Делай добро и беги

По мере того, как Алистер взрослел, крепость – та ее часть, что уцелела – казалась все меньше, а лица матери и Дункана стирались из памяти. Однажды он обнаружил, что мать растаяла полностью, вместе с запахом и волосами, а от Дункана осталась одна борода. Весь его мир сузился до двора с чучелами, стены с маятником, конюшни и деревянной пристройки с печью, где стояли две кровати – его и Риордана. Точнее, две широкие лавки, покрытые сырыми матрасами, которые Алистер выносил на свежий воздух каждый раз, как выдавался сухой погожий денек. Это помещение – единственное, которое считалось жилым среди руин. Когда-то давно, когда жизнь была не такой, как сегодня, эту деревянную постройку сделали для ведьмаков благодарные люди. В то время это должна была быть баня, но по мере того, как крепость разваливалась, а ведьмаки Школы Грифона исчезали с лица земли, баня превратилась в спальню и столовую. Последний обетованный угол. По крайней мере, так говорил Дункан. Иногда приходилось ремонтировать то тут, то там. В одном дне пути от крепости жил кузнец, у которого можно было купить гвозди. Печь из глиняного кирпича топилась по-черному и имела бак для нагрева воды. Вода добывалась в ручье, до которого было около двадцати минут ходу в одну сторону. Этот путь два-три раза в день проделывал Алистер с двумя большими ведрами. Кому приходилось трудиться по дому? Алистеру. Кто ухаживал за лошадью Риордана? Алистер. Кто хотел свою лошадь, а получал хер? Алистер. Кто заготавливал корм для лошади на зиму? Ответ очевиден. Он же пешком бегал в деревню чинить косу. У Риордана не было ничего, кроме точильного камня и краснолюдского спирта для особенно холодных ночей. Ну, впрочем, Риордан охотился в лесу на зайцев и оленей. Через раз. С весной он уходил работать, и Алистер оставался один. Надо отдать должное чувству ответственности Риордана – он никогда не пропадал больше, чем на месяц. Алистер тренировался без него каждый день, но по возвращении тот всегда проклинал его нерасторопность и ошибки. Риордан злился, что из-за ученика не может уехать далеко, на весь сезон, как положено. Как было всегда. Девять месяцев он мог охотиться где-нибудь в Темерии, жить в Новиграде, гулять в Брокилоне. Вместо этого выход на большак для Риордана на несколько лет превратился в поход по окрестным деревням в поисках гулей, утопцев и тяжелой хозяйственной работы. Он работал не за деньги, а за соль, сахар, зерно и семена, которые за лето могли вырастить у разрушенной южной стены такие, как они с Алистером. И за одежду. Маленький ублюдок рос, как на дрожжах, а вещи некогда юных учеников Школы Грифона давно обратились в прах вместе с сундуками. – Нельзя так жить, – говорил в свое время Дункан, но дело никогда не шло дальше слов. Крепость давно перестала быть местом, пригодным для жилья и выращивания детей. Алистер слышал мнение, что человек привыкает ко всему. Так и он со временем привык к жизни лесного прибожка, тщательно планируя свой рацион и наматывая на ноги тряпки вместо обуви. Алистер даже не был Предназначением Риордана. По версии Риордана, он вообще не был ничьим Предназначением. – Ты здесь один, – говорил Риордан, когда был особенно раздражен. – Никто не хотел учеников, кроме старого осла. А теперь ты таращишься на меня глазами грустной псины. Какие шансы, что ты переживешь Посвящение? Знать бы хотя бы, что я не зря с тобой вожусь. Скорей бы этот день уже настал, черт. Алистер ничего не отвечал, усерднее хлебая жидкую похлебку, будто она могла помочь ему выжить во время Испытания травами. Не особенно способный. Не особенно сильный. Не особенно ловкий. Память так себе – Алистер больше полагался на свой толстый конспект, чем на нее. Единственное, в чем даже Риордан не мог ему отказать, так это в том, что у Алистера был прекрасный уживчивый характер. – Как ты меня терпишь? – спросил как-то Риордан во время тренировки. – Я вот тебя – с огромным трудом. – И я тебя – так же, – честно ответил Алистер. – Но у меня нет для меня другого учителя. Вот и терплю. Риордан задумался. Посмотрел на закат, сплюнул под ноги. – Может, отвезти тебя в Каэдвен? – сказал он затем. – Говорят, мастер Школы Волка обожает возиться с засранцами. Говорят, он добрый, мудрый… – Как Дункан. – Да, точно! Как Дункан. Ты, конечно, староват, чтоб переучиваться на Волка. Но мы его хорошенько попросим. Алистер опустил меч. – Разбежимся, а? – настойчивее предложил Риордан. – Подкинем тебя старому Весемиру на крыльцо. А то я не гожусь для этого дерьма. Соблазн был велик. Хуже всего была невозможность говорить все, что вертится на