Вдохни в меня жизнь

      Следующим утром Чанёль проснулся один. Он знал, что Бэкхён должен быть именно у него. Но его не было. Поэтому он пытался согреть своё холодное утро горячим чаем, проклиная себя за то, что так и не попросил у Бэкхёна номер мобильного. А Бэкхён в тот момент был в больнице. Только Минсок был рядом. Только этот парень оказался рядом с ним, плюнув на работу и на то, что ему точно сделают не особо приятный выговор.       — В последнее время слишком плохо, — говорил Бэкхён, не имея сил для того, чтобы смотреть врачу прямо в глаза. — Иногда появлялась отдышка, дышать тяжело.       — Иногда или часто? — сузил глаза специалист, прекрасно понимая, что Бэкхён лжёт. Да, он действительно чувствовал себя не замечательно. Поначалу просто было сложно втягивать носом воздух, потом он стал задыхаться чаще. Часто это происходило после того, как он выкуривал очередную белую.       — Или, — усмехнулся Бэкхён, прекрасно понимая, что шутить с врачом и хамить ему не стоило бы, но не находя в себе сил для воздержания. — Ладно-ладно, часто, — он поднял руки в примирительном жесте, словив на себе взгляд раздражённого врача. «Какого хрена, Бэк? — толкнул его в бок Мин, — какого хрена ты…».       Несколько минут врач изучал результаты обследования, которое Бэкхён только-только прошёл. Бэкхён удивился тому, что результаты будут так скоро, всего за пару часов, но Минсок сказал ему, что порвёт свой зад на части, чтобы всё было сделано как можно быстрей. Вот кто-кто, а Минсок волновался за напарника. За это Бэкхён всегда был благодарен. Мин не требовал слов, ему хватало «спасибо» во взгляде друга.       — Судя по снимку, скорее всего, рак лёгких, — губ Бэкхёна коснулась усмешка, когда он услышал свой приговор. — Почему вы не обращались раньше? Симптомы ведь были. Отдышка, тяжёлое дыхание… Ещё скажите мне, что курите, — врач чуть за голову не схватился.       — Курю, — как ни в чём не бывало сказал Бён, почувствовав толчок в бок от Минсока и обвиняющий взгляд врача. — Наверное, переборщил, — он неловко почесал затылок. Да, он действительно переборщил, но что он мог сделать? Чёрт подери, что он мог сделать?       — Регулярное курение, не так ли? Сколько лет уже? — вздохнул врач, поняв, что пациента не сможет спасти. Он посудил по его взгляду. Он и не хотел спасаться…       — Ну, если посчитать, — Бэкхён посчитал по пальцам, — в детдоме начал, а тогда мне было около четырнадцати, может… Ну, в общей сложности курю лет восемь, — он пожал плечами, будто говорил не о чём-то плохом, а банальной вещи, которая не имеет значения.       Жизнь Бён Бэкхёна не имеет значения.       — Почему вы обратились так поздно? — врач слишком уж тяжело вздохнул, переводя взгляд с Бэкхёна на Минсока, то наоборот. — Если бы вы пришли только когда начались спазмы, то может быть, всё бы обошлось… — его брови встретились друг с другом, вздох вырвался из груди.       — Но не обошлось, — усмехнулся Бэкхён, — ну, я всё понял. Спасибо? — он поднялся со стула, провожаемый взглядом и Минсока, и врача.       — Куда вы? Я же ещё даже лечение не обозначил… — произнёс растерянный врач. Взгляд Бэкхёна в его глаза был таким отрешённым и смиренным, что у врача даже в горле пересохло. Бэкхёну хотелось спросить, какой смысл в этих таблетках, если рак сам по себе уже смертный приговор? Но он не спросил. И без того знал, что это пустая травля организма препаратами без результата, спуск денег из своего кошелька в кошельки аптекарей…       — Спасибо, теперь я знаю своё будущее, — Бён поклонился на все 90 градусов и тут же ретировался, оставив врача в шоке. Минсок поспешил за ним, поблагодарив специалиста.       Что он мог сделать с тем, что единственным, что спасало его от дерьма этой жизни были именно сигареты? Что он мог поделать, что в далёком детстве от издевок и воспоминаний о жутких ночах могли отвлечь лишь они? Что он мог поделать, если разбитое сердце склеивал только табачный дым? Что он мог, чёрт возьми, поделать?       — Не надо у меня ничего спрашивать, — попросил Бэкхён, чувствуя взгляд Минсока на себе. Он знал, что Ким Минсок хотел задать ему много вопросов. Почему он ранее не обратился к врачу? Почему он так легкомысленно относился к длине собственной жизни? Он что, не знал, что она у него лишь одна?       — Бэкхён, — начал Мин, взяв друга за край куртки, тут же почувствовав, как тот ёё вырвал. Бэкхён обернулся и смотрел Минсоку в глаза. От улыбки Бэкхёна у последнего по телу пробежались мурашки, а в груди расползся леденящий душу холод. Улыбка разбитая, а взгляд… Вовсе сломленный. Смирившийся…       Бэкхён знал о тысяче вопросов, которые хотели слететь с губ друга, но отвечать на них не собирался с самого начала.       — Земля не остановится, в конце концов, — Бэкхён улыбнулся ещё шире, — все рано или поздно уходят. Мин, я попрошу без сцен, вопросов и всего этого сопливого бреда, хорошо? Просто будь со мной до конца, ладно? Мне большего не нужно.       — Хорошо… — произнёс растерянный Минсок, когда Бэкхён сел на скамью и похлопал рядом с собой, приглашая Кима.       — Спасибо, — Бэкхён улыбнулся чуть шире, вдруг почувствовав прилив неожиданной радости. Ему было радостно знать, что Минсок сейчас с ним. — Мне нужен твой совет, Мин… — Бэкхён нахмурился, засунув в рот очередную сигарету, без проблем через пару секунд пустив в лёгкие дым, поймав на себе взгляд Минсока, полный укора за это.       — Я слушаю, Бэкхён, — вздохнул Ким Минсок, чувствуя огромную тяжесть на сердце. Ему было больно за Бэкхёна. Ведь он курил даже сейчас… Даже узнав, что болен, он продолжал…       И тут же Бэкхён закашлялся, ощутив чёртов спазм в лёгких. Он поднял руку, прося спохватившегося Минсока не помогать. Последнему стало вдвойне тяжелее. Он должен был как-то помочь, но не мог, да ему и не разрешали…       Когда Бэкхён отдышался, он снова засунул в рот так и не потушенную сигарету, которую не выпускал из пальцев даже во время приступа.       — Ах да, у меня есть как бы заранее просьба, — он сделал очередную затяжку, — не пытайся заставить меня бросить курить, — Минсок нехотя кивнул в ответ, а Бён, наконец, начал говорить:       — Представь, что у тебя есть любимый человек. Только с его приходом в твою жизнь ты узнаёшь, что такое элементарное человеческое счастье. Наконец твоя грёбаная жизнь становится хоть чуточку светлее… — губ Бэкхёна коснулась улыбка. Улыбка сломленного человека. — Но случается кое-что, из-за чего тебе рано или поздно придётся уйти. Ты уйдёшь от любимого, так и не рассказав ему об этом, или же расскажешь, попробуешь справиться со всем этим дерьмом вместе? Что бы ты сделал?       От ответа Минсока зависело то, что сделал бы в будущем Бэкхён. Он действительно был растерян и не знал, как поступить, что должен делать. Парень захотел узнать, что бы на его месте сделал Минсок. И он получил ответ.       — Хм… — Минсок нахмурился, вздыхая. — Перво-наперво я взвесил бы все плюсы и минусы того, что было бы, если бы я остался с этим человеком. Если плюсов было бы больше, то, скорее всего, я бы рассказал. Если меньше, то нет. И… Как я понимаю, ситуация, которую ты описал, тебе чертовски знакома, не так ли? — получив в ответ невесёлую ухмылку Бэкхёна, Минсок снова вздохнул. Уже в тысячный раз за сегодня. — Я бы рассказал ему, Бэкхён, — честно сказал парень. — Вы должны попробовать справиться с этим вместе, — Минсок проводил взглядом дым от сигареты, что плавно выходил изо рта Бэкхёна. — Вместе легче. Но в любом случае выбор делаешь ты, это ведь твоя жизнь. Я надеюсь, что ты не пожалеешь… — Минсок почему-то чувствовал, что разрушал тогда жизнь Бэкхёна. И только через некоторое время он поймёт, что должен был настоять на том, чтобы Бён сделал так, как поступил бы он сам в этом ситуации. Возможно, именно из-за того, что Ким не настоял на этом, ему придётся потерять своего друга…       — Спасибо, — поблагодарил Бэкхён, — твои советы всегда лучшие, — сложив указательный и большой палец в кружок, он улыбнулся парню, — я рад, что у меня есть такой друг, как ты, — и он улыбнулся. У Кима почему-то было ощущение, что, наверное, он видел улыбку Бэкхёна в последний раз. И только потом он понял, что это ощущение было пророческим…       Чанёль чуть не подпрыгнул, когда услышал, как открывалась входная дверь. Он тут же подбежал к ней, чуть не споткнувшись по пути.       — Где ты был так долго? — Пак действительно волновался. Бэкхён не говорил ему о том, куда пропал на несколько часов. — И кстати, может, наконец, дашь мне номер своего мобильного?       — Я не дам, я не дам, я не дам, и не проси, — пропел Бэкхён, почему-то улыбаясь, — как-нибудь. Я был в магазине, — он поднял пакет из продуктового, в который зашёл до прихода к Чанёлю. До прихода… домой. — Купил вкусностей. Выпьем чаю? — широко улыбнулся, хотя на душе было паршиво.       — Выпьем, — пробубнил обиженный Чанёль. Чай с круассанами на столе оказался удивительно быстро, Чанёль даже присвистнул. Он счастливо уплетал сладости, а Бэкхён не прикасался к ним, делая небольшие глотки зелёного чая.       — А ты не поёшь? — неожиданно задал вопрос Бэкхён, — у тебя замечательный голос, — он давно заметил это. Голос был просто потрясающим. Ему с первого дня знакомства стало интересно услышать пение этого парня. Тем временем Чанёль подавился чаем, а когда Бён уже дёрнулся, чтобы помочь, поднял руку в знаке отказа. Отдышавшись, он чуть не заржал снова.       — Я не пою, мне хватило такого ещё в школе, — парень скривился, — стоит мне вспомнить, как я круто вписывался со своим низким басом в круг кучи верещащих девиц… Нет, я не пою больше…       — А, ну ладно, — Бэкхён даже загрустил. Ему было бы интересно послушать пение Чанёля.       — А с чего такой вопрос? — спросил тот, глотнув немного чаю.       — Просто интересно стало.       — Сам поёшь, нет? — спросил в свою очередь Чанёль.       — Э… Ну, когда-то давно, в прошлой жизни, я пел… — Бён по какой-то причине улыбнулся краешками губ. — В детстве вроде неплохо пел, сейчас не знаю.       — А спой мне, — улыбнулся Чанёль, уже ожидая представление. — Что-нибудь на свой вкус.       И Бэкхён пел.       У Чанёля даже мурашки по телу целый марафон пробежали, в самом деле. Он заслушался. Не знал песни, которая показалась ему просто потрясающей… А голос… Наверное, он влюбился в этого человека до самого конца. Захлебнулся в нём окончательно.       — Ты замечательно поёшь, — честно сказал потрясённый парень, довольный тут же появившимся румянцем на щеках Бэкхёна, — несмотря на то, что много куришь, твой голос прекрасен, — и он не преувеличивал. Пение действительно показалось ему волшебным. — Пой мне колыбельные на ночь?       — Колыбельные? — удивился тот, засмеявшись, — если так хочется только, — улыбка Бэкхёна согрела его сердце тогда. Прошло несколько секунд, и на лицо Бэкхёна неожиданно пала тень:       — Знаешь, я хотел сказать тебе кое-что… — резко перевёл тему парень, и интонация его голоса заставила Чанёля тут же напрячься. Кудрявый почувствовал что-то тревожное.       — Что? — задал вопрос Чанёль, посмотрев в глаза Бэкхёну, который свой взгляд тут же почему-то отвёл в сторону.       — Не привыкай ко мне слишком сильно, — парень нахмурился, но тут же улыбнулся, шёпотом выдавив эти слова, — ты же знаешь, что мы не навечно вместе.       — Знаю, — только и сказал Чанёль, уже чувствуя неладное. Но он не спросит. Если Бэкхён не говорил ему причины для того, чтобы не привыкать к нему сейчас, значит, не скажет и позже. Последние его слова дали понять Чанёлю, что у него мало времени. По какой-то причине у него мало времени для того, чтобы быть с Бэкхёном… У них действительно было его мало.       Слишком мало времени…