Светлячок

Впервые в жизни Экстону хочется промыть глаза с мылом. Вот честно. Он понимает, что это очень и очень бредовая мысль. Он шлет ее подальше в закоулки сознания, отчаянно отгоняет от себя. Когда это не помогает — шлет уже откровенно, на три известные буквы. Но эта сволочь упряма, ох как упряма. Дрянная мыслишка, подобно милому, но назойливому Железяке, продолжает предъявлять все права на спецназовца. И ему плевать, что он одухотворяет мысль. Просто Экстон очень не любит яркие цвета. Сегодня утром их бессовестно разбудил Зед. Проорал в микрофон до громогласного взрыва барабанных перепонок, сказал, мол, нужно зайти к нему — дело срочное. Экстон еще две минуты смотрел в потолок, соображал что-то и, наконец, под твердый голос Майи поднялся с небольшого по его меркам диванчика. Он тогда думал о том, что вот уже три дня искатели Хранилища сидят без дела. Вчера он нашел свой отряд (военная выправка прицепила к его друзьям такое вот наименование, даже не спросив разрешения) в баре Мокси. Сальвадор резво махнул рукой, сидя за барной стойкой и заказывая какое-то неимоверное количество выпивки, Майя и Зер0 с умиротворенными лицами (как иначе?) сидели на мягких сидениях за одним из столиков. Экстон подсел к сирене, серьезно глядя на напарников. Крутился у него тогда в голове важный разговор, требующий приличного количества внимания и собственной решимости. Военная выправка говорила, что все пройдет хорошо. Но какой-то несвойственный мандраж ударил в голову, и спецназовец с мазохистическим удовольствием считал секунды до того, как команда соберется в полном составе. Оттянуть момент откровенно хотелось. Затянувшееся молчание тогда показалось мужчине даже неприличным. Оно было диким, едким на фоне громыхающей в баре музыки. Нарушила его Майя, значительно повысив голос: — Ты что-то хотел сказать? Экстон открыл рот, хотел выдать то, что крутилось все это время в голове, но лишь покачал головой. Сирена подозрительно прищурилась, но ничего больше говорить не стала. Спецназовец мысленно проклинал ее проницательность. Через секунду проговорил: — Что с нами происходит? Три дня сидим, не показывая носа из Убежища. Работы завались, а мы… — Расслабленностью Зовется это состояние. Позволь поддаться. Зер0 говорил редко, поэтому Экстон до сих пор не научился не удивляться его поэтичным фразам. Вот Майя научилась: — Зер0 прав. Просто и нам порой нужно отдыхать. — На ее красивом лице тогда мелькнула мягкая полуулыбка. Расслабленная, легкая, подобно теплому дуновению ветра в холодном Убежище. — И отличный способ отдохнуть — это надраться в стельку, забыть все заботы и отоспаться до середины завтрашнего дня. — На стол с диким стеклянным грохотом поставили поднос, забитый разномастными бутылками. Сальвадор ухмыльнулся, знаком попросил Зер0 подвинуться и с не меньшим грохотом плюхнулся на пружинистое сидение прямо напротив Экстона. — Да, думаю, глоток вина не помешает, — сирена откинулась на спинку, глядя, как шизотсрел открывает одну из бутылей, тут же осушает чуть ли не половину и с блаженной расслабленностью повторяет ее действие. Потом громко хохочет: — Только виски, моя дорогая. — И прикончил вторую половину. Тем же следом Майя тоже смело потянулась к бутылке, а буквально через секунду это самое виски девушка протягивала Экстону. Он тогда очень решительно вздохнул: — Я хотел поговорить кое о чем. — На него испытующе уставились две пары глаз и один зеркально поблескивающий в неоновых огнях шлем. Слова клеились с трудом. — Мы вроде команда. Слаженная и дружная. Но у команды должен быть командир… — тут спецназовец так непривычно умолк, не зная, что говорить дальше. Сальвадор низко засмеялся, самомнение Экстона рухнуло куда-то в пропасть. И только Майя ободряюще улыбнулась: — Мы согласны. Мужчина недоуменно уставился на нее: — С чем? — С тем, что ты будешь нашим командиром, — продолжал смеяться Сальвадор. Из-за сотрясающихся широких плеч в его бутылке весело плескалось спиртное. Экстон, словно не до конца