Рядом с тобой.

— Какого хрена, Джи? — сказал я, посмотрев на него. Я чувствовал себя таким разочарованным. Он наплевал на всё то, что мы вынесли за это время, причём по его вине. Я прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, на этот раз плакать не хотелось, никто не был виноват, кроме него самого! Он сам выбрал то, что сделал, только, похоже, он совсем забыл, что решал судьбы ещё четверых людей, он всех нас тянул с собой на дно. Мне хотелось кричать, было желание ударить или убить его! Я был так сильно зол на него, но в воспалённом мозгу всё же горела мысль о том, что нужно валить отсюда как можно скорее, поэтому я постарался взять себя в руки. Сделав пару глубоких вдохов и открыв глаза, я чуть не пропустил момент, когда Джиён, обойдя меня, двинулся к выходу. — Джи, пойдём домой? — схватив его за руку, попросил я. — Вали сам домой, я останусь, — пытаясь расцепить мои крепко сжатые на его запястье пальцы, ответил он. — Джиён, пожалуйста, мне плохо. Проводи меня домой, — прошептал я. — Я хочу танцевать, — сказал он, но всё же прекратил попытки вырваться. — Потанцуешь дома. — Нет! Отвали, я собираюсь склеить кого-нибудь и заняться сексом, так что ты можешь идти, — буквально прорычал он мне в лицо и всё-таки вырвал свою руку из моей. — Чёрт, чёрт, чёрт!!! И что же мне делать? Я умылся ледяной водой, пытаясь хоть немного охладить пылающее лицо. Неосознанно встал так же, как минуту назад стоял он. Какого хрена всё это происходит в моей жизни?! Как бы я ни пытался выбраться, меня постоянно тянуло обратно. Когда он ушёл сегодня, мысль о том, что мои чувства, возможно, были взаимны, появилась вновь. Я даже думал поговорить с ним, но сейчас я уже не хотел говорить об этом. Я буду с ним всегда, как и обещал, но отношения с этим человеком я не смог бы выдержать. У меня всё всегда было просто, так почему с ним так тяжело? Постояв ещё пару минут, я вышел из туалетной комнаты и пошёл искать своего лидера. К слову, долго высматривать его не пришлось. Он выглядел божеством, спустившимся с небес на одну-единственную ночь. Со всех сторон его окружали люди, телефоны пихали буквально ему под нос, а он танцевал, закрыв глаза и не замечая всех этих вожделенных, липких взглядов. Я шёл к нему, расталкивая всех, а люди возмущённо оборачивались, но тут же замолкали и молча расходились, как только узнавали меня. Я подошёл вплотную к нему, натянув улыбку и сделав вид, что мне очень весело. — Джиён, пожалуйста, у нас будут проблемы, пойдём отсюда, — прошептал я ему в ухо, всё ещё улыбаясь. — Я же сказал тебе отвалить, я собираюсь оторваться сегодня ночью, — ответил Джи, даже не потрудившись открыть глаза. — Джи, не мне тебе рассказывать, что будет, если кто-то заподозрит тебя в употреблении наркотиков, поехали домой, — скулы сводило от этой дурацкой улыбки. — Мне насрать, Сынри~а. Ты не можешь дать мне того, что я хочу. Иди к своему мальчишке, — ответил он, отворачиваясь от меня. Я подождал пару минут, делая вид, что самозабвенно отдаюсь танцу, но на деле раздумывая о том, как мне поступить. Джиён вёл себя неадекватно, и мне нужно было побыстрее увести его отсюда. Решение он подсказал мне сам. «Не можешь дать мне того, что я хочу». Что ж, хорошо, главное, надо было притащить его домой, а там можно и отправить спать, поэтому, слегка касаясь ушной раковины губами, я сказал ему: — Джиён~а, пойдём со мной. Я так устал, поможешь мне принять душ? Джи остановился, а я взял его за руку и потащил за собой; теперь он не сопротивлялся, и я вздохнул с облегчением. Всю дорогу до дома он молчал, а я решил, что говорить с ним, пока он в таком состоянии, просто не имело смысла. Думаю, мне стоило поехать в больницу и показаться личному врачу или вызвать его на дом, но из-за Джиёна