Осознанная необходимость

В последнее время у её знакомых частенько теряются разные мелочи: перья, монетки, закладки и прочая ерунда. Вирия не находит себе места: время летит, словно выпущенная из лука стрела, и она с трудом за ним поспевает. Одрал Хельви арестован Легионом за нарушение условий имперской монополии на эбонит, хищения (в особо крупных размерах), отмывание денег, контрабанду, превышение должностных полномочий… их с Крассиусом затея оказалась на удивление плодотворной. Конечно, коррупцию в кальдерском Горнодобе одно это не остановит (а «искоренима» ли она вообще? большой вопрос), но небольшая прополка не повредит. Хельви забыл одно из самых главных правил чиновничества — воровать, но не зарываться, — и ему суждено было из управленцев переквалифицироваться в показательные примеры. Хлаалу без снисхождения смотрят на тех, кто предаёт интересы Дома, и кара — стремительна и неизбежна. Однако не только природа не станет терпеть пустоты, и за падениями следуют возвышения… а Крассиус Курио умеет быть благодарным. Хлаалу Вирия становится «Братом» своего Великого дома; она удостоена аудиенции у герцога Вварденфелла, серджо Ведама Дрена, и получает разрешение на строительство собственного поместья. Хлаалу Вирия обзаводится личной печатью: хекем и векк на наковальне, заключённой в круг.* Хлаалу Вирия даже не знает, куда ей девать все эти перья, монетки, закладки и прочую ерунду… Записка от Кая лежит на крылечке у чёрного входа. «Жду», – немногословно сообщает она. Вирия влёт изменяет планы и возвращается в дом, перевоплощаться. В Балморе её теперь узнают постоянно — и кланяются, называют мутсэрой, просят замолвить за них словечко, — а жизнь шпиона, пусть и такого нестандартного, как она, подобные обстоятельства изрядно осложняют. Вирия прилаживает на голову свой чернявый кудрявый парик, одевается в шерсть и некрашеное сукно, рисует себе морщинки, веснушки и немного другой разрез глаз — и после этого она готова спуститься в Рабочий квартал. В конце концов, Кая Косадеса не стоит заставлять ждать слишком долго. Город, шумно-многоголосый на протяжении всего года, нынче бурлит даже больше обычного. Близится день Второго посева,* когда по славной общеимперской традиции граждане могут бесплатно воспользоваться услугами целителей, и Вирия немало заработала на поставках зелий жители всех окрестных местечек съезжаются в Балмору: к празднику при Храме откроется бесплатная лечебница, куда подрядили работать даже некоторых адептов из Гильдии магов. Кто же откажется даром получить то, на что обычно не достаёт ни денег, ни времени, ни желания — пусть даже когда за жильё и еду в эти пару деньков местные постараются содрать с тебя три шкуры, а в нескончаемой очереди есть немаленький шанс подхватить что-нибудь новенькое? На пути к Косадесу у Вирии дважды пытаются срезать кошелёк, четыре раза – выпросить последующее знакомство и четырнадцать – узнать дорогу. Когда нужно, она проворно уклоняется от чужих загребущих ручонок, застенчиво хихикает или же признаётся, что сама не из Балморы — и иногда прибегает к дежурному «извините, но я тороплюсь на встречу». Курио бы наверняка одобрил её небольшой спектакль; Вирия, рассеяно размышляя о том, как много в её жизни стало зависеть от его одобрения, переступает через запылённый порожек и закрывает за собой дверь. – Здравствуй, Кай, – негромко произносит она. – Я пришла, как ты и просил. Резидент кладёт в сторону пухлую пачку бумаг и встречается с Вирией взглядом. – Проходи, присаживайся, – приглашает Кай, указывая рукой на кровать. – Нам нужно многое обсудить. И они обсуждают… правда, вопреки ожиданиям Вирии, к перестановкам в Доме Хлаалу, попыткам гильдейского руководства сместить архимага Требониуса или же незаконным телваннийским поселениям в Вварденфелле Косадес проявляет не так уж и много внимания. Что его действительно интересует, так это всё та же старая песня: культисты, пророчества, возрождённый лорд Неревар. Почему Косадес так цепляется за эти туманные слухи, за занесённые пылью веков легенды? Прок от них довольно сомнительный, тогда как на своём «посту» в доме Хлаалу Вирия способна принести имперской разведке реальную, ощутимую пользу. Неужели полубезумные фанатики, пусть даже и связанные с потусторонними силами, так сильно пугают Империю? И неужели больше некому, кроме неё, препоручить эту бессмысленную погоню за призраками? Её начальник задумчиво оглаживает подбородок. Вирия вздыхает: это не самый хороший знак. – Нам нужен осведомитель из эшлендеров, – заявляет Косадес. Вирия, настороженная, кивает; Кай продолжает, не сводя с неё своих цепких совиных глаз: – Я слышал об одном человеке в Альд’руне по имени Хассур Зайнсубани – эшлендере, который покинул пустоши и стал богатым торговцем. – О, я знаю Хассура! Доводилось встречать его в Альд’руне, – радостно делится Вирия. Альд’рун – это прекрасно, в Альд’руне есть проводник Гильдии магов. За Каем не заржавело бы и заслать её в какое-нибудь глухое кочевье — и на противоположном конце Вварденфелла. Хотя зарекаться, наверно, не стоит? В ответ он кивает: – Тем лучше. Говорят, что эшлендеры любят дарить и получать подарки, – и Кай достаёт из-за пазухи объёмистый кожаный мешочек. – Возьми эти деньги, – распоряжается он, передавая мешочек Вирии. – Выясни, что нравится Зайнсубани, сделай ему подарок и узнай, расскажет ли он тебе об эшлендерах и культе Нереварина. Затем возвращайся обратно с отчётом. Вирия, спрятав командировочные за корсаж, отзывается с лёгкой улыбкой: – Будет исполнено. Я заскочу в Хла Оуд, закончу то дельце для Курио — и из Вивека сразу же прыгну в Альд’рун. В конце концов, Кая Косадеса не стоит заставлять ждать слишком долго.