***
— Доброе утро, Сара, — голос Джона был странно слаб, и на той стороне телефонной трубки послышалось озабоченное щебетание. — Нет, ничего особенного, кажется, я подхватил простуду от одного из своих пациентов, у меня небольшой жар и я лучше останусь дома на пару дней, — щебетание повторилось, заверяя, что это лучшее решение. — Спасибо, но если будет что-то срочное, то я всегда готов, ты же знаешь? Отлично, позвоню завтра. Нет, у меня все есть, а если что — попрошу миссис Хадсон сходить в аптеку за углом. Спасибо еще раз. Да, пока. Джон повесил трубку и откинулся обратно на подушки. Голова болела и тело ломило от жара. Непозволительная роскошь для врача — болеть в сезон простуд, но, увы, он ее заработал. Горло странным образом не болело, насморк не мучил, да и вообще никаких симптомов, кроме температуры не наблюдалось, но чувствовал он себя так паршиво, словно ночь провел не в постели, а на вокзале, разгружая товарные поезда. — Джон? — дверь приоткрылась, и Шерлок зашел в комнату соседа. — Ты разве не опаздываешь на работу? — Уже нет, я простыл. — Оу… тебе что-нибудь нужно? — Нет, я еще немного посплю, спасибо. — Хорошо… — Шерлок замялся. — Ты неважно выглядишь. — Конечно, я же простыл, умник! — Да… ну что ж, я к Лестрейду, раз тебе ничего не нужно, буду там. Понадоблюсь — позвони. — А ты скажешь мне, что работаешь, — Джон улыбнулся. — Не думай об этом, я прекрасно справлюсь самостоятельно, в конце концов, я же врач. — Тогда пока. — Пока, Шерлок. Джон отвернулся к стене и закрыл глаза. Ну не надеялся же он, в самом деле, что Холмс просидит у его постели весь день? Смешно. Доктор вздохнул и провалился в тяжелый, мутный сон. *** — Убитый — известный политик, — Лестрейд вмиг забыл обо всех своих прежних обидах, едва Шерлок показался на месте преступления. — Рональд Адэр, 26 лет, подавал большие надежды, как представитель правящей партии. Блестящее образование, ни одного скандала, безупречные манеры, высший круг общения — словом, он был воплощением идеального будущего министра неважно чего. — Жена? — Холост, но у него были сестра и мать. Отец погиб несколько лет назад. Сюда, — Грег приподнял полицейскую ленту, пропуская детектива в небольшую комнату особняка на Парк-стрит. — Открытое окно, одно пулевое ранение ровно в висок, оружия рядом нет, вывод — заказное убийство. Что говорят мать и сестра? — Шерлок рассматривал тело мужчины, сидящего за столом в тяжелом кресле: голова была откинута назад, вокруг лежали разбросанные бумаги. — Ничего особенного: Адэр вернулся как обычно, попросил его не беспокоить и ушел в свою комнату. Вид у него был немного расстроенный, дверь он запер, так что женщины решили, что у него неприятности на работе. По их словам, ни подружки, ни невесты у Адэра не наблюдалось, а потому они и не приписывали эти переживания чему-то другому. Больше ничего не слышали и забеспокоились только тогда, когда Адэр не вышел к завтраку. — Исчерпывающе, — Шерлок достал маленькую лупу и наклонился к телу погибшего. — Скоро ведь выборы? Мне кажется, Джон что-то упоминал об этом. — Совершенно верно. Хорошо хоть Джон держит тебя в курсе последних событий. Кстати, а где он, на работе? — Нет, он дома, подхватил простуду и нагло спит. — В тебе нет ни капли чертового сострадания, Шерлок! — Совершенно верно. Итак, что мы имеем: заказное убийство, совершенное, безусловно, опытным снайпером. Думаю, есть смысл обыскать крышу напротив, там мы вполне можем найти винтовку, — Шерлок помолчал, продолжая осматривать убитого. — Безупречный политик, которому прочат отличное будущее, но который совершенно точно любит карточные игры. — Что? — Бумага под его рукой. — Я думал это что-то вроде ведения счетов. — Вам вредно думать, инспектор, но вы почти правы. Это партия в вист. Подсчеты о выигрышах и проигрышах. Видите, судя по всему, Адэр выиграл эту партию. Деньги, разбросанные по столу, говорят о том, что он подсчитывал доходы. — Думаешь, могут быть карточные долги? — инспектор сделал знак одному из криминалистов забрать лист бумаги, исписанный тонкими строчками подсчетов. — Вряд ли. Но я бы не сбрасывал эту версию со счетов. Ни подружки, ни невесты, но ведь Адэр молодой, красивый мужчина, следовательно, либо тут замешана замужняя женщина, либо он был любителем продажных девушек, либо нам стоит поискать второго мужчину. — Логично. Шерлок странно посмотрел на Лестрейда, почти фыркнул и продолжил: — Убийство политика накануне выборов сильно всколыхнет это болото, инспектор. Возможно, именно на это и был расчет. Нам нужен мой брат, он лучше всех поможет с этой грязной средой. Он в ней, как рыба в воде. — Дело уже на его контроле. — Даже не сомневался.***
