Eiskalter engel

Эльза всегда считала, что звёзды — это слёзы, мириадами рассыпанные кем-то по ночному небу, по целой Вселенной. И звёзды показывают нам, как много боли было испытано людьми за всю долгую историю; как много было выплакано ненужной жидкости, замёрзшей сейчас где-то за земной оболочкой. Эльза никогда не понимала, что остальные находят романтичного и прекрасного в звёздах, ведь это — чьи-то слёзы, навсегда сохранившие в себе пустоту утрат прошлого. Плакала ли Эльза? Когда-то. Все хотя бы единожды, но должны оставить и свою звезду боли на ночном небе, чтобы она освещала путь тем, кто теряется и боится упасть. Ночь — время мысли и поиска; Эльза прекрасно понимает, как иногда людям нужен свет во тьме, чтобы выйти из лабиринта собственных грёз, оставив на небе новую звезду. Сегодня особенно светло. Сегодня особенно больно. Бескрайний простор над головой усыпан бесконечной росой, скатившейся однажды по щекам мужчины или женщины, неважно. Кажется, что осталось совсем немного и начнётся ливень из звёзд; каждая капля упадёт с неба, оставив Эльзу во мраке. Каждая слеза-звезда коснётся её тела, и Эльза ничего не почувствует. Опять. Было за полночь. Время на экране мобильного телефона показывает «00:34», погода осенней ночью достаточно холодная, чтобы заставить и лунатиков даже не покидать свою обитель. Для неё это никогда не было особой преградой, Эльза не боится холода, но и с теплом она не знакома. Шаги медленные, дыхание умеренное, взгляд направлен в неизменном направлении. Она знает, куда должна добраться и ей практически это удалось. Эльза помнит, как они встретились здесь, поздней весной. Тогда Анна впервые улыбнулась ей. Тогда она впервые увидела бирюзовый блеск её глаз, ощутила впервые теплоту её прикосновений, уловила впервые карамельный запах её кожи, молочный аромат, исходящий где-то у макушки. Эльза не понимала долго, что та встреча стала отсчетом её погибели. Воспоминания сами несут её к тому месту, где всё началось. Где всё и закончилось, так и не успев начаться. Эльза помнит каждый день, что провела вместе с ней, каждую минуту. Она помнит каждый её вздох и это сводит с ума. Если это была не любовь, почему же держит так крепко? Почему и сейчас даже, разрушив единственно ценное в своей жизни, она снова возвращается к тому, что сама и оставила? Вопросы в пустоту. До встречи с Анной всё было иначе. Спокойствие и равнодушие ко всему в мире канули в лету в ту самую секунду, когда постоянно холодные глаза Эльзы замерли, взглядом встретившись с солнечными, лучащимися глазами Анны. И это противостояние двух разных миров могло бы обернуться катастрофой. Оно и обернулось ею, только Эльза упорно не хотела этого замечать. Анна стала чем-то вроде вируса, поразившего каждую артерию и вену в теле, она корнем проросла вокруг сердца Эльзы, пытаясь вновь заставить его биться. Но это не была любовь. Это болезнь. Ей надо с этим справиться. Уехать как можно дальше от этого места, чтобы Анна никогда в своей жизни больше не вспомнила о том, что знала её. Всё их знакомство, с первой и до последней секунды, чтобы всё это стало лишь блеклым, исчезающим в ночи мерцанием. Как сигаретный дым, который останется после Эльзы, и развеется с первым порывом ветра. Ганс прав. И я должна. Ради Анны. Она отдала мне всю себя, я забрала и не думала о последствиях. Из-за меня её жизнь теперь сломана. И она первый человек, о котором я думаю. Первый человек, чья жизнь меня так волнует. Эльза наконец-то добралась до парка. Тот самый парк, который мучает Анну кошмарами. В этом самом парке Анна возвращается к самому началу, встречается с глазами, в чьих зрачках кусочки льда. Анна каждую ночь видит перед собой здесь ту, чьё имя пытается отчаянно вспомнить. Но сегодня не Анна попала в сети кошмаров; Эльза столкнулась со своим нежнейшим страхом. Анна, свернувшаяся в клубок, как маленький котёнок, поджав колени к своей груди, лежала на холодном покрытии деревянной скамейки под вековым деревом, с чьих веток медленно осыпались листья, кружась в безветренной высоте и совсем скоро падая. Глаза её были закрыты, под ними так чётко видны чёрные круги из-за истязающей бессонницы. Анна дрожит, она слишком замерзла и непонятно совсем, как давно она здесь находится. Но её сон достаточно крепок сейчас, чтобы игнорировать такие бесполезные факторы. Анна спит и впервые за такое долгое время её сознание свободно от преследующего