осознавая сказанное, уставился на Зер0. Тот медленно кивнул, одарив спецназовца очередной замысловатой фразой: — Относительность. Мы — команда. В гармонии, Но не подчинении. И выдал своему командиру веселый смайлик. Спецназовец вдруг заразился тем рокочущим хохотом Сальвадора, той улыбкой Майи и… как можно заразиться смайликом — хрен знает, но он смог. Экстон просто сидел и смеялся, оттого, что понял. Они действительно были слаженной командой, сильной, очень организованной. Но организованной не в том смысле, что планируют каждую атаку, доводят до идеала. Это уникальное понимание на уровне подсознательной интуиции. Той неимоверной силы, что свела четырех совсем непохожих существ, что сделала их друзьями, несмотря на противоречия характеров. Эта сила делает их взгляды словами, жесты — указательными знаками. И именно эта интуиция нарекла его командиром своего отряда, хотя Экстон знал, что никогда не сможет приказывать, подобно его командиру. Он сможет только чувствовать. И вести. На том интуитивном уровне. На душе у спецназовца стало легко. Он схватил протянутую Майей бутыль и присоединился к всеобщему расслаблению. Так они надрались в стельку, забыли все заботы, а вот отоспаться до середины дня не дал пресловутый Зед. Экстон за сегодняшнее утро возненавидел его всей душой и сердцем. Низкий голос в динамик отдавался такими гулкими ударами по черепной коробке, что захотелось самовольно лечь под заляпанную пилу медика, сдать органы и кровь, лишь бы прекратилась адская какофония боли в голове. В грязно-бурой коморке Зеда пришлось лавировать меж крупных пятен крови, придерживаясь за голову. Экстон, чтобы как-то отвлечься, смотрел на Майю. Он всегда так делает — кстати, недурно иногда помогает. Но не сейчас. Сирена мужественно держалась, но спецназовец готов был поклясться, что ей очень хреново. Сальвадор был весел и бодр, только постоянно громыхал: «Да не ори ты так!». И лишь Зер0 продолжал сохранять свою невозмутимость и хладнокровие: ассасин за вчерашний день не выпил и капли. Экстон явственно узнал, что такое настоящая зависть. По словам Зеда нужно было идти хрен знает за чем, хрен знает куда. Спецназовец попытался вслушаться внимательнее. Понял только, что их медик послал за тридевять земель свою помощницу (удивительное существо, которое никто никогда не видел) достать какую-то очень важную фигню. Девица не вернулась — найдите, приведите. Экстон на правах полноправного командира согласился. Уже тогда он понял: сегодня будет очень хреновый день. Началось это страшное время с завтрака у Мокси. Точнее с того, что его не было. Просто компания, что вчера так масштабно расслаблялась в многострадальном баре, сейчас и на сто метров не могла подойти к заведению из-за грохочущей на все лады музыки. Экстон всегда думал, что Мокси умеет выбирать неплохие треки. Сегодня утром поменял свое мнение: они ужасны! Пришлось забиться в темный уголок своей квартирки, как улитка в раковину, и послать за едой Зер0. Лишь потом двинуться на дело. Идти вроде было недалеко, и спецназовец вскользь предложил не брать грузовик, мысленно надеясь, что кто-то не согласиться. Все согласились. Ну, как… Майя выдохнула тихое «ага», Сальвадор опять загорланил о том, чтобы Экстон прикрутил звук, хотя тот и на тон не повышал голоса, Зер0 молчал. Пошли без машины. Дальше были скаги, которые явно объединились против искателей Хранилища. Реально, у них был такой крепкий политический союз. Потому что на каждом повороте появлялась засада из мелких засранцев. При этом в ход они кинули тяжелую технику: плевунов и рыгачей. И друзьям после каждой стычки приходилось тщательно отмывать ботинки и не только в ледяной воде. Потом оказалось, что невиданной способностью к мгновенному размножению/клонированию/почкованию обладают еще и бандиты. За три дня мародеры заняли все зачищенные ранее посты. Так как короткий путь протекал именно через эти посты, пришлось заново их зачищать. Иногда на выручку бандитам приходили скаги. Убойная смесь. Спасали