***
К обеду Крис не вышел. Перед глазами все еще стоял тот мужчина из самолета, кровавая каша, в которую превратилась его голова, когда подросток закончил наносить удары… Какая уж тут еда? Манава закрылся в своей каюте: отчасти демонстративно, отчасти потому, что действительно хотел побыть один, успокоиться и переварить весь нервяк последних полутора часов. Все-таки не каждый день в единочасье становишься убийцей, а потом сражаешься с толпой мертвяков, жаждущих тебя сожрать. В дверь постучали. Крис даже не удивился: ну конечно, его просто не могут оставить в покое… Обязательно кому-нибудь нужно притащиться и капать на мозги, лезть в душу и изображать готовность помочь. «Достало…» Парнишка не ответил. Пусть радуются, что не послал к черту, сдержался… Но незваный визитер не успокаивался: после очередного стука в замке что-то заскрипело, заворочалось, потом щелкнуло — и дверь открылась. В нее тут же проскользнул Ник с подносом с двумя тарелками в руках. Сгрузил поднос на край кровати, запер дверь, подошел снова. — Проваливай, — недружелюбно буркнул Манава, отворачиваясь. Он не ждал, что долбаный наркоша его послушает, но должен был хотя бы попытаться. — Я вызвался отнести тебе еду, так что у нас есть около часа, — непринужденно отозвался Кларк, как будто не его только что недвусмысленно послали. — Не хочу тебя заставлять, но… Скоро еда может закончиться, так что поешь, пока она еще есть. Мальчишка хотел было послать Ника к черту еще раз, но скрепя сердце признал его правоту и, медленно сев, все же взял одну из тарелок. Проще затолкать в себя то, что просят, чем сопротивляться: все равно ведь не отстанут… Вкуса еды он не чувствовал, ел через силу, а вот наркоша уминал свою порцию с таким аппетитом, что Крис даже не заметил, как очистил тарелку. Сам не понял, как так произошло — засмотрелся, увлекся и вся еда оказалась в желудке. Стакан сока опустел. Даже тошнота отступила… Кларк молча собрал посуду на поднос, переставил на пол и, придвинувшись, обнял подростка. Мальчишка тут же ощетинился, сбросил с плеча чужую руку: — Отвали! Офелию свою обнимай! — слова сорвались с языка раньше, чем Манава успел подумать о том, что это говорить не стоило. — Ревнуешь, значит? — Ник рассмеялся, но не обидно, по-доброму как-то, и заулыбался довольно. — Я всего лишь принес ей подарок с берега. У меня и для тебя есть, — парень достал что-то из кармана и развернул перед самым носом немного растерявшегося подростка… Ленту из упаковок презервативов. — Придурок! — Манава моментально вспыхнул, залился краской и ударил этого придурка по руке. Лента отлетела на подушку, съехала по ней на покрывало. Хотелось придушить Кларка на месте, ну или пинками за дверь выгнать, но Крис не сделал ни того, ни другого, потому что Ник поймал его за подбородок, вынуждая смотреть на себя, и как-то разом посерьезнел, повзрослел на глазах, словно стряхнул с себя налет привычной вальяжной ленцы и похуизма: — Что мне сделать, чтобы поднять тебе настроение? Ты как в воду опущенный, — Манава только сглотнул, как завороженный глядя в карие глаза сводного брата, внезапно оказавшиеся так близко. — Что-то произошло там, Крис? Там, куда ты ушел? Что произошло? В глазах Кларка читалось искреннее беспокойство и желание помочь. И Криса словно прорвало: он сам потянулся к Нику, чтобы спрятать лицо у него на плече, и начал говорить, сбиваясь и давя сухие рыдания. Про то, как обнаружил живого человека в разбившемся самолете. Про то, как пытался помочь. Про позвоночник, торчащий наружу из раны на спине несчастного. Про то, что не смог убить с первого удара… Кларк молчал, не перебивая, только гладил по спине и волосам. Это успокаивало — отчасти, конечно, потому что глаза того человека еще долго будут являться в кошмарных снах. Что ж, хотя бы этому наркоше он небезразличен… — Ты все сделал правильно. Он сам попросил тебя об этом, так что не вини себя, — сказал Ник после того, как парнишка выговорился. Не стал осуждать — Манава уже одному этому рад был. И потому позволил Нику мягко опрокинуть себя на кровать и лечь рядом. Какое-то время они просто лежали в обнимку — Крис жмурился под ласковыми пальцами, перебирающими его волосы, и просто наслаждался близостью, тем, что хоть кому-то нужен, временно позабыв про свои обиды и ревность. Все же сейчас Кларк, отмывшийся от крови, с еще влажными волосами, был здесь, с ним, а не с Офелией или Стрэндом. Этого, пожалуй, было достаточно. Во всяком случае, стало достаточно, когда Ник решил зайти чуть дальше и осторожно, словно спрашивая разрешения, коснулся губ подростка своими. Манава подался навстречу, обнимая Ника за шею, позволяя увлечь себя в