«Диоген» был самым болтливым и молчаливым клубом Лондона одновременно. В его стенах было запрещено разговаривать в основных помещениях, но он же был главным рассадником слухов среди всего высшего света, а самой главной сплетницей (по мнению Шерлока, разумеется) был в нем Майкрофт Холмс. — Рад тебя видеть, братец. Просто не верится, что ты отлип от микроскопа и обратил свой взгляд на грешную землю. — Как драматично, Майкрофт, но лучше бы ближе к делу. Расскажи все, что тебе известно о Рональде Адэре. — Протеже сэра Джона Харди, граф, кажется совершенно непорочным молодым человеком, но на деле картежник, правда, надо отдать ему должное, знает, когда нужно вовремя остановиться, довольно осторожен в игре и долгов не имеет. Мне не удалось узнать ничего о его сексуальных предпочтениях — создается впечатление, что данный аспект его вовсе не интересовал. Если это так, то это уже по твоей части, дорогой брат. — Невероятно остроумно. Дальше. — Работал в штате помощника министра иностранных дел. Имел дело с секретными материалами, в основном с письмами. С неудобными личностями замечен не был, в скандалах не участвовал. Вот и все. — Невероятно. Он с луны свалился, этот Рональд Адэр, что никто о нем ничего не знает? Ладно полиция, но ты, Майкрофт? Просто не верится, что ты не знаешь ни о каких его тайных интрижках или проступках! — Боюсь, что я могу только назвать тебе имя его единственного друга: служащий министерства культуры и СМИ — мистер Дэниел Миррей. — Чудно. Шерлок встал и быстро вышел из кабинета. — Проследите за ним, инспектор. — Как всегда, мистер Холмс. Вы же понимаете, что мы поедем в министерство? — Я предупрежу. Получив «добро», Грег ретировался так же быстро, как и детектив, стараясь поскорее убраться из этого места. В политику инспектор предпочитал не лезть, политиков же откровенно недолюбливал. Майкрофт Холмс являлся небольшим исключением из правил, да и то потому, что назвать его типичным политиком язык не поворачивался. Вылетев из широких тяжелых дверей, Грег Шерлока уже, конечно, не застал, зато в конце улицы заметил удаляющийся кэб. Эффектно выругавшись, инспектор набрал Джона Ватсона, но трубку взяла миссис Хадсон. — Мне бы Джона, миссис Хадсон, Шерлок совсем от рук отбился. — О, мне так жаль, инспектор, но Джон очень плох, у него жар и что-то похожее на бред. Я уже подумываю о том, чтобы вызвать скорую, но он терпит и утверждает, что справится сам. — Если нужна будет помощь — звоните, извините, что побеспокоил. — Ничего. Я позвоню вам, если Шерлок появится дома. — Буду благодарен, миссис Хадсон, вы наша спасительница. Закончив звонок и подумав о том, что стоило бы навестить заболевшего друга, Грег сел в служебную машину. Министерство иностранных дел сразу же встретило его криками и подозрительной беготней. По-видимому, Шерлок уже успел сюда добраться, и теперь оставалось выяснить, что он успел здесь натворить. Отчаянно не хватало Джона — единственного способного усмирить Холмса человека, но, справедливости ради, надо отметить, что последние месяца три Холмс существовал в своем привычном настроении и даже Джон ситуацию не спасал. — Шерлок! Какого черта здесь происходит?! — вскричал инспектор, едва завидев долговязую фигуру. — Инспектор Лестрейд, Скотланд-Ярд, занимаюсь делом об убийстве Рональда Адэра, а это консультант полиции Шерлок Холмс, — представился он тучному мужчине. — Могу я узнать, что произошло? — Мистер Холмс сообщил нам о смерти сэра Адэра и предположил, что несколько важных писем пропали. Мы действительно обнаружили пропажу двух документов. Если они попадут в руки газет или представителей других государств, последствия могут быть слишком тяжелыми для нашей страны. Поэтому сейчас мы собираем всех, кто имел доступ к этим документам, по просьбе мистера Холмса. Прошу простить, я отойду на минуту. — Шерлок, как ты узнал? — Грег шипел, как рассерженная кобра. — Довольно просто, инспектор: пока ехал в такси, просмотрел счета Адэра, и обнаружил у него несколько крупных поступлений от друга Миррея. В