Пустые чувства

      Улькиорра понял, что значит быть вне себя от возмущения. Это ли называется бешенством? Альта… Альта! Квадро шёл быстрым шагом к своим покоям, где, как он думал, была надёжно спрятана человеческая женщина… Нет, Иноуэ Орихиме. И почему Альта именно её упомянула как плату за свою милость? Весь Лас Ночес нынче представляет из себя гудящий улей, полный бешеных ос. Нет, это больше не осы. Это истощённые до вкуса крови волки и тигры в одной огромной клетке. И Альта точно знала, что после её слов эти тупые звери понесутся в сторону женщины… Нет, Иноуэ Орихиме.       За поворотом Улькиорра почувствовал. Две волчицы уже там. Чёрт их подери, как их там звали, Улькиорра не помнил, но точно знал, что эти две вольно или невольно скорее убьют Орихиме, с какой бы целью ни пришли. Неприятный толчок в груди — и Квадро неожиданно для себя уже в сонидо врывается в комнату, которая была хоть как-то освещена, в отличие от коридоров.       Маленькое тельце нумерос с прекрасными рефлексами поворачивается к нему, готовая тут же прыгнуть в нападении, кем бы Улькиорра ни оказался. И даже после осознания, кто её противник, девчушка, стоит отдать ей должное, не дрогнула.       — Даже вы, Улькиорра-сама… Нет! Эта тварюшка должна пойти к Альте-сама…       — Лоли, нет! — на неё со спины напрыгнула верная подруга, Меноли, сбивая с ног и закрывая рот. — Думай что говоришь! Такие слова тебе не простят!       «Да как она посмела». Лоли хотела возмущённо скинуть невольную противницу и гневно объяснить, почему та ошибается, какая она трусиха. Лишь поэтому выпустила реяцу… Этого хватило чтобы спровоцировать, хватило чтобы Улькиорра схватил ту за голову и с разбега, вынося ударом толстые прутья решетки, выкинул в окно во тьму пустыни вместе с прицепившейся Меноли. Он выдохнул, но ненадолго. Квадро повернулся к своей невольной сожительнице. Лицо в ссадинах побоев, один глаз отекает, но конечности целы, крови нет, а удивлённые глаза смотрят на него и ждут. Покорно ждут того, что скажет он.       «Сдаст Айзену? Или всё-таки отведёт к Альте?»       Этот вопрос витал в воздухе не озвученным. И пусть так оставалось бы и дальше. Улькиорра не знал ответа, но знал лишь одно.       — Здесь не безопасно, — он протянул руку Орихиме, сначала чтобы самому схватить, но вдруг остановился. — Сюда нахлынут все кто только может. Надо уходить.       И она приняла его руку сама. Женщина… Нет, Орихиме просто кивнула ему. Почему она ему доверилась? Казалось, этот вопрос звенел в ветре, бьющему по ушам, пока он в сонидо уносит опасную приманку подальше от Лас Ночес. Голова уже разрывалась от вопросов, ужасное и необычное состояние для пустого.       Улькиорра не хочет выбирать какие-то стороны, не станет, просто снова верно исполнит задание Айзена и защитит свою цель и её особую способность. Кого волнует, что при этом он добавит в содержание некоторые вольности? Улькиорра нахмурился. Айзена будет волновать, вопросы возникнут всё равно. На этот раз он найдётся с ответом. А что потом?       Они остановились посреди моря песка, всё ещё во внутреннем дворе. Улькиорра смотрел по сторонам, сложно ориентируясь в необычайно тёмном пространстве, но чётко отслеживая: на семь часов от них духовная энергия Квинты, на два часа, но заметно ближе, две души — Секста и экс-Секста, на десять часов…       — Куросаки-кун! — радостно вскрикнула женщина.       Да, это её долгожданное спасение, это её радость и счастье. Вот он, Улькиорра, отдаёт её этому шинигами, и возможно они даже успешно покидают территорию Лас Ночес. Не без помощи Квадро, который возьмёт на себя задачу задержать преследователей, напрочь разбивая любые оправдания своим поступкам. Каким-то чудом даже гарганта откроется и пропустит их обратно в родной мир…       Улькиорра шикнул и потянул руку девушки на себя, отчего та исступлённо на него посмотрела, догадываясь: он не отпустит её, не отдаст Куросаки Ичиго. И он говорит себе, что это всё не так просто, ведь шинигами слаб, сейчас, когда на них летят самые одуревшие из псов Айзена, тот не сможет защитить Орихиме. А Улькиорра сможет, несомненно. Пусть даже эта женщина считает, что он так и не понял её тоску и боль разлуки. Главное, что с ним она будет целее. Квадро и его цель уходят прямо из-под носа Ичиго и Гриммджоу, в бешеном сонидо пытаясь уйти в сторону границы этого горящего во тьме места. И чувствовать хоть и подавленное, но всё же сопротивление Иноуэ Орихиме, неожиданно тяжело. Улькиорра отметил, что несмотря на его усилия они сбавили в скорости всё равно. И только лишь поэтому шинигами их догнал.       — Стоять, Улькиорра!       Вот он, момент отпустить дрожащую руку Орихиме. Но нет.       — Ты знаешь моё имя? — Улькиорра заводит силой девушку себе за спину. — Не помню чтобы называл его тебе.       — Отпусти Иноуэ.        Меч, поблёскивающий в танцующих огнях факелов, освещающих мрак стены на уже границе дворца, был направлен в сторону Квадро, но честное слово, это настолько нелепо выглядело. Один шинигами, едва справившийся с Гриммджоу, против всего безумного Лас Ночес спасает ту, к которой весь этот дворец сейчас и стекается. Улькиорра назвал бы это «смехотворно», но при этом его лицо выражало бы ровным счётом ничего.       — Кучики Рукия. Ясутора Садо. Абарай Ренджи. Исида Урью.       Эти слова заставляли потерять дыхание, а руки дрожать.       — У тебя не осталось помощников, кто помог бы выбраться отсюда. Вы неминуемо падёте перед натиском силы всей Эспады.       — Не недооценивай нас! — разозлился спровоцированный Ичиго, впрочем, вывести его из равновесия всё так же легко. — Король Меносов обещал помочь нам!       — Хо, Король Меносов… Альта Мадригаль? — от упоминания этого имени у Ичиго как-то вдруг сжало болезненным комом горло, настолько это было ощутимо, что он позволил себе отпустить одну руку от рукояти зампакто чтобы потереть шею. — Как же ты наивен. Даже если Альта сдержит слово, откуда тебе знать, что её маленькое восстание приведёт хоть к чему-то кроме небольшого шума?       Ичиго не думал об этом. Он, впрочем, никогда не думает. Он сразу действует. Но Иноуэ за их спинами сжимала кулаки. Альта-сама сможет. Она сдержит слово. Почему Улькиорра говорит такие вещи Куросаки-куну? И почему тот ничего не отвечает, будто не верит сам в то, что у него есть значительная поддержка?       