Роза ветров

На самолет из Брюсселя они с Шерлоком опоздали. Молли, болезненно пунктуальная и всегда планировавшая свои передвижения до минуты, была в отчаянии. Шерлок же, обнаружив, что регистрация на их рейс завершена, лишь равнодушно достал смартфон, пощелкал пальцами по экрану и не сходя с места заказал для них два билета на поезд. Спустя пару часов они сидели в купе и смотрели, как растворяется в сумерках мелькающий за окном пейзаж. Очень скоро, когда за окнами совсем стемнело, Молли почувствовала, что атмосфера в помещении начинает накаляться. Не так уж неожиданно – полтора часа в поезде без дела были практически гарантированным способом перевести Шерлока в режим «стреляю без предупреждения», и если она хотела провести без приключений оставшуюся часть пути, следовало действовать взвешенно и мудро. Сначала – игнорирование. Молли достала наушники и, подсоединив их к телефону, принялась листать свой музыкальный каталог. Занимаясь этим увлекательным делом, Молли удалось оттянуть неизбежный момент столкновения на… она взглянула на часы на телефоне – почти на двадцать минут. Что дальше? Ей искренне хотелось ради разнообразия увидеть что-нибудь новое, но шансы на то, что это произойдет, были невелики. Шерлок все время, пока она, открывая и закрывая папки в мобильнике, перебирала любимые и недавно добавленные в плэй-листы мелодии, задумчиво ерзал, сердито возился, но попыток устроить свое коронное шоу на тему «Меня окружают клинические дебилы, дайте мне томагавк» не предпринимал. Он даже не расскажет ей подробностей биографии проводника или захватывающую историю карьерного роста официанта, пять минут назад принесшего им напитки? Он вообще здоров? Подняв голову, Молли внимательно посмотрела на своего соседа и, вопреки жгучему желанию послать все к черту и отгородиться от беспокойного гения стеной музыки, коснулась пальцами сенсора, закрывая очередной файл, и, сделав короткую паузу, сказала: – Я слушаю тебя, Шерлок. Холмс нахмурился, как будто ее замечание застало его врасплох, хотя похоже было, что из них двоих именно он стремился начать разговор, – явно колеблясь и размышляя о том, как лучше сделать это. Последняя мысль окончательно испортила Молли настроение: если Шерлок не знает, как начать, это означает, что лучше всего сразу закончить. Она отложила в сторону телефон. – Я думаю, ты хочешь мне что-то сказать. – С чего ты взяла? – приняв равнодушный вид, Шерлок закинул ногу на ногу и смерил ее высокомерным взглядом. Молли задумалась. – Не знаю, – равнодушно протянула она, – возможно, потому, что вот уже полчаса ты вертишься, как будто под тобой не диван, а раскаленная сковородка, твои тяжкие вздохи заглушают адажио Вивальди, – она указала на телефон, – а еще ты раздергал на страницы три железнодорожных буклета, пытаясь свернуть из них сигареты? Пальцы Шерлока дернулись. – И это притом, что в нашем багаже лежит неначатая пачка, достать которую можно менее чем за минуту. – Молли не собиралась останавливаться, несмотря на то, что каждое ее слово предположительно увеличивало количество сигарет, которое может понадобиться Шерлоку, и уровень адреналина в его крови на пару пунктов. – Если же ты делаешь это из любви к искусству, то… – Хватит. Голос Шерлока прервал ее резко и сильно, будто одним махом стер написанную на доске в три строки математическую формулу. Стало тихо, только слышно было, как стучат колеса поезда. Ночное небо в окне, затянутое облаками, на несколько секунд окрасилось в желтоватый цвет, пропуская лунные лучи, и снова сделалось темным. – Молли, скажи, как ты думаешь, для чего ты мне понадобилась? – Шерлок откинулся назад и оперся спиной о спинку дивана. Поблескивающие в свете крохотных лампочек под потолком, его глаза лениво следили за ней. – Я… Но… – Молли не ожидала такого вопроса. Меньше всего она готова была обратиться именно к этой теме. Для чего она ему понадобилась? Да он шутит? Но Шерлок не выглядел как человек, расположенный шутить или иронизировать, – если допустить, что подобные вещи в принципе были ему свойственны. – Я думала, тебе нужна была ассистентка, – осторожно сказала она. – Я тоже так думал, – медленно кивнул Шерлок, и Молли с тревогой вскинула на него глаза. – Что значит, ты… тоже? – теперь она растерялась. – Когда