принципе, ничего удивительного: возможно, он возвращал долг, может быть, наоборот занимал денег, но на счет поступала всегда одна и та же сумма с регулярностью раз в месяц. Что бы вы предположили? — Шантаж? — Скорее шпионаж. Служащие министерства иностранных дел и министерства СМИ — неплохая парочка, верно? Пойдемте, осмотрим кабинет убитого. Шерлок и Грег поднялись по широкой лестнице на второй этаж старинного здания и оказались в широком, богато украшенном коридоре. Здание Форин-офиса на улице Короля Карла было поистине великолепным образчиком английской архитектуры. Кабинет Адэра располагался на втором этаже и выходил окнами на улицу Уайтхолл. — Неплохой кабинет для служащего в 26 лет? — Весьма, — Грег усмехнулся, пока Шерлок спешно принялся осматривать помещение. — Все так чопорно и пресно, что впору поверить, что у него и в самом деле были нимб и крылья, — фыркнул детектив и подошел к книжному шкафу. — А вот это интересно. — Что именно? — заинтересовался Лестрейд. — Подойдите, посмотрите на книги: что вы видите? — Немного классики, несколько сводов законодательства… ничего особенного. — Смотрите и не видите. Взгляните на корешки. — А что с ними не так? — Они новые, почти не тронутые, сгибались всего раз или два, а значит, книги находятся здесь всего лишь для вида. А вот это издание «Тесс из рода Д’Эрбервилей» весьма интересно: посмотрите, какой у него истрепанный корешок. Книгу открывали часто, долго держали открытой и рассматривали. Холмс открыл книжный шкаф и достал том. Открыв книгу, мужчины увидели, что та служила тайником. — Что это? — Грег недоуменно рассматривал журнал с красивым парнем на обложке, выполненный в черно-золотом дизайне, на дорогой бумаге, но тоже порядком помятый и потертый. — Это каталог, инспектор. — Каталог? — Каждого из этих мальчиков можно купить. Посмотрите, здесь цветом указана цена от золотого до красного, а эти цифры — код товара. На обороте телефон, по которому можно сделать заказ. — Откуда ты все это знаешь? — Помните наше дело о краже бриллиантового колье? Тогда владелец драгоценности признался мне, что был любителем женщин по вызову, но только дорогих и элитных. Сайт, где он заказывал девушек, выглядел примерно так же. Попасть на него можно было только с паролем. Но любой интернет-ресурс можно запросто взломать, поэтому этот клуб, вероятно, предпочел доверить свои тайны бумаге. — И что нам это дает? — Посмотрим, инспектор, а теперь спустимся вниз и переговорим с коллегами покойного. Вышли мужчины из здания министерства только через час. Ничего нового о покойном им не рассказали: над письмами, которые были похищены, работала четверть ведомства, так как это были важные сведения происходящего на политической арене в соседних государствах. Информация эта была строжайше засекречена, каждый, кто допускался к письмам, подписывал документ о неразглашении. Выносить письма с территории министерства было строжайше запрещено, а на все остальное время, когда они были не нужны они запирались в сейф в кабинете помощника министра. Проще простого было сделать копию письма на телефон или планшет, да даже от руки переписать, чем подставляться и красть документы, чем, собственно, и занимался до своей смерти Рональд Адэр, если чутье не подводило детектива. — Зачем же было красть эти письма? — справедливо спросил Грег. — Продать. — Разве нельзя было продать просто копии? — Смотря для чего. В документах был не один лист, как я понимаю. Возможно, покупатели хотели заполучить оригиналы, а получив, убили Адэра, чтобы вся вина пала на него, а след их затерялся. — И что нам делать дальше? — Найти Дэниела Миррея. — Министерство культуры и СМИ? — Жду вас там, — с этими словами Холмс сел в только что остановившейся кэб, а инспектор отправился к служебной машине.***
