Двойная жизнь

Белые розы, оставленные Джеймсом, красноречиво умоляли подать им воды, и Кадди пошла в чулан, поскольку подходящую для большого букета вазу в последний раз видела именно там. Эта ваза ей всегда напоминала корзину для мусора, поэтому на видном месте она оставляла ее крайне редко. Но сейчас только эта ваза могла утолить жажду сразу всех капризных цветов. Возвращаясь из кухни в обнимку с вазой, наполненной водой, Кадди увидела Хауса, одетого в брюки. Он комфортно устроился в кресле и, едва увидев ее, спросил: — Уилсон был пьян? — Откуда ты… — Я слышал его голос и потому уверен, что приходил именно он. — Возможно, он выпил грамм сто за ужином, но нет, пьян он не был, — Кадди поставила вазу на журнальный столик и опустила длинные стебли роз в воду. — И полностью отдавал себе отчет в своих словах и действиях. Прошу тебя, давай не будем об этом говорить. Я его не звала, намеков не делала, авансов не давала. — Это я сказал ему вчера, что ему нужно переспать с тобой, — с едва скрываемым торжеством в голосе признался Хаус. Кадди изумленно посмотрела на него и присела на диван. — Хаус, ты не находишь, что это, мягко говоря, недостойно? — слегка оправившись от шока, спросила она через минуту. — Ты хотя бы иногда думаешь перед тем, как что-нибудь сказать? — Я пытался помочь своему лучшему другу. — Нет, Хаус, — Кадди отрицательно покачала головой. — Это за гранью моего понимания. — Я видел, что мой друг блуждает в густом тумане, — принялся объяснять Хаус. — Видел, что он сам не знает, чего хочет от тебя и хочет ли в действительности что-нибудь. Он говорил, что думает о тебе, а я сходил с ума от мысли, что все это может зайти слишком далеко. Я не мог допустить, чтобы он вообразил, будто влюбился в тебя. И я решил дать ему понять, насколько ты не для него. Я был уверен, что он никогда не осмелится предложить тебе лечь с ним в постель. Но, обдумывая такой вариант, он придет к очевидному выводу, что это вовсе не то, чего он хочет от тебя. — И у тебя еще хватило наглости просить меня не играть тобой, — возмущенно заявила Кадди. — Так кто кем играет, Хаус? Конечно, я всегда знала, что все, кто тебя окружает — не более, чем объекты для манипуляции, но чтобы настолько… — Вы с Уилсоном совершенно не подходите друг другу. И всё, чего я хотел — чтобы он сам это понял. Понял значительно раньше, чем ты стала бы его четвертой неудачной попыткой создать семью. И если считать это игрой, то я настолько вовлечен в процесс, что, скорее, игра мною управляет, чем я ею. Особенно после того, как Уилсон все-таки пришел сюда. — Вот что, ты завтра же расскажешь ему о нас, — потребовала Кадди. — Нет, не расскажу, — ответил Хаус, пересаживаясь на диван вплотную к Кадди. — Вот увидишь, ему не хватит смелости признаться мне, что он поддался на мою провокацию. Пока он не признался, он выглядит победителем. Но если он все же признается… — Я была не права, требуя от тебя скрывать наши отношения даже от него. — Ты была права. Благодаря этому мы проживаем две параллельные жизни, в одну из которых нет доступа никому, кроме нас. Хаус привлек к себе Кадди, усаживая ее на левое бедро. Глядя в его горящие глаза с беспечными бесенятами на самом дне, она чувствовала легкое головокружение, усилившееся при соприкосновении губ с его губами и неспешном, очень умелом углублении поцелуя. Утром по дороге на работу Уилсон мысленно прощался со своим рабочим местом, коллегами и теми пациентами, которых он уже не успеет проводить к последней черте. Он мало и плохо спал ночью и проснулся с уверенностью, что Кадди уволит его прежде, чем наступит полдень. Джеймс устроил бы самому себе публичную казнь, если бы смел надеяться, что это поможет избежать увольнения. Но, когда полдень давно миновал, а рабочая рутина по-прежнему оставалась неизменной, Уилсон решил выяснить, есть ли для его беспокойства какие-либо серьезные основания. — Я хотел еще раз извиниться, — сказал Джеймс, входя в кабинет Кадди. Главврач подняла глаза от ежемесячного отчета доктора Льюиса по кардиологическому отделению и удивленно посмотрела на руководителя отделения онкологии. — Давай забудем, ладно? — предложила Кадди. — Будем считать, что нам с тобой приснился один и тот же сон, невозможный и несбыточный. — Забудем, — радостно согласился Уилсон, начиная понимать, что все его страхи были всего лишь порождением бессонницы. — И спасибо за розы, Джеймс. Они великолепны. — Рад, что тебе понравились. Покидая кабинет Кадди, Уилсон постепенно возвращался к обдумыванию всевозможных вариантов розыгрышей Хауса, наиболее подходящих к настоящему моменту.

