Пистолет и Роза

— Лия? Лия, проснись, — ее мягкие волосы, выбившись из-под парика, отдающие почему-то чем-то цитрусовым, легли ей на лицо неаккуратными прядями, как будто закрывая глаза пеленой. – Лия! Амелия спит. Но это не тот сон, который она хотела бы увидеть. Она побледнела, став белой, как полотно, худое тело сотрясается мелкой дрожью, а по лбу катятся маленькие капельки пота. Узнаю эти «симптомы». До приезда в Лондон я точно также спал каждую ночь. Кошмары прошлого мучали меня ежечасно, не давая организму отдохнуть; Стив все время спрашивал, почему я такой нервный. Я уверен, ему и самому не дают покоя воспоминания, которые пытаются протиснуться в его голову через узкую щель подсознания. Нам никогда не удастся восстановить их полностью. — Джеймс? — ее голос настолько тихий, что его еле возможно различить в шуме самолета. — Все хорошо, все хорошо, — повторяю я, прижимая ее к себе. — Что тебе снилось? — Мертвые без сердец, — судорожно отвечает она, обвивая мою шею руками. — Это я… Я их всех убила… Я во всем виновата… Она не виновата в том, что с ее подсознанием сделал Щ.И.Т, давая маленькой девочке задания убивать людей. — Ты убивала не по своей прихоти, — выдыхаю я, вспоминая тело каждой из моих жертв. — Мне тоже снятся «мои» мертвецы, — усмехаюсь, качая головой. — И их гораздо больше, чем твоих, будь уверена, — Амелию, наконец, перестает лихорадить. — Давай успокаивайся. Мы скоро приземляемся. Усы, которые я приклеил еще в машине, постоянно отклеиваются, поэтому приходится их поправлять. Конечно, я рад, если это можно назвать радостью, что возвращаюсь в Нью-Йорк, но покидать Лондон было трудно. Я привязался к этим уютным улочкам и вечному туману, наплывающему на город как вата, и стыдно признаться, но я привязался к своей сожительнице. Амелия никогда не давала мне возможности как следует расслабится — то снова попытается меня отравить очередным кулинарным шедевром, то сломает что-нибудь. В последний раз она сломала стул, — «не очень удачно», как она выразилась, села на него. Она старается сделать все, чтобы я почувствовал себя живым. — Джеймс, — тихо зовет меня Роджерс, поднимая глаза. — Сколько их? — Кого? — недоуменно спрашиваю я, поерзав в кресле — все тело затекло. — Твоих… — она осекается. – Тех, кого ты убил. Мертвецов. Я тяжело выдыхаю, устремляя взгляд в окно. Мы летим над океаном. Бескрайний, бушующий; океан как будто понимает меня, будто хочет помочь. — Их слишком много, — наконец, отвечаю я, и поворачиваюсь к девушке. — Я не помню всех, кого убил. Амелия понимающе кивает, и откидывается в кресле, прикрывая глаза. Она больше не засыпает. Через десять минут по громкой связи капитан говорит, что мы скоро приземлимся. Стюардессы, повиливая бедрами, ходят по проходам и помогают всем пристегнуться. Я почти моментально пристегиваюсь, Амелия же долго не может попасть в защелку. Помогаю и ей, встречаясь глазами со стюардессой, которая тут же мне подмигивает. Я тебе в прадеды гожусь, милая. Лия нервно поправляет парик, съехавший немного влево. Ей не идет этот цвет волос. Началась тряска. Роджерс хватает меня за руку и зажмуривается. Если бы я ее не знал, сказал бы, что она молится. — Джеймс, — из-за шума, создаваемого воздухом, проходящим через закрылки, я почти не слышу ее. — Умирать страшно? — Нет, — отвечаю я, повернув голову к ней. — Страшнее продолжать жить, зная, что ты уже мертв. Как только шасси самолета касаются земли, на борту