только исключительные бойцовские качества, слаженность и взаимопонимание. И то не всегда. У Экстона в нагрудном кармане есть маленький календарик с Мокси в самых развязных позах. После родной турели эта вещь — самая важная в жизни спецназовца. Так вот, во время одной из зачисток мужчина пообещал себе, что как только вернется в Убежище, то сразу обведет сегодняшний день красным карандашом, поставит к кривому кружочку еще более кривую стрелочку и напишет: «Полное днище». И вот они в хибарке, где прячется таинственная помощница Зеда. Уставшие, изможденные морально и физически, замазанные в грязи и скаговской… дряни, выкрученные, вымученные, подобно мокрым тряпкам, в которых не осталось и пинты влаги. Уже вечер. Экстон стоит на пыльном ветхом полу и думает, что неплохо было бы вымыть глаза с мылом. Он делает еще один шаг вперед и едва сдерживает крепкое словцо, настырно желающее спрыгнуть с языка. Для успокоения смотрит на Майю и видит: никогда ранее их чувства так не совпадали. Только сирена привыкла к контролю, мужчине же нужно приложить титанические усилия, чтобы удержать язык за зубами. Сальвадору легче: он вытягивает длинную тираду из испанских ругательств, которых даже его ближайшие друзья распознать не могут. Реакция Зер0 доставляет: «о_О». — Бьянка, — помощница Зеда тянет руку, голос у нее звонкий, резкий, с долей детской дерзости. Да и тембр… детский. — А вы, должно быть, мои спасители? Перед Экстоном стоит девочка. Подросток. Мелкая (чуть ниже Сальвадора), тощая (чуть толще Зер0), с озорными растрепанными хвостиками и леденцом на палочке во рту. Да, это помощница Зеда. Помощница. Зеда. Спецназовец думает, как наиболее красиво застрелиться своей любимой турелью. Она примет это за величайшую честь. — Искорка, а ты не слишком мала, чтобы забираться в такую даль по поручению?.. — спрашивает осторожно Сальвадор. Экстон хочет задать такой же вопрос. Только чуть-чуть не так: какого хрена Зед берет в помощницы четырнадцатилетних девочек? Или на Пандоре уже с детства начинают превращаться в закоренелых психов? — Нет! — отвечает ему Бьянка капризно, направляясь к выходу. — Может, двинемся в путь? Я есть хочу. Пришлось повиноваться. Экстон мысленно вытаскивает из кармана календарик, зачеркивает предыдущую надпись. И пишет там много-много мата. И опять хочет вымыть глаза с мы… нет уж, тут только растворитель поможет. Девочка одета в миловидный костюмчик, что состоит из кучи рваных кофточек кислотно-зеленого, едко-лимонного и ярко-розовых оттенков. Насыщено-лазурные штанишки блестят. Разноцветные ботиночки один выше другого. Пол-лица скрывают крепко тонированные очки, что переливаются всеми цветами радуги в лучах заходящего пандорского солнца. Спецназовец как-то упускает из виду розовые волосы с зелеными концами и вставными прядями. Он размышляет: как дотащить ребенка через дикую пандорскую фауну (бандиты полноправно занимают вершину этой самой фауны), если ее одежда горит и светится, а над розовой головушкой чуть ли не сверкает неоновая надпись: «Смотри, я здесь, убей меня!». И как вообще она добралась до этой хибары, не превратившись в яркое тряпичное решето? Пришлось выстроиться хитроумным конвоем. У Бьянки из оружия только леденец. Экстон немо проклинает сегодняшний день. — А вы военный, да? — звонкий голосок, в нем играет любопытство. Спецназовец знает, что такое дети, но не знает, как с ними обращаться. Он может только обернуться. — Просто у вас такая вот фигнюшка над глазом. Ну, папа говорил, что такие у военных есть. А где вы служили? Получается, дезертировали, да, раз на Пандоре?.. А пушку с собой прихватили? Кстати, по-моему, Джейки делает более убойные стволы. А, точно, вам же ваш под форму подходит… Мысленно в календарике появляется еще больше мата. Экстон вздыхает: — Ну, я… — Вроде выправка военного, ну, шаг там, осанка. Да и держитесь бодро. А отвечать на вопросы не умеете. Знаете, папа говорил, что на военных иногда опыты ставили. Особенно если на «Гиперион» работали… Да, тогда