Разбуди любовь

Вечер начинался откровенно не очень, но его продолжение окупилось полностью. Том даже подумать не мог, что его муж способен на такую романтику, при этом делая все это как само собой, не наигранно, природно. Словно они всю жизнь вот так сидели с выключенным светом на ворсистом ковре, скинув все подушки под спину, возле теплого камина, изредка переговариваясь. Так расслаблено и томно становилось во всем теле. Тепло камина лизало голые ноги; сзади – уют крепкой груди. Билл играл с завязкой на его новом халате одной рукой, другой юркнул под белоснежную ткань, поглаживая бедро. И затаившаяся тревога в груди Тома, такая липко-противная окончательно заталкивалась куда подальше. Муж выполнил свое обещание. Том ожидал скандала, громких фраз со стороны девушки, возможно даже драки, но Биллу достаточно было вытащить из кармана ключи от квартиры и Мелинда тут же испарилась, словно ее и не было. Том никогда не забудет того чувства, когда вошел в дом и тут же был захвачен крепкими детскими ручками. Он боялся, что Тиво больше никогда так не сделает, узнав, что мать к нему вернулась, но малыш даже не посмотрел в сторону девушки, ластясь к мужчине. А вот Том пожалел тысячу раз, что посмотрел. Мелинда была всем тем, что описывал в своих предпочтениях Билл. Не слишком высокая, с длинными волосами, грудь в желтом стильном платье вываливалась размером четвертым, не меньше, о других частях тела и вовсе не хотелось вспоминать, чтобы вновь не вернуть тревогу. Том в тот момент понимал абсурдность своих страхов. Ведь Билл серьезный парень, он не будет признаваться в любви, если ее нет и бросит ради всего того великолепия гетеросексуальных отношений. Этот чертов страх все потерять, вот почему почти все его бывшие заявляли, что никогда не заведут хоть маломальских отношений с натуралом. А Тому просто снесло крышу, он даже не думал об этом раньше, не думал, что как только Билл познает все прелести гейской жизни, вернется к своей привычной натуре. И если до встречи с Мелиндой казалось, что признание в любви или даже секс станет какой-то гарантией, что их отношения теперь вышли на стабильный уровень, что все не прекратится через какое-то время, то в тот момент Том даже не знал, что его сможет заставить успокоиться. А Билл знал. Подошел к нему, ласково приобнял и, на глазах у родителей, на глазах у сына поцеловал с улыбкой в щеку. С души тонна свалилась, даже в ушах послышался звон упавшей тяжести. Он впервые посмотрел на своего мужа другими глазами. Не ослепленный его красотой, не ослепленный своей любовью, он больше не видел в Билле выдуманного идеала. Том трезво оценил своего мужа, какой он на самом деле, и не по каким-то догадкам и мечтам. В голове, словно ниточки одна к другой сложился в кучу полный образ из слов и поступков Билла. Этот человек – разгильдяй, многие посчитали бы половину его жизни аморальной, он не обременен рамками строгих предрассудков, навязанного мнения, но при всем при этом не утратил истинных ценностей. Забеременела едва знакомая девушка – взять замуж. Родился сын – воспитывать. Нужны деньги – зарабатывать. Билл бы никогда не стал использовать его ради своих каких-либо экспериментов. Он бы никогда не соврал в своих чувствах ради какой-либо выгоды. Билл может закрыться, может говорить предельно откровенно, но никогда не врать. – Ты какой-то другой, – Билл удобней откинулся на подушки, убирая длинные, шелковые на ощупь волосы мужа на одно плечо, ненавязчиво стягивая халат с одной стороны, целуя гладкую теплую кожу, шумно вдыхая терпкий запах кофе и геля для душа. Том после ванной стал таким расслабленным, его в двойне стало приятней ласкать. Или дело вовсе не в ванной? Ведь за последние пару дней он впервые видел, чтобы муж настолько умиротворенно