я познакомился с тобой, я был искренне убежден, что нашел хорошую ассистентку, умную и сообразительную, не слишком надоедливую, с которой не будет особых проблем, – рассеянно, глядя куда-то мимо нее, сказал Шерлок. – Я хотел такую ассистентку, – подняв руку и проведя пальцем по гладкому стеклу окна, задумчиво добавил он. Что-то в его тоне заставило Молли привстать со своего места и придвинуться к нему поближе. – Но ассистентку ты не получил, – неторопливо, будто пытаясь по отдельности вникнуть в смысл слов, сказала она. – Нет, – все так же глядя в окно, ответил Шерлок. – Что же ты получил в таком случае? – Молли почувствовала, что ее начинает утомлять этот разговор, с каждой минутой все больше начинавший походить на допрос. Шерлок ничего не ответил. В любой другой ситуации Молли только пожала бы плечами, решив дольше не расспрашивать его ни о чем, и просто отправилась бы заниматься своими делами. Но в этот раз тут явно что-то было нечисто. Шерлок молчал, и Молли внезапно задумалась, какой ответ она хотела бы услышать. Кого он получил? Няньку? Друга? Личного менеджера? – Розу ветров, – голос Шерлока был неожиданно усталым, – я получил розу ветров. – Что это значит? – Молли, чьи мысли только что бесцеремонно прервали, почувствовала себя окончательно сбитой с толку. – Это… это же вроде компас? – Не компас, – Шерлок провел рукой по волосам и, сделав паузу и уставившись в окно, заговорил, обращаясь не то к ней, не то к собственному отражению: – В традиционной навигации и строительстве роза ветров – схематическое изображение, отражающее взаимодействие ветровых потоков на местности. Никакой мистики. Сплошная математика, – с досадой прибавил он и потянулся за сумкой, в которой лежали сигареты. Достав одну и сделав несколько сильных затяжек, он, кажется, немного расслабился, но выражение его глаз оставалось острым и сосредоточенным. – Шерлок, объясни мне, что это за чертовщина, – терпение Молли было на исходе. Подняв одну бровь, Шерлок посмотрел на нее и, будто бы не обнаружив ничего для себя нового, продолжил: – Метатель ножей – странная профессия. Молли хмыкнула. – Не из-за того, что она заставляет мастера играть со смертью, – немедленно возразил Шерлок в ответ на ее смешок, – настоящего профи этим не удивишь, да он и не станет рисковать ни своей репутацией, ни карьерой, ни партнершей ради глупого позерства. Большинство номеров, которые мы исполняем в театре, на цирковой арене или во время соревнований, абсолютно безопасны. Тут нет никакой тайны, – он коротко затянулся, – ты видела, как я тренируюсь. Молли утвердительно качнула головой. – Странно не это, – зажав сигарету между пальцами и потерев рукой лоб, промолвил Шерлок, – странно то, что этот род деятельности практически не имеет собственной коллекции суеверий, которыми полны большинство «творческих» профессий и которых я за свою жизнь немало наслушался в артистических уборных. Метатели ножей не начинают номер с определенной руки, не садятся перед выступлением на щит и не пытаются выбрать счастливый зал. – Шерлок презрительно фыркнул, перечисляя наиболее распространенные актерские заморочки, – у них практически отсутствует собственный фольклор. Если не считать одной истории… – О розе ветров, – с оттенком иронии, которой она не ожидала от себя, сказала Молли. Шерлок кивнул, бросил окурок в пепельницу и откинулся назад, коснувшись затылком бархатного валика за своей спиной. – Эта легенда – потрясающий пример способности человеческих существ находить волшебное и сверхъестественное даже в том, что таковым, кажется, не может быть по определению, – в голосе Шерлока послышалось нечто, подозрительно похожее на удовольствие. – Давно собираюсь написать научную статью на эту тему, – мечтательно пробормотал он, но, увидев выражение лица Молли, поспешил вернуться к предмету их беседы. – Согласно преданию, роза ветров – это нечто, что способно сделать обычного метателя ножей аутентичным, непревзойденным мастером. Другими словами, это то, что отличает просто талантливого трюкача от настоящего гения. – Шерлок замолчал и потянулся за новой сигаретой. – Направление. Свобода. Точка неподвижности, в которой замирает мастер, безошибочно чувствуя, откуда дует ветер. Отбросив недокуренную сигарету, он взъерошил