я понимаю, почему вы дезертировали. Я когда-то мутировавшего кролика видела. Вы видели мутировавшего кролика? Так вот, глаза фиолетовые… Мысленно календарик рвут на сотню мелких кусочков и развеивают на холодном пандорском ветру. Экстон смотрит на Майю — она улыбается сочувственно. Экстон смотрит на Сальвадора — тот явно умиляется юной смышленой Бьянке, чуть ли слезу с глаза не стирает, жмет плечами в ответ на жалостливый взгляд мужчины. Экстон сморит на Зер0 — ассасин смотрит куда-то внутрь себя или, наоборот, вокруг. Приходится рассказывать что-то о себе, лишь бы тебя не считали мутировавшим солдатом из рядов «Гипериона». Спецназовец не умеет говорить с детьми, даже подростками: пытается многое смягчить, подать проще и доступнее, опускает чувства. От этого опять запинается, подолгу молчит, давится своими же словами, что вмиг обращены против него. А потом махает рукой на все это неблагодарное дело: Бьянка все равно считает его ущербным, еще более ненормальным, чем психов с этой законченной планетки. Он сдается, замолкает, делая вид, будто следит за обстановкой на дороге. А на деле опять думает о своих глазах, растворителе и этом ужасном, просто ужасном дне. И почему из них никто не додумался взять у Зеда какое-то средство от головной боли? А, ну да, тот только скажет, что лучший вариант — снести ее к чертям скажьим. Или найдет величайшее заболевание, за которое придется платить… Экстон думает, что он сходит с ума. Второй удар приходится на Сальвадора. Но тот только рад. Ему нравится девочка, он начинает с умилением посмеиваться с ее заумных фраз, сюсюкает, а она злиться. И через секунду получает мстительное: — А вы на стероидах, да? — и тон у Бьянки просто замогильный. Шизострелу явно вынесли приговор. — А сколько вам лет? А девушка у вас есть? Если нету, то плохо. Потому что, наверное, и не будет. — Почему это, Светлячок? — улыбается Сальвадор. В его голосе насмешка: так говорят взрослые, когда дети начинают фантазировать. — Мне папа говорил, — авторитетно заявляет девочка, — что стероиды — это такая фигня, от которой мышцы растут, а член остается… И шизострел давиться чем-то несуществующим и опять выдает тираду из испанского мата, и явно не считает Бьянку такой милой, как сначала. Экстон сам в шоке, наблюдает: Майя в гипнотическом трансе, тронь — получишь купание в захвате из всех стихий. Зер0 отворачивается, кажется, пряча ошалелые смайлики. Но молчит. Всегда так. Потом набрасываются на сирену: — А правда, что вы вот так рукой можете — фьяу! — а бандюк такой — *нечленораздельные гортанные звуки, бульканье, хрюканье, цоканье*? Правда? Майя сохраняет невозмутимость, кивает сдержано: — Да. — И добавляет тут же неуверенно. — Примерно. Похоже на то. — Круто! — Бьянка вытаскивает изо рта леденец и восторженно махает им в воздухе, потом опять принимается за конфету, кусает пластиковую палочку, оттого говорит неразборчиво: — А пфвавда, фто фы мофете люпофо муфыка фхлядом закадить? Сирена выпучивает глаза, тут же приобретает обыкновенную невозмутимость, качает головой: — Не совсем… Леденец опять дышит воздухом. Даже ему, кажется, хочется сбежать от своей владелицы. — А меня научите? Знаете, на Пандоре брака, как такового нету, но обязательно надо найти себе мужика. Сильного, смелого, желательно, босса в какой-то бандитской шайке. Ну, не шайке-шайке, а шайке так глоба-а-ально. Ну, понимаете? Чтоб и муж, типа: йоу, детка, у меня есть деньги и власть. И чтоб пушки под рукой были. Ну, вдруг он псих. Знаете, у нас тут все такие. Никто не застрахован. Сегодня ля-ля, сделки, бабло, а завтра в маске и с перевязью гранаток. И такой: Я СОЖРУ ТВОИ КИШКИ В СОУСЕ ИЗ ПЕРЕТЕРТЫХ МОЗГОВ! ХРААААР!!! Сильный, мужественный, крепкий и телом, и духом Экстон отскакивает и едва сдерживается, лишь бы не упасть ничком и закрыть руками голову. Сальвадор смеется. Спецназовец научился различать в его громовых смехо-раскатах веселье и страх. Это нервозность. Скоро дойдет до тика. Майя прикрывает ладонью губы, лишь