Королева Марго

      Судовой колокол звонко и четко пробил полдень. И почти сразу на палубе послышался быстрый топот ног и трель боцманской дудки. Питер Блад поморщился, прикрыв ладонью глаза от ярких солнечных лучей, которые били прямо в лицо из кормового иллюминатора. Звон рынды отозвался в висках и затылке адской болью. Блад замер, ожидая, когда голова перестанет кружиться. Он уже успел привыкнуть к подобным пробуждениям и даже выработал определенный порядок действий. Сейчас, к примеру, следовало некоторое время лежать неподвижно и ни в коем случае не открывать глаза и не крутить головой. И надеяться, что адский шум на палубе стихнет. Впрочем, он всегда может его прекратить одним властным окриком. Вот только кричать сейчас тоже не стоило, чтобы не усугублять и без того скверное самочувствие. Топот ног сменился журчанием воды и шуршанием швабр. Почему-то это показалось капитану странным, но задумываться над этим он не стал, зная, что это вряд ли поможет избавиться от головной боли. Блад лежал с закрытыми глазами, ощущая легкое покачивание корабля. И постепенно вспоминал то, что происходило раньше. Большая часть событий виделась будто в тумане. И только совсем крошечные кусочки были до боли отчетливыми. Некоторые воспоминания вызывали гнев, другие — жгучий стыд. И еще несколько — сильнейшую тоску. «И что толку от выпивки, если я все это помню?» — подумал он раздраженно. Блад действительно хотел бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить, что все забыл. И жестокие слова мисс Бишоп, и свое отвратительное поведение во время разговора с мадемуазель дʼОжерон, и совершенно безобразную ссору с Волверстоном. «А ведь старый волк был прав, как ни крути, — мелькнуло в голове у Блада. — Зачем я продолжаю цепляться за нее? Ради чего? Марго тоже верно сказала: если бы она любила меня, то вряд ли стала бы придираться к таким пустякам… Впрочем, я что-то путаю, она говорила как-то иначе… А! Неважно. Ради чего я корчу из себя идиота? Ведь она для меня потеряна. И никогда не была моей. Когда я это осознаю? Я ведь не смогу пойти в Порт-Ройял и взять ее силой, как предлагал Нэд. И что тогда остается? Черт побери, пора определиться. Если не могу удержать, надо отпустить. И точка». Он криво улыбнулся, понимая, что сделать это труднее, чем сказать. А все потому, что какая-то потаенная часть его все еще надеялась, что она хоть что-то к нему чувствовала. «Блажь, Питер, — сказал он сам себе, пытаясь повернуть голову так, чтобы проклятое солнце перестало жечь глаза. — Ты, как дурак, назвал в ее честь свой корабль. И что? Она даже не заметила этого! О каких чувствах к тебе, кроме отвращения и презрения, можно говорить?» А он все три года жил с ее именем на устах. И не только он! Вся его команда и матросы с кораблей его эскадры повторяли ее имя. Как молитву. А ему оно помогало не забывать. Не только о ней. Но и о том, кто он такой. Помогало держать себя в руках. Оставаться человеком, черт побери. «Может, дать кораблю другое имя?» — подумал Блад внезапно. И хрипло хохотнул, понимая, насколько нелепо это будет выглядеть. Пусть уж команда и дальше тешится, обсуждая его смешные чувства к племяннице губернатора Ямайки… Теперь-то это ни для кого не секрет… К тому же он поклялся покончить с пиратством. Какая разница, как будет зваться корабль, если он больше не выйдет на нем в море? Кажется, именно на этой почве он поругался с Ибервилем. Бедолага Филипп все никак не мог поверить в то, что он действительно завязал с пиратством. И что бессмысленно донимать его предложениями о будущих набегах на испанцев. «Это все от безделья, Питер, — говорил француз, хлопая его по плечу. — Вот увидишь, как только установится хорошая погода, тебе сразу захочется в море… Я же тебя знаю!» Увы, Блад тогда был в весьма поганом настроении, поэтому