Дженсен не...

       PasCon2015 POV Дженсена https://vk.com/video-18752568_171348756?hd=1&t https://vk.com/doc5115636_437034030?hash=fb3500cedcdf06b88e&dl=3eda04dbc7f0d35070       Я не такой, точно. Я не чувствую дрожи в коленках, представляя себе все эти ситуации, опасные и почти публичные, когда нас могут вот-вот застукать. Меня не возбуждают щели в дверях, бесстыдно распахнутые шторы да хоть бы и на двадцатом этаже, и полностью открытая ветрам палуба дурацкой яхты меня тоже не влечёт. Это Мишины капризы - вынуждать меня к экстремальному сексу. И начинается ведь всё так обыденно!.. Он нагоняет меня в коридоре после своего выступления и со смешком довольно изрекает: - Прелесть однополых отношений в том, что можно безнаказанно при всех шляться по уборным. Уборная в метрах десяти от нас. Это он так тонко намекает, блин. Убить его, что ли? - Уединимся? – вполне серьезно продолжает он и вплывает вместе со мной в сортир пасаденовского бизнес-центра. Вот если бы меня не прижало так, я бы… - Даже не вздумай закрываться в кабинке, Дженс, - мурлычет Коллинз и тут же вжикает молнией на своих брюках. Приходится встать рядом и уткнувшись в стену взглядом попытаться сделать то, ну…ради чего я и пришел вообще сюда. Все мужики, когда мочатся, этикетно смотрят в стенку, вот только не Миша. Он вообще – визуальный маньяк и насильник. Он смотрит на меня постоянно. Я интересую его, даже когда ем. Дурак, ей-богу. Ну что такого интересного во мне, поглощающего спагетти? Всасывающего тонкие белые макаронины ртом и облизывающего свои жирные от соуса губы? Я молчу про остальные ситуации, не такие, блять, невинные… Сейчас он косится своим синим глазом в мою сторону с явным намерением быть замеченным в этом. Даже кренится корпусом ко мне. - Миш, дай поссать, а? - прошу по-человечески. Он поворачивает ко мне свою наглую ангельскую морду и смотрит уже в упор. О, знаем мы этот взгляд, знаем… - Даже не думай ничего предлагать, - говорю и проклинаю свой член, который приходится зажимать в руке сильнее и сильнее, потому что вместо того, чтобы… ну, опорожнять мочевой пузырь, он начинает предательски переключаться на что-то более для него интересное. - Дженс, на входе телохранитель – сюда никто не зайдет, - шепчет этот гад, таращится и выдаёт, - дай подержаться! - Это не Клиф, он не знает, - бормочу, лихорадочно припоминая – а кто вообще ходит сегодня у меня за спиной? – И ты с ума сошел. - Дженс, дай, - просит Миша, уговаривает, - никто нас не застукает, не ссы. Даже не знаю – в голос, что ли, рассмеяться – предложение «не ссать» уже не актуально: я и так перестал выжимать последние капли из члена. Член, кстати, стоит как каменный – Миша умеет правильно смотреть. - Я соскучился, - низко и чувственно звуча, признаётся Коллинз, - я сто лет тебя не трогал… Врёт. Врёт нагло и…приятно. Говорить правильно боженька тоже его научил. - Я хочу посмотреть на, - тут Миша уже не скрываясь, рвано выдыхает, продолжая всё делать правильно и деля предложение на две части – приличную и неприличную, - на то, как ты обкончаешь мне мою руку, знаешь, так, чтобы сперма стекала между пальцев густыми каплями; как будешь сдерживать стон, как... кстати, может вообще сразу потрахаемся? - Нет! – ору я шепотом и в кафель закованном туалете моё отрицание гулко бьется о стены паническим эхом. Приходиться замереть, дождаться благословенной тишины, в которой моё хриплое уже дыхание выдаст меня с потрохами, и согласиться на первый вариант. Потому что выходить из сортира со стояком в джинсах ужас как не хочется. …Мишины руки просто блять какие волшебные. Берёт он меня крепко и привычно. Не смущаясь того, что маленькая золотистая капелька срывается с головки в белоснежный писсуар. В конце концов, он же даже поссать мне нормально не дал! Ох… Миша знает, что делает. Он обнимает меня со спины и мне приходится отклонить голову, чтобы он мог уткнуться лицом в воротничок клетчатой рубашки и влажно дышать в шею, рвано двигая рукой по члену. Второй рукой он теребит меня за яйца и, сука, это жуть как подстёгивает. Я прекрасно чувствую, что у него тоже стоит и перспектива нашего сегодняшнего вечера вырисовывается совершенно отчетливо в моей голове – секс будет. Потому что дрочка с Мишей это хорошо, но ебля – лучше. - Ты что там уже напридумывал, Дженни? – возвращает меня Коллинз к себе, - трахаться хочешь? Да? Член скоро взорвётся, так хорошо его Миша тискает. - Чёрт, хочу, - сквозь зубы, - не нежничай блин, давай, старайся… Мише нравится, когда я такой, я знаю. Он всегда радуется, как ребёнок, сдирая с меня панцирь - приличия, сдержанности, моего "южного воспитания" - и таращась на голого меня. Голого ментально. Никогда не признаюсь, никому из