поцелуй, долгий и полный нежности, такой странной и удивительной для тех, кто решил, что между ними ничего нет. Долбаный наркоша, похоже, переставал быть долбаным наркошей и становился кем-то очень значимым в жизни Криса. Кем-то средним между старшим братом и любовником, и это было чертовски странно. В этот раз, правда, все ограничилось поцелуями и несмелыми поглаживаниями под одеждой. Крису хотелось большего, но их могли в любой момент застукать. Кларк, похоже, про это тоже помнил, потому все-таки отстранился — явно нехотя. — Мне нужно идти, — шум со стороны нижней палубы, где все ели, действительно стал отчетливее. Обед заканчивался. — Постарайся поспать. Ты ведь дежуришь сегодня. — Ник в последний раз поцеловал подростка и сел на кровати, поглядывая искоса. — Кстати… Мне нужно будет сплавать на берег ночью. По просьбе Стрэнда. Прикроешь меня? — С ума сошел? — Манава тоже сел, нахохлившись, как воробей. Берег был далеко, на берегу были полчища зомби… — А если Стрэнд попросит тебя застрелиться? Ты… Ты уверен, что доплывешь? — Мы все здесь только благодаря тому, что Стрэнд посчитал меня полезным, — жестко, очень серьезным тоном ответил Ник. — Я сделаю все, чтобы наша семья была в безопасности, — и улыбнулся, снова превращаясь в привычного раздолбая-пофигиста, ласково растрепал волосы подростка. — Не волнуйся за меня. Просто уведи Офелию с палубы около полуночи… Крис нехотя кивнул, наблюдая за тем, как Кларк поправляет одежду, поднимает с пола поднос и идет к двери. У самого порога тот обернулся: — Пообещай мне, что присмотришь тут за всеми, — и Манава торжественно кивнул в ответ, ощущая собственную значимость: — Обещаю.***
Увести Офелию на нос яхты оказалось достаточно легко. Девушка ничего не заметила, зато сам Крис успел краем глаза полюбоваться на силуэт обнаженного Ника, выделяющийся на фоне волн черным пятном, прежде чем тот бесшумно нырнул и исчез из виду. После этого парнишка не столько следил за морем вокруг яхты, сколько волновался за этого болвана, гадал, все ли с ним в порядке, не слишком ли холодная вода, не плавают ли здесь акулы или мертвяки… Разговор с Офелией Манава поддержал только затем, чтобы отвлечься от негативных мыслей. И чуть не рассмеялся ей в лицо: такой оптимизм сейчас казался попросту глупым. Где-то еще есть девушки? Ну да, вооруженные и готовые убивать за еду, воду и эту яхту! Нет, точка зрения Кларка была более похожей на правду: есть только Офелия и Алисия, ни с той, ни с другой Крису не светит, так что… И без девчонок прожить можно! Как назло, именно сейчас какой-то девчонке приспичило рожать в убогой надувной лодке. Мальчишка в очередной раз ощутил собственную беспомощность, когда не смог воспрепятствовать этим людям, когда они забрались на яхту. А потом… Потом все и вовсе обернулось полнейшим, абсолютным провалом… Он не смог выполнить обещание, данное Нику. Единственным, чем Крис хоть немного гордился, было то, что он никому не сказал, где Кларк. Не выдал даже под дулом пистолета. В остальном… В остальном, увы, гордиться было нечем. Ник вернулся героем: привез какого-то незнакомого латиноса, который перестрелял ублюдков, захвативших яхту. У самого Кларка оружия не было, но выглядел он так, будто лично освободил всех, и, надо признать, в строгой черной рубашке и брюках смотрелся очень взросло и круто. Крис не знал, как смотреть в глаза Нику, да и остальным тоже. Тревога за отца и Алисию разъедала душу, словно кислота. Все, что он мог — это помогать Даниэлю. Ну, как помогать — тусоваться рядом и прожигать Рида полным ненависти взглядом. От этого, впрочем, легче не становилось. Оставаться с Ридом наедине оказалось еще сложнее. Тот словно почувствовал слабину, начал давить на больное, и его слова ядом проникали Манаве в душу, отравляя и заставляя сомневаться. Эти слова были эхом его недавних сомнений. Но Ник, словно ангел-хранитель, снова вмешался — и снова ни словом не упрекнул мальчишку, лишь поддержал и ободрил. Дал почувствовать, что слова Рида — ложь. Прикончить этого ублюдка казалось правильным решением. Он все равно бы обратился, а так хотя бы заткнулся, захлебываясь кровью. Но… Все это оказалось очередным косяком Криса, чуть было его не добившим окончательно: одна мысль о том, что своим поступком он сорвал обмен и больше не увидит отца, просто выбивала землю из-под ног. Манава даже не нашел в себе сил и дальше продолжать отталкивать эту чертову Мэддисон, на которую отец променял его мать… И все же окончательно успокоить его смог только Ник, заглянувший в каюту спустя час, показавшийся вечностью: — Все в порядке, они возвращаются. И, знаешь… У меня тоже руки чесались пристрелить этого урода.