Джону было паршиво: он проснулся от головной боли, в горле пересохло, пальцы ломило, а взгляд он никак не мог сфокусировать, плохо различая даже цвета. «Значит, не просто вода», в памяти всплыла вчерашняя неудача, и доктор принялся вспоминать симптомы всех известных ему ядов. Он слышал, как пришла миссис Хадсон, как звонил его телефон, но не мог пошевелить даже рукой. Когда начало темнеть, а лекарства не подействовали, домоправительница стала уверять его вызывать скорую или хотя бы врача из клиники, где он работал, но Уотсон качал головой и отворачивался. До позднего вечера Марта еще сопротивлялась внутреннему чутью, которым, как считала, обладала в достаточной мере, чтобы называть это женской интуицией, но потом сдалась и набрала номер единственного человека, который мог бы помочь. — Здравствуй, Майкрофт, боюсь, что нам нужна ваша помощь. — Что случилось, миссис Хадсон? — вежливо поинтересовался мужчина. — Джону очень плохо, он заболел, но не хочет ехать в больницу. Не представляю, что должно было случиться, чтобы он отказывался лечиться, думаю, дело в Шерлоке. Я решила зайти и навести хотя бы небольшой порядок на их кухне, но здесь все уже было чисто, а Джон лежит в своей комнате с жаром и в бреду. Как бы он не отравился тем, что мог здесь делать ваш брат. — Я понял, миссис Хадсон. Соберите Джону немного вещей, машина за ним приедет в ближайшие полчаса. — Спасибо, Майкрофт, дорогуша! — Не стоит благодарностей, — едко ответил Холмс-старший, который с детства не любил это ужасное обращение к своей персоне. Миссис Хадсон была уверена, что все, что делается во благо — оправдывается в любом случае. Спорить с Джоном ей уже не пришлось, ему стало совсем дурно, и когда крепкие санитары под предводительством хрупкой девушки-врача показались на пороге квартиры, Марта только обеспокоенно всхлипнула и показала, где больной. — Ох, что же я скажу Шерлоку, — пробормотала она, глядя на отъезжающую машину. *** — Мистер Миррей сегодня не был на работе, — ответили Шерлоку и Грегу в министерстве культуры и СМИ. — Вот как? Он заболел? — вежливо поинтересовался Холмс, улыбаясь коллеге подозреваемого своей самой очаровательной из улыбок. — Мы не знаем, его телефон не отвечает, мы не стали поднимать шум, я думала заехать к нему вечером и узнать, что стряслось, знаете, ведь сейчас сезон простуд. Бедняжка, а он за собой совсем не следит. — Да, это печально. Наверное, о нем никто не заботится? — Он живет один, снимает квартиру. Я могу написать вам его адрес. — О, будьте так любезны. Понимаете, ведь дело не терпит отлагательств — убит его друг. Мы понимаем, как тяжело ему будет услышать эту новость, но уверен, что такой прекрасный молодой человек обязательно захочет помочь следствию, чтобы мы нашли этого негодяя. — Совершенно точно. Знаете, мистер Холмс, а в газетах о вас пишут просто ужасные вещи, а ведь вы такой милый. — Разве стоит верить желтой прессе, мисс Крайс? — О, нет, конечно. Вот адрес, — девушка покраснела и поправила светлую челку. — Спасибо, вы нам очень помогли. Выйдя на улицу, Грег, молчавший всю сцену, уставился на Шерлока с выражением полнейшего удивления на лице. — Почему вы на меня так смотрите, инспектор? — Гадаю, что мешает тебе быть таким очаровашкой каждый день! — Это крайне утомительное занятие. — Боже, Шерлок, да в тебе бы все души не чаяли! — Да, и преступники сами бы падали к моим ногам и сдавались на волю правосудия. Лестрейд, мне совершенно все равно, что обо мне подумают другие люди. Я применяю ту технику в общении, которая будет самой эффективной. В случае с этой молодой, живущей с родителями забитой девочкой, было очевидно, что она растает и быстро даст все, что нам нужно, если я скажу ей пару приятных и добрых вещей. Натренировался на Молли. — Ты ужасен. — Так себе открытие, Джон говорит мне это каждый день. — Кстати, как он? — Понятия не имею. — Ты не звонил ему? — Он ведь болеет, так? Ему нужен, там, покой, сон, питание. Уверен, миссис Хадсон о нем позаботится, так что мои звонки совершенно непродуктивны. — А тебе не интересно просто узнать, как себя чувствует твой лучший друг? — От простуды еще никто не умирал, он же врач, в конце концов! Инспектор, вы едете со мной к Миррею или отправитесь навещать моего соседа? — Шерлок, ты невыносим. — Очередная запоздалая новость. Квартира Дэниела Миррея на Чарльз-лейн находилась на третьем этаже небольшого четырехэтажного здания с консьержем и оказалась совершенно пуста. Даже Грег был уверен, что найдет там труп подельника Адэра, но в квартире царил небольшой беспорядок и не более. Пара раскиданных рубашек, незаправленная постель и ни пятен крови, ни ярких свидетельств обыска или вскрытия замка. — Могли ведь и родным ключом открывать, — заметил Лестрейд. — Инспектор, — Шерлок протянул фотографию в рамке, на которой Рональд Адэр в выпускной мантии стоял рядом с другим выпускником, которым мог быть только Миррей, — разошлите