глаза выдают легкую панику. Зер0 в своей тарелке — гробовое молчание. — О, смотрите, скаги. Кис-кис-кис, детки! Экстон понимает, почему Зед выбрал именно Бьянку в помощницы: она не погнушается распотрошить кого угодно, даже самого медика. Она не будет брезговать, вытаскивая какие-то там коллекционные мозги из банки. Она тоже будет смеяться под звуки любимой пилы Зеда. А еще Экстон понимает, что сам скоро станет психом. Если не сдаст пост. Ну, или если чуть не расслабиться. Он смотрит с ужасом на то, как Бьянка тычет щенку скага леденец. И тот не бросается на нее, не зовет своих, а ест. Потом все-таки зовет, в воздухе мелькает светящееся лезвие меча Зер0, но тут же замирает. Девочка крошит печенье, деловито отряхивает ладони и идет к своему конвою, заявляя: — Пусть кушают. Бедные, голодают на этих пустошах. Экстон хочет застрелиться сейчас. Он недооценивал Пандору. Через пару минут пути и еще сотни вопросов к сирене, чей хваленый самоконтроль трескался по швам и не только, они вышли к очередному бандитскому посту, что по пути к халупе зачистили. Возвращались по старым следам, самым коротким путем. Спецназовец опять хочет смачно матернуться, да вспоминает о детях (которых, откровенно говоря, уже подумывает выбросить в ближайший залив) и прикусывает язык. Да уж, у мародеров есть определенный талант к мгновенному размножению. Или они воскресли? А в следующий миг на душе у Экстона становиться легко и непринужденно. Он смотрит на нетерпеливое лицо Сальвадора, который уже расчехляет стволы, на какой-то проблеск идеи в глазах Майи, и поворачивается в девочке, что вытащила из кармана уже третий леденец: — Эм… слушай, Бьянка, мы тут на время отлучимся. Побудь пока здесь. Там опасно. У девочки на лице появляется театральное подозрение, она деловито складывает на груди руки и вытаскивает изо рта леденец на манер сигареты: — А-а-а, вот оно что, мордоворот хотите устроить? Пульками бандитские морды нашпиговать, да? Экстон ошалело моргает, спрашивая какое-то невиданное пандорское божество, откуда ребенок знает такие выражения. Потом сам дает себе ответ: во-первых, это не совсем адекватная планета во всех отношениях, во-вторых, ребенок явно цитирует, мимолетно услышав это от кого-то. Сальвадор продолжает умиляться. Жизнь ничему его не учит. — Да, Цветик, взрослые тоже хотят пошалить, — шизострел низко хохочет, а Экстон чувствует, как у него от нетерпения начинает вибрировать пушка в руках. — А посмотреть можно? — Наивная надежда. Бьянка любит неприятности, это точно. — Нет, — командир отряда дает отказ. Девочка явно не намерена отступать: — А если оттуда? — она указывает на небольшой гараж, загражденный баррикадой из старых мятых контейнеров. Приличное расстояние до очага предстоящей битвы, неплохо защищенное место. Экстон невольно соглашается: — Ладно. Только тихо. Зер0, присмотри за ней. Да, спецназовец понимает, что это подло. Это свинство даже. Это просто банальная детская зависть. Зер0 ничем не виноват, что сегодня его не накрывало сушняком, что он не дергался от любого шороха, что его практически не задели скаги, что к нему не приставала Бьянка, даже не посмотрела в его сторону. Он будет страдать за то, что не пострадал раньше. Зер0 рассматривает в прицел своей снайперки бандитский пост, услышав фатальное заявление, подымается плавно с колена и впервые за день говорит: — Может быть стоит Остаться иному из нас? Я в битве нужнее. Экстон качает головой, несмотря на осуждающий взгляд Майи и нетерпеливый топот Сальвадора. И выходит столь банальная и какая-то скупая фраза: — Прости. Зер0 подходит ближе к командиру, практически вплотную, и мужчине кажется, что сейчас сверкающее лезвие ассасина не поленится проткнуть ему глотку. Но Зер0 на удивление, наверное, даже себе, выдает: — Т_Т. — Я понимаю, — шепчет Экстон, сжимает широкой ладонью тонкое плечо, — выручай, дружище. И спецназовец уходит, пару раз судорожно оглядываясь, бросая виноватые взгляды. У него был вариант просто подбросить бандитам