волосы и, подняв голову, посмотрел на Молли. – Я никогда… – казалось, слова даются Шерлоку с трудом, – я никогда не видел человека, который… И никто другой из моих знакомых. Мы ведь должны были бы сразу его узнать, правда? Молли не ответила. – Проблема в том, что никто, – ни те, кто верят, что роза ветров существует, ни те, кто считает, что это – не более чем красивая легенда, – не знают, что она собой представляет, – не дождавшись от нее никакой реакции и сердито насупившись, продолжал Шерлок. – Количество выдвигаемых версий сравнимо с предположениями о природе Лох-Несского чудовища – так же много и столько же нелепостей. Одни говорят, что это магический предмет, возможно, украшение или талисман, другие уверены, что речь идет об особой конфигурации ножей, выполненных в древние времена одним из оружейников Востока, третьи вообще предполагают, что роза не имеет отношения к реальным артефактам и есть не более чем символ духовного поиска и самопознания… – Шерлок закатил глаза. – Но мне в голову не могло прийти, что роза ветров – это женщина. И теперь я не знаю… – он остановился, переведя дыхание, затем набрал в грудь воздуха, будто желая сказать что-то еще, но замолчал. Молли встала со своего места, чтобы открыть окно, желая проветрить помещение, до отказа заполненное дымом, и уселась обратно. Спугнутые сомнениями и взбудораженные признаниями Шерлока, ее мысли сорвались с места и понеслись вперед. Что же тебя тревожит, Шерлок? Если, как ты утверждаешь, ты нашел... возможность обрести уникальное мастерство, способность творить свое искусство так и только так, как ты хочешь, без ограничений, выпадающих на долю тех, кому не досталось собственного направления или кто оказался недостаточно упорным, чтобы продолжать искать его, что смущает тебя? Что делает твой взгляд растерянным и почему ты так долго молчал об этом, лишь сейчас решившись заговорить? Все эти вопросы замерли на губах Молли, не будучи готовыми быть произнесенными. Или просто в них не было нужды, потому что она знала ответ. Шерлок боялся. Боялся, что все, что он умеет, все, чему научили его опыт и тренеры, все, что составляет «феномен британского метателя ножей, покорившего Европу», – это просто волшебный фокус, магический эффект, благодаря которому он никогда не ошибается по-настоящему, а, значит, не может по-настоящему победить. Это не имело отношения к публике. Нет, Шерлок не боялся, что его сочтут мошенником: он боялся узнать, что он таковым является. Откинув голову назад и тоже прислонившись затылком к стене, Молли посмотрела в окно. Сюрреалистичная ночь, странным образом связавшая воедино их общие ощущения, непонятные события и ее смутные догадки, казалось, ждала ее хода в этой непонятной игре. – Так твоя карьера теперь зависит от меня? – из всех идиотских вопросов этот был, вероятно, самым идиотским, но ничего более разумного на ум почему-то не приходило. – Более или менее, – сдержанно сказал Шерлок. – В таком случае, – подняв голову и решительно посмотрев на него, сказала Молли, – тебе следует увеличить мне зарплату. Смех Шерлока заглушил гудок паровоза, возвещающий об остановке на одной из крохотных никому не известных станций. *** Молли влюбилась в начале весны. Как ни странно, узнала она об этом из смс-ки от Майкрофта, пришедшей в четыре утра и до смерти напугавшей ее, к тому времени успевшую ближе познакомиться со старшим братом Шерлока, регулярно появлявшимся на Бейкер-стрит, полным отсутствием сарказма. Сообщение содержало всего три слова. «Не лгите ему». Молли устало положила телефон на тумбочку, поднялась с кровати, оставив наивную надежду поспать сегодня хотя бы пару часов, и, подойдя к шкафу, вынула из него чемодан и принялась медленно и целеустремленно собирать вещи. Когда в восемь утра она вышла в гостиную, Шерлока там не было. Что ж, так даже лучше. Окинув комнату прощальным взглядом и поудобнее перехватив чемодан, Молли направилась к выходу. Она шла быстро и уверенно, не чувствуя ни малейших сомнений. Совсем никаких. Дверь в квартиру миссис Хадсон была заперта, так что Молли решила, что после попрощается с квартирной хозяйкой (и заодно попросит у нее извинений за… да мало ли за что ей стоило бы попросить извинений, подумала она; учитывая то, что постоянно творилось