ориентировки. — Хорошо, отправляю в Ярд, но что дальше? — Дальше я иду на Бейкер-стрит. Есть о чем подумать. — Шерлок! Не ты ли говорил, что это убийство всколыхнет предвыборные компании! — Если у вас нет предложений, дорогой инспектор, что нам делать дальше и где искать убийцу, я бы предпочел подумать в тишине гостиной. И пришлите мне заключение по вскрытию и баллистическую экспертизу. Шерлок вышел из квартиры Миррея под возмущенный вдох инспектора Лестрейда, досадливо морщась от того, что следствие оказалось если не в тупике, то на непредвиденной стоянке точно. А едва он оказался на улице, как зазвонил телефон, демонстрируя пухлого мальчугана на экране, которым был Майкрофт лет в двенадцать. Фотография его жутко бесила, и потому Шерлок нарочно поставил ее на звонок от любимого братца. — Нет, я еще не раскрыл дело, — раздраженно выпалил он, как только ответил. — Это печально, но я звоню по другому поводу. — Вряд ли у тебя есть другой повод, Майкрофт. — Шерлок! — брат редко разговаривал с ним настолько строгим тоном, так что, памятуя о действительно жестком характере старшего, он замолчал. — Доктор Степлтон уже едет в Бартс, я послал за ней вертолет сорок минут назад, благо она была не в Баскервиле, а чуть ближе. Тебе следует поторопиться туда же. Ты всегда был довольно неосторожен в науке, но сейчас ты перешел все границы. — Да брось, что такого в нескольких опытах над соединением ДНК. — Вот и объясни это Джону, который с минуты на минуту может впасть в кому. — Что? — у Шерлока в груди все похолодело. — При чем тут Джон? — Как мне рассказала доктор Степлтон (да, я отследил твои звонки), она синтезировала сыворотку, чтобы временно наделять одно живое существо наиболее яркими признаками другого, но опыты, проведенные на мышах, показали, что она имеет необратимый, а зачастую и смертельный исход. Ты доработал сыворотку, подключившись к эксперименту, но ее так и не проверили, а вот Джон стал невольным подопытным кроликом. Впрочем, может быть и кем-то другим — я не совсем в курсе с ДНК какого животного ты работал. — Тигра. — Что? — Я работал с ДНК тигра. — Потрясающе, даю тебе пятнадцать минут, — с этими словами Майкрофт повесил трубку. «Джон, ты тупица, какого черта ты принял эту дрянь!», подумал Шерлок, «Все беды от чистоты». Госпиталь святого Варфоломея даже в ночное и вечернее время был полон людей, жизни, впрочем, и смерти тоже. Медсестры, ожидающие, больные — на огромной территории больницы смешалось все и сразу. Еще в такси Шерлок получил сообщение с номером бокса, в который поместили Джона, и код доступа, поэтому теперь он нигде не задерживался и быстро пробирался между корпусами к нужному зданию. Внутри его сразу же встретили доктор Степлтон и брат. — Одевайся, — Майкрофт бросил ему защитный костюм. — Твоя безответственность, Шерлок, как я всегда и предсказывал, наконец, довела до беды. Уверен, что ты невероятно доволен результатом. — Уж не предполагаешь ли ты, что я сделал это все нарочно? — Холмс-младший опасно прищурил глаза, как делал только будучи на пороге ярости. — Вот что, господа Холмсы, отношения будете выяснять позже, а сейчас, Шерлок, мне нужна твоя помощь, нам нужно попытаться купировать приступ изменений в Джоне или хотя бы облегчить их. Его организм подстраивается под новую температуру плохо, у него перестроились кости и, боюсь, ему понадобится хирургическая помощь с ушами и хвостом. — Что? — Шерлок, очнись, он превращается, как и мыши. У него будут когти, уши, хвост, повышенная температура, кошачье зрение, координация, гибкость костей, слух: словом, он приобретет все, что положено этому виду, если мы сможем ему помочь. А потом у нас будет достаточно времени для взаимных обвинений и для поиска обратной сыворотки тоже. — Я понял. Я готов, доктор.***