Но тут вдруг, спустя некоторое время молчаливого обмена взглядами, Улькиорра напал сам, пока реяцу эспадовцев не приблизилось к ним. По его расчётам, бой закончится в три атаки. Даже если он не ожидал, что атаки этого странного шинигами вдруг заставили его блокировать их обеими руками, он не отклонился от намеченного курса и уже второй атакой серо значительно потрепал и исчерпал лимит возможностей, когда Ичиго призывает свою маску. Как же жаль. Он оказался слабее, чем Квадро мог понадеяться.       — Если я тебя убью, я же положу конец этой войне? — спросил у него Ичиго, тяжело стоящий на ватных ногах, обливающийся кровью из ран после двух атак.       Просто верх наивности, это даже не смешно. Отвечая на столь глупый вопрос, Улькиорра потратил драгоценное время, но всё же выбрал потратить его. И таким образом донести до твердого лба этого шинигами, что он даже не представляет себе масштабов того, кем являются его противники. Что он был побеждён всего лишь четвёртым по силе, что есть ещё трое после него. И никакое чудо, выкинутое Куросаки Ичиго, не сможет одной победой отвернуть давно готовившуюся войну. Это пора было заканчивать, и Улькиорра был готов уже оборвать эту жизнь.       — Прекрати! — донёсся крик, заставивший его вздрогнуть.       Но уже было поздно, и рука Квадро пронзила грудь Ичиго вместе с сердцем — как всё-таки разнятся скорости реагирования человека и арранкара. Нет, Улькиорра абсолютно не понимал. Почему? Он же спасает её от преследования собственными же союзниками из Эспады, готовыми разорвать её на две части между разными сторонами. Защищал в том числе от наивности и глупости того, кто по её мнению должен был спасти, а по итогу привёл всех своих людей на убой. Так почему же Орихиме смотрит на него с таким отвращением и ужасом?       — Он слаб… — начал было противопоставлять своё мнение ей Улькиорра.       — Так сразись с тем, кто по силам дотягивает до твоего уровня.       Проклятье, он потратил слишком много времени. Улькиорра услышал сонидо и сказанную в наглой, но более спокойной чем ранее манере фразу прямо за собой. Гриммджоу всё же настиг их.       Квадро развернулся, надеясь ударить с ноги Сексту, но естественно то просто отступил, перехватывая руку, в которой Улькиорра заблаговременно готовил удар Бала. Из-за чего ему пришлось отступить и ударить чем-то сильнее, Серо. Но Гриммджоу видел его намерение и без страха сгореть в мощнейшем ударе так же просто рукой перехватил Серо и перенаправил в самого Улькиорру. Это ошеломило Четвёртого, чем его противник и воспользовался, ударив прямо в центр груди, в саму дыру, подкидывая неожиданный подарок Каха Негасьон.       — Чёрт, — только и успеет сказать Улькиорра, прежде чем оказаться запертым в другом измерении, но впрочем ненадолго.       И Гриммджоу это понимал.       — Эй, быстро лечи его, — крикнул он замершей Орихиме.       — Но… что это…       — Закрой рот и шевелись! — прикрикнул он на неё ещё громче, чтоб явно достучаться.       — Это было не тактично, Гриммджоу, — отметил появившийся из-за укрытия Люппи, поправлявший края одежды. — Ты ведь не с дикарками из фракции Трес беседу ведёшь.       Секста вздохнул, успокаивая свой темперамент, и пояснил:       — У нас не более трёх часов, пока Улькиорра не выберется из ловушки в другом измерении. А то и двух. И хоть он не закончил свой смертельный удар почему-то, но Куросаки надо подлечить, чтобы он не сдох, да ещё и не мешался под ногами, когда сюда нагрянут другие.       Больше повторять для Иноуэ не требовалось, и девушка тут же приступила к своей работе, вызывая свой двойной щит отрицания. А Гриммджоу в это время достал за шиворот из-за колонны прятавшийся дрожащий комок.       — Гриммджоу… Секста Эспада… — пропищал тоненький голосок ребёнка.       — Ага. А ты кто? Друг Люппи по поджатию коленок в углах?       — Эй, Гриммджоу! — смущенно воззвал Люппи, будучи вновь проигнорированным, но тем не менее не мог что-либо сказать против — они действительно вдвоём прятались за колонной от взора Квадро.       — Но что-то больно знакомо ты выглядишь, карапуз.       Гриммджоу рассматривал маленького арранкара в своих руках, и он явно догадывался, кто это. Но как величественная Трес стала малявкой? Ему было любопытно. Ровно до того момента, пока это создание не заорало что есть мочи ему в лицо и не начало заливать всё слезами и соплями. Вот тогда-то Секста выпустил её, сдавшись, и дал скрыться за ногами Орихиме. Естественно, Люппи не мог это не прокомментировать.       — Великий Секста стал жертвой сопливого младенца       — Умолкни!       Вот под такой крик очнулся Куросаки Ичиго, терзаемый вопросом:       — Гриммджоу? Что ты здесь делаешь?       — Очнулся? — Секста тут же посуровел и перешёл к делу. — Быстрее становись на ноги. Я вас проведу.       — Куда? — исступлённо уточнил Куросаки.       — Из Лас Ночес? — поддержала Куросаки Орихиме.       — Ага, может вам ещё и лучших эскортниц экзекиас? — хмыкнул Люппи, складывая руки на груди, но Гриммджоу посмотрел на девушку хмуро.       — Ты сама ведь видела воспоминания этого придурка Аарониро. Альта ждёт.       — Которая Король Меносов? — восторженно уточнила девчушка-арранкар, но её тут же перебили.       — Нельзя! — воспротивился Ичиго. — Хватит с нас арранкаров и их планов!       — Ты не понял, Куросаки. Это не просьба. Вы дойдёте до Альты, и я об этом позабочусь.       Шинигами уже хотел было завести драку, но его перехватила Орихиме и начала долго убеждать его, что бояться Альты нет смысла, и в данной ситуации она единственная, кто может помочь им хоть чем-то. Тем более, что Куросаки всё ещё не исцелил свои раны, и на это потребуется много времени. Люппи добавил, что в любом случае выход за пределы Лас Ночес контролируются тысячами её верных зверушек, которые не постесняются засыпать их дождём из серо, которым они не просто двоих букашек зажарили бы, они вполне себе реально снесли огроменный купол, имитирующий целое небо. Но Гриммджоу уже мало волновали их разговоры: к ним приближался самый мерзкий из всех обитателей в Лас Ночес. Гребаный садист-психопат. Но от предвкушения стычки Гриммджоу невольно ухмылялся. Пожалуй, этот трепет перед хорошей битвой будет преследовать его всю жизнь. Интересно, что скажет на это Альта?