Бьянку. Он был уверен: даже эти увальни не выдержали бы. Психи во второй раз посходили бы с ума. Но сейчас нужна разрядка. Да и родная турель соскучилась по чужой крови. Зер0 стоит и смотрит вслед друзьям. И шлет грустные смайлики. А вообще он спокоен, беззлобен и ничуть не взволнован. Просто так он чувствует себя чуть более живым, чуть более другом. Он, может, даже улыбается от этих мыслей. За спиной слышится тихое сопение. Зер0 поворачивается и находит Бьянку с совершенно фанатичным выражением лица: рот приоткрыт, ни один мускул на юном лице не двигается. Ассасин находит несколько достаточно чистых контейнеров, идет к ним, желая сесть. Это ведь тоже… добавляет жизни. Когда отметаешь гордость, когда позволяешь себе выполнить капризы тела, его слабостей. — А-а-а… — чуть обескуражено тянет Бьянка, — а я думала, что вы не говорите. Я думала, что вы робот без этого… как его… ну, голосового модуля. А вы, оказывается, живой. И меч у вас красивый. Это вы типа ниндзя такой, да? Хорош собой и неимоверно крут? Зер0 секунду никак не реагирует. Потом едва заметно кивает. — А вы можете бандюков нашинковать, как грибочки? И в маслице потом поджарить? Папа говорил, что настоящие убийцы могут и больше. А вы можете? Опять сдержанный кивок. Девочку чуть ли не распирает от восторга: она неловко дергается на пальцах ног, не знает, куда деть руки. — А почему тогда они вас не взяли? Ну, вы ж типа невероятно круты, верно? И пушка у вас круче. Это «Маливан», верно? Шокерная? Вообще бесподобная. Так почему вас не взяли? Зер0 опять медлит и немного повернул голову в сторону уже развязавшейся битвы. Он не чувствует зависти или тоски, ассасин просто слушет звуки выстрелов турели Экстона, громкий смех Сальвадора, что уже с двух пулеметов пичкает свинцом бандитов, грозный клич Майи. И думает, как было бы, если ли бы и он был там. — М-м-м… — мычит вроде понятливо девочка и садится рядом, — а почему вы молчите все время? Говорить же точно умеете. Или вам трудно. Я знавала одного чувака, у которого гортань была прострелена. Ну, немного так. Так вот, ему было очень трудно говорить. И дышать. У вас что-то подобное? — Зер0 легко качает головой. — Тогда что? — В молчании сила, Мудрость в бессловесности. Это моя жизнь. — Да ладно. А почему вы так странно говорите? Похоже на стишок, но без рифмы и такое… ну, не похоже на стишок. Это типа вы идеалист? Любите какую-то там Эденскую поэзию? Или где там еще такую лабуду пишут. Я не хотела вас обидеть, но… просто я не понимаю. Я хочу узнать что-то новое. А как можно узнать, не спросив об этом? — Прожить. — Ага, — саркастично кивает девочка. — Вы у нас на Пандоре пожили бы. Тут руками что не тронь — башку тебе откусит или калекой на века оставит. Даже патроны из скаговских куч стремно брать. Вдруг они… А еще противно. Ну а вообще, они милые, знаете… Зер0 поднимается и вновь идет к краю ограды из контейнеров. Бандиты заканчиваются, друзья должны скоро прийти. Хотя… почему им так тягостна компания этой девочки? Она, конечно, излишне болтлива, но если это не поощрять. Хладнокровие всегда выбивает таких из колеи. Сосредоточившись на мыслях, Зер0 не замечает, как затихает вдруг его собеседница. Это настораживает, это дает знак лучше любого жеста, любого запаха и прозвучавшего звука. Ассасин медленно поворачивается, готовясь в любой момент выхватить оружие. Но на половине оборота ему в солнечное сплетение прилетает чья-то нога. Удар достаточно сильный — Зер0 отбрасывает к искореженной стене, не удержав равновесие, он неловко оседает на пыльном металлическом полу. Сначала он чувствует, как над головой в стену влетает пуля крупного калибра, примерно в том месте, где мгновение назад находилось сердце ассасина. Потом наблюдает любопытнейшую картину. Миниатюрная Бьянка с резвостью и решимостью уже бывалого бойца перехватывает руки бандита, незаметно подкравшегося к ожидающим. Массивный револьвер пару раз звучно стреляет в воздух. Тем же следом бандит получает знатный удар в пах, а после дюжей