Изгнанники

Тьма заполонила его сознание. Так и должно было быть, так он и предполагал. Ведь после смерти ничего нет, и его самого тоже не должно быть. Сейчас исчезнет и тьма. Вернее, он исчезнет, перестанет ее ощущать. Бог он или нет, а умирают все одинаково. Навсегда. Он не человек, чтобы удостоиться Вознесения. Забавно, но даже в этом состоянии он ощущал течение времени. Это была своеобразная пульсация мгновений, но тянулись они бесконечно. Беспокойство охватило его, когда тьма начала рассеиваться, а на смену ей вновь пришло осознание жизни. Беспокойство переросло в страх: если ему не дали умереть, не значит ли это, что с Ароном все пошло не так? Но он помнил, как сын говорил с ним, после того, как прошел последнее испытание... что пошло не так? В любом случае, если он жив, на то были причины. Другое дело, что они ему, скорее всего не понравятся. Для начала он попытался понять, в каком состоянии его тело, и есть ли оно вообще. А если есть, то одно или два: насколько он помнил, вопрос с носителем было решить сложнее всего, практически, невозможно. Только теоретически, если взять исходные составляющие для клонирования от него самого в молодости, лет этак десять тысяч назад. Но как это было ни удивительно, он ощущал и свое тело, и носителя. Если с последним не было проблем, сознание отсутствовало, то его собственное... выдавало совершенно непредсказуемые реакции. Он буквально опешил, дав прежней, излишне эмоциональной сущности на некоторое время возобладать. Просто ощущения затопили разум, он почувствовал себя не просто живым... самим собой! Таким, каким он был до того, как впервые прошел процедуру клонирования. Жизнь... огонь желаний... сила и скорость мысли... безумие наквадаха в крови... все это переполняло его, и он даже на миг предположил, что просто возродился в ком-то из потомков гуаулдов, что означало выживание расы, вопреки тому, что он предполагал ранее. Но реальность оказалась совсем иной. Он, наконец, заставил себя открыть глаза. Что он ожидал увидеть? Что угодно, но только не то, что увидел. Тусклое освещение позволяло острому зрению выхватить основные параметры обстановки и определить с высокой степенью вероятности, что он находится в подземном городе асгардов. Как он и предполагал, данное открытие его не порадовало. Значит, кто-то из нокс все же откачал его умирающее тело. Вероятно, они думали, что он им будет за это благодарен. Странно, с учетом того, что они знали формулировку его клятвы, засвидетельствованной Предками. Однако вокруг не обнаружилось никого из упомянутой расы, и Баал прислушался к собственным ощущениям. Он был... собой. Тело носителя и тело гуаулда. Причем, хотя он и не видел своего отражения, чувствовал, что и то, и другое идентичны тем, что были у него раньше. Не было той мерзкой слабости и удушья, которые преследовали его весь остаток предыдущей жизни, оборвавшейся слишком уж трагично. Теперь можно было взглянуть на собственную кончину как на своего рода спектакль, разыгранный для друзей и родных. При мысли о родных его охватила тревога, а потому и раздражение. Арон, вот кто интересовал Баала в первую очередь. Он помнил, что его сын прошел испытание. Это означало, что он будет жить и опухоль ассимилируется организмом. Так почему же он сам жив до сих пор? Он хотел уйти, это знали все ноксы. Кто посмел нарушить его предсмертную волю? В любом случае, этому типу не поздоровится. Бывший системный лорд Баал обязательно найдет, как покарать провинившегося за подобную дерзость. *** Она получила сигнал датчика о том, что Баал в сознании. Хоть Лайя и находилась поблизости, в помещении для медитаций, но бросилась бежать так, будто нужно было преодолеть несколько миль. Датчики между тем показывали, что показатели пробудившегося пациента в норме, на хорошем уровне. Все получилось, спасибо Коришии. Если бы не она, Лайя бы до сих пор испытывала чувство вины за то, что Баалу пришлось пожертвовать собственной жизнью, чтобы спасти своего сына. Даже страшно было вспоминать, через что ей пришлось пройти, чтобы заполучить нужные образцы тканей для клонирования. Но теперь все позади. Баал жив, да и Арон в порядке, а значит, они все сделали правильно. Она влетела в лабораторию, на ее губах играла счастливая улыбка. Может быть, она и не ждала словесной благодарности, но к столь сильной ярости и негодованию точно не была готова. - Значит, это все же была ты. - С плохо сдерживаемой