я не мог сделать и этого, а ведь мне становилось всё хуже и хуже. Я с трудом концентрировал внимание на дороге, всё время думая о том, что стоило бы бросить машину и поехать на такси. Я надеялся, что в общежитии были хоть какие-нибудь лекарства. Когда мы приехали, Джиён так же безропотно поднялся в квартиру, а я пошёл на кухню искать лекарства. Пока я разводил средство от простуды, он стоял, прислонившись к косяку двери, и следил за каждым моим движением. Никто из нас так и не проронил ни слова за всё это время; я допил лекарство и прикрыл глаза, борясь с тошнотой и головокружением. В этот момент Джиён прижался ко мне всем телом, обнимая за талию и целуя мою шею. — Джиён, мне плохо, давай просто ляжем спать, — попросил я. Но лидер, казалось, просто не слышал меня. Его руки проникли мне под футболку, лаская кожу. — Сынри~а, я так скучал по тебе, — его хриплый шёпот, который в другой ситуации вызвал бы мурашки и тянущее чувство в паху, сейчас будил во мне лишь раздражение. Он покусывал мое ухо, именно то, которого касался не так давно Джинхван, руками гладил поясницу, пытаясь забраться под джинсы и распаляясь всё сильнее. — Джи, давай не сегодня, мне правда нехорошо, — сказал я ему спокойно, упираясь ладонями в грудь и слегка надавливая. Сделав вид, что не услышал, он впился в мои губы очень грубым поцелуем, и я почувствовал стойкий привкус железа во рту. Судя по всему, он не собирался останавливаться, заставляя меня всё больше нервничать. — Я не отказываюсь от своих слов, но давай завтра, а? Когда ты не будешь под кайфом. Джи, ты слышишь меня?! Джиён начал стягивать с меня футболку, а выражение его лица не изменилось ни на мгновение. Казалось, он меня просто не слышал. — Я сказал — нет! — собрав все силы, я оттолкнул его от себя. То, что произошло после, я никогда не ожидал: Джиён замахнулся и ударил меня по лицу, отчего вспышка боли прошлась по всему лицу и взорвалась в затылке, которым я приложился о кухонный шкаф. Я неверяще смотрел на него, чувствуя, как из разбитой губы побежала струйка крови. Он схватил меня за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза. — Ты такая шлюха, Сынри, так зачем же ты ломаешься? Тебе же всё равно, с кем трахаться, — жёстко сказал он, свободной рукой расстёгивая мой ремень. Я в шоке смотрел на него, не веря, что всё это происходит. — Джи, приди в себя, это всё наркотики и алкоголь! Отпусти меня, и я забуду о том, что ты сейчас сказал, — прохрипел я, не в состоянии пошевелить челюстью, сжатой в его цепких пальцах. — Ты забудешь? Не забывай, Сынри~а, никогда не забывай, как я трахну тебя, — сквозь какой-то сумасшедший смех проговорил он, наконец расстегнув мой ремень и попытавшись стянуть с меня джинсы. — Ты с ума сошёл! Очнись, хён! — в панике ответил я, пытаясь его оттолкнуть, я ненавидел сейчас свой ослабевший организм, который подвёл меня в такой ужасный момент. — Не бойся, Сынри, тебе будет хорошо. Ты больше никогда и никого, кроме меня, не захочешь! Моё сердце так сильно билось в груди, казалось, что его просто разорвёт, паника окончательно накрыла меня, и я стал отбиваться, стараясь оттолкнуть его от себя, хотелось убежать, но не мог, ибо в обычном состоянии он был сильнее меня, а сейчас, когда я еле стоял на ногах, тем более. Поэтому я использовал единственное доступное мне сейчас средство: довольно сильно ударил его коленом в пах. Когда лидер согнулся от боли и выпустил меня из рук, я рванул из кухни в гостиную. До лестницы оставалось буквально несколько шагов, когда меня схватил Джиён; я потерял равновесие и, упав, ударился головой о нижнюю ступеньку. С трудом я поднял раскалывающуюся голову, в глазах всё плыло, а со лба по лицу стекала кровь. — Ах ты сука, думал, сбежишь от меня?! — прокричал