобы хоть немного согреться. — Он предатель и… — ОН ВАШ БРАТ! — завопила я, не веря своим ушам. Мощный порыв ветра унёс мои слова к морю, словно пытаясь спрятать их подальше от ушей Дофламинго. Но вопреки его стараниям, эхо предательски разнеслось по заснеженной равнине, отражаясь от кирпичных стен здания, под дребезжание окон. — Он был последним вашим родным человеком! Неужели он заслужил такую смерть?! — Моя семья — моя команда, а тот, кто осмелится предать или нарушить правило крови, должен заплатить за это. Удивительно, что ты до сих пор этого не поняла. В любом случае я не обязан оправдываться перед тобой. Просто смирись с этим фактом и двигай на корабль. — Ты монстр… — Крис, остановись сейч… — Ну уж нет! Довольно с меня этого дерьма! — всё, что скопилось за несколько лет рвалось наружу бесконечным потоком слов. Сознательная моя часть твердила остановиться, но внутренний голос говорил «давай, хватит плясать под его дудку». И сейчас оба потока мыслей слились воедино, заставляя освободиться от замкнутого круга лжи. — Боже, уж лучше бы меня два года назад кокнули в порту, чем я повстречалась с тобой! Все, кто попадают в твои чёртовы сети, волей неволей превращаются в марионеток! Я не стала исключением. Знаешь, как это мерзко, просыпаться каждое утро, с осознанием, что все слова и действия обращённые к тебе не более, чем фикция и лицемерие? Но это только моя вина… Когда я узнала о плане с фруктом, надо было бежать от тебя сломя голову. А я осталась, в надежде, что у тебя есть хоть какие-то чувства, свойственные нормальным людям. Но это была ошибка. Все твои эмоции не более чем маска, надетая в нужный момент, и демонстрирующая то, что по идее ДОЛЖЕН чувствовать человек. Ненависть — вот единственное, что является искренним проявлением твоей сущности. И она настолько заразна, что проникает во всех окружающих, какими бы они не были до встречи с тобой! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, ДОНКИХОТ ДОФЛАМИНГО! Росинант был абсолютно прав, говоря, что ты дьявол во плоти. Жаль я тогда не прислушалась к его словам. Видимо теперь есть только два способа вырваться из этой клетки: убить тебя, или сдохнуть самой. Дофламинго слушал меня не перебивая. С каждым моим словом, его точёное лицо приобретало серьёзные черты, блики на красных стёклах злобно подрагивали в такт метели, шуба, покрывшаяся тонким слоем снега, развевалась на ветру. Пути назад не было, и я, достав ганблейд в режиме меча, бросилась на Донкихота. Затея глупая, но, увы, тело мне не принадлежало и все попытки вернуть власть над конечностями блокировались внутренним голосом. В несколько скачков я добралась до Дофламинго и, подпрыгнув, направила атаку в корпус. Лезвие почти коснулось красного пиджака, но в этот момент капитан исчез, перемещаясь за мою спину. Удар ногой отправил меня в полёт. Боль от пинка по левому боку воодушевлённо расползлась по животу, но её быстро перекрыло ощущение куда более сильное. Хруст рёбер и грохот от столкновения с кирпичной стеной сопровождались чувством, словно кто-то воткнул несколько раскалённых кинжалов, смазанных перцем, мне в спину. От удара головой перед глазами заиграли мелкие блестящие точки, а во рту образовался неприятный медный привкус. Боль калёным железом выжигала тело, проникая в каждую мышцу, в каждый нерв, сковывала движения. Когда смогла сфокусироваться на картине перед собой, увидела приближающегося Донкихота. Он неспешно шёл в мою сторону, окружённый дьявольским вальсом метели. В руке его был пистолет, который через некоторое время был направлен на меня. Чёрное дуло было направлено мне на грудь, но я смотрела не на оружие, а на его обладателя. — Забавно, — произнёс Дофламинго без тени улыбки. — Когда ты только появилась, я никак не мог привыкнуть к твоему взгляду. Очень уж он напоминает взгляд моей матери, которая единственная умерла не от моей руки. Видимо, сегодня последняя нить, связывающая меня с этой семьёй, будет уничтожена, пусть она и была лишь ассоциацией. Последнее слово? — щелчок курка оповестил об окончании монолога. — Тебе… обязательно… надерут… задницу… — прохрипела, зажмуриваясь от боли. — Очень лаконично, я оценил. Как в замедленной съёмке палец Дофламинго сжался на спусковом крючке, кремневый замок сомкнулся, но выстрела не последовало. Видимо весь заряд, он спустил на Росинанта. Я нервно сглотнула. До этого момента была готова достойно принять смерть, но теперь, получив несколько лишних секунд жизни, меня охватил животный страх, и я попыталась отползти, неуклюже рухнув в сугроб. Гребя руками и ногами, преодолела полметра и взвыла от боли в рёбрах. Копошась в снегу, кое-как сумела перевернуться на спину. Дышать было тяжело, казалось, что сломанные рёбра трутся об лёгкие, перед глазами розовой пеленой расплывалась шуба Дофламинго. Он повернулся, направив на меня два пальца. Среди снежинок что-то блеснуло и моё тело пронзила острая, как иголка нить, Затем ещё и ещё… Боль сопровождалась выделением тёплой и липкой жидкости, цветками мака расцветающей на моей белой шубе. Он ушёл… Уставившись в небо я наблюдала, как снежинки опускаются мне на лицо, прислушиваясь к ощущению жжения, в местах, где они таяли, и смешиваясь со слезами, осколками иллюзий стекали по щекам. Я свободна… В бело-сером водовороте снегопада мелькнуло чёрное пятно. Кружась в потоках ветра, оно медленно опускалось прямо на меня. Я вытянула руку, и перо мягко опустилось мне на ладонь. Прощай, Кора-сан… Сжав перо, я прижала его к ноющей груди. Из недр тела вырвался смешок, сопровождаемый болью в грудной клетке. Не сдерживаясь, я залилась смехом. Сквозь слёзы и боль мой голос улетал за границы этого острова, прокатывался над морем, и исчезал где-то в небе, вырвавшись за пределы клетки. Ло, надеюсь до тебя доберётся мой смех и ты сохранишь его в душе… Ребята, простите, я сдалась, но теперь я свободна и вы тоже можете покинуть корабль Дофламинго… Надеюсь так вы и сделаете… Я люблю вас всех… Простите и прощайте…