ответ его был прямым и крайне невежливым. «Ни черта ты меня не знаешь, Фил, и меня по себе не суди!» Это, он, конечно, зря ляпнул. Но слово, как известно, не воробей. А Ибервиль, если его неудачно задеть, взрывался не хуже пороха… К шарканью швабр прибавился скрежет пемзы. Голова заныла еще сильнее, и капитан раздраженно попытался сесть в постели. — К-какого дьявола?! — проворчал он, морщась. — Бен! Ему надо срочно выпить рому. И тогда тиски, сжимающие голову, исчезнут. Вместе с этим адским барабаном. В чем вообще дело? Почему бьют тревогу? Ему понадобилось еще несколько минут, чтобы осознать, что барабан звучит исключительно в его голове. — Что за непорядок и свинство! — ворчал он, озираясь по сторонам. Приходилось поворачиваться всем телом, чтобы не беспокоить бедную голову. — Уже полдень, ч-черт подери, а эти скоты только начали убираться! И куда только смотрит Хейтон?! Бен… Бенджамин! На смену раскаянию и горькой тоске пришла злость. Чертов негр все не приходил. Куда он вообще запропастился? — Бен! — позвал Блад снова, на сей раз громче. И снова никакого ответа от стюарда. — Ну все, сегодня я тебя точно отлуплю! — прорычал Блад, поднимаясь на ноги. Его пошатывало, но он уже привык к подобному состоянию. Выкрикивая имя своего слуги, капитан выглянул в коридор. И едва не сбил Бенджамина с ног. Негр, вскрикнув, судорожно прижал к груди большую кружку. — Сдохнуть можно, пока ты дойдешь! — сердито сказал Блад и протянул руку, чтобы забрать кружку. Но стюард отпрянул, покачав головой. Черные глаза его испуганно и виновато уставились на капитана. — О, прошу прощения, сэр, но это не для вас! — пролепетал Бен. Блад сердито нахмурился. — Это как понимать? — заворчал он на слугу. — Это для мистера Дайка, сэр, — ответил Бен, справившись с паникой, которая каждый раз накатывала на него, когда капитан начинал говорить угрожающим тоном. Блад обнаружил, что в кружке вовсе не ром, а какая-то резко пахнущая жидкость. — Отвар для живота, сэр, — пояснил стюард, отчаянно моргая. — Вот, несу мистеру Дайку… Блад прищурился, пытаясь сосредоточиться. — Ты хочешь сказать, что мистер Дайк опять животом мается? — Да, сэр, — кивнул Бенджамин. — Уже второй день. — Пойдем-ка, — Блад поманил негра за собой и, пошатываясь, двинулся к каюте лейтенанта.

***

Николас Дайк был похож на привидение: бледный и поникший, он лежал на койке, схватившись за живот. Увидев капитана и стюарда, он попытался сесть, но Блад его остановил. — Лежи! — сказал он строго. — Опять всё то же? И, ухватив его за руку, принялся нащупывать пульс. Блад делал это просто по привычке, потому что одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы понять, что он снова страдает от застарелой болячки, которую заработал на барбадосских плантациях. Лейтенант кивнул, глядя на него озадаченно и немного ошеломленно. И удивление его можно было понять: Питер Блад не заходил к нему и практически не разговаривал с ним с тех пор, как они вернулись из Порт-Ройяла. Но осмотру Дайк противиться не стал. — Отвар тут не особо поможет, Ник, — сказал Блад, стараясь не морщиться от боли в голове. И бесцеремонно оттянул ему веко, чтобы увидеть цвет слизистой. — Я тебе ведь микстуру в прошлый раз прописывал? Надо было сразу ее пить, не ждать, когда скрутит. Ну и полежать тебе сегодня придется. Дайк лишь пожал плечами, укоризненно взглянув на Бенджамина, стоявшего рядом с Бладом. Негр беззвучно шевельнул губами, выразительно скосив глаза на капитана. — Да я сейчас уже встану, — сказал Дайк негромко. — Дел куча, некогда валяться. — Какие, к черту, дела? — заворчал Блад, нахмурившись. — С твоим обострением ulcus gastrica шутки плохи! Дайк снова переглянулся с Бенджамином. А потом ответил очень ровным и мягким голосом, и так терпеливо, как будто разговаривал с ребенком: — А за кораблем