*****

Основная задача медицины — уменьшить урожай, ежедневно собираемый смертью. Каждое заседание комиссии по трансплантации напоминало Кадди эту простую для понимания, но сложную для исполнения истину. В настоящий момент от острой сердечной недостаточности умирал пациент доктора Льюиса, руководителя отделения кардиологии. Доктор Льюис делал подробный доклад о пациенте, здоровье остальных его органов, вредных привычках, образе жизни и настаивал на скорейшей пересадке донорского сердца. Неожиданно Кадди услышала за своей спиной звук бьющегося стекла и в ту же минуту на пол рядом с ее креслом упало что-то тяжелое. Среди присутствующих возникла легкая паника. — Граната? — испуганно спросил Льюис и попятился к двери, радуясь, что дверь к нему ближе, чем к кому-либо другому. — Граната уже взорвалась бы, — ответила Кадди, подойдя к окну и увидев Хауса, неторопливо удаляющегося в сторону центрального входа больницы. Хаусу третий день нечем заняться, и, разбив стекло, он ярко продемонстрировал, насколько ему скучно. — Мальчишки шалят, — возвращаясь к столу и поднимая с пола камень, завернутый в бумагу для принтера, объяснила Кадди коллегам. — Сыновья одного пациента, я позже поговорю с ними. А пока давайте продолжим. Кадди положила камень перед собой, намереваясь предъявить его в качестве улики в случае, если Хаус вздумает отрицать свою причастность к инциденту. Часом позже, вернувшись в свой кабинет, Кадди застала там Хауса, который сидел за ее столом, уставившись в маленький экран портативного телевизора. Кадди подошла к столу, и камень, по-прежнему завернутый в бумагу для принтера, оказался прямо перед глазами Хауса, закрыв часть телевизионного экрана. — Да, я уже слышал, что в окно конференц-зала влетел метеорит, — спокойно заявил Хаус, не глядя на Кадди. — Это обычный камень, Хаус, и у него вполне земное происхождение. — Это у тебя слишком приземленное воображение. А я надеялся, что у нас наконец-то появится собственный отдел секретных материалов, который я возглавлю. Всегда мечтал стать начальником двух отделений. Кроме шуток, этот камень нужно срочно проверить на наличие послания от внеземной цивилизации. — Поговори с Форманом, у тебя проблемы с долгосрочной памятью. Не прошло и двух недель, как мы договорились о том, что на работе нас связывает только работа. А ты уже забыл. — И тебе не интересно, о чем могут писать жители Плеяд жителям Земли? На гладком светло-сером булыжнике обнаружилась надпись, сделанная синим маркером: «Я соскучился». Кадди ослепительно улыбнулась. — Хаус, мы провели в одиночестве всего одну ночь. — Я не целовал тебя целых тридцать часов. — Сейчас не время, Хаус. Займись чем-нибудь. — Я соскучился по тебе, а не по работе. — Тебе все-таки нужна консультация невролога. Обратись к Форману. А после я пришлю к тебе нескольких студентов третьего курса. К нам прислали двадцать человек на практику, сейчас они все в хирургии, но к завтрашнему дню я должна распределить их по отделениям. — Нет, я не буду заниматься обучением желторотиков даже ради дополнительного десерта! — заявил Хаус, и Кадди снова улыбнулась, понимая, что под десертом имеется в виду секс. — Возьми себе хотя бы троих. Научи отличать гепатит от панкреатита. — Ни за что! — не сдавался Хаус, покидая кресло главврача и забирая свой телевизор. Он направился к двери и обернулся, пройдя половину кабинета: — Постой, они проведут здесь как минимум месяц? — Полтора месяца, а что? — И ты каждый день будешь одолевать меня просьбами преподать им какой-нибудь клёвый урок? — Когда у тебя нет пациента, конечно, буду. — Тогда так, — предложил Хаус. — Я беру трех студентов и за один день чему-нибудь их научу. Случай возьмем из клиники, будет несложно, но, если повезет, интересно. И ты от меня отстаёшь до следующего наплыва полуфабрикатов от образования. — Договорились. Обучение начнется завтра с утра. Если будет тяжелый пациент, отправишь студентов в отделение скорой помощи, откуда заберешь, когда появится время заниматься с ними. Хаус кивнул. От разговора с Кадди желания возиться со студентами не прибавилось, но ему действительно было скучно, а коктейль из клиники и студентов может оказаться интересной забавой. Наутро, едва открыв дверь своего кабинета, Хаус увидел двух девушек и парня. Песня, сама собой вылетавшая из груди, замерла на губах; хорошее настроение от упоительной ночи улетучилось. Все трое студентов, ослепляющие безукоризненной