и счастливо выглядел. Нужно чаще оставлять Тиво у родителей и дарить такие вечера. – О чем задумался? – Мне так хорошо, – блаженно прикрыв веки, Том повернулся к мужу, калачиком скручиваясь в его объятиях, почти мурлыча на обнаженной груди. – Как думаешь, Тиво понравился мой подарок? – Ну, во-первых, не твой, а от Санты, а во-вторых, почему ему должна была не понравиться игра? Это же не машинка, которую он разобрал моим подарком, – Билл хохотнул, только человек не знающий мог подарить его сыну машинку, может быть, другой бы ребенок и радовался, но у Тиво почти все дешевые предметы вызывали лишь желание их разобрать на мелкие детальки и посмотреть, что внутри. – А тебе мой понравился? М? – Билл еще ниже стянул халат, ткань атласом скользнула к самым бедрам. – Ты сегодня и сам другой, – Том перехватил юркие руки у себя на ягодицах, встречаясь с игривым взглядом. – Ты просто не представляешь, что во мне творилось все эти дни. И только сейчас все встало на свои места. – Расскажешь? – Не знаю, – Билл коротко пожал плечами. Не хотел он все вспоминать. – Нам сейчас так хорошо, не хочу испортить. Вдруг ты услышишь не то, что хотел бы. – А вот это уже интересно, – Том тут же напрягся. – Рассказывай, потому что в дело вступит моя фантазия. – Я не знаю, что это было, и очень надеюсь, что уже закончилось. Ты не представляешь, как было тяжело. Сначала еще более-менее, а потом думал, что окончательно сошел с ума. - О чем ты говоришь? – Том нахмурился, садясь ровно напротив мужа, поправляя халат, за чем, недовольно прищурившись, проследил Билл. – После переезда мне начали сниться странные сны. Ночью я засыпал с одними мыслями, будучи полностью уверенным в себе. А утром просыпался и понимал, что ни хуя я ни в чем не уверен. – Билл потер лоб, отводя глаза. – Уже в первое утро, как проснулся в этом доме, понял, что как раньше не будет уже никогда. И с каждым утром все больше в этом убеждался. Но сейчас… – Что? – Том следил, как Билл об этом говорит, неужели ему действительно было так тяжело принять. И стыд ли он сейчас видит на лице своего мужа? – Я рад, что как раньше уже не будет, – легко улыбнувшись, из-подо лба бросив взгляд на мужа. – Билл? – Том закусил не скромную улыбку. Ему весь вечер не давало покоя обещание. Стыдно вспомнить, но даже сидя за столом с родителями своего супруга, он не мог успокоиться, испытывая не спадающее возбуждение. Рядом с Биллом он чувствовал себя каким-то малолетним пацаном. Одно радовало: ранняя импотенция, о которой он уже начинал подумывать из-за последних неудачных свиданий, явно не грозит. – М? – в своей манере протянул мужчина, гипнотизируя глубокий вырез. – После нашего разговора в машине ты кое-что… – Так не терпится? – насмешливо смерив взглядом. Том почувствовал, как запылали уши. Аж бесить начало, что он мнется, краснеет из-за какого-то секса. – Легко тебе говорить, – почти выплюнул, – а я весь вечер промаялся со стояком. – Да неужели? – Билл положил руку мужа на свой пах. И только тогда Том посмотрел вниз. Рот моментально наполнился слюной и непроизвольно приоткрылся, пульс участился, дыхание стало глубже – картина была невероятной. Другой рукой Билл оттянул резинку штанов, подпирая ею напряженные яйца, и вздыбленный член тут же дернулся в руку Тома. С лоснящейся розовой головкой-сердечком, прямой, без изгиба, увитый венками, в меру толстый и, черт подери, такой длинный. Тому даже немного дурно стало, когда он представил, насколько глубоко в него войдет это орудие. – Когда ты рядом я почти постоянно хочу коснуться тебя, поцеловать. – А большего? – сглотнув и облизавшись, Том едва пересилил желание накачать рукой, чтобы выжать еще больше смазки из маленькой дырки на кончике, размазать, а потом взять в рот. – И особенно