подсечки теряет равновесие, оружие и свое личное мнение о милых маленьких девочках с розовыми хвостиками. Зер0 наблюдает. О нем словно забыли. И это хорошо: лучше, порой, судить по человеку со спины. Бьянка берет разбойника в цепкий захват, закрывая его телом свое. В руках девочки — его массивный револьвер. Еще два выстрела — два бандита, что стояли за спиной первого, падают, получив пулю в лоб. До этого ассасин их даже не замечал. Зато сейчас видит четвертого, что подходит к девочке сбоку. Зер0 не нужно много времени: мгновение — и он скрывается из виду всех противников, еще миг — мародер судорожно дергается, пронзенный лазурным лезвием бритвенно-острого меча. За спиной он слышит негромкий хруст и звук падения чьего-то довольно тяжелого тела. Похоже, Бьянка свернула шею своему бывшему щиту. Она рассматривает массивный револьвер, что кажется неестественно большим в ее маленькой ладошке, улыбается, совсем не по-детски, может, чуть кровожадно, и говорит без былого озорства и наивности: — Да… пушки — детям не игрушки. Только взрослым. Зато какие! — Голос у нее уже женский, твердый, намного ниже. Небольшой пальчик так легко вертит револьвер за спусковую скобу на ковбойский манер. — Не думала, что бандиты… В один миг ее горло сжимает узкая четырехпалая ладонь, вдавливая девочку в неровную стену. Оружие громыхает, соприкасаясь с металлическим полом. — Кто ты? Отвечай. Я не приемлю лжи. Иначе — смерть. Бьянка цепляется за сильную руку Зер0, дергает ногами в воздухе, но освободиться никак не может, только сдавленно выговаривает: — Расслабься, малыш, и пусти меня. Поговорим по душам, узнаем друг друга… — девочку еще сильнее вжимают в мятый металл, голос садится еще больше, заменяясь сиплым хрипом: — Ладно, ладно! Я чуть-чуть не маленькая болтливая девочка, да, немного старше, но… Неужели нельзя попользоваться этим? Это была шутка, проказник, пусти! С учетом приличного роста Зер0 и совсем крошечного роста Бьянки, лететь ей пришлось достаточно долго. Она оседает на грязный пол, трет шею, негромко откашливаясь: — А ты, я смотрю, серьезная шишка, — в ней давно нет детства, замечает ассасин, она тоже сполна хлебнула жизни, тут же подымается, отряхивая свой нелепый костюм. — Прости, что чуть-чуть подставила. Признай, момент неожиданности — очень полезная, порой, штука. И да, пожалуйста, за спасение. Зер0, что вновь воззрился на бандитский пост в нескольких сотнях метров, резко оборачивается. — Да-да, это я тебя ножкой приложила, прости. — Бьянка стоит, вальяжно сложив на груди руки. И ухмыляется. Это делает ее в разы взрослее, несмотря на глупую, но такую детскую внешность. И, может, Зер0 это кажется, но она словно становиться чуть выше, шире в плечах и крепче. — :D. Бьянка смеется: — Это мило. Буду считать за благодарность, окей? Ладно, слушай, позволь мне доиграть. Правда, это весело. Может, и чуть жестоко, но эти рожи… — убийца не видит глаз девушки из-за огромных очков, но ему кажется, что она их выпучивает, пародируя удивленные лица его друзей. — Это… подыграй мне. Как умеешь. Можешь просто молчать. Да… вот сейчас начинай… — Там чисто, — за стену из контейнеров заходит Экстон, смахивает что-то невидимое со своего автомата. Он спокоен, расслаблен, заметно приободрился. — Можем идти. За ним — Майя, с обычной мягкой невозмутимостью на лице. Сальвадор маячит у нее за спиной. Зер0 замечает, что шизострел улыбается. Крайне радостно. Убийца этого не совсем понимает: уметь убивать и наслаждаться чьей-то смертью — разные вещи. Даже если это никчемные бандиты. Для умения нужен контроль, для наслаждения — жестокость. Ни того, ни иного у Сальвадора нет. Он загадочен, подобно своей эфемерной родной планете. Зер0 вдруг чувствует, что что-то маленькое и теплое хватает его за руку: — Ого… — шепчет Бьянка своим тонким детским голоском, — а почему у вас только четыре пальца? Это типа аномалии, да? Вы мутант? С эридием перебрали? У нас таких много. Даже у меня одного пальца на ноге нету. Но это на одной