Спасибо

Прошло полгода с тех пор, как странный камень оживил процессор, и немногим более месяца со времени первого знакомства с семьей Асакура. Все это время Рада провела высоко в горах, вдали от родного дома. Она, не задумываясь, оставила позади привычную жизнь, когда во сне к ней пришел тот самый монах, ужасная гибель которого ей снилась за день до обретения кристалла. Оммёдзи обещал научить девочку использовать силу амулета, но прежде просил выучить основы колдовства, направив к своим потомкам. Проснувшись среди ночи, Рада не думала пропустить сновидение через сито здравомыслия, она собрала вещи, взяла денег на дорогу и тихо шмыгнула за дверь, к рассвету достигнув названного монахом места. Ее мечта о магии и приключениях начинала сбываться, остальное не имело значения. На пороге храма хозяйку кристалла встретил маленький лысый старик в простом кимано, опиравшийся на деревянную трость. На просьбу ребенка об ученичестве он ответил отказом и предложил пройти испытание наравне с другими претендентами. Несколько дней Рада работала по дому: готовила, стирала, мыла полы, носила воду из колодца за четыре километра. Непосильный труд выматывал ее настолько, что она засыпала, едва ей удавалось принять горизонтальное положение. Одна из служительниц синтоистского культа, невестка зловредного старикашки, упрекала тестя за чрезмерную жестокость, на что тот только отнекивался, говоря: «Я предлагал ей прийти, когда вырастет, но она заявила, что взрослая, так пусть и работает со взрослыми». Рада не раз думала уйти, но была чересчур гордой и упрямой, чтобы сдаться. Нашлось и еще одно обстоятельство, кроме мечты о магической силе, удерживающее ее здесь, девочку начали посещать видения о жизни монаха из сна. Образы из далекого прошлого приходили теперь наяву, накатывая словно могучие океанские волны, накрывая с головой, заставляя застыть на месте как статуя. Юная мечтательница видела мир глазами того, кто жил здесь тысячу лет назад и начинала понимать, зачем ее отправили именно сюда. Странное поведение не осталось незамеченным, но было принято за пророческий дар, что объясняло приход Рады в храм, о существовании которого мало кому известно. Настал долгожданный день финального испытания, никто из претендентов на ученичество и предположить не мог, что их ждет. Пожилой японец устроил для них целый марафон, время не ограничивалось, старик согласился обучать всех, кто просто дойдет до конца, но тем не мене у кросса на выживание была цель. От участников требовалось достать древний меч с вершины горы, подняться на которую можно было только преодолев водопад, идя по руслу реки против ее течения. Не понятно, конечно, что это доказывало, если прошедшими считались все выжившие. - Испытание в этом году сложнее обычного, - спокойным голосом констатировала изящная женщина в костюме мико (служительницы традиционных японских храмов). Ее блестящие черные волосы стелились по полу, она сделала небольшой глоток зеленого чая и с церемониальной медлительностью поставила чашку. - Слишком велико число желающих, надо отсеять хотя бы половину, - равнодушно сообщил старик. - Но среди них много талантливых шаманов, это просто не справедливо, - возразила мико. - Талантливые пройдут, а если нет, значит не такие уж и талантливые, - отрезал старик. - А та девочка? Как можно посылать на смерть ребенка? - Не переживай ты так, она сдаться не успев начать, струсит и убежит домой, - дед отхлебнул чая, - но стоит признать упорства в ней через край, - он усмехнулся. Перевалило за полночь, но никто и не думал идти спать, ждали появления первых финалистов. Время тянулось медленно, но не способно было нарушить атмосферу покоя, к происходящему здесь давно привыкли. Вот уже забрезжили первые лучи солнца, вдалеке за воротами показались покачивающиеся от усталости фигуры. *** Пустые улицы пустынного города, древнего как само время, никто не смог бы точно сказать, когда он построен. В окнах обветшалых, но все еще крепких домов