нас, но бесконечное восхищение и преданность в его глазах в этот миг именно то, почему я позволяю делать ему это со мной. Миша пыхтит в шею, будто сам вот-вот кончит и убыстряется. У него пальцы хирурга - сильные, изящные. Они так красиво смотрятся на моем члене. Да и сам он весь - красивый, строгий в своём классическом темном костюме, под которым веселенькая футболочка. Одетый и собранный, в общем. В отличие от меня, задыхающегося от удовольствия и полуголого. Хлюпающий звук ритмично бьется в стены и я сосредотачиваюсь на том, чтобы не застонать – и хрипа тяжелого дыхания хватает. Оно едва ли слышно в шумящем голосами коридоре, но в моей голове застилает всё остальное точно. Гремит оглушающе наравне с убыстряющейся пульсацией вен где-то в ушах. Миша непроизвольно, всего лишь повинуясь памяти своего тела жестко вбивает свои бёдра в мои ягодицы, синхронно при этом дыша, и моё сердце рушится вниз от этой нехитрой имитации полового акта. Кажется, я тоже чертовски соскучился. Сердце же падает в желудок, трепыхается там горячим клубком, опускаясь ниже и взрывается будто в замедленной съемке: ярко и медленно размётывая свои осколки по всем уголкам тела, которому в течение пяти секунд приходиться переживать маленькую смерть от этого долгожданного сладкого взрыва. Я тяжелый. Но Миша держит меня, бережно обнимает, что-то шепча на ухо. Соображаю, что стою, опираясь о стену обеими руками, отставив задницу, отчаянно желая её куда-нибудь приткнуть – в Мишу, вероятно, и дышу как переработавшая лошадь. Писсуар и кафель рядом заляпаны спермой. - Пришел в себя? – Миша спрашивает так заботливо, будто я только что при нем в обморок, блять, упал. – Нужно выходить. - Ага, - выдавливаю и ругаться нет сил, - только руки помою. Пока плещусь в раковине, искоса наблюдаю, как мой мастурбатор невозмутимо вытирается бумажным полотенечком, игнорируя водные процедуры. Стараюсь не вспоминать о том, что Миша твердит мне всё время - как нравится ему пахнуть мной и быть измазанным…хм, тоже мной. Ещё стараюсь не думать, что у нас именно сейчас совместная фотосъемка с фанатами и ему придется вот этими вот руками… господи!.. - Дженс, не смотри зверем! – Миша смеётся, читая мои мысли, - это же так возбуждающе! Все потом пишут, что я пахну…как там… арбузом и корицей? Нет…восточными пряностями? Чёрт, не помню, не важно. Никто и не догадывается, что на самом деле я пахну тобой. Никто. Миша даже не подозревает, что иногда, имея меня чуть ли не публично – взглядами ли, руками – он, после краткого мига опасности быть застигнутыми и раскрытыми, одной фразой замыкает нас двоих в наш собственный мир чувственности, делая невидимками в толпе. Огораживая своими противоречивыми словами интимное и личное так чётко, что я сразу чувствую себя в безопасности, даже в окружении множества людей. Это обезоруживает, это лишает бдительности, и мне кажется, когда-нибудь я так забудусь с ним, что нас обязательно застукают. Крику-то будет… - Пошли, - бурчу и тащу его к выходу, производя в уме расклад - секунд пятнадцать мы пытались поссать; минуту-полторы я ломался и кочевряжился - позорно мало, конечно; ещё две ушло на торопливую дрочку с последующим минутным возвращением с планеты Марс на Землю и замыванием следов преступления. Итого - пять минут в сортире, и это не так долго и палевно для того, чтобы якобы сделать все дела. Миша незаметно у выхода поправляет свой член в брюках, который наверняка еще стоит и вот честно, мне его ни капельки не жалко. Я даже подбавляю масла в огонь, когда мы уже выходим из уборной. Стараясь, чтобы нас не услышал телохранитель, идущий сзади, говорю, опуская голову, будто светскую беседу веду: - Я тебя вечером за это так поимею – мало не покажется. Понял? - Понял, - невозмутимо отбивает Миша, делая такое каменное лицо – «я не при делах», и дразнится, - люблю когда ты такой несдержанный, Дженни. Вот гад. После фотоопов переодетый в Кастиэля Миша подходит и по деловому интересуется: - Ко мне поедем или...? - Ко мне, - перебиваю его и уже в лифте – телохранитель удачно едет в соседнем – лихорадочно соображаю: может зажать этого несносного ангела прямо здесь, в кабинке? Миша блестит синими глазами понимающе – чувствует мой азарт и возбуждение. Чувствует всего меня и это так… классно. Он делает шаг ко мне, в зону моего жаркого выдоха и я… - Ни за что, Коллинз, - обрываю его, - не дождёшься. В конце концов, я не такой озабоченный. Я сдержанный бисексуальный мужчина тридцати семи лет, которому вполне по силам добраться до спальни, не мечтая похулиганить в тесной кабинке. - Ну Дженс, - говорит без слов взгляд этого засранца, - всего лишь один поцелуй, а? Ну уж нет. Я не Миша, чёрт, я очень даже могу сдержа…