призрака прошлого. Призрак никуда не исчез. И сейчас он был близко настолько, что Анна представить себе не могла. Ей бы надо было всего лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до запретного воспоминания. Но Анна спит. И Эльза сама подходит к ней ближе. Эльза сжимает красные, как вишня, губы в тонкую полоску; снимает с себя пальто, подбегая к дрожащей от холода Анне. И стоит только взгляду замереть на очертаниях лица солнечной девочки, как почему-то из лёгких выбивается весь воздух. Анна изменилась. Не то, когда говорят «повзрослела». Она изменилась. И это тоже вина Эльзы. Анна стала выше, и сейчас её назвать можно было бы болезненно худой: впалые щёки, острые скулы и хмурые даже во сне брови. Анна очень бледная, её тонкие пальцы сжаты в такой маленький, хрупкий кулак и Эльза сглатывает душащий ком, не в силах больше стоять на месте. Анна страдала, она до сих пор страдает из-за неё и это продолжает сводить Эльзу с ума. Блондинка присаживается на самый край скамьи, покрывая дрожащее тело Анны своим пальто; спящая инстинктивно закутывается в данный кусок ткани, на подсознании так сильно желая согреться. И Эльза хотела бы согреть её, отдать частичку своего тепла. Если бы оно у неё было. Глубокие, синие глаза останавливаются на таком мирном сейчас лице Анны. — Анна. Прости меня. Эльза хочет прикоснуться к ней, но так боится разбудить. Что произойдет, если она проснется? Если в её глазах Эльза не увидит ничего, кроме ненависти и бесконечной пустоты? Что делать ей, Эльзе, если глаза Анны больше никогда не будут пылать детским счастьем при взгляде на неё? Ведь Эльза привыкла. Она привыкла к Анне, к той Анне, которая ждала её звонка долгими ночами и бежала, сломя голову, стоило Эльзе только поманить её пальцем. — Прости меня, если сможешь. Я так хотела уберечь тебя, но сделала только хуже. Мы будем счастливее порознь, Анна. По крайней мере, ты. Так надо. Шёпот впивается в каждый миллиметр душащей их атмосферы: голос Эльзы растворяется в воздухе, в деревьях, в опавшей листве. Хрипотца наполняет собой устоявшуюся тишину и разрывает её беспощадно на маленькие кусочки. Эльза наблюдает за ней и чувствует, как не хватает сил, чтобы подняться и уйти. Эгоист в ней слишком силён, чтобы отпустить то, что считает своим по праву. — Я бы умерла ради тебя, Анна. Но это ничего не изменит. Я должна оставить тебя. Ведь это совсем не любовь…, но держит так крепко. Ладонь касается привычно мягких, таких густых волос цвета солнца. Эльза понимает, какой цвет самый любимый у неё теперь. И понимает, что рыжеволосая школьница будет преследовать её до самого конца. Пальцами аккуратно поддевает несколько медных прядок и обматывает вокруг холодной подушечки. Эльза хочет запомнить это ощущение, навсегда запомнить. У Эльзы кристальные глаза, способные отражать этот мир во всех его красках; Эльза как тёмное небо в один из зимних вечеров, от неё веет морозом, таким рассыпчатым снегом и совсем немного — сигаретным дымом. Напоминает непокорную лавину, способную на своём пути снести все преграды, сломать, разбить и исчезнуть так же быстро, оставив за собой всего лишь звёздную пыль и пару размытых воспоминаний. Но Анна подобна песчаной буре, вовлекающей в свой круговорот исключительно каждого, кто мог бы ей попасться. В ней затеряться слишком легко и Эльза затерялась против своей воли. Приподнявшись со скамьи максимально тихо, светловолосая девушка опустилась на колени перед лицом спящей, как она говорила раньше, красавицы. Колени касаются чуть-чуть сырого асфальта, но теперь Эльза одного с Анной уровня. Та всё еще спит и её дыхание, спокойное и еле различимое, достигает кожи Эльзы, возрождая не забытые ощущения. Эльза непроизвольно приподнимает уголки поникших губ в дрожащей улыбке, осмелившись холодными пальцами прикоснуться к худой, но тёплой щеке. Быть может, Анна и не спала всё это время, быть может, она проснулась сейчас, но сердце её прорывало грудную клетку, а давление в висках било с такой силой, что брови Анны хмурились против её собственной воли. Но это не позволяло ей улыбнуться. И благодаря этому она всё еще лежит неподвижно. Она думает, что спит, но ей хочется в этом ошибаться. Когда холод пальцев Эльзы покидает её лицо, у Анны внутри поселяется животный страх: если она не откроет сейчас глаза, то больше никогда в жизни не встретится со своим прошлым. Она ведь желала этого, разве нет? Анна верила, и её