на кухне и в гостиной, не исключено, что лучшим выходом для них с Шерлоком могли бы быть извинения за само их присутствие здесь), не останавливаясь, прошла через коридор в холле и, выйдя из дома, так же быстро забралась в ожидавшее ее такси. Открыв оставленным давным-давно и снова отобранным у подруги ключом дверь своей квартиры, она бросила чемодан у подставки для обуви, медленно проследовала в гостиную, не раздеваясь, упала на диван и, наконец, заснула глубоким спокойным сном. Последующую неделю по степени насыщенности и активности можно было сравнить разве что с недавним гастрольным туром. Молли вносила в ежедневник и вычеркивала оттуда встречи, обедала со старыми знакомыми и университетскими друзьями, с которыми не виделась много лет, посещала театры и выставки, назначила дату помолвки. Она извлекла из многолетних залежей в своем секретере древний диплом об окончании факультета искусств и начала искать работу по специальности. Ее резюме было не самым блестящим, но природное обаяние и способность расположить к себе людей с лихвой окупали этот недостаток, и уже со следующего месяца она должна была начать на новом месте. Помощник директора художественной галереи – не слишком эффектно, но для того, кто стремится к размеренной тихой жизни без сплетен о собственной персоне в Интернете и кричащих заголовков на первых полосах газет, – то, что нужно. К вечеринке по случаю ее помолвки Молли готовилась тщательно, в том числе, и выбирая и рассылая приглашения. Помимо ее близких друзей и родных, она, само собой, позвала миссис Хадсон, агента, который работал с ней и Шерлоком, а также нескольких новых знакомых из Италии. Появление Шерлока не планировалось, хотя Молли отправила ему приглашение – просто потому, что была уверена: так будет правильно, что бы он по этому поводу ни думал и как бы ни поступил в результате. Просматривая накануне список гостей, Молли подумывала вычеркнуть его имя – за все время, прошедшее с того дня, когда она покинула Бейкер-стрит, Шерлок так ни разу и не объявился, не попытавшись ни встретиться с ней, ни связаться по телефону, и все говорило в пользу того, что и сейчас он не придет, – но в последний момент передумала. Сама не зная почему. Такое же приглашение она отправила Майкрофту, но от него, в отличие от Шерлока, не удостоившего ее ответом, пришел составленный по всем правилам светского этикета отказ, подчеркнуто любезный тон которого указывал на то, что Молли принадлежит к числу злейших врагов старшего Холмса и лучше бы ей не испытывать его терпение. Молли вняла невысказанной просьбе, мысленно вздохнув с облегчением: теперь все формальности были соблюдены. Однако судьба, очевидно, распорядилась иначе, и с одним из братьев в тот вечер ей все же пришлось столкнуться. Глядя, как Шерлок, размашистым шагом вошедший в банкетный зал уютного ресторана, расположенного на втором этаже одного из лондонских особняков XIX века, не останавливаясь ни на секунду и ни на кого не обращая внимания, уверенно движется между столиков, ловко огибая попадавшихся по пути людей, Молли подумала, каким образом ему удается выглядеть в обыденной жизни так, как другие выглядят на сцене. Наверное, поэтому ему и принадлежит загадочный мир подмостков, и сердца зрителей ему отданы без остатка, улыбнулась она, заметив восхищенные взгляды, которыми провожали Шерлока узнавшие его гости. Она отвлеклась всего на минуту, желая выяснить причину странной возни в другом конце зала, когда услышала вкрадчивый голос за своей спиной: – Мистер Лоренц, кажется, возбудился не на шутку. Молли обернулась и протянула Шерлоку раскрытую ладонь. – Полагаю, для этого ты его и пригласила, – вместо предложенного рукопожатия, он склонился к ее руке, касаясь ее губами, – чтобы не сойти с ума от скуки. Молли откинула голову назад и рассмеялась. Мистер Лоренц был другом – бойфрендом? миссис Хадсон, и она позвала его только потому, что не хотела обижать пожилую женщину. Вероятно, это было одной из самых больших ошибок в ее жизни. За прошедшие два часа этот субъект умудрился разбить три тарелки, поругаться со всеми официантами, устроить своей спутнице сцену ревности и попытаться станцевать канкан. В настоящий момент он увлеченно доказывал что-то своему соседу по столику и, кажется, дискуссия