языке, ведь каждое лишнее слово могло спровоцировать Риордана на оскорбительный словесный понос, в ходе которого можно было узнать много такого, чего знать совсем не хочется. Например, можно было усомниться, что Предназначение действительно указало на тебя Дункану, и твое место здесь. В этих печальных развалинах, в компании глупого и черствого человека. Что есть какой-то высший смысл в твоих мучениях. Алистер тогда твердо ответил: – Я уже принадлежу к Школе Грифона. А потом добавил, разминая запястье: – Поднимай меч. Придется нам обоим еще немного потерпеть. Риордан так никогда и не зауважал его. ~*~ – Ты ведьмак? – спросила его бабка в деревне на самой границе с Темерией, где неделей раньше Риордан принял заказ на виверну. – Нет, – выпалил Алистер. Час был поздний. – За дуру меня держишь? – с укором сказала бабка. – Зенки змеиные. Два меча. Пугало на шее. – А что тогда спрашиваете? – развел руками Алистер. – Да, я ведьмак. Но… не сегодня. Сегодня я ищу товарища, другого ведьмака. Недавно он проезжал через вашу деревню. Наверно… я так думаю. Алистер ни в чем не был уверен с той минуты, как покинул разрушенную крепость Школы Грифона. Бабка чему-то засмеялась, махнула на него рукой и побрела в свою хату. – И это не пугало, – сказал ей вслед Алистер. – Это грифон. Опасный, благородный и редкий зверь из класса гибридов. Однолюб. Пикирует с высоты и обладает смертоносными когтями. Является источником массы полезных алхимических ингредиентов, в числе которых перья грифона, хороший мутаген и яйца. Те, из которых вылупляются маленькие грифоны, а не те, которые… впрочем, не уверен. Дверь за ней уже закрылась. – Кончай галдеть, – кто-то опустил на плечо Алистера тяжелую руку. – Ночь на дворе. Алистер развернулся. – Ёб, – буркнул кмет и отшатнулся. Он не стал говорить с Алистером, сказал только: – Выход – там. Потом он ушел, выставив руку вперед, словно она поражена проказой. К выходу Алистер пошел, но не сразу. Сначала разбудил старосту. Обругали его последними словами за то, что ломится к честным людям в такое время. ~*~ В то ущелье Алистер пошел глубокой ночью и просидел до рассвета, размышляя о том, что делать дальше. На рассвете он снял с тела Риордана медальон, красный от засохшей крови. Теплая выдалась весна. Целая неделя без дождей – и это Темерия? Пришлось попыхтеть, чтобы отстегнуть стальной меч. Серебряный валялся неподалеку. Вынув нож, Алистер несколько раз обошел вокруг разлагающегося тела королевской виверны, прикидывая, что из нее можно извлечь. Та еще тухлятина. Неизвестно, можно ли ведьмаку приготовить что-нибудь из испорченных ингредиентов, чтобы вдобавок к интоксикации не заработать понос и рвоту. Очевидный и очень важный практический вопрос. Почему Алистеру не приходило в голову задать его, когда было кому? Наверху торчало опустевшее гнездо. Алистер подумал, что надо обыскать и его. Хорошо бы найти там сокровища. Жаль, что виверны – не драконы, как о них думают невежественные люди. Потом он собрал ветки и соорудил для Риордана небольшой погребальный костер. Это заняло уйму времени. Целую вечность. Алистер никогда раньше такого не делал. Больше всего он боялся, что тело не будет гореть или прогорит недостаточно, и ему придется собирать костер во второй раз. Ворошить палкой обугленные останки, сгребая их в кучу. Насколько вообще может прогореть тело человека? А ведьмака? Как узнать, что погребение завершилось так, как должно? Алистер не имел дело ни с чем подобным. Лошадь Риордана, конечно, была уже черт знает где. Стоило поискать ее по следам. Алистеру пришлось весь путь сюда проделать пешком. Повезло еще, что Риордан сильно задержался в Воле, и разрыв между ними сократился до недели. Наверняка в седельных сумках у Риордана много полезного. И потом – Алистер любил эту лошадь. Только благодаря его заботе она пережила своего хозяина – если, конечно, пережила. К этому моменту он твердо решил: надо ехать в Темерию. Столько лет прошло – Алистер с удивлением вспомнил, что он темерец. Дома и стены помогают, ведь так? Может быть, мать еще жива. И потом – куда еще отсюда ехать? Из этой деревни вела всего одна дорога – на Горс Велен. Мимо хмурого солдата, стерегущего болотистую темерскую границу. Алистер сотворил Игни и поспешно отошел в сторону – так бойко занялся огонь. Он присел на землю и просидел какое-то время, обхватив колени. Было холодно. Трудно согреться у погребального костра. Потом он закрыл лицо руками, хотя вокруг не было ни души, как будто можно скрыть свои слезы от самого себя. Но это длилось совсем не долго. И, конечно, это больше не повторится. Никогда.