You are my boy

В конце концов это даже не будет ничего значить. Рано или поздно. Когда-нибудь. Я чертовски надеюсь, что не будет так больно оглядываться назад, что не придется убивать себя алкоголем и мечтать утонуть в своем же гребаном бассейне. А пока можно и поплавать. Вода так приятно создает иллюзию спокойствия, да и забавно, когда уже не разбираешь, плачешь, или это просто капли воды стекают по лицу. Прошло шестьсот двадцать три часа с того момента, когда мы виделись в последний раз. Почему я считал часы? Потому что так кажется, что прошло гораздо больше времени, чем на самом деле. Шестьсот двадцать три такое большое число, я должен был смириться. Но это оказалось сложнее, чем я думал, когда заткнул его, говорящего о чувствах. Чем я, блять, вообще думал? Всю свою жизнь. Одни ошибки, одни гребаные ошибки. Весь мой путь полон глупых ошибок, и я продолжаю их совершать. Плаваю в бассейне своих сожалений, битого стекла и кровищи из моего сердца, в то время как он, похоже, смирился. Я видел, я не уверен, мне хочется думать, что он думает обо мне. Почему тень прошлого душит меня каждую секунду? Мне нужно больше времени. Но вдруг его у меня нет? Вдруг у меня ничего больше нет? Шестьсот двадцать четыре часа. Шестьсот двадцать пять. Вода создает хорошую иллюзию спокойствия. *** Когда прошло уже больше месяца, я не мог выносить этого больше. Я уехал на пару дней из города, просто чтобы этот город перестал душить меня, расслабился и хорошенько подумал. За этот месяц я намучился достаточно, осознал все дерьмо, что сделал, и даже подумал о том, как это исправить. Мне понадобилось слишком много времени, и я, возможно, опоздал. Но он выглядит слишком счастливым везде, где появляется. Он не такой. Я знаю его, я знаю своего мальчика. Его улыбка фальшивая. Блять, как я надеюсь на это. Особенно сейчас, когда подъезжаю к его дому. Райан открыл мне дверь в лишь наполовину застегнутой рубашке, болтавшейся на его худом теле. Я только открыл рот, собираясь сказать что-то, но прямо перед моим лицом он захлопнул дверь. Идиот, я что, думал, он меня с распростертыми объятиями встретит? Я позвонил в дверь снова, но он не открыл. Я только услышал несильный удар в дверь, вероятно, кулаком, и его спокойный голос: — Оставь меня в покое. — Впусти меня, — я подошел ближе к двери, чтобы не кричать, но быть уверенным, что он услышит меня. — Уходи, пожалуйста, — так же сухо сказал он. — Открой, Райан. — Зачем? — Я хочу увидеть тебя, — я как идиот прислонился лбом к холодной деревяшке, будто смогу его почувствовать. Я должен все исправить. Я должен. — А я не хочу видеть тебя больше никогда. — Райан! — из меня вырвался отчаянный крик, и я ударил по двери кулаком, показывая все отчаяние. Плевать, пусть знает, в каком я, черт возьми, отчаянии. Я ждал щелчка замка, хотя бы ответа, но ничего. Тишина. Я был готов зарыдать от безысходности. Что делать, блять, я не могу просто уйти. Это засранец не отделается от меня так просто. Больше, блять, никогда. На мое счастье окно в гостиную было открыто. Ну, я вроде бы в неплохой форме. Я забрался на подоконник и, зацепившись ногой за что-то, ввалился в комнату. — Я же сказал тебе уходить, — тут же сказал Райан. Я поднялся и увидел его, сидящего на полу и сверлящего усталым и пустым взглядом меня, медленно подходящего к нему. Он потянулся к бутылке, стоящей рядом. — Ты много говорил, чего я не делал. Ты же бросил, — я забрал у него из рук бутылку и отставил в сторону. — Не твое дело, — процедил сквозь зубы он, поднимаясь с пола. Он так слаб. Какой же я мудак. — Мое. Райан закрыл глаза, делая глубокий вдох, и сел на диван, игнорируя мое присутствие в комнате. Я был прав, когда думал, что он несчастлив. Но как же больно видеть его таким, блять, и это я сделал с ним. — Вот так счастливо ты живешь? — спросил я, садясь рядом. — Что тебе надо от меня? — он посмотрел на меня, и я так хотел увидеть в его взгляде хоть что-то, что дало бы надежду. Хоть что-то хорошее. Хоть что-то. Но глаза были пусты. — Ты, — я все еще вглядывался в него, надеясь, что просто не замечаю в его холодном взгляде того, что ищу. — Я не собираюсь больше трахаться с тобой, если ты за этим… — Ты нужен мне, — перебил его я. Глупый, какой