Insight

С тех пор, как Черный Орден был снова образован, прошло около двух лет. Все шло своим чередом. Битвы, псевдо-мирная жизнь, снова битвы и снова эти проблески светлого будущего. И так около двух лет… — Хватит! Я так больше не могу! – на кухне послышался звон битого стекла и чей-то отборный мат. — Да о чем ты? Все же просто замечательно! – Канда точно не умеет успокаивать, хотя на лице и было написано беспокойство за рыжего, который в очередной раз сорвался. Нервные срывы этого парня были уже не редкостью, а стойкой закономерностью. И последнее время они происходили все чаще и чаще. — Замечательно? Замечательно?! – на пол полетели еще тарелки. – Нихрена не замечательно! Сидеть тут, взаперти, по-твоему, замечательно? – Канда задумался. Лави действительно не выпускали на улицу одного: его чистая сила привлекала кучи акум, и было сложно уследить за тем, чтобы этот мнительный парнишка не упал в обморок после очередной битвы. А его обмороки тоже происходили все чаще. – То, что я, как придурок, занимаюсь только бумажной работой… — рыжий начал колотить в грудь Юу. Это была очередная ссора, где Лави истерил, а Канда молча все это выслушивал, пытался успокоить. В итоге парень относил своего любовника на кровать, так как тот вряд ли прошел бы и пять метров, и, дождавшись, пока тот заснет, снова отправлялся на задания Черного ордена. – Это, по-твоему, замечательно? Тебя вечно нет рядом… — снова обессилев и слегка всхлипывая, рыжий уткнулся в грудь японца и прошептал, практически засыпая на руках Канды, потому что тот уже успел подхватить его. – Это, по-твоему, тоже замечательно? Юу, я так больше не могу. Я так устал от всего этого. Азиат положил рыжего на мягкую кровать и накрыл одеялом. — Поспи, и все наладится, я обещаю, — прошептал он, когда рыжий уже и так засыпал. — Ты постоянно это говоришь, — единственный глаз парня закрылся, и вскоре он стал мирно посапывать, находясь где-то в стране Морфея. — Прости, кролик, но я не могу иначе… никто из нас не может, — Лави уже не отвечал ему. Японец привстал и, придерживая длинные пряди антроцитовых волос, мягко поцеловал его. Из квартиры он вылетел злой и какой-то рассеянный. После ссоры остался неприятный осадок, словно что-то дурное должно было произойти. Если бы он только знал, что произойдет вечером. Вечер того же дня. Косые алые лучи коснулись расслабленного лица Лави, и тот, поморщившись, медленно открыл единственный изумрудный глаз. В комнате, как обычно, было пусто и холодно. Единственного источника тепла и света, Канды, здесь не было. — Скотина, — перевернувшись на другой бок, обиженно произнес Лави. Чуть погодя, рыжий медленно поднялся и пошел в кабинет старика. Панды уже давно не было с ними, а Кросс, отец Лави и его уже мертвого брата Дика, оставил там пистолет в свой последний визит. В голове рыжего не было ни одной мысли. Он открыл ящик стола и посмотрел на черный ствол. «А что я теряю? Да ничего,» — пальцы легли на сталь револьвера. Сердце отбивало мерный ритм. Сталь холодит пальцы. Странное ощущение, невозможное, нереальное. В голове пустота, сталь касается виска, мягко, ненавязчиво. — Лави! Брось его сейчас же! – слышится обеспокоенный голос Канды за спиной. Рыжий разворачивается и окидывает взглядом перепуганного японца. Солнце все заливало своим алым светом. Так много солнца, словно кровь. — Прости, Юу, я так больше не могу. Мы встретились через жизнь. Может, повезет, и мы снова встретимся? – он беззвучно рассмеялся и прикрыл глаз. Встрепанный, в белой кофте, которая сползла с плеча, белые штаны по колено и чешки. — ЛАВИ! – глаза азиата расширились, и он бросился к рыжему. Шаг. Второй. Выстрел – и лишь тело падает на ковер. – Рыжий… кролик… дубина, что ты наделал? Слишком гордый, чтобы признать, что по щекам текут слезы. Слишком несчастный, чтобы сдержать их. Юу осторожно прижал к себе окровавленное тело обмякшего Лави. Дрожащие пальцы коснулись прядки волос на его лбу и отвели ее в сторону. На бледнеющем лице черными пятнами вырисовывались кровь, и рыжий, казалось, просто в очередной раз упал в обморок. Но это только если не знать, что с той стороны, напротив маленькой дырочки с кровавой полоской, зияет огромная рана выходного отверстия. Соленые капельки падали на мертвенно-бледное лицо рыжего в глубоких сумерках, когда уже никто не видел, что гордый японец позволил себе эту слабость… Тремя днями позднее. -Я сожалею, Канда, — Аллен похлопал японца по плечу, отходя от свежего холма земли. Кладбище постепенно пустело. — Сукин сын, ты вообще подумал, как мне будет без тебя? Резко развернувшись на каблуках и сжимая в подрагивающей руке Муген, Канда посильнее укутался в плащ и, не оборачиваясь, ушел в косые ленты дождя.