кто присматривать будет, Питер? Надо же порядок навести после недавнего урагана. Палубы уже драят. Но надо еще паруса просушить и проследить, чтобы наши парни все медяшки до блеска натерли. Не хватало еще плесенью зарасти, как какому-нибудь вшивому торговцу… Питер Блад поднял брови в изумлении. — Какого урагана? Дайк тяжело вздохнул, проведя языком по губам. Бенджамин шмыгнул носом, потупившись. Заметив их напряженные лица, Блад осознал, что сказал что-то не то. — Горазд же ты пить, капитан! — сказал наконец Дайк. И в его черных глазах промелькнула насмешливая искра, а губы искривились в улыбке. — Тут такое творилось три дня назад, что впору поседеть! А ты даже не проснулся! Как мы тебя с Джереми положили тогда на койку, так там ты и провалялся до утра. — Шутишь? — недоверчиво перебил его Блад, чувствуя, что щеки заливает румянец. Лейтенант вполне мог устроить подобный розыгрыш. Это было весьма в его духе. — Да кого угодно на «Арабелле» спроси, скажут то же самое, — фыркнул Дайк, а потом снова схватился за живот, скривившись от боли. — Но… почему мне не доложили? — хрипло спросил капитан, чувствуя себя крайне неловко. «Черт, срочно нужно выпить. Тогда известия о недавних событиях не будут производить такого сокрушительного впечатления». Дайк улыбнулся еще шире. Но в глазах его веселья не было. — Вот и докладываю, капитан, — ответил он все тем же ласковым тоном. Блад выслушал его короткий, но красочный рассказ о том, как дня три назад над Тортугой пронесся бурный ураган, причинив множество повреждений на берегу и устроив сущий хаос в гавани. — Мы-то, считай, легко отделались. Якоря не подвели, хвала небесам. Закрепиться успели на совесть. Да и Джереми наш, голова, выбрал место в стороне от других кораблей. И все равно, когда налетел первый шквал, вспомнили всех богов и чертей… А вот соседу нашему по рейду — да-да, я про старину Мюррея, — повезло меньше: его шлюп сорвало с якоря и швырнуло на берег. Уж не знаю, смогут ли они отремонтировать то, что осталось… А главное — дотащить это до воды. И Дайк коротко хохотнул, а потом охнул, согнувшись. Блад слушал и морщился, держась за гудящую с похмелья голову, тщетно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь про тот вечер. И ничего не получалось. — А потом полило как из ведра… носу не высунуть, — закончил свой рассказ лейтенант. — Вот только сегодня распогодилось. Надеюсь, успеем прибраться до нового шторма. — И все же, тебе сейчас лучше полежать. Хейтон вполне справится с делами без тебя, — пробормотал Блад, стараясь не показывать смущения. «А без меня вы и так обходитесь», — подумал он с горечью. — Бедный Мюррей не знает, за что взяться. А наша девочка просто умница, — Дайк с нежностью провел рукой по переборке. — Все выдержала. Вот погода наладится, сделаем ей кренгование. И будет как новенькая. С такой красавицей можно хоть к черту на рога плыть! Ведь так, а, капитан? Блад куснул губу, поглядев в иллюминатор. — Бен, принеси из моей медицинской сумки микстуру для мистера Дайка, — сказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Каждую досочку переберем, и поставим нормальную грот-мачту, а не то гнилье, что нам на Ямайке подсунули, — продолжал говорить с кораблем лейтенант. Блад привык к этой его причуде. Как и остальные на корабле. Впрочем, в определенные моменты этим грешили почти все: и простые матросы, и офицеры. — Я тут подумал, капитан, что, если раздобыть для обшивки днища хороший дуб? Его тогда ни одна гниль не возьмет. Наверняка можно как-то это устроить? Обратиться к губернатору, например… Ты как насчет этого? Может, заняться, а? Дайк говорил вроде бы обыденно, но Блад уловил напряженность в его голосе. «Вот хитрая сволочь! И он туда же!» — устало подумал капитан, потирая ноющий висок. — Займись, раз надо, — сказал он равнодушно. А