— Второе апреля, девять часов до полудня, пациент очнулся. Как чувствуете себя, мистер Ватсон? Джон слышал голос слишком ярко, с трудом фокусируясь на нем, а когда открыл глаза, то зажмурился от чересчур яркого света. — Где я? — Вы в госпитале святого Варфоломея, в отдельном боксе. Я доктор Степлтон, вы меня помните? — Да. — Отлично, а кто такой Шерлок Холмс? — Убью засранца, — Джон осторожно открыл глаза и увидел строгое лицо доктора. — Прекрасно, память в порядке. Теперь к физическому самочувствию. У вас что-нибудь болит? — Немного болит голова, точнее тянет кожу, и мне неудобно лежать. — Понимаю. Мистер Ватсон, у меня и мистера Холмса к вам серьезный разговор. — О, у меня к этому гению тоже серьезный разговор! — Джон, ты опытный врач, как ты мог пить хоть что-то, что находилось на том столе? — Шерлок говорил зло, отчаянно пряча за этими словами тревогу и чувство вины. — Ничего я не пил! Просто там было столько всего наставлено, что когда я оттирал пол и задел стол, одна из пробирок перевернулась и вылилась мне на голову. Я испугался, но по вкусу это была просто вода, никаких признаков кислот или ядов, и я успокоился. Заподозрил только на следующий день. — Хорошо, мы выяснили, как вы приняли сыворотку, а теперь поговорим о ее эффекте. Я и мистер Холмс поддерживали контакты после того, как вы побывали у нас в Баскервиле. Поэтому, когда мне впервые удалось провести подобного рода эксперимент, я решила, что мистера Холмса он заинтересует, а помня о его нестандартном мышлении, подумала, что он будет полезен. Это совершенно новый уровень генетического модулирования: наделение одних животных существ признаками и способностями других. Изначально мы делали это с помощью сыворотки, которую вводили в кровь, собираясь впоследствии синтезировать новый образец, который бы действовал через вкусовые рецепторы, втягиваясь во весь организм, как питательное вещество. Но у нас было много проблем: сначала не выдерживали тела подопытных, и нам пришлось создать дополнительную сыворотку, которая бы помогала поддерживать тело в необходимом уровне выносливости, впоследствии мистер Холмс доработал ее, изменив эффект на обратный, позволяя способностям существовать в естественной для организма среде. Затем выяснилось, что нам очень трудно лимитировать временной отрезок, на который мы бы хотели придать нужные свойства подопытному — все наши эксперименты были необратимы. Но сейчас мистер Холмс создал образец, который мы, кажется, можем контролировать, — пока доктор Степлтон говорила, Джон сначала бледнел, потом хмуро уставился на Шерлока, а теперь и вовсе, сжав зубы, смотрел на него с жаждой кровавой расправы. — И этот образец я проглотил? — Да, мистер Ватсон. — Ну и что я теперь? — Вы образец временной мутации номер тридцать четыре. — Плевать, какой чертов номер вы мне присвоили, я хочу знать, с кем ты, гений, смешал мою ДНК! — Это тигр. Джон глубоко вздохнул и помотал головой. — А может у меня бред и вы мне снитесь, а сам я подхватил что-нибудь простое и понятное моему мозгу, типа пневмонии, сейчас у меня жар и под болеутоляющими мне снится весь этот идиотизм, — в голосе Джона слышалась надежда с едва заметной капелькой начинающейся истерики. — Джон, успокойся, прошу. — Успокойся? Чертов Холмс! Почему ты никогда не думаешь о последствиях? Что мне теперь делать? Ты подумал о моей жизни? Работе? — Джон, прошу тебя, послушай! — Меня достало тебя слушать! — Ватсон насупился и отвернулся к доктору Степлтон. — В чем будут проявляться симптомы? — строго спросил он. — Зрение, слух, координация движений, сила, ну и еще кое-что… — Что еще за «кое-что»? — Вы уверены, что хотите это сейчас обсудить? — Да, черт возьми! — Хорошо, мистер Холмс, передайте со стола зеркало. — Зеркало? — Джон облизнул губы и почувствовал, как сердце учащенно бьется, а внутри разворачивается незнакомое желание, сжаться, как перед прыжком. Мышцы уже почти напряглись, но Джон с усилием подавил эти мысли. — Дело в том, Джон, что какое-то время… тебе придется носить шапку и длинные пальто. Шерлок подал Ватсону зеркало и тот уставился на свое отражение с видом полностью поверженного человека. На его голове красовались аккуратные рыжие ушки с темными шоколадными полосами. — Что же, мешает мне лежать, по всей видимости, хвост, — медленно проговорил он. — Джон… ты необычный тигр, ты золотой тигр, — Шерлок стоял рядом с видом полного раскаяния. — Это полностью меняет дело, — зло сказал Ватсон, отбросил на тумбочку зеркало, не выдержавшее такого обращения и звякнувшее несколькими трещинами, и укрылся с головой одеялом, откуда послышалось глухое ворчание, мало походящее на человеческое. — Мистер Ватсон, — доктор Степлтон сурово смотрела на одеяло, пока из-под него не показалась обиженная физиономия. — Это не навсегда. — Обещаете? — Ну, что за детский сад, доктор, постыдитесь! — Степлтон сдернула с Джона одеяло и жестом показала подниматься. — Вот лягте