ЖЕСТОКОЕ ДАЛЁКО

Алисе хватило полминуты, чтобы вывести из строя половину андроидов, а ее спутникам – не намного больше, чтобы прикончить СГБэшников и уничтожить еще парочку «железных дровосеков». Старший лейтенант Селезнева была против расправы над безоружными сотрудниками Галактической Безопасности, но и не препятствовала ей. Алиса и ее друзья из Ордена понимали: пощады им всё равно не будет, даже если они сохранят жизнь своим противникам, а, согласно оккультной философии «Черного Солнца», кровь врага является лучшей жертвой Великим Богам Арийской Расы. Происходящее в закрытой операционной камере хирургического отделения станции «Солярис-37» напоминало, скорее, некий мистический ритуал языческого культа, а не обычную резню. Ведьма Хельга, тоже участвовавшая в попытке спасения Штольца, ударом эсесовского кинжала пробила горло СГБэшнику, стоявшему рядом с ней. Когда ее руки обагрились кровью, она подняла их кверху и что-то выкрикнула на древнем языке, призывая Демонов Тьмы. Глаза женщины пылали таким же зеленым огнем, как и у старшего лейтенанта Селезневой. Пробить сверхпрочное стекло, отделявшее от них Аскерова, было не под силу даже Алисе. Тимур, сидя на своем стуле за прозрачной стеной, наблюдал за побоищем в операционной, как римский император за сражением гладиаторов, и ухмылялся, по-азиатски щуря свои глаза с монголоидным разрезом. Лица его телохранителей вообще ничего не выражали. Алиса подбежала к своему возлюбленному, взяла в руки его голову и поцеловала в плотно сжатые, искусанные от боли губы. Молодая женщина пыталась привести эсесовца в чувство. Лишь на какое-то мгновение Конрад открыл свои голубые, цвета неба, глаза и улыбнулся, прошептав лишь одну короткую фразу: «Meine Valkyrie» - «Моя Валькирия». Клубящийся белый газ со сладким привкусом неторопливо заполнил пространство в операционной камере, а потом наступило забытье… *** За три года до описанных событий … Когда Пашка открыл глаза – на четвертый день своего пребывания в анабиотическом сне, то первая, кого он увидел, была лейтенант Селезнева. Молодая женщина стояла над ним в белом халате, надетом поверх серо-голубого комбинезона Военно-космических сил Земли. - Лиса Алиса… - улыбнулся Павел. Лейтенант Селезнева холодно посмотрела на своего бывшего друга и любовника, стараясь не выдавать истинных чувств, вызванных воспоминаниями о таком далеком, навсегда и безвозвратно ушедшем, детстве. Совсем не то у нее сегодня было настроение. И только уголки ее зеленых глаз слегка прищурились, а тело непроизвольно вздрогнуло. «Лиса Алиса»… Так Павел однажды, шутя, назвал свою школьную подругу. А произошло это в тот памятный день, когда они вместе посмотрели фильм-сказку о приключениях деревянного мальчика Буратино. Алиса тогда впервые побывала в квартире Гераскиных, куда он ее пригласил. У Пашки была целая коллекция старых детских фильмов, отреставрированных и перезаписанных на кристаллы памяти – снятых сто с лишним лет назад на примитивной аппаратуре, несколько наивных по сюжету, но всё равно – добрых и поучительных. «Ты похожа на лису Алису!» - рассмеялся Гераскин, когда они закончили просмотр фильма-сказки, и спародировал песенку «Какое небо голубое…». «С чего это вдруг?» - изумилась его подруга, вздернув брови. «У тебя улыбка такая же!» Алиса захихикала вместе с ним: «Тогда ты – Кот Базилио!» «Нет, - возразил Пашка. – Кот Базилио – глупый и жадный. Мне больше подходит верный пёс Артамон, защищающий девочку с голубыми волосами. Или влюбленный Пьеро…» «А можно я буду твоей Мальвиной?»… Алисе тогда было семь лет, а Гераскину – десять (*). Несмотря на разницу в возрасте, они учились вместе в одном и том же – четвертом - классе специализированной школы с углубленным изучением биологических дисциплин. Девочка была новенькой и самой младшей по возрасту среди соучеников, на нее все смотрели свысока («малявка!» - хотя некоторые одноклассники были не выше ее ростом); кое-кто завидовал ее способностям («ты смотри, какая! – вызубрила за год всю программу младших классов, наверное, по ночам не спала и не гуляла, только училась и училась…»); а еще каждый знал, что Алиса – дочь самого Игоря Селезнева, знаменитого космозоолога. Последнее обстоятельство добавляло ей не столько уважения в глазах учителей и остальных учеников: ведь их школа была прикреплена к московскому космическому зоопарку! – сколько создавало дополнительные проблемы. Девочка напрасно старалась доказать всем и каждому, что ее высокие оценки и достижения – результат исключительно трудолюбия и упорства самой Алисы: многие искоса смотрели на нее и между собой шептались, что это всё – благодаря ее папе, что она ходит в «любимицах» у преподавателей, что ей ставят завышенные баллы и т.