злостью в голосе произнес воскресший гуаулд. - Скажи, как ты посмела? Ты понимаешь, что ты натворила, нокс? - И тебе привет, Баал, - растерянно ответила она, - скажи, что вызвало твое недовольство? - И ты еще спрашиваешь? - тихим, почти шипящим голосом проговорил он. - Я хочу знать, что с моим сыном. Если я жив, что с ним? - О, не волнуйся, с ним все хорошо, - быстро заговорила она. - Он успешно прошел испытание, опухоль постепенно исчезла. Он сохранил знания твоего народа, при этом оставшись человеком. Ты все сделал правильно, и Предки сочли твою клятву исполненной. Ты больше не связан ею. Тебе не о чем беспокоиться. Он усмехнулся, его глаза сверкнули, выдавая эмоциональную напряженность. Он задал следующий вопрос, задал с умыслом, в какой‐то степени предвидя вариант ее ответа: - Значит, если все в порядке, Предки считают клятву исполненной, мой сын здравствует... я могу воссоединиться со своей семьей? - Нет! - слишком поспешно и резко отреагировала она, вызвав очередную усмешку гуаулда. - Это будет... неправильно. Ты попрощался с ними. Они похоронили тебя и оплакали. Позволь им жить самим, без тебя... - Значит, похоронили, - покачал он головой, - что ж, тем приятнее будет сюрприз, ты не находишь? Я уже предвкушаю, как обрадуется Саманта. И как она будет тебе благодарна за то, что ты сотворила такое чудо. Сотворила бескорыстно, восстанавливая справедливость. Да и земляне оценят, я уверен, твой благородный поступок. Спасибо тебе, нокс Лайя, за твою доброту и за твой труд. Она была явно смущена, чего он и добивался. Насладившись достигнутым результатом, гуаулд произнес: - Ну, так что, я могу идти? Не терпится повидать свою семью... Она словно очнулась от гипноза, такое действие на нее оказали лживые слова благодарности Баала. Благодарности, которой он на самом деле не испытывал. Скорее, наоборот, все внутри него клокотало от ярости. Как она посмела? Именно она, которая выглядела такой понимающей. От нее он не ожидал такого предательства. Она знала, что его решение умереть было не игрой на нервах окружающих, а осознанным решением, от которого зависела судьба сына. Но теперь, уж если она вступила в новую игру... она будет играть по его правилам. Даже если ей они не понравятся. Баал едва заметно усмехнулся, заранее зная, каков будет ответ нокс. - Мне жаль, но я не могу позволить тебе выйти отсюда, - тихим, но твердым голосом произнесла она. - Никто не должен знать о том, что ты снова жив. - Что ж, я не удивлен, - презрительно бросил гуаулд, - а скажи, что ты станешь делать, если я буду настаивать? - Я буду вынуждена запереть тебя здесь, в лаборатории. Кроме меня, сюда нет ни для кого доступа. Это помещение скрыто. - И сколько ты намерена держать меня здесь? А главное, для чего? - его тон стал издевательским, ибо он предполагал, что ответа на этот вопрос у Лайи нет. - Я... - она замялась, прежде чем ответить, - я просто хотела, чтобы ты был жив. Разве это не достаточное основание? - Допустим, - кивнул он, затем сложил руки на груди, слегка склонив голову и глядя на нее изучающим взглядом, - это хорошее основание воскресить меня. Но не держать взаперти, верно? - Какое основание? - она смотрела куда‐то в сторону, но не решалась ответить. - Неужели ты сам не понимаешь? Это жестоко по отношению и к твоим близким, и к тебе. Они простились с тобой, отпустили тебя, и если ты вновь предстанешь перед ними... они подумают, что ты просто обманул их, разыграв спектакль. Его глаза сверкнули, ярость уже готова была прорваться наружу. В тот момент он пожалел, что на руке отсутствовал кара-кеш. - Значит, это шантаж, да, нокс? - Заметив, как она округлила глаза от испуга, гуаулд тихим, вкрадчивым голосом продолжил, - что ж, в этом нет ничего удивительного для меня. Ты всегда умело манипулировала окружающими. Твое положение главы общины это позволяло. Предчувствия, видения из будущего, туманные намеки, советы, основанные, вроде бы, на интуиции, а на самом деле - на тонком расчете. Ты - самое прагматичное существо, нокс Лайя, из всех врагов и союзников, которых я встречал в прошлой жизни. Бывший системный лорд Баал склоняется перед тобой, мне еще учиться и учиться у тебя плести интриги, основанные на чувствах других. Разумеется, ты сейчас скажешь мне, что у тебя нет никаких планов на меня, но мы оба знаем, что это - ложь. - Но это правда! - воскликнула она в отчаянии. Лайя просто не понимала, что с ним