начинается движение: люди как тараканы копошатся и пытаются покинуть борт как можно быстрее, будто от этого зависит их жизнь. Одна круглая женщина загородила весь проход своей… своим телом, только потому, что ее маленькая собачка, больше похожая на крысу, над которой поработала ГИДРА, не хочет выползать из-под сидения и звонко лает. Один, два, три… Снова считаю, потому как хочу придушить обеих. Молчаливо согласившись с Лией, что нужно переждать этот «апокалипсис», смотрю в окно. На улице хоть и пасмурно, но дождя нет. Наконец, последние пассажиры спускаются по трапу — мы с Амелией спокойно встаем с мест, забираем рюкзаки с верхних полок и направляемся к выходу. Стюардессы кокетливо смеются, но взглянув на Роджерс, вмиг грустнеют. Это, можно сказать, даже забавно. Уже на верхней ступеньке замечаю стоящего неподалеку Стива; он одет в легкую толстовку. На голове как всегда глубокая кепка с большим козырьком, скрывающим его глаза. Роджерс-старший, заметив нас, широко улыбается и идет к трапу. — Вы вовремя, ребят, — говорит он, поправляя кепку. — Я даже не успел замерзнуть. — Одеваться надо теплее, — отпускает колкость Лия, морща нос. Стив вздыхает, подходя к родственнице, и стискивает ее в объятиях, чему девушка не сильно рада. На её лице отражается вселенская тоска и желание брезгливо отодвинуть мужчину.  — Я скучал по тебе, Амелия. Роджерс-младшая кисло улыбается и бурчит что-то, похожее на «я тоже». — Баки, — сияет кэп, отрываясь от своей внучки, и подходит ко мне. — Вот по тебе я точно скучал. Не могу привыкнуть к этому «Баки». Это прозвище давно ушло в небытие, поэтому не к чему ворошить прошлое. Стив этого, кажется, не понимает. Или не хочет понимать. Прошлое для него слишком много значит. — Пойдем в машину, — кивает Роджерс-старший, указывая на припаркованную неподалеку машину-внедорожник. В голове всплывает фраза Амелии «Чтобы спрятаться, нужно быть на виду». Действенный метод, ведь до аэропорта, что странно, мы добрались без происшествий. Это настораживает. — Фьюри выделил нам водителя, чтобы я вдруг не разбил машину, — он усмехается. Амелия фыркает и с укором смотрит на водителя. Наверняка вспоминает Пола. Даже я вспоминаю. — Его зовут Сэм, — повествует Капитан Америка, махая парню. Слышно, как щелкают замки на дверях автомобиля. — Он лучший из нового набора агентов. Имеет звание младшего лейтенанта, хорошо владеет искусством ближнего боя, отлично стреляет… — его перебивает Амелия. — И еще он глухой, да? — язвит она, поглядывая на покрасневшего агента Щ.И.Т.а. Надо же, его хвалит сам Капитан Америка! – Кэп, ты можешь помолчать хоть минуту? — Кэп? — удивляется он, видимо, пропуская мимо ушей остальную фразу. — Зови меня Стивен, мы это уже обсуждали. Кэп — звучит напыщенно. — Хорошо, Стивен, — она делает акцент на последнем слове. — Не мог бы ты засунуть свою тираду куда подальше и просто дать нам насладиться тишиной? Стив кривится, и, повернувшись к двери, открывает ее. — Дамы вперед, — произносит он, даже не взглянув на Амелию. По пути к Фьюри, мы почти не разговариваем. Это создает гнетущую и мрачную атмосферу, которую иногда разряжает желание Роджерса-старшего о чем-нибудь меня спросить. В основном, дело касается приступов агрессии и воспоминаний. На данный момент я не готов рассказывать ему о том, что я вспомнил. Нужно переварить это и собрать все в единую картину. — Мы скоро приедем, — радостно сообщает Сэм, поглядывая на нас в зеркало заднего