белизной своих халатов, замерли по стойке смирно при появлении Хауса. Одна девушка была худенькой блондинкой почти модельной внешности, вторая поупитаннее, но не толстая, огненно-рыжая. Парень был среднего роста, шатен, ничем не примечательной наружности. — Я — доктор Хаус, — сказал Грег, садясь за свой рабочий стол и на мгновение задерживая взгляд на стеклянной стене, проверяя присутствие Формана, Чейза и Кэмерон. Все трое сидели за столом в соседнем кабинете и пили кофе. – Нет, ваши имена мне не нужны, — пресек Хаус попытку студентов назвать свои фамилии. — В течение ближайшего дня и, если мне сильно не повезет, то также в течение завтрашнего, вас зовут Русалочка, Золушка, Аладдин. Кто из вас кто, выбирайте сами. Главное, чтобы вы отзывались, когда я буду обращаться. Студенты изумленно переглянулись, впервые столкнувшись с подобным подходом к обучению. Хаус встал из-за своего стола и, опираясь на трость и прихрамывая, прошел в соседний кабинет. — Эй, а где мой кофе? — спросил Хаус своих подчиненных. — Сегодня очередь Кэмерон готовить вам кофе, — заявил Чейз. — За пренебрежение обязанностями два часа в клинике за меня, — сказал Хаус и позвал студентов, не решившихся пойти за ним следом: - Эй, кого вы там ждете? Я не могу бегать за вами, так что идите сюда, обсудим тему урока. Студенты зашли в общий кабинет, Хаус устроился во главе стола и, наблюдая за уверенными движениями Кэмерон, готовящей ему кофе, сказал: — Сейчас вы все трое пойдете в клинику, запишите жалобы всех пациентов, свалившихся на больные головы врачей. Потом вам нужно будет выбрать одного пациента, симптомы которого попадали бы под определение «необъяснимо, но факт». К выбору необъяснимого советую подойти со всей возможной серьезностью, чтобы я не мог объяснить ваше необъяснимое за одну минуту. Все ясно? Студенты кивнули и ушли в клинику. — Порой только вскрытие объясняет всё, — заметил Форман. — Если бы твое нытье могло вернуть ей жизнь, я и тогда не стал бы слушать его дольше одной минуты, — раздраженно проговорил Хаус. — Обнаружишь более действенный способ воскрешения мертвых, сообщи. — Ваш кофе, — сказала Кэмерон, поставив перед Хаусом его красную кружку. — Два часа в клинике все равно отработать? — Ты когда-нибудь слышала, чтобы суд отпускал приговоренного к исправительным работам хулигана только за то, что он извинился перед пострадавшим? — спросил Хаус, забрасывая в себя две таблетки викодина. — Я слышал о таком, — вмешался Форман. — Называется амнистия. — Не может быть! — воскликнул Хаус, искусно прикидываясь удивленным до глубины души. — Чейз, представляешь, Кэмерон теперь встречается с Форманом! — Мне все равно, — мрачно ответил Чейз. — Послушайте, Хаус, — Форман попытался поставить начальника на место. — Вам никогда не приходило в голову, что быть неравнодушным к кому-либо — еще не значит спать с этим человеком? — Так ты не спишь с Кэмерон? — Хаус посмотрел на Формана так, словно неожиданно обнаружил в нем физический изъян. — Чейз, расскажи ему, сколько он упускает. — Буду кому-нибудь нужна, обращайтесь в клинику, — направляясь к двери, сообщила Кэмерон. — Нет! — прикрикнул Хаус. — Отработаешь на следующей неделе. Там сейчас мои юные падаваны, и нельзя допустить, чтобы ты помогла им справиться с заданием. В этот момент в кабинете Хауса зазвонил телефон, и хозяин кабинета направился допивать кофе на своем рабочем месте. — Хаус, — услышал он в трубке взволнованный голос Кадди, — на шоссе произошла крупная авария. Твои врачи срочно нужны в скорой. А ты займись своими студентами, уже три пациента жаловались на них. — Жаловались на что? Хамство? Сексуальные домогательства? Патологическая невнимательность? — Наоборот, чрезмерное внимание к проблемам, не имеющим отношения к причине визита в клинику. Это ты велел студентам собирать истории болезни, начиная с периода пребывания в материнской утробе? — Часто корни проблем со здоровьем скрываются именно там, — самым невинным тоном заметил Хаус. — Помнишь, древние советовали: «Зри в корень»! — Еще две жалобы, и ты вместе с ними отправишься в библиотеку изучать более современные научные истины, — заявила Кадди и повесила трубку. Две минуты спустя Чейз, Форман и Кэмерон, довольные предоставленной возможностью отдохнуть от Хауса и его издевательств, быстро вышли из кабинета. Хаус включил компьютер и всерьез задумался над идеей создать хулиганский вирус для личного ноутбука Кадди.