Приручи меня

             Идет четвертый день, ничего конкретного сказать никто не может, лишь предположения, догадки, мнения... В общем, хрень всякая, без которой жить было бы мне проще.              Время перевалило за шесть - жара немного спала, выйти из барака можно без риска ожогов и солнечных ударов, но я предпочел остаться в бараке. Но неожиданно на улице я услышал признаки оживления: возгласы, топот ног, ругательство... Я вышел посмотреть, в чем же дело. Близко к толпе я не подходил, потому что Вааса рядом со мной не было, а эти уебки меня не очень-то любили. Пырнут еще... К аванпосту подъезжали три машины. В одной стоял... Блять, камень с души, Ваас живой. Как только машина остановилась на территории аванпоста, то Монтенегро спрыгнул на землю, забыв про дверь... Придурок. И только сейчас я заметил, что одна его рука, правая, покоилась в повязке.              Его обступили пираты, приветствуя своего главаря. Ваас смотрелся с этой повязкой гордо, мне кажется, намного самонадеянней, чем обычно. Он глазами искал кого-то в толпе, а когда увидел меня, то улыбнулся мне своей любимой улыбкой маньяка и счастливого ребенка одновременно. Больше он никого не искал в толпе...                                      X      X      X              -Джейсон, блять, харе залупаться! - Монтенегро сидел с открытым ртом, - Дай уже пожрать, - я кормил этого придурка с ложки, потому что правая рука его было сломана в двух местах, и он не мог ею ничего держать, а левой рукой держать ложку он не мог: все опрокидывал на себя. Вот и приходилось с ним нянчиться.              Ел Монтенегро всегда много, поэтому на еду у нас уходило, к примеру, в обед, часа два... Оказывается, Монтенегро обожал чаи. Самые разные. Никогда бы не подумал, что этот головорез может любить чай, однако... Однако он пил их столько же, сколько и ширился. А ширился он ой как часто, но со сломанной рукой он старался не так много употреблять. Еще Ваас любил ночной пляж. Он обожал сидеть часами на песке и смотреть то на звездное небо, то на океан. В такие минуты он казался мне...более человечным? Да, наверное, это так. Еще у пирата были какие-то предубеждения по поводу женщин. Он с удовольствием лапал их, мучил, убивал, но только не трахал.              "Баба - животное хитрое. Сейчас получает удовольствие от того как ты ее трахаешь, а потом всадит в тебя ножик" - так говорил Монтенегро. Я смеялся над этим, но потом один из пиратов, что живет здесь достаточно долго, чтобы отличать слухи от правды, поведал мне, что в обычаях племени, в котором когда-то жил Монтенегро, часто убивали мужчин после того, как они исполнят свой самый важный долг - дадут начало новым воинам. Короче, трахнут девку, а потом их, скорее всего, убьют. Некоторых в живых оставляли, ведь нужны были рабочие руки... Теперь и я с опаской поглядываю на женщин.              Пока я все это вспоминал, то успел накормить главаря пиратов. Тот довольный, как кот, обожравшийся сметаны, качался на стуле, а я принялся убирать тарелки.              -Джейсон, а ты похудел, - в спину ко мне прилетел голос Вааса. Я обернулся, он все так же качался на стуле, только повернул его, чтобы видеть как я мою посуду.              -А ты наоборот: весь жиром оброс, - парировал я, снова возвращаясь к мытью посуды.              -Пизди больше, мудила, - беззлобно отозвался он. Я почему-то заулыбался... Мне было хорошо: сейчас я наслаждался этим моментом. Такое ощущение, что мы приятели, которые друг друга подкалывают и, иногда, дерутся из-за таких вот выебов.              А если честно, то Ваас стал достаточно милым... Домашним. Хищные черты его лица сгладились. Возможно, это из-за того, что я вижу его рожу почти каждую минуту и, как следствие этого, привык - не замечаю. А еще Монтенегро весьма ржачно ходит: у него нарушена координация из-за того, что одна рука лежит в повязке. Он часто бьется плечом об косяки дверей и, обматерив их, идет дальше. Но самое убойное - это то, как он дерется. Вроде, смешно видеть как он учится драться без помощи правой руки, а вроде и устрашающе. Удары точные, сильные, хватка стальная... Я предпочитаю стоять в стороне в такие моменты, но вижу достаточно, чтобы вспомнить, что я живу с головорезом, а не с ручным котенком.              