вида. — Мистер Фьюри, то есть просто Фьюри… То есть Ник сказал… — он так заикается, что несколько раз я думал, что мы врежемся в столб. — Сказал, что вы особо ценные сотрудники, и вас нужно доставить в целости и невредимости, — если он не перестанет так трястись, в последнем я буду сомневаться. И я не про то, что мы врежемся. — И представляете! Это поручили мне. Мне! Я не могу поверить! — А я не могу поверить, что Фьюри взял такого идиота, — саркастично шепчет Лия, косясь на водителя. Она избавилась от парика и распустила собственные волосы, тут же упавшие её на глаза. — Сэм, следи за дорогой, пожалуйста, — учтиво произносит Стив в своей неизменной манере, глядя на дорогу. — Мы чуть не влетели в зад той машине. Нику бы это не понравилось. — Да-да, конечно, — суетливо отвечает тот, но не прошло и минуты, как он снова продолжил. — А вообще Ник хороший… Дальнейшую его тираду я пропускаю мимо ушей, иногда улавливая некоторые слова. Из всего мною услышанного было понятно одно: этот дерганый параноик восхваляет Ника так, что если бы он это услышал, у него бы задергался его поврежденный глаз. Через еще пять минут поездки и семь (я считал) машин, в которые мы чуть не влетели, мы, наконец, подъезжаем к офису. Это здание всегда привлекало меня своей величиной — пятьдесят этажей, застекленный сверху до низу, отчего остальные постройки отражались в зеркалах, — казалось, что там другое измерение и туда возможно попасть, коснувшись рукой. — Мы живы, — бурчит Амелия, выползая, как каракатица из автомобиля. — Пойдемте-пойдемте, Ник нас давно ждет, — просиял Сэм, буквально вталкивая в здание. — Тридцать первый этаж. — Мы в курсе, — выдыхает Роджерс-младшая. — Мы тут были не единожды. Ее явно раздражает этот странный молодой человек. Меня, по правде, тоже, но я чудом сдерживаюсь. Девушка же не видит смысла сдерживать эмоции, да и просто не умеет. Если ей что-то не нравится, она выскажет своё негодование. Порой это забавно. Зайдя в просторный лифт, Лия сразу же отодвигается подальше от нас к «окну» — застекленной его части и внимательно следила за происходящей на улице картиной. Чувствует себя не комфортно, ёжится. Это замечаю только я, видимо повадки блондинки я изучил лучше её родственника. Сэм что-то упорно рассказывает Стиву, но кэпу это явно не нравилось, но из-за воспитанности он не мог нагрубить. Десятый, пятнадцатый, двадцатый… Я следил за меняющимися голографическими цифрами, обозначающими этажи. Лифт ехал с почти молниеносной скоростью, но этого почти не ощущалось внутри него, — разработка Щ.И.Т.а. Наконец, на табло отображается наш, тридцать первый этаж. Что-то пиликает — на пейджер Сэма приходит сообщение. — Мне жаль это говорить, но мне придется вас покинуть, — тяжело вздыхает он. — Собрание на тридцать девятом. Может заскочу потом к вам, — он ждет, пока мы покинем лифт. — Спасибо! Непонятно, конечно, за что «спасибо», но мы не уточняем. Лишь вздохнули с великим облегчением. Ну и поездка. — Мне жаль это говорить, — пародирует его девушка. — Но ты порядком нас задолбал. Плешь всю проел. Даже завсегдатый праведник Роджерс не одергивает её и молчаливо соглашается. — Амелия! — раздается голос Ника. — Джеймс, Стивен, ну наконец, — фигура Фьюри выплыла из-за поворота. — Нормально доехали? Роджерсы переглянулись и одновременно начинают свои тираду насчет того, что они думают о поездке. Слова Лии выражали и мои мысли тоже. — Разберемся, — вздыхает Ник. — Сэм