ноге. А, может, меня в детстве бандиты похитили и, ну, знаете там, пометили… Не знаю. Но я с этой хренью фиолетовой — ни-ни! — не дружу. Отрастут ноги до ушей… — девочка с каким-то завороженным видом рассматривает тонкие пальцы Зер0, поигрывает плотной перчаткой. — Дастин… ну, он в Песках живет, — она говорит вкрадчиво, намного тише обычного, тоном бывалого рассказчика, — он говорил, что видел трехкрылого ракка. Представляете?! — детский восторг. — А вы видели когда-нибудь трехкрылого ракка? Я — нет… Зер0 тоже качает головой, разглядывая очень сосредоточенную девочку. Он знает, что это игра на публику. Но, стоит признать, очень убедительная игра. — А как думаете, как он выглядит? — Такой ракк должен Иметь, пожалуй, три крыла. Это логично. Зер0 говорит самые очевидные вещи, он буквально спиной чувствует, как вязкое удивление расползается по лицам его друзей. Как Экстон приоткрывает рот, желая что-то сказать, но молчит, опустив глаза. Как ненавязчиво улыбается Майя, положив руку на мощное плечо спецназовца. И как Сальвадор все-таки смахивает с глаза слезу умиления. И Зер0 отмечает, что ему нравится сложившаяся ситуация. Это… прикольно. — Да, наверное, — соглашается Бьянка. Потом неохотно отпускает ладони ассасина, чинно заявляя: — Нас уже зовут. Пойдемте. — А на лице Экстона появляется паника, когда девочка с криком проносится мимо: — Хочу обе-е-ед! За ней спешит Сальвадор, сирена медленно поворачивается и грациозно шагает следом за другом. И только Экстон все стоит, пораженно вглядываясь в шлем Зер0: — Вы подружились? — Возможно. Убийца хочет еще вывести какой-то смайлик, но передумывает и тоже пускается за отрядом. Как интересно хранить чужие секреты. Еще интереснее делать это в шутку. Зер0 слышит за спиной шепот Экстона, что позволил себе впервые не сдерживаться: — Что за хрень тут произошла? — Зед! — Экстон стучит по дверному косяку. Сильный кулак выбивает из металла отчасти даже страдающие звуки. — Эй, Зед! Мы привели твою… — Не громычь, — его руку вдруг перехватывает маленькая ладошка девочки. Очень требовательно перехватывает, с очень сильной хваткой. Спецназовец удивленно смотрит на Бьянку, что улыбается какой-то глянцевой улыбкой вовсе не шалунишки-ребенка, а местной охотницы за головами. — Эй, хрен заспиртованный, опять ты анестетики дегустируешь? — Она деловито проходит внутрь грязной комнаты медика, заглядывая в каждый уголок. — Нашла я эти гребанные исследования того хрыча. Ау! У Экстона глаза на выкат. Он по привычке, чтобы хоть как-то успокоиться, смотрит на Майю. Та растеряно пожимает плечами. У Сальвадора нервно дергается глаз. Он меньше всех рад преобразованию милой девочки в стерву-девицу. — Бьянка, вернулась наконец! — В коморку заходит Зед, расталкивая столпившихся на входе искателей. — Нашла? — А обнимашки, хрен неблагодарный? Только их не следует. Друзья лишь наблюдают за тем, как хрупкая Бьянка крепко сжимает широкую ладонь медика и ударяется плечом о его массивное плечо. У Экстона ступор. — Лови, — в Зеда кидают маленькое ЭХО-устройство. — Только впредь можешь меня завалить всякой грязью, а свои исследования ищи сам. — Да я понял уже, — медик отмахивается и только теперь замечает искателей. — Эм… это… спасибо. Щиты в ящике в углу. «Подлатать» остается в силе. Экстон медленно кивает, продолжая находиться в полусознательном состоянии. К их компании тут же подлетает Бьянка и резво вытягивает руку: — Дай пять! И пока спецназовец пытается осознать все сказанное, распознать, кому адресована эта фраза, Зер0 чуть неуверенно хлопает по ладошке девушки и отправляет развеселейший смайл. — Ты крут, чувак, ты определенно крут, — Бьянка тихо хохочет и уходит куда-то вглубь этого подобия медпункта. Только спустя минуту Экстона накрывает волной подозрения, негодования и чувства полной облапошенности. Он грозно сводит брови, грозно складывает на груди руки, все еще стоя в дверях, грозно тянет: — Зер0… Но ассасина уже давно нет рядом. А ящик лишился одного щита, производства «Маливан».