произошло. Он ведь был совсем другим раньше, неужели он настолько хотел умереть, что возненавидел ее за то, что она сделала? Сейчас она даже чувствовала негативные изменения в ауре Баала. Ей стало страшно, и она уже сама не понимала, что натворила. Кого вернула к жизни. Ведь, несмотря на то, что память его сохранилась, душа Баала была душой прежнего гуаулда. Того, который был бы ей врагом, встреться они до появления Уничтожителей. Его слова были жестокими и причиняли боль. И он об этом прекрасно знал. - Разве? - его глаза снова сверкнули, - вспомни наш последний разговор, нокс. Я имел неосторожность дать понять, что доверяю тебе больше, чем другим. Что отношения между нами предполагают нечто большее, чем просто дружбу. Полагаю, ты возомнила, что мы с тобой... - Замолчи сейчас же! - закричала, не выдержав, она. - Ты ничего не понял, ты все понимаешь не так! - А ты все делаешь не так! - он тоже повысил голос, не с силах совладать с раздирающими все его существо эмоциями. - Ты хоть представляешь, что я сейчас испытываю, нокс? Что ты сделала с моим телом? Во что ты меня превратила? Знаешь, чего я жажду больше всего на свете сейчас? Убить тебя, ясно?! Скажи сейчас, стоило ли возвращать меня к жизни? Она в испуге отступила от него на шаг, почти уперевшись спиной в стену лаборатории. Он же, наоборот, сделал шаг вперед, вытянув руки вперед, как будто хотел схватить ее за горло. И Лайя не выдержала этого психологического давления, силой телекинеза отбросив Баала к противоположной стене. Ударившись о нее, он рухнул на пол и больше не шевелился. Всхлипнув от отчаяния, женщина выбежала из лаборатории, замкнув дверь силовым полем снаружи. Сердце стучало в груди как бешеное, дыхание сбилось. Но не от физической усталости, а от нервного напряжения. Что она наделала? Кого возродила? Это не тот Баал! Память его, но он сам... Как он мог так отреагировать на ее поступок? За что он ее так ненавидит? Она же просто хотела вернуть ему жизнь, которую он потерял из-за нее... - Разве? - послышался рядом тихий грустный голос. - Отец! - Лайя узнала говорившего, но она уже давно не видела его таким, в том образе, который он носил при жизни. С момента его смерти и Вознесения, фактически. Ранее Предки никогда не являлись визуально, всегда обращаясь телепатически. - Что происходит? Почему ты так... почему я тебя вижу? - По нескольким причинам, дорогая, - печально улыбнулся Антеос. - Прежде всего, я здесь, чтобы передать наше решение. - Какое решение? - недоуменно спросила она. - Я не знала, что вы еще что‐то обсуждали после Джона... - Решение о тебе, дочка, - спокойно ответил Вознесшийся, - и ты знаешь, в чем провинилась. - В том, что вернула к жизни Баала, - горько усмехнулась она, - я понимаю. Но пойми и ты, я просто не могла иначе... Мы обязаны ему жизнью наших детей, и я... - И ты отплатила ему черной неблагодарностью, - кивнул Антеос. - Да нет же! - объясняя, воскликнула Лайя, - я просто хотела, чтобы он жил, понимаешь? - Ты сама себя не понимаешь, дитя. Но когда-нибудь поймешь, обязательно. Пока же я сообщаю тебе, что за насилие над волей и личностью разумного существа, которому, как ты правильно заметила, вы, живые, обязаны тем, что живы, мы приговариваем тебя к вечному изгнанию. Ты должна покинуть Валхаллу, тебе здесь больше не место. Мы лишаем тебя дара Предвиденья, так как в твоем случае он принес больше вреда, чем пользы. И скажи спасибо, что мы не ставим тебе в вину сотрудничество с орай. - Коришия - не орай, и ты должен это знать, отец, - твердо сказала женщина. Уж в этом она могла оправдаться. - Да, я знаю. Но была когда‐то. И дело не в этом. Из-за тебя, из-за того, что ты вынудила ее вмешаться, может быть нарушен ход событий прошлого и будущего. Нам не дано знать все о форлинах, но их появление в истории всегда сопровождалось катастрофами невиданных масштабов. Они помогают, но меняют слишком многое одним своим появлением, и эти перемены бывают не к лучшему. - Даже так? - вдруг усмехнулась Лайя, - не оставляете мне ни шанса? - Как раз наоборот, дитя, - уже ласково, а не строго, сказал Антеос, - у тебя он появился. И я верю, что ты им воспользуешься правильно. Антеос исчез, а Лайя все стояла, размышляя о его словах. Она даже не подвергла сомнению информацию о своем изгнании. Наоборот, считала решение Предков абсолютно правильным. Она заслужила это, она просто не имеет права находиться рядом с теми, кого обманывала