***

      «Сжалься. Ты не можешь простить меня? Ты хочешь убить меня?»       Альта снисходительно хохотала, глядя прямо на того, кто смог её так тронуть.       — Зоммари, как ты смог сохранить свои идеи о любви и благородном прощении, будучи одним из Эспады? Я ставлю под сомнение, что из твоих качеств исключительнее: твоя скорость или твоя непрошибаемость?       — Я смешон тебе? — перевёл Септима на неё взгляд глаз с расширенными зрачками. — Гордость застилает глаза и не даёт увидеть истину, глупая фрассьон. Именно из-за неё вы не можете понять, что все эти разговоры про честь и долг одна сплошная ложь. Шинигами — вот кто главные садисты, убивающие нас, пустых, где бы ни встретили, без лишних вопросов! Кто дал им право вырезать нас? Кто сказал, что это их долг?       Артуро напрягся от его слов, и Альта поняла, почему. Вопросы смысла и истоков долга шинигами и смысла жизни заставили и её саму посмотреть на устройство мира с несколько иной стороны. Кто они и почему делают то, что делают? И кому же подчиняются на самом деле?       — Или же ты, Альта Мадригаль. Почему ты объявляешь бойню собственным собратьям? Неужели в тебе нет ни капли любви к тем, с кем ты выросла бок о бок под одной крышей? Нет любви к Айзену-сама, кто дал тебе кров и силы, кто одарил своей милостью?       — Любовь?       Она посмотрела на него из темноты. Слово странное для неё. Ранее смешное, когда Зоммари истинно лепетал про то, что рука или нога шинигами будут любить его. Но сейчас оно какое-то не такое.       — Как она пахнет? — спросила она со своим обыкновением, не поймёшь, серьёзна она в этом вопросе или нет, но Септима уже всё решил самостоятельно о её мотивах.       — Глупая, как ты можешь такие глупости спрашивать? Это для тебя шутка? Любовь есть высшая и непостижимая истина бытия всего разумного!       — Я чёрт возьми не понимаю, что за ерунду ты не несёшь, — сказала Артуро, выступая перед Альтой, чтобы начать приближаться к Зоммари — в принципе, как он и планировал, чтобы хоть кто-нибудь из них наконец вышел из тени, и он смог его чётко рассмотреть.       — Каждое сделанное во имя любви действие невообразимо ценно!       — Как например сожрать своего любимого соратника, с которым ты столько времени прожил бок о бок? — спросил Артуро, отсылаясь и к его же словам в адрес Альты, и к его же мотивам прийти сюда.       Септима чуть скривился и уставил на прорисовавшуюся в тенях фигуру Артуро все свои глаза на лбу. Слишком быстро, прежде чем Бьякуя успел понять, какая сейчас к ним подкралась опасность. И нет, дело было не в том, что Артуро может в ней оказаться, а в том, что сам ею являлся. Но Бьякуя не успел перехватить взгляд Септимы…       — АМОР!       Зоммари ликовал, разбив безмятежное выражение своего лица. Но не важно, на лице Первого арранкара красовалась его метка любви! Бьякуя не спускал глаз с Артуро, готовый в любой момент защищаться. Как некстати, капитан прикидывает свои шансы противостоять будучи без руки и ноги тому, кто однажды уничтожил половину Сейрейтея. Смешно. Невольно взгляд упал на Альту: вступится ли. Нет, она преспокойно сидит на месте и просто наблюдает за происходящим, прикрывая двоих его младших коллег. Где-то сбоку смиренно ожидала, когда он закончит, Рока Парамия. Да, Кучики Бьякуя видит, что остался один на один с тем, кто по указке Септимы доставал из ножен свой ресуррексион.       — А теперь убей их!       Артуро завёл кончик клинка себе за спину. Бьякуя уже выставил свой для того, чтобы защититься, и не встретил удара. Напряжённый капитан шинигами стал озираться, и тут же заметил клинок. Заметил его воткнутым в глаз Септимы, который тут же отступил назад и схватился за рану, кряхтя и тяжело дыша. Зоммари не мог вообразить, как так вышло.       — Почему? Почему?! Моя метка ведь на твоей голове!       Артуро улыбнулся, и чёрное солнце, красующееся на его лице тут же растворилось в воздухе.       — Не может быть, — Зоммари пятился назад, подальше от Первого. — Это какая-то магия?       — Магия? Возможно, — Артуро подходил к нему с клинком в руках. — А может нет никакой любви? Или я могу стереть все твои искренние чувства словно сажу?       Да конечно, магия. Всего лишь трюк. Альта уж точно могла сказать, что дело в иерро. Понаблюдав за боем между Кучики Бьякуей и Зоммари, она пришла к выводу, что если барьеры шинигами могут остановить эту напасть, то достаточно сильное иерро арранкаров чем им уступает? Такая вера в магию многое говорила о неопытности Зоммари в сражениях с себе подобными. Скорее всего, Артуро тоже размышлял об этом. Но почему он выступил вперёд неё и свернул все разговоры об этой многострадальной «любви»? Чего-то Первый арранкар опасался.       — Ты… Чудовище!       — Это всяко лучше, чем лицемер, — отметила появившаяся вдруг слева от него Альта.       И с гулом длинное лезвие её клинка с размаха впилось Септиме в шею, разбивая маску, но застревая в позвонке. В горле заклокотало, а вниз по телу побежала водопадом струя горячей крови. Вот каким было последнее ощущение тела Зоммари Руро. Альта перехватила рукоять двумя руками, достала из зияющей раны на шее и, замахнувшись, попала точно в неё же, отсекая голову очередного арранкара в её списке. Но всё, что её волновало, это тяжесть в руках. Рукава были теперь громоздки не только потому, что были оторочены мехом, но ещё и вдоволь пропитались кровью. Это представлялось пустой крайне неудобным обстоятельством, потому та не сдержалась от раздражённой гримасы, пока подцепливала пальцами отсечённую голову за зияющую после удара Артуро глазницу.       — Но ещё больше я не ожидала, что у кого-то из Эспады будет часть плаща Короля.       Альта подцепила с тела Септимы белый лоскут и осмотрела.       — Ну, что же, — нарушил тишину Артуро, пока та прятала находку за пазухой, — полагаю, стоит проследовать дальше по нашему пути?       — Но прежде у меня вопрос, капитан-шинигами. Это, — она указала клинком в сторону Ханатаро Ямады, — не звучало в договорённостях. Что всё это значит?       До того, как сам паренёк пояснил, кто он и откуда тут взялся и по чьему направлению, слово взял капитан.       — Я не знал, что отправят группу поддержки. Но все их обязанности заключаются лишь в излечении ран, так что они не станут никак мешать происходящему. Поводов для беспокойств нет.       — Иначе мне не останется ничего лучше, чем поместить их головы в этот мешок.       Альта приближалась к нему с головой и клинком в руках, а Бьякуя сжал челюсти. Он не может ей так легко гарантировать, что Готэй не вмешается в происходящее в Уэко Мундо, наплевав на то, что не имеют никаких прав чинить свои порядки в чужом мире. Изначально их задачей было спасение человека, и каким удобным это было поводом для вторжения, капитан знал это. Но своими заверениями, построенными на полуправде, он мог спровоцировать Альту.       Бьякуя перехватил меч. Она явно уже предвосхитила его последующие «в-случае-чего» оправдания, что «отвечал он конкретно за четвёртый отряд». Капитан видел горящие глаза, которые, казалось, невозможно одурачить, видел занесённый над его шеей чёрный одачи, и в тот момент ему казалось, что всё не серьёзно, она не станет ничего делать. А если Бьякуя ошибался? Он атаковал быстрее, хладнокровнее, прямо в открывшийся бок под занесённой рукой и… Тьма. Бьякуя не мог сказать с уверенностью даже, коснулся ли его зампакто плоти или нет. Всё произошло практически моментально, ведь только сейчас до его ушей доносились обеспокоенные взывания.       — Капитан!       — Брат!       — Замолчите. Сидите на месте.       Как всегда, вкрадчивый и резкий приказ без эмоций, но Бьякуя сейчас анализировал происходящее в темноте. Первый арранкар стоит на месте и никак себя не проявляет. Арранкар, спасшая его сестру, так же. Но Бьякуя без понятия, какая духовная энергия у Альты. Он не ощущал её до этого, не может отчаянно нащупать и сейчас.       — Пф, — раздался сдержанный смешок в глубине темноты, но раздался так громко, будто издавший его находился прямо над головами.       Затем раздался глухой стук удара о пол отсечённой головы. Шелест ткани. И звук с которым тяжёлый мешок волокут по земле в стремлении покинуть это место. Это не была голова Бьякуи. Невольно, но капитан выдохнул. Он не горел сражаться с Альтой. И как хорошо, что, словно по его желанию, она предпочла уйти. Тут, с этого самого момента арранкары и шинигами расходятся, преследуя разные цели. И это было большим облегчением для последних, слышать, как за этим мешком помещение спокойно покидает Первый арранкар. А затем и Рока Парамия, лишь перед выходом говоря своим вежливым тоном:       — Думаю, шинигами могут позаботиться о себе сами, — и с вежливым поклоном удалилась.       — И ты вот так позволила испортить свою одежду?       — Мне было интересно, что из этого получится. Но ведь было немного весело, разве нет?       — Твоя взяла. Но даже отруби ты эту голову, ничего страшного. Такого грешника в Аду прекрасно бы поприветствовали.       На пути Альты и её компаньонов иногда попадались нумерос, которые тут же падали на землю в глубоком поклоне, вымаливающем свои жизни. И часть оставалась в живых, не понимая, как, почему, чем руководствуется палач, решая, кого казнить, а кого миловать. Но когда меч заносился над их головами, они цеплялись за Року и молили её спасти их. Девушка не понимала. Она видела многих из этих нумерос, горделивых, смотревших на неё свысока. Но нет, в этот момент она не чувствовала злорадства, лишь непонимание, почему они вдруг поменяли отношение к ней настолько кардинально.       — Что думаешь, Рока? Ведь если ты решишь их воскресить, даже я не смогу что-либо противопоставить.       Вот оно что. Рока поняла. То, что сейчас у неё появилось перед глазами, это выбор. Не тогда в башне убежища Новено, а сейчас она впервые поняла, что это такое. Она может решить сама. И решила: «не казните». Всем, кто просил её помочь, она протянула руку. И Альта это принимала. Казалось бы, Артуро смешна вся эта показная милость, но… Даже Первый арранкар, сильнейший во всём Уэко Мундо, смотрит на неё как на личность, что имеет полное право хоть напустить мину милосердия, хоть устроить представление наивной щедрости — да что угодно. Просто потому что может.       Всё чаще приходилось отбиваться от волн отрядов экзекиасов, руководитель которых впрочем не смелел выходить на бой. И Артуро оказался прав: мешок мелковат. Да что уж там говорить, ещё две головы — и все остальные начнут выскакивать через верх, не давая этот мешок передвигать.       — Слишком долго, Альта.       — Не надо торопиться, брат. Не пропустим же мы в самом деле апокалипсис.       — Извините, — обратилась вдруг Рока из-за спины Артуро, и обратилась именно к нему, таскавшему злосчастный мешок голов. — Позволите?       Первый и рад отдать эту ношу другому. Он в конце концов наблюдатель, а не паж. Но вместо того, чтобы взяться за края окровавленного когда-то плаща капитана Бьякуи, Рока опутала его золотыми нитями, сжимая до клубка до тех пор, пока все головы не исчезли в пустоте. Весьма полезно, Артуро, наблюдая, всё больше понимал, почему Заэльапорро какое-то время так трясся над тем, чтобы не потерять своё творение.       — Спасибо, Рока, — мягко поблагодарила её Альта. — Но не переживай, даже если ты вдруг захочешь пойти другим путём, ты поймёшь, когда я попрошу тебя вернуть мои трофеи.       В ответ девушка только хотела сказать, что в любом случае последует за Альтой, но вовремя себя остановила. У Роки есть свой выбор, и она может так же отказаться. Если захочет, само собой.

