Рядом с тобой.

Проснулся я где-то в половине десятого в довольно бодром состоянии. Жизнь айдола дала о себе знать: мы часто не спали ночами, а во время тура, бывало, отдыхали исключительно в самолёте. Так что, чтобы выспаться, мне было достаточно и пары часов сна, а тут я проспал целых восемь. Когда я закончил все утренние процедуры и вернулся в спальню, Джинхван ещё спал. Его тело не было прикрыто одеялом, и я провёл рукой от его ступней до головы, но малыш даже не пошевелился, зато моё тело отреагировало. Как всегда. Член начал подниматься, не нуждаясь в какой-либо стимуляции. В голову закралась шальная мысль, и я не смог отказать себе в её исполнении. Выдавил на пальцы лубрикант, увеличивающий желание, как было написано на упаковке, и провёл ими между ягодиц парня, отчего он заворочался, но так и не проснулся. Тогда я начал его растягивать. Малыш стонал, но глазки так и не открыл. Я покрыл его своим телом, поскольку хотел чувствовать его всей своей кожей. Джинхван лежал на животе, поэтому я просунул подушку под его бёдра и приставил член ко входу, мягко толкнувшись внутрь. Мы оба громко простонали, и он резко открыл заспанные глаза и приподнял голову. Похоже, он действительно спал, пока я не вошёл в него, и понимание этого почему-то заводило меня ещё сильнее. Он инстинктивно напрягся от страха, сжимая и без того очень тугие мышцы, отчего я болезненно простонал. — Эй, котёнок, расслабься, — попросил я, прикусывая мочку уха. По его коже тут же побежали мурашки, и он застонал. — Я думал, мне это снится, — сказал он, прикрыв глаза и расслабившись. — Мне казалось, ты проснулся, пока я растягивал тебя, — ответил я, начав двигаться в нём. Я периодически менял угол входа, чтобы найти простату, и, когда малыша словно ударило током подо мной и он глухо застонал в подушку, я начал входить быстрее во всю длину. Мне было приятно ощущать его всем своим телом, чувствовать, как он прогибался в пояснице, подставляя мне свою попку, и вздрагивал каждый раз, когда я попадал по сгустку нервов. Его руки комкали простынь, и я накрыл их своими, переплетая наши пальцы. Сегодня все движения были плавными, почти сонными и безумно нежными. Всё-таки я не понимал пар, пренебрегающих утренним сексом. Я думал, что сегодня соседи уж точно придут жаловаться. Ближе к вечеру мы решили пойти прогуляться и поесть где-нибудь, поэтому я отвёз малыша в Каннам. Но погулять долго у нас не получилось: когда Джинхван наклонился, чтобы завязать шнурки, я заметил, как он поморщился. — Тебе больно? Зачем ты потащил меня гулять? Я бы приготовил сам, а ты мог полежать. Ты сказал, что ничего не болит. — Хён, я не хотел тебя расстраивать, — ответил он, сжавшись и опустив взгляд от моего недовольного тона. — Я бы не расстроился, а смазал бы тебя заживляющей мазью и приготовил бы обед сам, — всё ещё раздражённо заметил я, но, увидев, как плечи мальчишки затряслись, мысленно дал себе пощёчину. Всё-таки он был слишком ранимый. Я обнял его, гладя по голове. — Прости, Сынри-хён, — прошептал он, тихонько всхлипывая. — Эй, немедленно перестань плакать, я не злюсь на тебя. Пойдём поедим и поедем домой, а погулять можно и в другой день. — А ты хочешь встретиться со мной ещё? — неуверенно спросил он. Красный вздёрнутый носик, заплаканные глаза, мокрые от слёз щёчки... Но даже в таком виде он был безумно красивый и милый. Каким надо быть дураком, чтобы не увидеться с ним вновь? — Вообще-то, я не думаю, что здесь самое место и время говорить это, но, котёнок, ты будешь со мной встречаться? — Д-да, хён! — ответил он, наконец-то улыбнувшись. — Но, Джинхван~а, такого больше не должно повториться, этим ты заставляешь меня чувствовать себя действительно плохо. Научись высказывать своё мнение и не бойся говорить о своих желаниях и в повседневной жизни и в сексе. — Хорошо, хён, — ответил Джинни, выбравшись из моих объятий. — Я очень хочу поесть, а потом полежать. Я потащил его в мясной ресторанчик, который часто посещал с группой. Мы с Джинхваном сели не напротив друг друга, а на один диванчик, ведь так мне должно было легче его кормить. Когда принесли несколько видов мяса и много разных гарниров, малыш очень удивился. — Хён, это же очень дорого! Зачем так много? — Я люблю вкусно поесть, к тому же для меня это давно уже недорого, котёнок. — Давай я приготовлю, — он попытался приподняться, но я заставил его сесть обратно. — Я сам всё сделаю, не волнуйся. — Это неудобно, хён. Я же младше. — Похоже, я один, когда приехал в Сеул, не знал, что должен жарить мясо, — показушно расстроился я, но тут же рассмеялся и неожиданно увидел, как рядом с нашим столиком остановились два парня. Сердце готово было выскочить из груди, когда я перевёл взгляд с удивлённых глаз Ёнбэ на взбешенные глаза лидера. — О, Сынри, я услышал твой смех, — сказал Ёнбэ. — Привет, хёны, — неуклюже вставая, поздоровался я. Сидящий рядом Джинхван тут же подскочил и низко поклонился. — Здравствуйте! — Здравствуй, — сказал Ёнбэ и