иногда бывает невыносим. — Иногда? — вопрошает Амелия, гневно всплеснув руками. — Да он вообще не замолкает! — Иногда — когда его нет рядом, — усмехается Стив, похлопав по плечу родственницу. Амелия фыркает. — Все нормально? — тихо спрашивает Фьюри, когда мы движемся по коридору. Роджерсы как всегда препираются, вышагивая впереди. — Приступы не повторялись? — Нет, — произношу я, прокручивая в голове все те попытки придушить Амелию. — Не повторялись. — Хорошо, — довольно изрекает он. — Но я все же дам тебе таблетки. Мало ли, — мужчина замолчал. — На этот раз я отдам их лично. — Ник, — зовет Фьюри Стив. — Как скоро мы сможем приступить к операции? Руки чешутся. — Как только мы все проверим и убедимся в точности, — отчеканивает он, глядя куда-то в сторону. Кабинет Фьюри не изменился; в точности такой же, каким я его помню. Единственное изменение — пустынность. Обычно в этом помещении люди шныряют туда-сюда, работа, кажется, никогда не прекращается, но сейчас здесь пусто. — А где все? — интересуется Стив, оглядев кабинет. — Собрание на тридцать девятом, — Ник сделал неопределенный жест рукой. — Я попросил не беспокоить нас некоторое время. Амелия уселась в кресло, стоящее неподалеку от захламленного стола Фьюри, Стив сел на стул напротив Ника, — я примостился рядом с другом. — Что ж, — начал Ник, оглядывая всех своим глубоким взглядом. — Амелия, расскажи, что тебе удалось узнать, — и добавил: — Пожалуйста. Амелия тихо усмехается, откидывается на мягкую спинку кресла и начинает свой рассказ. Она буквально тонет в огромном кресле, кажется почти крошечной. — Как вы знаете, взломом этой пресловутой системы безопасности я занимаюсь уже долгое время, и это дает результат. Полагаю, очень скоро я полностью хакну их базу и смогу, наконец, узнать, что хранит ГИДРА. Надеюсь, там нет порнографии, — на отпущенную Лией шутку Стивен лишь качает головой. — Но мне надо будет посоветоваться со Старком в кое-каких вопросах, — Фьюри кивает. — Так что, ребятки, скоро мы надерем задницы ГИДРЕ! — Не выражайся, Амелия, — журит Роджерс. — Это не культурно. Лия в ответ показывает ему язык. На губах Ника заиграла легкая улыбка, которую увидеть — большая редкость. — Воссоединение Роджерсов — это так трогательно, — ухмыляется он и тут же вновь становится серьезным. — Значит, план действий такой: сегодня я позвоню Старку и предупрежу, что вы к нему наведаетесь; вы же знаете, как он не любит незваных гостей, — Стив морщится, будто вспоминает что-то неприятное. — А сейчас идите по домам. В гараже стоят машины — выбирайте любую и езжайте в… — его перебивает Амелия. — А можно мы в Бруклин? Сто лет там не была, — тараторит она. Глаза Роджерс блестят от возбуждения. Загорелась новой мыслью. Теперь не успокоится, пока не реализует. — Конечно, — соглашается Ник. Ловлю себя на мысли, что он готов во всем потакать этой девчонке, как собственному ребенку. И тут же понимаю, что я тоже попал под влияние блондинки. — А ты, Стив, останься. Нужно обсудить кое-что. Роджерс молчаливо кивает и, обняв меня, а следом и Амелию, сосредоточенно уставился в окно. — Я позвоню Вам утром, — напоследок говорит Ник, подходя к Стиву. — Наконец, — тянет Амелия, как только ее нога ступает за порог кабинета Фьюри. — Я так хочу жрать, что готова кидаться на людей. До нас долетает приглушенная фраза, которую любит повторять Роджерс-старший: «Не выражайся, Амелия», отчего девушку скручивает пополам от истерического смеха.