столько времени. А Баал... она не позволит ему причинить вред кому-либо из жителей Валхаллы. Теперь это ее ответственность. *** Гуаулд быстро залечил немногочисленные мелкие травмы носителя, полученные при падении. Очнувшись, он сел и схватился за голову, в прямом смысле слова. Она буквально "раскалывалась". Его сознание как будто разрывалось. Он понимал, что все сказанное им Лайе было величайшей несправедливостью. Даже если она и вернула ему жизнь из корыстных побуждений, он не должен был обращаться с ней так. Немудрено, что она применила силу, ведь существовала реальная угроза, что он причинит ей физический вред. В то же время, какая‐то часть его сознания продолжала ненавидеть нокс за то, что она сделала. За то, что посмела игнорировать его волеизъявление. За то, что заперла здесь, да еще и швырнула телекинезом. Это было унизительно. Она не имела права с ним так поступать! Все его мысли сосредоточились на мести, но глубоко внутри та сущность, что преобладала в нем перед смертью, пыталась вернуть утраченный контроль. Для этого надо было всего лишь успокоиться. Войти в состояние медитации, рассуждать трезво, а не под влиянием эмоций. Он сделал усилие и выпрямился, сидя на полу. Закрыв глаза, попытался сосредоточиться на тех воспоминаниях о Лайе, которые приносили радость. Таких было немало. Постепенно буря в душе начала успокаиваться, и он начал понимать, что с ним произошло. Но это было за гранью его представлений о том, как устроен этот мир. Судя по ощущениям, это было тело его последнего носителя, а также его собственное тело. Быть такого не могло. Разве что... путешествия во времени? Лайя смогла проникнуть в прошлое и взять нужные образцы для клонирования? Весьма сомнительно, с учетом того, что ей пришлось бы дважды нырять в разные временные пласты: ему самому было без малого десять тысяч лет, а вот телу человека, который стал последним "хозяином", не больше двух тысяч. В любом случае... он начал размышлять о том, каковы мотивы ее поступков. Эмоциональная и мстительная сущность кричала о том, что они были корыстны. Разумная часть сознания утверждала, что нокс всегда было свойственно своеобразное чувство справедливости, скорее иррациональное. В этом она была похожа на Саманту... Саманта. Вот еще одно воспоминание, которое не давало ему покоя. Несмотря на то, что он помнил мельчайшие детали истории их отношений, их любви, само чувство словно испарилось. Наверное, он действительно стал другим. Абсурдно, но слова Лайи о том, что не стоит расстраивать близких своим появлением, оказались правильными. Приди он сейчас к Картер, и она не узнает его. Потому что он больше не любит ее, она это сразу почувствует. Его новое, формирующееся в новых телах "я" отторгало саму идею любви к человеку, как к равному. Тем более, в ней не осталось даже сознания симбионта-токра. Но и ненависти к Саманте он не испытывал. Скорее, его отношение к таури было покровительственным. Она была для него сейчас... подданной, усердно заботившейся о его душевном и физическом комфорте на протяжении длительного времени, а потому достойной всех доступных ей благ. Ведь боги всегда вознаграждают тех, кто почитает их должным образом. На короткое время Баал ужаснулся собственным мыслям. Да, не время сейчас, в таком состоянии, давать о себе знать. Разве что родному сыну. Сыну по крови и по духу... но всему свое время. Нельзя раскрыть себя перед жителями Валхаллы. А это значит, нельзя оставаться на планете. Мир велик, знать бы только, справились с Уничтожителями или нет. Немного успокоившись, Баал осмотрелся. Эту лабораторию он и вправду не узнавал. Как выйти отсюда тоже не знал. Оставалось лишь ждать, когда вернется Лайя, и настоять на необходимости выпустить его отсюда. Но шли часы, и никто не появлялся. Уж не решила ли нокс заставить его голодать? Вполне возможно, чего еще ждать от предательницы, нашептывали эмоции, диктуемые молодым телом. С ней, что‐то случилось, твердила старая, разумная часть сознания. В любом случае, оставаясь взаперти, он ничего не мог выяснить и ничего не мог сделать. Баал продолжил медитировать, но на этот раз не успел даже войти в нужное состояние, потому что дальняя стена... с треском обрушилась. Откашлявшись от витающей в воздухе пыли, гуаулд с удивлением увидел перепачканного, но довольного Хлоттена. - Пора на выход, друг, - улыбнулся бывший токра и добавил, - Предки шепнули, что ты задержан незаконно.