вера была не напрасна. — Ты оставишь меня? Голос Анны, похожий больше на тихое поскрипывание, отдается у Эльзы сильнейшим разрядом, пробивающим её тело. Не успев подняться, Эльза замирает в том положении, на коленях перед скамьей. Глаза Анны приоткрываются, и она взглядом встречается с призраком из своих снов. — Ты помнишь меня? Эльза спрашивает осторожно, пытается держаться той позиции, когда сможет убедить Анну, что это — всё её сон и ничего больше. — Я пытаюсь вспомнить во снах. И это первый раз, когда мне удалось заговорить с тобой. Глаза Анны тусклее, нежели были раньше, но они не лишены тепла, которое согревало Эльзу в самые холодные вечера, когда казалось, что не может существовать ничего, кроме одиночества. И сейчас это тепло пробирается к ней под кожу, вынуждая её ломать себя саму изнутри. — Значит это всё сон? — Нет, это реальность, потому что во сне ты всегда рисуешь. А сейчас ты явно прощаешься. С уст Эльзы не срываются фразы, застывшие в немом молчании у неё в глотке. Нельзя подтверждать слов Анны, если Эльза скажет, что это всё наяву, они вновь окажутся у края бездонной пропасти. — Но всё-таки это сон, ты понимаешь ведь? Может быть, наконец-то наступил момент, когда тебе стоит отпустить меня? — Но я не хочу отпускать тебя. Я уверена, что и не хотела отпускать тебя. Ты сама не даёшь мне это сделать. Я даже не могу вспомнить твоё имя, но я его знаю, я его точно знаю. — Анна, тебе надо двигаться дальше. — Нет смысла двигаться дальше, когда настоящее потеряно. Меня уверяют, что я сошла с ума и что ты — плод моего воображения, но я знаю, что это не так. Ты — настоящий человек и то, что я сейчас говорю с тобой, только подтверждает это. Анна приподнимается, пальто Эльзы до сих пор на её плечах. Ноги держат не особо крепко, ведь организм сильно истощён, но Анна поднимается, вставая со скамьи, и Эльза поднимается тоже. Они выравниваются, но вторая, как и было, выше первой. Взгляд Эльзы обеспокоенно блуждает по серьезному лицу Анны: теперь, когда она выровнялась во весь рост, начинает казаться такой взрослой. — Анна, ты ошибаешься… — Перестань, Эльза! Голос Анны срывается на крик, и этот крик пронзает их обеих: губы Эльзы приоткрываются в немом удивлении, когда же глаза Анны широко распахиваются и её дыхание становится очень быстрым. Она вспомнила. Она наконец-то вспомнила её имя. — Ты помнишь…, но как? — Я помню, Эльза, я помню тебя. Каждую ночь я вижу тебя в своих снах. И сейчас я вспомнила твоё имя, я уверена, что мы с тобой связаны слишком сильно, чтобы ты могла просто взять и уйти. Ты не можешь уйти! Не можешь бросить меня снова! — Успокойся, Анна, это всё ошибка. Это всё одна сплошная ошибка. — Но ты пришла сюда сегодня. Ты знала, что я буду здесь, ты всегда это знаешь. Ты сама хотела этого, и теперь не можешь исчезнуть. Плечи Эльзы поникли; правда, которую говорила Анна, раскраивала старые швы, что были затянуты так недолго. Раны, воспалённые этой встречей, кровоточат с большей силой, куда сильнее, чем обычно. И Эльза не имеет никаких сил сопротивляться больше. Болезнь, вызываемая Анной, захватывает глубже, и только присутствие самой Анны способно уменьшить сжимающую в тисках бескрайнюю пустоту. — Может быть, ты возненавидишь меня за это потом. Может быть, я совершаю глупейший в мире поступок. Может быть, я потом не прощу себе этого. Подойди ко мне, Анна. — Эльза? — Подойди, Анна. Ты хочешь попробовать снова? Я дам нам последний шанс. — Но что… — Ты хотела вспомнить, ты хотела вернуть всё. Но вернуть нельзя. Можно только повторить. И мы начнём сначала. — Ты вернёшь мне память? — Я верну тебе твою жизнь. И в этот раз ты сама сделаешь свой выбор. Эльза ступает ей навстречу, прохладной ладонью касаясь раскрасневшейся щеки. Анна не двигается совсем, её дыхание практически перехватило и незнание сковало тело. Эльза колеблется несколько секунд, пытается убедить себя, что так надо и что по-другому быть не могло. Но, конечно, всё это был самообман, которым Эльза окружила себя. Голова Эльзы склоняется, её губы касаются тёплого лба Анны. Мимолётное прикосновение, вырывающее из памяти обеих что-то общее, что-то особенное, что было понятно только им. Анне показалось, что она увидела, как несколько звёзд упали с неба. Это их с Эльзой слёзы покинули бездонный простор; ещё один шанс, чтобы избавиться от них вовсе или вернуть со временем. — Спи сладко, Анна. Ты проснёшься, и всё вернётся.