начала выходить за пределы словесного поединка и в ближайшее время грозила покинуть границы административно-правового кодекса. Оглянувшись вокруг и поискав глазами распорядителя вечера, Молли сделала ему выразительный знак рукой, указав на разгоряченного мистера Лоренца и без слов попросив уладить ситуацию, а затем повернулась к Шерлоку и взглядом предложила ему следовать за ней. Они вместе пересекли зал и подошли к высокой прозрачной двери, ведущей на открытую террасу. Придержав стеклянную створку и пропустив девушку вперед, Шерлок закрыл ее за собой. Они стояли на небольшой площадке, со всех сторон утопавшей в пышной зелени и погруженной в мягкий ночной полумрак. Молли прошла дальше и, опершись левой рукой о парапет балкона, посмотрела вниз. Несколько минут она стояла, рассматривая растущие в саду под ними деревья и кусты, покрытые свежей весенней зеленью, совершенно забыв о присутствии Шерлока. Постояв недолго у нее за спиной, Шерлок подошел и, встав рядом, тоже оглядел дремавший в темноте парк. – Завтра утром я уезжаю, – без предисловий сказал он. Молли обернулась к нему. – В Америку. – добавил Шерлок. – Тридцать выступлений в крупных городах. Она понимающе кивнула. – Новое направление. – Новое… – Шерлок умолк. Постойте, он что, смутился? Молли смотрела, как он, отвлекшись от созерцания раскинувшегося внизу сада, поворачивается к нему спиной и, скрестив руки на груди, присаживается на балюстраду. – Собственно, за этим я и пришел, – к голосу Шерлока вернулась твердость. – Мне нужно направление, тебе об этом известно, и я не буду тратить время на… – … на соблюдение бессмысленных ритуалов, – с нежностью сказала Молли. – Шерлок, ты неисправим. – Возможно, – Шерлок выглядел уязвленным. – Кажется, тебя никогда это особенно не беспокоило. Так ты согласна?.. – почти без паузы добавил он. Молли помедлила, прежде чем ответить. – С какой стати? – наконец, спросила она. – Я… – Ты знаешь, с какой! – вспыхнул Шерлок. – Не заставляй меня повторять это. На этот раз ее молчание было еще более долгим. – Шерлок, ты читал девятый номер «Таймс» за этот год? – светские интонации в ее голосе были обманчиво доброжелательными. – Просматривал. Он всегда был слишком нетерпеливым, с какой-то веселой отстраненностью отметила про себя Молли. – Третья страница, раздел «Знаменитости», – неосознанно подражая его манере, уточнила она. Шерлок холодно взирал на нее, ожидая продолжения. – Ты входишь в десятку лучших метателей ножей мира, – произнесла Молли. – По мнению международной ассоциации… Шерлок пожал плечами, что можно было расценить и как пренебрежительный жест, и как попытку протеста. – Я имею в виду, – не обращая внимания на его реакцию, сказала Молли, – что ты прекрасно справляешься и без меня. В наступившей тишине было слышно пение сверчков, и Молли внезапно угадала в переплетении запахов, источаемых цветущим садом, аромат лаванды. – Шерлок… – подумав немного, начала она. – Не продолжай. Я понял тебя, Молли, – Шерлок выпрямился, его глаза сверкали, будто подернутые морозной изморосью. Не прощаясь, он оттолкнулся от парапета и направился к двери, но, пройдя половину пути, остановился. – Мой самолет вылетает завтра в 8.30 утра, – сказал он, развернувшись на 180 градусов и глядя прямо на нее. – Приятного вечера, – прибавил он и, не говоря больше ни слова, покинул террасу. Молли вздрогнула, услышав, как хлопнула стеклянная дверь. *** – Шерлок, когда мы с тобой познакомились, я была очень одинока. Моя жизнь была просто чередой однообразных дней, похожих, как рождественские шары на корпоративной елке, и именно ты вернул мне ощущение настоящей радости и ощущение того, что я кому-то нужна. – Молли прошла вглубь гостиной на Бейкер-стрит, прислушиваясь к звукам, доносившимся откуда-то справа – скорее всего, из кухни, и остановилась. – Но это не значит, что… Определенно, в кухне что-то стукнуло. Щелкнуло или упало. И к тому же запах… Живя с Шерлоком, Молли давно перестала реагировать на такие мелочи, как неприятные запахи в квартире, но этот был подозрительно знакомым. Она замерла на секунду и устремилась в кухню. Зрелище, открывшееся перед ней, было поистине душераздирающим. Молли была не сильна в поэтических метафорах, но эта картина, несомненно, тянула на