Домыв посуду, я снова сажусь за стол, потягивая дешевое пойло. Нажраться я не собираюсь, просто ничего больше попить я не нашел, да и нормально искать мне было лень. Ваас снова садится ко мне лицом, скучающим взглядом смотря на меня.              -Джесс, расскажи что-нибудь о школе, - просит, точнее, приказывает Монтенегро, не спуская с меня взгляд.              -Зачем тебе это? - интересуюсь я.              -Я никогда там не был, придурок, мне интересно,- злится он, сверкая глазами.              -Считай, что тебе повезло... Короче, тебя заставляют сидеть на одном месте, слушать бред учителя... - моя реплика затянулась на долгое время, но Ваас внимательно слушал. Он вообще оказался жадным до знаний, перебивая меня каждый раз, если ему что-то непонятно, - Но есть и плюсы - есть симпатичные девочки, которые, если правильно с ними обращаться, дадут тебе, - я плотоядно улыбнулся, - Так скажем, их просто нужно приручить...                                      X      X      X              После этого разговора прошло достаточно много времени, чтобы рука Вааса зажила совсем, но он все это время ходил какой-то задумчивый, что меня конкретно так подбешивало.              Я лежу на своей кровати, ожидая, когда Ваас зайдет в наш общий барак и завалится спать на соседней койке. На часах где-то час ночи, а его все еще нет. Я уже начинаю думать, что с ним опять что-то случилось, но тут дверь с тихим скрипом отворяется, и в барак заходит Ваас, тихо ступая по полу.              -Джейсон, я знаю, что ты нихуя не спишь, - шепчет он, остановившись в паре метрах от моей койки, - Пойдем на пляж, мне скучно, - добавляет он, стаскивая с меня одеяло.              Я молча, потому что атмосфера необычная, усыпляющая, не разрешает мне прервать ее, встаю и, быстро переодевшись, иду за ним. Мы тихо выходим из барака и идем к океану. Сейчас достаточно холодно, но я уже привык к такому изменчивому климату острова. Выбравшись из джунглей, благо до океана идти далеко не нужно было, Ваас уселся около самой воды. Я сел рядом. Монтенегро молчал, любуясь звездами. Честно, порой мне казалось, что до звезд можно было коснуться, если протянуть руку, настолько они казались близкими к земле. Штиль... Ни одного барашка - так тихо: отсюда не слышно даже возни пиратов, что снуют туда-сюда по аванпосту даже ночью.              За все это время я ни разу не прикоснулся к Монтенегро так как хотел. Ваас не позволял - одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что он не настроен на какую-либо возню, да и я не пытался уговорить его. Да я вообще не упоминал все, что с ним сделал, после того как он мне бока от всей души намял! Но сейчас... Сейчас может что-то получиться, но мне чертовски не хочется нарушить хрупкое равновесие между мной и им. Вот же блядство...              Не успеваю я повернуться к нему, как он хватает меня и опрокидывает на себя, глубоко целуя. Я ошарашен, поэтому замираю, не смея ответить на поцелуй. Я дождался, пока он отстранится, чтобы кое-что уточнить.              -Ваас? - мой голос был хриплым, а изо рта шел пар, ибо за эти тридцать минут сиденья на песке температура успела значительно понизиться.              -Да, Джейсон? - с придыханием отозвался пират, комкая рубашку на моей спине своими руками.              -Я не остановлюсь потом, - предупредил я его, склоняясь к его шее, вдыхая его запах.              -И правильно сделаешь, мудила, - довольно прошептал Ваас, выгибаясь, прижимаясь пахом к моему животу. Он уже возбужден, и я ничуть от него не отстаю.              Я ласкаю пирата так, что он стонет на весь остров, не переставая просить меня о большем, потому что сегодня я настроен серьезно, я хочу наверстать упущенное...              На Монтенегро нет футболки, но он все еще в штанах, что меня совсем не огорчает: я ласкаю его уже минут десять только через штаны, на что он громко стонет и двигает бедрами в такт моей руке. Но вот я решаю, что с него хватит. Расшнуровав его берцы, я стаскиваю их и отбрасываю куда-то в сторону. Стащив с него штаны, я не позволяю лечь обратно на песок, пока не подложу под него его же футболку и (штаны его я отбросил в строну, ибо в них ножи, гвозди - в общем, всякая опасная хрень) свою футболку. Укусив его в шею, я склоняюсь над ним, устраиваясь между широко разведенных ног.              -У тебя есть смазка? - хрипло рычу я ему в шею, зализывая свои же укусы.              -В моих, - он глубоко вздыхает, - штанах.              Дотянувшись до его штанов, благо они оказались рядом, я на ощупь нахожу смазку. Достав ее, я тихо ругаюсь, потому что она с запахом клубники. Ваас обожает клубнику, это я понял, когда он схомячил два таза, кстати, они были очень даже не маленькими, за один присест. Он объяснил это тем, что совсем недавно узнал ее вкус, вот и наедается, наверстывая годы, прожитые без клубники.              -Блять, не смотри на меня так, какую нашел, - зашипел Монтенегро.              -Ага-ага, - саркастично ответил я, открывая баночку.              Ваас расслабился, запрокинув голову назад, зарываясь пальцами в еще не успевший остыть песок. Пират был узким, будто я впервые собираюсь заняться с ним сексом. В нем уже два пальца и он стонет так, что я готов спустить прямо в штаны. Ваас выгибается, шипит и периодически просит меня ему уже присунуть, но я игнорирую его красноречивые просьбы. Но вот я решаю, что с него хватит, и вытаскиваю пальцы из припухшей от ласк дырки. Быстро стянув с себя штаны, испачкав их в песке, я разрываю упаковку презерватива и, раскатав латекс по своему стояку, устраиваюсь между ног Вааса. Он закидывает ноги на мои плечи, смотря прямо в мои глаза. Закусив губу, он ждет, когда я ему дам все то, что он так хотел, и я не заставляю его долго ждать...              Смазав член смазкой, я толкаюсь в него одним движением, входя до упора. Ваас сначала зажимается, тихо шипит сквозь сжатые зубы, зарываясь пальцами в песок. Я жду, пока ему станет легче, и он более-менее расслабится. Через какое-то время Ваас наконец расслабляется, опускаясь на одежду. Он смотрит на меня немного ошалелым взглядом, но меня это только заводит - я начинаю двигаться, постепенно наращивая темп.              Монтенегро гнется, извивается и постоянно стонет. Я не даю ему себе отдрачивать: хочу, чтобы он кончил без рук, ведь знаю, что он может, что я могу сделать так, чтобы он обкончался, не притронувшись к себе. Наклонившись к нему, я вылизываю его соски, позволяя себе изредка и аккуратно их прикусить - это просто сносит крышу Ваасу. Наверное, это одна из его самых чувствительных точек.              -Приручи меня, - выстанывает Монтенегро, - как тех шлюх из школы, - так вот о чем он думал, когда ходил весь такой серьезный... Ему нужно было просто вставить по самые яйца! - Давай, Джейсон, сделай меня своим, - хрипит он, облизываясь. А потом резко сжимается так, что у меня в глазах темнеет от удовольствия: я чуть не кончаю. Монтенегро ластится: ему нравится как я сжимаю его бока до синяков, ему нравится как я оставляю багровые засосы на нежной коже его шеи, он наслаждается моими стонами, когда ему удается притянуть меня к себе и тоже приникнуть к моей шее. Он обожает царапаться - вся моя спина в следах от его ногтей. Трахать его на пляже ночью оказалось просто незабываемым удовольствием, но я уже на пике.              - Ты уже мой, - шепчу я ему в ухо, особо резко дергая бедрами, на что слышу до щемящего от счастья сердца стон удовольствия. Монтенегро ждал, пока я скажу это... Я вижу это в его глазах, теперь в них плещется тепло с благодарностью - сумасшедший коктейль вместе с безумием.              Главарь пиратов кончает бурно и очень громко. Пока он еще не пришел в себя, я быстро вытаскиваю член и снимаю презерватив, начиная быстро дрочить самому себе. Пара движений и я выгибаюсь, кончая пирату на бедра и живот.              Придя в себя, мы лениво приводим друг друга в порядок. Я пожертвовал своей футболкой: намочив ее в океане, я протираю Вааса. Кстати, его футболка тоже была вся в песке, поэтому мы оба идем к аванпосту без футболок. И стоило нам дойти на нашего барака и завалиться на мою кровать, потому что кровать Вааса находилась на метр дальше моей, мы уснули.              -Мой, - прошептал я во сне.              -Твой, - сквозь сон прошептал Монтенегро, пряча нос в подушку.