***

      Сколько дней уже прошло? Месяцев? Нет, пожалуй, прошли годы с тех пор, как шинигами отравил его своим ядом и сейчас убьёт. Уже почти. Пожалуй, десятки лет он ощущал, как непостижимо медленно его ладонь протыкается, прокладывая путь к его сердцу. Заэльапорро одними глазами, неспособный двинуть и мускулом шеи, смотрит на кончик клинка. Чтобы опустить взгляд, у него ушли все эти полвека. Да, осталось около дюйма до груди, смерть уже близка. Но погоди, что это… Чёрный клинок? Что он делает?.. О нет, нет-нет-нет, мне понадобилось пять лет, чтобы понять, что клинок не даст проткнуть моё сердце! Чёрт! Не надо! Дай мне умереть! Почему ты быстрее? И почему ты успел как раз до того, как мою плоть проткнули?       — Я чуть не потеряла очень важную для меня жертву. Но, однозначно, это зрелище стоит того, — отметила удовлетворённо Альта, успевшая в последний момент остановить зампакто Куроцучи Маюри, на что тот шикнул, отломил лезвие и отошёл назад, без страха поворачиваясь спиной к пустой.       Вот оно что. Альта. Альта Мадригаль! Ты, чёртова сука, какая же ты дрянь. Вот ты стоишь, прямо передо мной, смотришь на меня. Я ничего не могу разобрать из того, что ты говоришь, но… Я понимаю.       — Ты мог прийти ко мне, Заэльапорро, и умереть. Но выбрал пасть от руки шинигами, который оказался в разы более жестоким, чем я. Разве не иронично, господин Октава?       — Не надо заблуждений, — встрял капитан с экстравагантным имиджем. — Именно ты в последний момент остановила его смерть и продолжаешь сейчас мучения. Он мог умереть ещё тридцать четыре секунды назад. То есть, для него три с половиной тысячи лет назад. Таким образом, кто же из нас жесток?       Но Альта лишь с наслаждением улыбнулась и поправила волосы, спутанные из-за ветра. Без искусственного светила температура в пустыне всё падала ниже, и, выдыхая, можно было наблюдать пар. Или же это самообман?       Чудовище. Почему последние столетия своей жизни я вынужден провести глядя на твоё лицо? Это слишком несправедливо. Неужели мои деяния были настолько тяжелы, что, ещё не попав в Ад, я уже через него прохожу?       Альта протянула руку к Роке, таким образом приглашая подойти поближе.       — Попрощайся со своим отцом.       Рока робела. Но не потому что волновалась или грустила, не желая отпускать мастера. Она была в ужасе перед необходимостью столкнуться с ним лицом к лицу. Но всё равно подошла и посмотрела в янтарные глаза своего создателя, своего единственного смысла существования.       Рока. Да, да! Ты же восстановишь меня, обязательно восстановишь. Я не умру. Вот спасибо, Альта. Спасибо, что остановила клинок. Спасибо, что привела моё детище. Не сейчас, но через время я найду тебя, Альта, и как следует отблагодарю тебя за твою чёртову щедрость! На моей стороне столетия на продумывание плана…       Да, Рока знала своего создателя Заэльапорро, знала, чего бы он потребовал, окажись в таком бедственном положении. Ему не нужно было озвучивать свои мысли. Она прикусила губу. Болезненный узел в горле сжался особенно сильно, до тошноты. Но тёплая ладонь на спине не давала раствориться в этом. «Не хочу. Я не буду это делать, Заэльапорро-сама. Простите меня». Одинокая слеза скатилась по её расслабляющемуся лицу. Она чувствует облегчение, но вместе с тем горе потери. Она точно самая отвратительная, мерзкая дочь.       Октава понял её намерение. В конце концов, он изучал её застывший образ несколько веков. Протянутая к ней рука, проткнутая мечом, медленно опускалась. Под конец своей жизни начал ли сожалеть, что не отнёсся к своему детищу иначе?       — Я уточню, что концентрация моего наркотика в его крови постепенно будет снижаться.       Альта оказалась за спиной Заэльапорро и запустила пальцы в его волосы, оттягивая его голову.       — Рока, ты всё ещё можешь выбрать не дать ему умереть.       — Нет. Нет, — и она зашлась в плаче. — Только… Прошу Вас, сделайте это быстро, не мучайте его.       Так и было. По милости Роки даже для застрявшего в безвременье Заэльапорро удар по шее показался мгновением. Так и завершил свою жизнь Октава Эспада, не успев сказать ни единого слова напоследок. Рока замерла в шоке, глядя на безвольное тело того, кто создал её и так же того, кто больше всего мучал её. «Его правда… нет?»       — Плачь, Рока Парамия. Не сдерживайся. Ведь отныне ты совсем одна в этом мире.       И она вышла из шока. Слёзы полились сами собой, и рыдания девочка сдерживала ладошкой.       — Э-эй! Это было слишком жестоко! — закричал Исида, кряхтя от полученных ран, но его возмущение будто топливом горело и питало его тело.       — Думаешь? Как по мне, так это естественный ход вещей. Не должно быть так, чтоб отцы хоронили дочерей. Особенно живьём.       Возмущение резко упало, хоть Исиде и было что ответить. Это всё неправильно. Ни капли не естественно. Но, вспоминая Заэльапорро, он всё не мог придумать ответ на вопрос: а как оно могло закончиться иначе?       — Но перед смертью он оставил Роке самый лучший подарок, на который была способна его грешная душа. Своей смертью он дал ей независимость.       Альта некоторое время посмотрела на Року и так ничего и не сделала, прежде чем развернуться и пойти дальше с головой поверженного Октавы в руках к стоявшему в ожидании чуть поодаль Артуро.       — Сто-ять, — к ней засеменил капитан двенадцатого отряда и остановился прямо рядышком, чтобы протянуть палец ко злосчастной голове. — Это всё ещё часть материала.       — Да, действительно, — Альта осмотрела голову. — Ну, ничего. Когда всё закончится, можете зайти в гости и забрать её.       — Арранкар, ты интересная. Очень искренне жаль, что ты не переживёшь столкновение со всеми врагами, которых нажила. Но что если в конце с головой я заберу и тебя и помещу в пробирку?       Артуро напрягся, зная, как Альта любит наказывать за дерзость, и он хотел было предупредить, что если она сейчас завяжет бой, то это ужасно затянется по времени. Но Альта, противореча самой себе, не смогла разозлиться.       — Что же, почему бы и нет? Только не ставьте нас с Заэлем вместе. Иначе пробирки взорвутся.       — Да они оба сумасшедшие, — отметил Абарай Ренджи, чувствуя, как у него сводит челюсти и немеет язык, и Исида был с ним согласен на все сто.