потом добавил небрежно, удивляясь, как раньше не пришел к этому решению: — Из тебя бы неплохой капитан получился, Ник. А мне, видимо, пора на берег, к медицинской практике. Банкам и пиявкам, как говаривал наш друг Истерлинг. — Шутишь, капитан? — теперь настала очередь Дайка удивляться. — А почему бы и нет, Ник? — Блад криво улыбнулся, посмотрев в черные глаза лейтенанта. — Вот возьму, и передам тебе «Арабеллу». Раз уж сам решил с пиратством покончить. Ты этот корабль знаешь, как свои пять пальцев. И он попадет в хорошие руки. Дайк разинул рот и некоторое время смотрел на Блада. А потом засмеялся, качая головой. — Точно, шутишь! «Арабеллу» он мне передаст! И ты думаешь, я этому поверю? Да ни один капитан, даже такой пропойца, как ты, до такого не додумается! — Ты выражения-то подбирай! — мрачно пригрозил ему Блад. А потом не выдержал и тоже дотронулся до переборки. Дерево под ладонью было теплым, шершавым и чуточку влажным. Впрочем, после недавнего ливня на борту трудно было отыскать хоть что-нибудь сухое. Его корабль. Его девочка. Верная и славная… Вот уж кто никогда его не предавал… «Черт бы тебя побрал, Ник! — подумал Блад сердито. — Но ведь ты прав. Никому я ее не отдам. И переименовывать не стану!» Лейтенант хмыкнул, наблюдая за тем, как черные брови капитана сдвинулись на переносице, а лицо приняло решительное и немного упрямое выражение. Блад вздрогнул и осознал, что Бенджамин до сих пор стоит рядом, вместо того чтобы выполнить его распоряжение. — Бен, ты что, оглох? Я же тебе сказал, принеси микстуру! — Так она давно кончилась, сэр, — ответил стюард, моргая. — А новую вы не покупали… — Дьявол! — выругался Блад, и негр тут же съежился, чуть отступив назад. Блад заставил себя успокоиться. Голова раскалывалась, мешая сосредоточиться. — Хорошо, пошли юнгу в город за новым запасом медикаментов. И принеси мне ром, черт подери! Сколько можно тебя понукать? Бен остался стоять на месте. — Что еще?! — прорычал Блад вызывающе. — Что на сей раз неладно? — На медикаменты нужны деньги, сэр, — тихо сказал Бенджамин. Блад насупился. — Так возьми их, дьявол тебя раздери! Как будто в первый раз… Бен вздохнул. — Вы уже все потратили, сэр. — Не может быть, Бен! — воскликнул Блад, оглянувшись на Дайка, который наблюдал за ними, сидя на койке с кружкой отвара в руке. — Наверняка что-то осталось! Негр покачал головой. — Все до последнего песо, сэр. Вы же тогда почти всю ночь играли в таверне… — Поищи получше! — упрямо проворчал Блад. Дайк вздохнул и передернул плечами. — Не стоит беспокоиться, капитан. Мне уже легче. Обойдусь отваром. — Позволь врачу выбрать тебе лечение! — сурово ответил Блад. А потом вышел из его каюты и направился к Питту. Штурман неодобрительно посмотрел на пошатывающегося капитана, ввалившегося без стука. — Джереми, выручай! — прохрипел Блад, прислонившись к переборке. — Одолжи денег! Светлые брови Питта сошлись на переносице. — На ром? — холодно спросил он. И отвернулся, качнув головой: — Нет, и не проси! — На микстуру! — возмущенно ответил Блад. — Для Ника. Смерив его испытующим взглядом, штурман полез в свой рундук и, достав небольшой кожаный кошелек, кинул его Бладу. Тот вытянул руки, чтобы поймать, но промахнулся, и кошелек упал на пол. Бормоча ругательства, Блад наклонился, чтобы его поднять. В глазах мгновенно потемнело, а в затылке будто что-то взорвалось. Питт наблюдал, как капитан, чертыхаясь, подобрал деньги и бросил их Бенджамину, который возник за его спиной. — Живей за микстурой! Одна нога здесь, другая там! — рыкнул он на негра. — Но… сначала принеси мой ром! — Пойду помогу Хейтону с просушкой парусов, раз Нику так плохо, — мрачно сказал Джереми, шагнув к выходу из каюты. — Подожди, я с тобой! — окликнул его Блад. Джереми удивленно посмотрел на него, но потом лишь молча пожал плечами…