п. Сколько слёз выплакала тогда Алиса, оставаясь одна дома (родители ее большую часть времени находились в командировках: папа Игорь искал редких животных для Космозоо, мама Кира – проектировала новые здания и города на далеких планетах), знали только домашние роботы и… Пашка Гераскин. Лишь этот мальчик с самого первого дня ее появления в классе всегда защищал «малявку-зубрилку» от издевок соучеников. Алиса тоже прониклась к нему симпатией, и долгое время Пашка был ее единственным другом. Алиса мотнула головой, отгоняя ненужные мысли, словно склисс на пастбище назойливых насекомых. За время проживания на биостанции, в ожидании Павла, лейтенант Селезнева перестала коротко стричься «под мальчика», и сейчас ее светло-русые волосы разметались по плечам. - Ты прав, Паша, - как-то отчужденно произнесла молодая женщина, пронзительно глядя на него своими зелеными глазами с изумрудным блеском, словно хищница на беспомощную жертву. – Теперь я – Лиса Алиса, хитрая, жестокая и коварная. Мальвина умерла, когда ее Пьеро женился на другой, а пёс Артамон бросил девочку с голубыми волосами, убежав за сучкой с другой планеты… Той Алисы Селезневой, которую ты знал раньше, больше нет. Гераскин не успел ответить: молодая женщина заманчиво улыбнулась и провела указательным пальцем по его губам, потом - по его подбородку, коснулась горячей пятерней его широкой, накачанной груди. Видно было, что Павел зря времени не терял и все эти годы усердно занимался бодибилдингом: его туловище, казалось, состояло из одних рельефных мускулов, как у древнегреческих атлетов. Ее ладонь легла мужчине на живот и будоражащими, дразнящими движениями, съехала чуть ниже, в интимную зону, к половым органам. Пашка непроизвольно застонал и зажмурился от инстинктивного предвкушения вероятного удовольствия. Тело молодого человека словно пронзило током, он весь задрожал, испытав резкую боль и первобытный ужас, когда почувствовал, что цепкие, словно клещи, пальцы лейтенанта Селезневой сжали его член и мошонку. Павел словно очнулся от сладкого дурмана, взглянул на Алису и увидел, как ее глаза вспыхнули зеленым пламенем. - Ну что, Пашенька, - ласковым, наигранным тоном спросила Алиса, хищно улыбаясь и скаля белые зубки в зловещей ухмылке, - ты доволен? Тебе приятно? Знаешь, что я могу сейчас с тобой сделать? И никакой Аскеров с его шаманами тебя не спасет, как мужчину! Лейтенант Селезнева знала, что за ними наблюдают через скрытые камеры, но даже не предприняла попытки вывести их из строя с помощью своей силы: ей хотелось, чтобы Тимур и его хозяева, которым он, несомненно, передаст видеозапись, стали свидетелями ее мести, ее триумфа. Молодая женщина рассмеялась, но от ее дикого, как у ведьмы, хохота кровь стыла в жилах. В этот момент Гераскину показалось, что его красивое мускулистое тело кто-то режет раскаленным ножом, хотя Алиса замерла неподвижно и только ее зеленые глаза продолжали сверкать адскими огоньками… Пашке хотелось кричать, но его горло и всё туловище парализовало, он смог лишь что-то невнятно прохрипеть. - Не надо! Не делайте ему больно! Голосок Нимми прозвучал в спальной комнате, где лежал обездвиженный Павел, как гром среди ясного неба. Алиса отпустила его мужское достоинство и упавшим голосом произнесла: - Скажи спасибо своей дочери, Гераскин. Она тебя действительно любит. А я еще не успела окончательно превратиться в чудовище, чтобы при этой несчастной девочке калечить ее отца. С этими словами лейтенант Селезнева вышла прочь из комнаты. Ее снова начало тошнить и нужно было срочно найти доктора Мишеля…