на мое место, тогда и поговорим, — насупился мужчина, тяжело поднимаясь с кровати. — Джон… ты сердишься? Ватсон обернулся и посмотрел на друга, соседа и тайного возлюбленного. Холмс всегда был таким, уж ему ли не знать, к каким последствиям приводит жизнь на одной плоскости с гениальным детективом. Вспомнить только его стрельбу в стену, взрывы на кухне от прошлых опытов, наемных убийц, ночные погони… — Если не уговоришь их отпустить меня отсюда, ты мне больше не друг. — Мы поедем домой сразу после осмотра, — усмехнулся Шерлок. — Черт с тобой, гад, — Джон улыбнулся и только теперь почувствовал, что-то странное во рту. — Что это? Он схватил треснувшее зеркало и оскалил зубы. Вместо двух человеческих клыков на их месте красовались белые и удлиненные, почти касающиеся линии нижней десны. — Ну, класс… — Джон… — О, молчи! Иначе я применю эту красоту по назначению. Джон швырнул зеркало обратно, так что оно разбилось до конца и, странно покачиваясь, направился к выходу, где их с нетерпением ждала доктор Степлтон, чтобы проводить «пациента» на более тщательный осмотр. — Сыворотку надо вкалывать утром, до завтрака, каждый день, в одно и то же время, — объясняла она спустя несколько минут, делая Джону инъекцию. — Если пропустите, то организм начнет сопротивляться произошедшим изменениям, что вызовет новый виток ухудшения самочувствия, как в первые сутки. Нам пришлось синтезировать лекарство в срочном порядке из того, что было сделано для животных, поэтому внимательно следите за ощущениями, любые проблемы сразу сообщайте. — А что будет, если я перестану его принимать? — Вы умрете. — Доходчиво. — Поэтому где бы вы ни были, первое правило — принять лекарство. Сейчас девять часов двадцать девять минут, завтра в половине десятого вы должны сделать инъекцию. Плюс-минус максимум полчаса. Если опоздаете на час или более — сразу сообщайте. Правило номер два… — А их всего много? — поинтересовался Джон. — Слушайте внимательно, мистер Ватсон, от этого, вообще-то, зависит ваша жизнь! Правило номер два: не блокируйте проявление животных инстинктов. Понимаю, что иногда это будет сложно, но хотя бы не старайтесь подавить их полностью. Это позволит вам сохранить психику, нервную систему, а также не сорваться и никому не навредить. Вы — не дикое животное, ваш человеческий разум сохранился, поэтому вы не превратитесь в социально-опасное существо, но вы должны контролировать свои инстинкты, а не подавлять их. — Например? — Джон нахмурился. — Например, вам может захотеться поточить когти. Сделайте это: найдите место, где вам никто не помешает, выпустите когти, утолите инстинкт. Но следите за тем, чтобы не повредить ничего и никого. В этом разница между животным и вами, помните о ней, держите в подсознании. Может быть, вам это и не понадобится, но на всякий случай будьте бдительны. — Я смотрю, новостей все больше… Так у меня есть когти? — Джон посмотрел на свои руки, и в памяти всплыло ощущения боли в пальцах, словно их переломали или выкрутили. — Давайте проведем эксперимент, — доктор Степлтон отдала Шерлоку коробку с вакциной. — Подумайте о своих когтях, представьте, как они появляются, какие ощущения вы испытываете. Посмотрите, как перестроились ваши ногти. Джон посмотрел на подушечки пальцев, почувствовал, как под ногтями находится что-то еще, сосредоточился и выпустил десять сверкающих длинных когтей. И чуть не упал. — Осторожнее! — доктор Степлтон не приближалась к Джону и жестом показала Шерлоку находиться на своем месте. — Они и на ногах вылезли, — воскликнул Джон, сумев удержать равновесие. — Потренируйтесь, чтобы научиться выпускать их по отдельности и все вместе, это с непривычки. А теперь сосредоточьтесь, чтобы убрать их обратно. Ватсон с усилием втянул когти, понимая, как неохотно подчиняется ему новое тело, как тяжело им управлять, в отличие от того, к которому он привык. Новости походили на современную фантастику, а уж его вид и вовсе напоминал то ли фильм ужасов, то ли один из тех фильмов о супергероях. Как все это выдерживала его психика, он не знал, но стоило ему взглянуть в виноватое лицо Холмса, и он увидел, что хотя бы не будет один. По крайне мере, надеялся на это. — Мистер Холмс, кровь у мистера Ватсона необходимо брать каждые три дня. Тогда же записывать его самочувствие, все изменения, какие с ним произошли, если что-то случится. Впрочем, такие