***

      Гриммджоу выдохся. Он слишком привык сражаться с подарком Альты под руками, потому и забыл уже, насколько это неприятно получать раны в бою. А у этого засранца жука и своё иерро неплохое, чёрт возьми. Гриммджоу хмыкнул, заставляя противника раздражённо начать распаляться. Всё-таки против его иерро и фрассьона выступали шинигами, Люппи, Гриммджоу и даже неожиданно высвободившаяся из своей мелкой формы бывшая Трес. Но Куросаки не успел излечиться от ран, полученных от Улькиорры, собственно как и сам Гриммджоу, когда их настигла погоня и пришлось вступать в сражение. Люппи прекрасно справлялся в сражении с дебильным боровом, собачонкой жука. А с появлением экс-Трес они без труда отправили Куросаки восстанавливаться и даже довели этого мерзавца Квинту до того, что тот явил свою высвобожденную форму. И всё равно лишился двух рук из четверых.       — Не будьте слишком самоуверенны, твари! — заорал Нойтора, и на месте отсечённых конечностей начали расти новые, похожие на те, что валялись в песке.       — Чёрт, — выругался заметивший это Люппи, из последних сил пытавшийся в тисках своих оставшихся пяти щупалец зажать огромного Теслу, что массивными руками не давал себя задушить.       Гриммджоу понимал, что всё слишком затягивается, и с каждым новым ударом с чьей бы то ни было стороны возрастает риск, что девчонка всё-таки пострадает.       — Куросаки, — обернулся он к тому и набрал воздуха для того, чтобы высказать свою мысль: — Бери её и сматывайся к Альте, пока тот придурок подбирает оружие.       — Но ты ранен, Гриммджоу, — воспротивился Ичиго, глядя на массивный порез шеи плеча и груди, из которого до сих пор кровь заливает Сексту.       — Ты хочешь помереть от моих рук, шинигами? Кончай болтать глупости о том, что я какой-то слабак, работай ногами отсюда!       — С чего ты взял, что отсюда кто-то уйдёт, тупица?       Это раздалось за спиной Гриммджоу, потому он тут же сгруппировался, ловко обернулся и прижался к земле, избежав удара косы, выставил локоть в сторону Нойторы, из которого выпустил пять когтей. Но упустил цель, устремившуюся на человеческую девку атакуя ещё тремя косами. Он хотел было ругаться, но их копьём сбила Нелл.       — Идите, Ичиго, — сказала она, — мы справимся без проблем.       — А ну-ка не двигаться!       Нойтора хотел хоть что-то сделать, чтобы помешать, но он оказался зажат между Неллиэль и Гриммджоу, а Тесла только-только стал выбираться из пут щупалец Люппи. Потому Ичиго и Орихиме без проблем исчезли с этого места, уходили не оглядываясь, только и успев поблагодарить этих троих за помощь. Чёрт, шинигами такой шинигами. Гриммджоу раздражённо шикнул, но не сказать, что это злило его, наоборот поразительно быстро он собрался с духом и был готов к сражению. А Нойтора вдруг засмеялся.       — Вы чего, а? Пока та девка здесь, Альта сама бы заявилась сюда. Разве это так плохо? Вам обоим же очень нравится та паршивая сучка, так устроили бы грёбанное воссоединение!       — Нойтора, ты… — Нелл явно догадалась о чём-то. — Только ради этого?       — Да! Именно! Я убью её! На лоскуты порежу эту самоуверенную рожу. Раньше мне было плевать, ведь она не высовывала свою голову выше Эспады. Но теперь эта маленькая тварь стала походить на тебя всё больше, Нелл! Я ненавижу её так же, как и тебя. И убью её так же, как и тебя!       Повисла тишина, из-за которой каждый пытался осознать услышанное. Нелл догадывалась, что Альта стала заменой ей самой, и вся ненависть, накопленная годами, сейчас могла вылиться на неё. Но не успела она почувствовать сожаление, как вдруг…       — Он идиот? Ладно Нойтора, но ты, Тесла, почему не объяснил ему, что такое Альта? — обратился Люппи к своему врагу.       Но он не учёл, что слишком отвлёкся, потому расслабился, и Тесла моментально выскользнул из оков его щупалец и со всего размаха вдарил кулаком, отчего Люппи упал на песок и оказался тут же впечатан в него тяжеленным копытом. Он чувствовал, как трещат рёбра и, вероятно, таз. После такого Люппи явно нескоро встанет, он это понимал.       — Альта не сможет ничего противопоставить Квинта Эспаде в прямом сражении, — уверенно заявил Тесла. — Нойтора-сама, я сейчас же догоню девчонку.       Но стоило ему только обернуться, как Тесла ощутил сильнейший удар бросившегося вперёд в рывке щупальца под колено и рухнул с опутанными лодыжками. Да, хоть Люппи не мог встать, но кто сказал, что он повержен? Опутывая тело Теслы всё большим количеством щупалец, он атаковал его в спину шипами Иерро Вирген.       — Живой, Люппи? — уточнил у него Гриммджоу.       — Как видишь, справляюсь, — прокряхтел он в ответ.       Секста доверял этому мелкому ублюдку. Если он говорит, что справляется, значит уж точно не требуется вмешиваться в его дела и ранить самоуверенное эго. Потому перевёл мрачный взгляд на Нойтору.       — Знаешь, мне абсолютно похер, как ты хочешь умереть в попытках что-то доказать Альте. Да я даже блять понимаю тебя в какой-то степени — сам был такой. Она всегда выделялась настолько, чтобы её невозможно было высмеять или проигнорировать, только победить в бою. И это раздражает. Хочешь показать, кто тут сильнейший? Вперёд. Но кого, твою мать, ты посмел назвать своим ртом паршивой сукой?!       