же он глупый и упрямый. — А ты мне нет. — Тогда ты не сказал бы, что любишь меня, и не притворялся, что счастлив, когда меня нет рядом, — мой голос неожиданно смягчился. Я говорил тише, я так хотел достучаться до него. — Мне плевать на тебя. Я ошибся. Ты действительно моя ошибка, — его голос дрогнул. Это не так, ты меня не обманешь. Я точно не уйду. Сдохну, но здесь, с тобой, Росс. — Ты так не думаешь. — Ты мне не нужен. — Ты сказал мне не обманывать себя, и я перестал. Но что же теперь делаешь ты сам? — Я не хочу тебя видеть. Он смотрел прямо в глаза, когда говорил это так убедительно, и я почти решил сдаться, когда он встал и направился в комнату. Но моя рука сама остановила его. — Прости меня. — За что? — За то, что заставил тебя чувствовать себя ненужным мне. Это не так. — Давай просто все забудем, — он закрыл глаза. — У тебя Сара, у меня Хелена. А мы чужие друг другу. — Как может быть чужим мне человек, чей член побывал у меня во рту рекордное количество раз за ночь? — я тепло улыбнулся ему, сплетая наши пальцы и притягивая к себе ближе. — Это просто секс. Какой же упрямый. Мой. Мой Райан. Теперь я не мог перестать улыбаться, хотя ничего еще не случилось, но я просто знал, что все хорошо. Вот-вот станет. У нас все будет хорошо. — Нет, не просто. Я ошибался. Я заставлял себя так думать. Я с самого начала просто хотел быть с тобой, потому что это притяжение между нами, оно никогда не угасало и не угаснет. Мы смотрели друг другу в глаза. Его блестели. Я сам был готов заплакать в любой момент. Я коснулся пальцами его шеи, а затем погладил по щеке, невозможно сильно ощущая, как сильно люблю его. — Иди ко мне, — сказал я и обнял его нежно, но достаточно настойчиво, чтобы он понял, что не вырвется. Он вздохнул, не обнимая меня в ответ, но и не сопротивляясь. Ничего, все хорошо, Райан. — Прости меня, я такой ублюдок. Его руки обвили мою талию, и я облегченно выдохнул, поглаживая его щеку большим пальцем. — Ненавижу тебя. — А я ударился о пол головой, залезая к тебе, между прочим. Он слабо усмехнулся, погладив меня по затылку и прижимаясь, делая объятия крепче. Я чувствовал его тепло, такое настоящее, он рядом, по-настоящему рядом, а не так, как я представлял, лежа обкуренный в своей постели и сжимая подушку в руках. — Я думал все время о тех словах, что ты сказал мне в последний раз, когда мы виделись. Не те, что ты сказал месяц назад, а когда мы расстались впервые. Ты сказал, что конец неизбежен и знаменует начало чего-то нового для нас. И ушел. Я ждал, когда ты захочешь снова быть со мной, но этого так и не случилось, — я прижал Райана к своей груди и уткнулся в его макушку, крепко обнимая, боже, он рядом, теперь он рядом. — Я потерял все в тот момент, когда потерял тебя. И вот это снова случилось. Я был таким гордым придурком, прости. Я не хотел делать тебе больно, лишь был убежден, что поступаю правильно, как и ты когда-то. И мне было так страшно. Мы действительно совершаем ошибки. Моей ошибкой было отпустить тебя дважды. Ты был прав и в том, что конец неизбежен, — продолжил я, глотая комок слез в горле. — Может, то был конец нашей музыки, наших отношений, как тех, какими они были, но не конец нашей любви, потому что я никогда не разлюблю тебя. И не смогу любить кого-то сильнее. Я вспомнил все наши «люблю тебя» за прошедшие годы. Первые, сказанные после оргазма, нежные глаза-в-глаза-люблю, полуночные, беззвучные, последние… все, что мы когда-либо говорили друг другу. А их было так много. Так много взглядов, так много поцелуев, секса, ссор, даже слез, так много ненужных людей, так много несказанных «прости», так много нас. Я состою из этого всего, и он тоже. И мы будем состоять, будем рядом, потому что это нельзя отпустить надолго. — Я люблю тебя. — Я всегда буду. — Не отпускай больше, — прошептал он, и в ответ на это я крепче сжал руки на его талии. Теперь множество решений нам предстояло принять, потому что повторять ошибки прошлого будет по крайней мере глупо, мы и так чертовски налажали. Нас ждут большие перемены. Но в конце концов это даже не будет ничего значить. Рано или поздно. Когда-нибудь. Мы привыкнем, и все вокруг тоже. Больше никогда, черт возьми, никогда не отпущу тебя, Райан.