поклонился в ответ. — Мы можем присесть с вами? — Конечно, хён, — без особого энтузиазма отозвался я, присаживаясь обратно. Джинхван всё ещё стоял не в силах пошевелиться, и я потянул его вниз, заставляя присесть, инстинктивно подкладывая подушку под его спину, чтобы уменьшить боль в пояснице. Хёны тоже сели: Ёнбэ оказался сидящим напротив Джинхвана, а Джиён — напротив меня. — О, я вас не представил. Хёны, это Джинхван, Джинхван, это Ёнбэ-хён и Джиён-хён. — Я знаю, — поспешно ответил Джинхван, кланяясь теперь уже сидя. Он вообще очень сильно нервничал, покрываясь потом, впрочем, я нервничал не меньше него, но в силу опыта умело это скрывал. За столом чувствовалось напряжение, а Джиён всё так же молча прожигал меня взглядом. — Айгу, Джинхван, ты очень милый, чем ты занимаешься? — спросил Ёнбэ, тут же занявшись готовкой. Это было нормально, поскольку раньше я делал это ужасно и хёны привыкли заниматься этим по очереди. Я же в таких походах обычно только ел, точнее меня кормил Джиён: он заворачивал для меня мясо в листы салата, причём всегда только лучшие кусочки. Мне стало так грустно в этот момент, захотелось сидеть рядом с ним, как это было раньше, так же выбирая для него самое лучшее. Мы встретились взглядами, и Джиён немного расслабился, несмело улыбнувшись мне. — Ну что вы, хён, я приготовлю сам, — сказал Джинхван, двигаясь ближе к решётке гриля. Ёнбэ откинулся на спинку диванчика. — Как хорошо, что есть такие милые младшие, — сказал он, заставив меня рассмеяться. Я понял, в чей огород был этот камень. — Хён, потише, это твой фанат, он же сейчас упадёт в обморок от твоего комплимента, — сказал я, продолжая смеяться. — Но это правда! Он очень милый и красивый, и мне кажется, что мы с ним чем-то похожи. Мы с Джи переглянулись и, забывшись, посмеялись. — Ёнбэ, это ты себе хотел сделать комплимент таким незатейливым способом? — спросил лидер. — Ну посмотрите! У нас похожи и глаза, и губы! — возмущённо заговорил он. — И вообще, если вспомнить, как я выглядел в шестнадцать, то это просто моя копия. — Тогда мне стоило встречаться с тобой, а не с ним, — сказал я, не переставая смеяться. За столом повисла тишина. Джинхван тут же положил руку мне на бедро, впиваясь ногтями. Я не видел проблемы в том, чтобы сказать об этом, ведь с Ёнбэ мы говорили на эту тему, а Джиён меня в последнее время абсолютно не ревновал. Ёнбэ довольно быстро пришёл в себя. — Так значит, ты всегда был тайно в меня влюблён, — сказал хён и якобы засмеялся. — Ну ты мог хотя бы знак подать, я, может, ответил бы тебе взаимностью. Я сжал руку Джинхвана, и после слов Ёнбэ он расслабился, но очень густо покраснел и опустил голову. — Эй, не смущайся так, — сказал я ему и положил руку на его поясницу, слегка поглаживая и разминая. — Они же мои хёны, всё равно бы узнали. — В самом деле, макнэ же очень ЛЮБИТ нас, — подал голос Джиён, выделяя это самое «любит» и прожигая взглядом нас с Джинхваном. — Кстати, вы будете его довольно часто видеть, — сказал я, делая вид, что это не моё сердце готово сейчас остановиться от боли. — Через две недели он будет проходить отбор в YG. — К нам не попасть через постель и без таланта, — не пытаясь прикрыть злость, сказал Джиён. Джинхван вздрогнул под моей рукой и мелко затрясся, явно пытаясь не расплакаться. — Ему не нужна ничья протекция, — довольно жёстко ответил я за малыша. — Он очень талантлив. — Как ты? — с издёвкой спросил Джиён, но тут же испуганно посмотрел на меня. — Я не это имел в виду, Сынри~а. Он знал, что это моё самое больное место, и не преминул ударить по нему в нужный момент. Мне стало ещё больнее, я сильно разозлился на Джиёна. — Эй, успокойтесь! Не выносите это на всеобщее обозрение, все и так на нас смотрят, — сказал Ёнбэ, строго глядя на нас. Я молчал, а Джинхван всё-таки не смог удержаться от слёз и закрыл лицо ладонями. — Эй, опять слёзы? — мягко спросил я его, отводя взгляд от Джиёна. — Ну сколько можно плакать, всё хорошо, — продолжил я его успокаивать, прижав к груди и гладя по голове. Ёнбэ подал мне салфетки, и я, убрав его руки от груди, протёр лицо и нос малыша. — Сынри~а, я правда не хотел, — потерянно сказал лидер. — Поговорим потом, Джиён, — ответил я, не глядя на него, и уже мягче обратился к Джинхвану: — Пойдём домой, а? Джинни кивнул в знак согласия, и я тут же встал. — Подожди секунду, я расплачусь. Но Ёнбэ перебил меня: — Я сам заплачу, идите. И, Джинхван, приятно познакомиться, я уверен, что ты пройдёшь. Файтин! — Спасибо, хён, — ответил он, и я повёл его к выходу, услышав, как Ёнбэ сказал Джиёну: — Я думал, что я один такой мудак, но ты и тут занимаешь лидирующие позиции. В машине я обнял и поцеловал Джинхвана. — Я слышал, как ты поёшь, Джинхван~а. Ты обязательно пройдёшь. У президента чутьё, и он тебя ни за что не отпустит в какую-нибудь другую компанию. — Ты думаешь? — улыбнувшись сквозь слёзы, спросил он. — Уверен! Мы так и не поели, поэтому по дороге домой я заехал в кафе и купил еду на вынос.