нечто, не меньшее, чем «Ноги Шерлока как олицетворение вселенского ужаса». Что-нибудь в стиле раннего сюрреализма. Она тихо выругалась и бросилась к вышеупомянутым ногам, живописно раскинувшимся на полу и переходящим в длинное тело, теряющееся в недрах большой духовки. Запах, который она почувствовала, войдя, исходил от включенной на полную мощность газовой горелки. Сделав себе мысленную заметку посоветовать миссис Хадсон заменить старинные газовые плиты на электрические, девушка вцепилась в ремень на штанах своего несносного бывшего соседа и отчаянно потянула его на себя. – Шерлок, какого черта ты делаешь? – пропыхтела она, когда наружу показалось недоумевающее и совершенно спокойное лицо Холмса. Она стояла над ним, свирепо скрестив руки на груди. Равнодушие на лице Шерлока на мгновение превратилось в скепсис, а затем уступило место привычному самодовольству. – Экспериментирую, – нагло сказал он и погладил лацкан пиджака. Молли устало оперлась о край кухонной мойки. Шерлок поднялся и посмотрел на нее, надев на лицо фальшивую мину радушного хозяина. Еще прежде, чем он успел вымолвить хоть слово или сделать что-то еще, что могло бы образумить или остановить ее, Молли сделала шаг вперед и сказала: – Знаешь, чего я хочу? – Того же, что и я? – Шерлоку, казалось, не нужно было объяснять. – Прямо сейчас. Где угодно. … Найти подходящее место в центре Лондона было нетрудно. Любой гараж или склад послужили бы отличной площадкой, но у Шерлока нашлась идея получше. Госпиталь святого Варфоломея. Выходя из такси перед входом в здание, Молли довольно кивнув, положила в карман мобильный телефон. Несколько минут поиска в Интернете помогли ей удовлетворить свое любопытство и понять, почему Шерлок выбрал именно это место – Сент-Бартс, старейшая больница в городе, барочная шкатулка, подошедшая бы для какого-нибудь сказочного великана, стоял на розе ветров. Она повернулась к Шерлоку. Извинение или своеобразная попытка укорить за недавний побег? Шерлок никак не отреагировал на ее немой вопрос и, выбравшись наружу из автомобиля, молча направился к возвышавшимся перед ними роскошным каменным дверям. Они поднимались на крышу медленно, по узкой запасной лестнице, ступени которой были слабо освещены бледнеющими уличными фонарями, готовыми уступить место сиянию нового дня. В тот миг, когда Молли ступила на крышу, над парапетом в нескольких десятках метров от нее показалось золотистое рассветное солнце. Оно было скрыто за затянувшими горизонт облаками, и свет, заливавший ровную бетонную площадку, окрашивал все предметы причудливой смесью прозрачно-серых тонов. Коротко оглянувшись на Шерлока, выбравшегося из прохода вслед за ней, Молли делает шаг вперед, затем, переступая с ноги на ногу, рассеянно, почти лениво снимает тонкие сандалии и неспешно идет дальше, мягко касаясь босыми подошвами прохладного бетона. Шерлок идет следом, стремительно, не оглядываясь по сторонам, – огибает ее фигуру, в свете занимающегося восхода кажущуюся одетой не столько в платье, сколько в воздушную ткань облаков, – и, за пару секунд пройдя расстояние до края, закрывает рассвет собой. Теперь они на равных. Молли улыбается и замирает, она останавливается у стены, за которой расположена последняя площадка пожарного выхода, откуда они пришли, и медленно, потягиваясь, как кошка, опирается на нее, раскинув руки в стороны. На лице Шерлока мелькает нечто похожее на удивление, но уже в следующую минуту он овладевает собой и, улыбнувшись уголком рта, тянется за первым клинком. Здесь нет ни сцены, ни зрителей, ни театра, ни музыки. Ни рассчитанных движений, ни вопросов, ни попыток поддразнить, ни тренировки. Только одиннадцать ножей, ласкающих утро в первозданной прохладе, и ее губы, вздрагивающие, когда она трогает рукой последний, воткнувшийся в стену у самой ее щеки. Спустя целую вечность Шерлок подходит и обнаруживает, что на нем нет пальто, а руки дрожат впервые с тех пор, как он очнулся в больнице с забинтованной ладонью, запретом метать ножи и жаркой стеклянной пылью в глазах. Коснувшись пальцами острых лезвий, грубо очертивших тонкую фигурку, Шерлок проваливается в образованный ими проем и, прочти прижавшись губами к ее уху, шепчет: – Наш самолет вылетает в 8.30. Нам надо поторопиться. Молли смеется.