Не успела Нелл ему и слова сказать, чтобы успокоить, как Гриммджоу вдруг от гнева взревел в Ригидо, отталкивая их обоих и поднимая огромную кучу песка, из-за чего в и без того тёмной пустыне стало ни зги не видно. Вот Нойтора и решил с превеликим удовольствием пойти на провокации.       — Вот оно как, Гриммджоу. Так ты по итогу склонился перед какой-то бабой и вылизываешь её ноги? Как же это отвратительно.       Но тут он увидел вспышки синего — и все четыре его руки оказались отсечены, а в грудь ударил один из когтей Десгаррона. Нойторе не приходилось ничего другого, кроме как уклониться, откатываясь в сторону по песку, иначе его бы могло очень легко разорвать на клочки. Квинта только хотел выругаться — вот уж никак не ожидал такой мощной атаки от какого-то котяры. Но вот и сам этот котяра уже стоял над ним с глазами, поливающими его холодной яростью, схватил за шиворот и подтянул к себе, готовый снова замахнуться своими когтями, но уже с другой руки и сразу в голову.       Как бы не так! Гриммджоу слишком беспечно подошёл к нему близко, потому оказался проткнут насквозь шестой рукой, которую было быстрее создать, чем восстановить уже утраченную по образу и подобию. Плюс эффект неожиданности сработал!       Гриммджоу отшатнулся, хватаясь за бок, из которого обильно текла кровь сквозь его пальцы. Такой раны было слишком много для его состояния, учитывая предыдущую на шее. На какое-то время руки и ноги Сексты онемели, и он ничего не мог делать, кроме как стоять на месте и дышать, борясь с помутнением рассудка. А словно сквозь толщу воды доносились насмешки противника.       — Ты уж прости, котяра. Да, это было близко! Но всё же не просто так ты Секста, а я Квинта.       Он уже восстанавливал руки и оружие, намереваясь приблизиться к жертве и добить. Но нет, не тут-то было, Нелл успела выскочить между ними, уже замахиваясь для удара Лансадор Верде. Нойтора знал эту атаку и тут же стал отступать, не так быстро, как полёт этого безумного копья. Но уже на замахе Нелл вдруг уменьшилась обратно в детскую свою форму.       — Вот дерьмо! — зашипел Люппи.       Среди них не осталось никого, способного сражаться — собственно, это даже чудо, что сам Нойтора всё ещё не рухнул, и что, спрашивается, помогает этому ублюдку находить энергию? Благо Люппи напрочь измотал Теслу последней атакой и пока способен удерживать его.       Гриммджоу на нетвёрдых ногах более-менее выпрямился и тут же скривился, прижимая руку к ране сильнее. Десгаррон всё ещё был в руке, главное найти силы в себе швырнуть в ублюдка Нойтору, но было слишком темно и мутно, а Нойтора далеко. Да и тот отвлёкся на измывательства над давним верным врагом в её неловком положении, ни капли не приближаясь к готовому атакова Гриммджоу. Нойтора пинал Нелл, оскорблял, измывался, наступал… Пока в очередной раз не откинул ногой маленькое тельце ребёнка далеко вперёд. Но Нелл не почувствовала удара о камень или песок, нет. Лишь то, что попала в объятья, не тёплые, но всё же мягкие.       — С возвращением, Неллиэль.       От этого голоса у ребёнка сами собой навернулись слёзы и она уткнулась в белый кафтан.       — Ты испачкаешься, Нелл. Сможешь сама идти?       Она лишь кивнула. И в этот момент поближе приковылял Нойтора и прищурился в силуэты фигур.       — Кто это там, чёрт вас дери, я спрашиваю!       И тут же его сковало чёрными лучами, не давая пошевелиться.       — Нойтора-сама! — стоило крикнуть Тесле, как и его тут же сковало.       — Не мешайте, черви.       — А ты что за баклан, твою мать?! — возопил Нойтора.       — Как чётко ты определил, кто из нас находится выше в пищевой цепи.       — Ну же, Артуро, — на его плечо легла мягко рука, — ты ведь не будешь вступать в диалог с трупом? Это ненормально.       — Чего вы там шепчетесь? — крикнул им Нойтора.       — И ты не вопи. Лучше посмотри, Нойтора, я привела тебе твоего лучшего друга!       Перед лицом Квинты из темноты показалась голова мёртвого Заэльапорро с ещё открытыми пустыми и испуганными глазами. От омерзения и неожиданности Нойтора отвернул лицо и вскрикнул.       — Альта, какая же ты мерзкая дрянь!       — Что такое? Будешь притворяться, что не рад меня видеть?       Альта с абсолютно спокойным выражением лица просто выронила голову на песок рядом с самим Нойторой. Для неё это не было безумным весельем измываться над обездвиженным врагом, так же не было способом запугивания. Нет, она просто стоит и смотрит на него, будто поинтересовалась о дне недели или погоде на четверг. И от этой естественности становилось только ещё более жутко.       — Лучше хватит болтовни, пусть твой дружок отпустит меня и я тебя убью, сучка.       — Разве я тебе уже не объяснил, к кому нельзя так обращаться? — на удивление крепким и твёрдым голосом напомнили о себе.       Но на Альту это подействовало как оплеуха. Или даже сильнее. Она посмотрела на Гриммджоу и поджала губы, начала заламывать палец на руке.       — Что ты… Почему ты здесь?       Гриммджоу видел в её глазах, что она явно не ожидала этого. И верно, он обещал, что будет далеко отсюда в безопасном месте. Но это не для Гриммджоу. Он усмехнулся и, храбрясь и выпрямляясь, сказал:       — Потому что ты здесь. Хотел привести тебе твою девчулю.       — Кто тебе это… Люппи! — злобно призвала она.       Альта нашла глазами его лежащего раненным, испуганным оттого что та нашла его, но не выпускавшим из тисков Теслу.       — Я-я думал, что это поможет. Я-       Но Артуро подошёл к Альте и прошептал что-то на ухо, отвлекая от Люппи и спасая его тем самым. Пустая резко обернулась к нему с подозрительным и недовольным прищуром и начала было говорить «Ты…», но, осознав, успокоилась, лицо несколько расслабилось. Некоторое время она ещё о чём-то своём думала под пристальным взором Первого арранкара, прикусывая ноготь, пока Нойтора снова не прикрикнул ей под ухо что-то мерзкое. В ответ на него лишь шикнули, словно он назойливый комар.       — Гриммджоу, где Орихиме?       — Погоди, ты с ними не встретилась? Девчонка и Куросаки отправились тебе навстречу.       — Почему ты так встревожена, Альта? — спросил вдруг у неё спокойнейшим тоном Артуро. — Девчонка не так далеко успела уйти. И я тебя лично проведу к ней, но давай ты поторопишься и закончишь здесь?       Альта даже не смотрела на него пока слушала. Он стоял за спиной и говорил ей прямо в ухо, но выглядело так, будто Альта ничего не слышит, а Артуро как прицепившийся к ней злой дух. От которого она ушла, а вместо него подошла к Гриммджоу, кинула одачи в песок и начала осматривать его раны, прикладывая свою ладонь вместо его и позволяя обнять себя за плечи. Секста всё ещё был обеспокоен, но когда она была рядом тревога отступала.       — Что-то не так? — решил он уточнить, чтоб покончить с догадками и узнать явно о происходящем.       — Да. Вот это сплошное «не так», — указала она на раны. — Теперь я сожалею, что Рока осталась позади. Как ты мог вообще проиграть Нойторе?       — Я ему не проиграл, я вообще-то его всех конечностей лишил. Но он их восстанавливает шустро.       — Учту это, когда отсеку его мерзкую голову. Дай помогу.       — Альта, время на исходе, Айзен скоро сбежит, — вмешался Артуро, наблюдая за их действиями.       Но она даже бровью не повела. Альта развязала стянутый на поясе красный лоскут и стала обвязывать рану Гриммджоу. Он был удивлён: никогда не приходилось узнавать, какая цель у этого несменного аксессуара в её одежде. И вот сейчас она так просто отдаёт ему часть себя. Может, просто потому что он был ближе всего к руке? А может и по скрытому замыслу Альты. Но вот сейчас, сейчас! Стоит отпустить ей руки, и Гриммджоу сразу почувствует изменения.       Альта стояла за его спиной, заканчивая завязывать на боку узел, когда вдруг на весь Лас Ночес — нет, возможно, даже за его пределами — упало горящее реяцу, которое до этого никто никогда не ощущал. Давно наблюдавшая за происходящим Тия Харрибел вдруг схватилась за голову. Она впервые в жизни болела невыносимо настолько, что хотелось скрутиться. Трес осмотрела свою фракцию, и, несомненно, они сразу прибились к полу. Апаччи нещадно рвало, а Сун-Сун беспокойно зажимала уши. Что уж говорить про обычных нумерос! По Лас Ночес прокатилась волна паники, и те, кто не выдерживал, сбегали из дворца куда подальше, не встречая возражений гиллианов. Ведь они спасали жизни, преклоняясь перед мощью хозяйки. Айзен говорил, что даже восстание Альты никак не повлияло на течение его планов. Но не сейчас. Он понял, насколько сильно его обманули, и приказал внепланово созвать всех снова. А Койот Старк проснулся, пожалуй, впервые без помощи Лилинетт.       Но чем ближе находишься к самой Альте, тем невыносимее становилось жить. В воздухе буквально сгорал весь кислород, и все, кроме Артуро — ведь его реяцу ничуть не слабее — задыхались. Но Гриммджоу справлялся, даже стоя на ногах он вынес Альту. Она лишь приложила руки к его плечам и сказала:       — Прости, если б я знала, как это исправить…       Такова была первая волна её давно сдерживаемой реяцу, и когда она пошла на спад, Гриммджоу уже мог смеяться во все лёгкие. Он помнил каждой клеточкой кожи те моменты, когда Айзен выпускал свою духовную силу, чтобы подавить своих арранкаров. Это было пугающе. Но реяцу Альты не просто пугает, это что-то колоссальное, непостижимо ужасное и неизведанное.       — Ну, Нойтора, повтори, кого ты там называл сукой! — крикнул он не менее контуженному произошедшим Квинте.       У того, конечно же, не нашлось колкости, чтобы выдавить из себя. Но тут Гриммджоу почувствовал, как его спину протыкает холодный клинок, медленно но верно пробираясь к сердцу. Сукин сын Квинта ещё может что-то делать после всего произошедшего? Но нет, перед глазами он собственной персоной, запечатанный и всё ещё ошалевший.       Гриммджоу не понимал, кто его атакует. Точнее не верил, до самого конца не верил. Пока клинок не пробил грудь насквозь. Чёрный с золотым узором, обагряющимся его собственной кровью. Казалось даже, он начинает светиться красным светом. До боли знакомый клинок, с которым он познакомился буквально несколько часов назад. Альта всадила в него одачи по самую гарду. А затем так же спокойно вытащила клинок обратно. У Гриммджоу не было времени даже озвучить свой вопрос «почему». Судорожные мысли сменились тьмой, нарастающей и непроглядной, а затем безмолвием.       — Жертва принята.       — Поставь их всех на колени, Казадор дэ Эсклавос .