Джиён, поднимаясь и стаскивая мои джинсы. Моя голова взрывалась пульсирующей болью, а в глазах стоял туман. — Пожалуйста, я люблю тебя... Пожалуйста, Джи, хватит... Мне больно... — еле слышно шептал я, пока в глазах окончательно не потемнело. Я очнулся от ужасающей боли. Абсолютно дезориентированный я не понимал, что происходило, и чувствовал лишь, что меня буквально разрывало на части. От понимания происходящего воздух выбило из лёгких, и я бы просто не поверил, что это происходило со мной, если бы не всепоглощающая боль. Джиён рвано и в полную длину вбивался в меня, а мне хотелось только умереть в этот момент. Боже, я просто не верил, что это могло происходить со мной. К горлу подступила тошнота, и я не смог её сдержать — меня вывернуло под себя. — Ненавижу тебя, ненавижу! Отпусти меня! — беспомощно кричал я, пытаясь выбраться из под него. Хотел ударить, заведя руку за спину, но он перехватил её за запястье, заламывая. Я чувствовал и слышал, как кровь хлюпала при каждом его толчке, хоть немного смазывая и уменьшая трение. В голове крутилась лишь одна мысль: «Господи, пусть я умру прямо сейчас». Джиён обхватил мой член рукой и начал дрочить, но я совершенно не чувствовал возбуждение. Только отвращение, отвращение к нему, к себе, к своей любви. Какая, к чёрту, любовь?! Он мною всегда только пользовался! Следующая минута тянулась для меня как целая вечность. Мои попытки вырваться ни к чему не привели, а силы окончательно покинули, когда Джиён наконец-то кончил в меня и, сделав ещё пару толчков, отстранился. А я беспомощно лежал на полу, меня всего трясло и било крупной дрожью. Всё, что я мог, — это рыдать, упираясь лбом в лужу из своей крови и рвоты. Я хотел умереть, только умереть и ничего больше, хотя кого я обманываю, я уже мёртв, он убил меня, втоптал в грязь. Мне хотелось сделать только одно — встать и, дойдя до кухни, вспороть себе вены. Я попытался подняться, но поясницу прострелило такой сильной болью, что в глазах опять стало темнеть. Я старался глубоко дышать и оставаться в сознании. Постепенно всё перестало кружиться, и я, превозмогая боль, всё же смог подняться. По ногам побежала кровь вперемешку со спермой, и меня снова чуть не вывернуло наизнанку. Джиён сидел у стенки, спрятав лицо в согнутых коленях и зарывшись пальцами в волосы. Я хотел сказать ему, что буду ненавидеть его до последней минуты своей жизни, что хочу, чтобы он сдох после всего этого. Но, постояв с минуту, я развернулся и пошёл в сторону кухни. На столешнице я нашёл набор ножей и, взяв самый острый из них, поднёс к своей шее. Неожиданно пришла мысль, что мой обидчик не должен жить и я должен убить его тоже, но от этой мысли стало ещё хуже. Чёрт, но это же Джиён, мой любимый Джи. Господи, каким же нужно быть идиотом, чтобы жалеть своего насильника. Он только что разрушил мою жизнь просто потому, что ему захотелось привлечь к себе внимание. Он не нашёл ничего лучше, чем принять наркотики. Всё потому, что я жалел его в прошлый раз. Сам был виноват, я сам во всём был виноват. Я вновь разрыдался, понимая, что просто не смогу убить его, от злости на себя я нажал на нож сильнее и почувствовал, как горячие струйки побежали по шее к ключицам. В голове вдруг возник голос матери, говорящей, что я её радость, её сынок, которым она может гордиться. Если я сделаю это, то все узнают, что тут произошло. Они будут смаковать подробности ещё очень долго, и я, упорным трудом давший своим родителям жизнь, о которой они могли только мечтать, уничтожу и их тоже. Мои родители и сестра не смогут появляться на людях, все будут шептаться за их спинами, не позволяя их боли хоть немного притупиться. Я опустился на пол, не отнимая ножа от горла, но уже прекрасно понимая, что не смогу сделать это.