вещи стоит фиксировать по мере возникновения, но на всякий случай назовем это отчетом. Все материалы о том, как будет продвигаться работа над обратной сывороткой, я буду высылать вам еженедельно, любые наработки, какие у вас возникнут — высылайте в любое время. Первые дни я бы вам не советовала выходить из дома, — обратилась она к Джону. — Потренируйтесь, прислушайтесь к ощущениям, подумайте, что в вас изменилось. Когда постепенно привыкните — начните с небольших прогулок. — А что же с моей работой? — Мистер Холмс, то есть… мистер Холмс-старший, оформил вам перевод в нашу лабораторию на стажировку по вопросам генетических отклонений. В вашей клинике удивились, но с радостью отпустили. Думаю, по окончании вы сможете написать какую-нибудь нейтральную статью о том, что будущее за генетикой? — Да уж, мне тут на целую диссертацию хватит. — Вот и отлично. Теперь, если все в порядке и больше никаких вопросов у вас нет, то можете ехать домой. — Доктор, — Джон замялся, — а что насчет питания? — Не переживайте, можете питаться, как и раньше, а если в организме будет чего-то не хватать, мы увидим это в анализе крови. Но если вам страстно захочется мяса — побалуйте себя. — А что насчет охотничьих инстинктов? — Врожденные они у тигров не очень сильны, они больше приобретаются в процессе воспитания, но, учитывая специфику вашей жизни, я бы не волновалась. Кстати, мистер Ватсон, не думала, что людям может так идти мутация, — улыбнулась на прощание доктор Степлтон и вышла, оставив друзей наедине. — Джон, одевайся, я отвезу тебя домой. — Легко сказать «одевайся», — проворчал Джон и непроизвольно задвигал ушами. Ощущения были необычными, но приятными, несмотря даже на то, что кожа вокруг ушек еще не до конца поджила. Он остановился, сосредоточился и повернул уши в сторону Шерлока. Это было одно из самых необычных ощущений, что ему доводилось чувствовать: он слышал, как бьется его сердце, как он сглатывает слюну, малейший шорох от изменения позы — стоя спиной, он мог бы сказать, что делал Шерлок, ориентируясь исключительно на слух. Внезапно сердце его забилось быстрее, и Джон сбился. — Что-то случилось? — Шерлок нахмурился. Он залюбовался вдруг ставшей необычной внешностью соседа, пока не заметил, что тот застыл в странной позе. — Нет, просто слушал твое сердце. — Что? — Сам не знаю, как это случилось, но вдруг начал слышать, как оно бьется, как ткань шуршит, как ты сглатываешь слюну. — Необычно? — во взгляде Шерлока зажглось любопытство. — Да, странное ощущение, но приятное, особенно, когда двигаешь ушами. — Доктор Степлтон права, уши тебе и в самом деле к лицу, — Холмс усмехнулся, понимая, что если не прекратит, то может выдать не только возникшие в последние пару дней мысли, но и многие возникшие уже давно желания, в которых он даже самому себе старался не признаваться. — Умник, — проворчал Джон и принялся надевать носки. Сидеть было неудобно — мешал хвост. Ватсон поднялся, сосредоточился, помахал хвостом, приподнял его и сел. Получилось неплохо, но он с укоризной посмотрел на Шерлока. — Ладно, и куда мне девать его в брюках? И в такси как сидеть? — Я что-нибудь придумаю на будущее, я же гений, — Холмс постарался ободряюще улыбнуться. — Странно… — вдруг пробормотал он. — Странно что? — У тебя глаза голубые. — Они, вообще-то, всегда такими были. — У Джона-человека — да, но у тигров глаза золотистые, а голубые только у тигрят. — Ну, так я почти и есть тигренок. Мне пара дней отроду. — Хм, возможно. А как со зрением? Оно изменилось? — Шерлок решил выспросить все, пока Джон одевался, ему было до ужаса интересно, даже хотелось попробовать на себе волшебный эликсир, хотя он и понимал, что это глупо и по-детски. — Немного, когда я сосредоточен, то вижу, как обычный человек, но… будто бы резче. А если забыться, то краски пропадают, словно у цветов насыщенность убрали. — Интересно. — Я, конечно, понимаю, Шерлок, что теперь ты не отстанешь и я твой личный подопытный кролик, точнее тигр, но давай хотя бы до дома доберемся, имей совесть! — О, Джон, а вот твой характер нисколько не изменился. Ватсон хотел было сказать что-то еще, но из его горла вырвался короткий предупреждающий рык. — Ой, прости, я не хотел, — смутился Джон. — Понял, больше не буду. Ты — большой, злой тигр. — Шерлок! Холмс рассмеялся, и Джон не смог сдержать улыбки в ответ.