из глины давно погасили свет. Большинство населения моложе двадцати и живет здесь без присмотра родителей, но вымотанные за день жарой и боями, они крепко спали, несмотря на ранний час. Солнце лишь коснулось горизонта, продолжая служить источником света для унылых улиц, по которым гулял парень. С виду обычный старшеклассник, но печальная задумчивость во взгляде выдавала его истинный возраст. Он любил умиротворение одиночества, предпочитал одинокие прогулки шумным компаниям, Хао слишком долго и слишком часто оставался наедине со своими мыслями, размышляя о вещах понятных лишь ему одному, это делало шамана немного сумасшедшим. Любой, кто много времени проводит один, становится странным и престает понимать окружающий мир. Сейчас он думал о той, что разрушила заклинание, на протяжении веков сдерживавшее истинную мощь оммёдзи. Кристалл, желавший освободится от власти людей, сделавших его пищей для сковывающего заклинания, выбрал в хозяева десятилетнюю девочку, поначалу Хао не мог этого понять, теперь картина начинала складываться. Дело было не в таланте или наличии особых знаний, а в беззаветной вере, жившей в сердце ребенка, вере в магию, сила которой не имела равных во вселенной. Только искренне и бесконечно верящий человек, не задумываясь, отправится на край света, чтобы исполнить свою мечту. Шаман знал, никто из когда либо живших, живущих ныне и рожденных в будущем не превзойдет ее в силе, ведь она питается от абсолютной непоколебимой веры. Колдуны не верят, они знают наверняка, это иное. Знание имеет пределы, у веры их нет. Он не позволит ей выиграть турнир, по крайней мере в этот раз, но медлить нельзя, девочка схватывает налету и противодействовать ей бесполезно, она под защитой амулета, впрочем, Хао и не стал бы, ему самому интересно увидеть ее силу в зените. Пора заканчивать детские игры и идти напролом, сражения со слабыми шаманами уже наскучили, сжигать их больше не весело, нужно заслать шпионов и узнать, как получить короля духов в обход правил. *** Йомей делал не первый круг, обходя территорию семейного храма, при этом не покидая крыльца, он постоянно хмыкал, скептически покачивал головой и недовольно ворчал нечто вроде: «Таланты, редкие таланты, с такими талантами только полы натирать». Молодые парни и девушки в среднем лет двадцати пяти, выбивались из сил, проходя бесчисленные «легкие» тренировки, но старик никогда не был доволен. Испытание прошли шестнадцать из более чем полусотни, остальные разъехались по домам, было двое погибших, на что старик заявил: « Не велика потеря». С тех пор прошла неделя, Раду, к явному довольствию старика, больше никто не видел. Он любил ломать сильных людей, делая ставки на то, сколько они продержаться, но к девочке он все же проникся своеобразной симпатией, признав, что для ребенка она показала неплохой результат. Наконец дед устал созерцать муки учеников и вернулся внутрь. У входа он обнаружил разодранную обувь, а по сияющему чистотой деревянному полу тянулась вереница грязных следов, оставленных босыми ногами. Следы вели на кухню, где в окружении мисок для еды спала мокрая как мышь девочка, ее руки и ноги были изодраны в кровь, а спину от правой лопатки до левого бедра пересекал глубокий шрам, она крепко прижимала к груди старинный японский меч, опутанный водорослями. Йомей застыл на месте, он полагал, что она вернулась домой к родителям, измученная и злая на весь мир. Старик ожидал, что кто-то из крепких, хорошо обученных парней достанет катану, и был разочарован, что никто даже не попытался. Престарелый японец и подумать не мог, чтобы ребенок рисковал жизнью, терпел боль и голод, борясь с усталостью и сном. Он снял с себя накидку и накрыл Раду, решив осмотреть раны, когда та проснется, но как быть дальше Йомей не знал. Конечно, он будет ее учить, об этом речи не идет, тем не менее на душе его стало не спокойно. Это стремление к силе, это бесстрашие, этот взгляд, полный спокойствия и уверенности, Рада напомнила ему Хао.