большего, – вопреки словам, Билл оставался, казалось, абсолютно безучастным. Он следил за почерневшими глазами мужа, уговаривая себя сейчас не опускать их ниже, потому что влажно заблестевшие губы манили сорваться к ним, открытая шея буквально призывала присосаться, а ниже... Краем глаза Билл видел, как натянулся халат в области паха с проступившим мокрым пятнышком, и будь его сила воли меньше, он бы уже сорвался. Возбуждение ударяло по нервам, било по всему телу, завязывало низ живота сладострастной болью. И чем дольше он терпел, чем дольше сдерживал себя, томление становилась острее, пикантней. – Но что-то ты не спешишь повалить меня и хорошенько отодрать. – Ну, у нас же романтика. Не хотел, чтобы ты сразу понял, что твой муж похотливый жеребец. – Как ты о себе многообещающе. - Том отпустил вздрогнувший член, почти скромно заправив волосы за ухо. - Билл, а можно романтику закруглить и сразу перейти к сексу? – Смотри, а то я подумаю, что ты похотливая сука. – И что тогда будет? - с вызовом. Алая вспышка. Это все, что увидел Билл, перед тем как рвануться к мужу, со стоном врываясь во влажный горячий рот, тараня гибкий язык, сжимая губами губы и жадно скользя по всему телу руками, путаясь в складках халата и заводясь от того еще больше. Том едва успевал отвечать на напористые ласки, горя в сильно сжимающих руках, ненамного отставая. Только что-то изменилось, когда он откинулся назад, притягивая за собой мужчину, нетерпеливо сдвигая штаны ниже, вновь стараясь уловить призывно покачивающийся ствол. Билл отстранился, по горячему, натертому таким же горячим телом прошелся холодок образовавшегося пространства, и Том едва не заскулил. – Я не трахаюсь вне постели лет с шестнадцати. – Билл, ну, пожалуйста, – умоляюще потянувшись за губами, беспорядочно шаря по спине мужчины, стараясь притянуть обратно. Тому стало почти обидно, что мужу хватило сил оторваться от него, когда сам он готов разорваться на кусочки, лишь бы продолжить. – В спальню, быстро. – А может, диван? Он удобный, и к нему ближе. – Я сказал, в спальню. Глухо порыкивая, Том заставил себя раздраженно стащить халат и грубо бросить его в лицо мужа. Поднявшись на желейные ноги, чувствуя, как внутри все сжимается от каждого движения, Том почти был готов удушить Билла. Колечко ануса вновь затикало, изматывая еще больше, заставляя изнывать все глубоко внутри. Казалось, мозги уже не работают, но одна мысль все же проскочила: хоть бы член Билла оказался настолько длинным, чтобы достать до этой мучающей точки. Том не помнил, как оказался в спальне, но хорошо отпечатался в голове момент, когда он влезал рачком на постель и получил звонкий удар по оттопыренной заднице. Жгучая боль заставила мышцы вновь сжаться и разослать по всему телу очередную волну. Это было ужасно. Член едва не дымился, инстинкты трясли вставить его хоть куда-нибудь, чтобы унять боль в мошонке, но худшее было внутри. Это был страх, это была неуверенность в том, что хочет именно этого, это было недоверие к собственному телу и стыд за него. – Билл, – не узнавая своего голоса, почувствовав себя таким одиноким в своем желании, когда руки любимого слишком долго не ласкали. – Нетерпеливый, – с придыханием прошептал мужчина, становясь к приподнятому заду, смазывая подрагивающие пальцы лубрикантом. Билл успокаивающе погладил по влажной спине, прикипая взглядом к темной дырке, туго обхватившей его ввинченный палец, Билл зажмурился, выдыхая, стараясь успокоиться хоть немного. Но когда муж подался в его руку, ритмично сжимаясь, что странно не внутренними стенками, а анусом, Билл зашипел сквозь зубы: – Не сжимайся так. – Я не контролирую этого, - выдыхая, когда мягкие губы коснулись чувствительного местечка между лопаток, потирая кожу колкой щетиной. Билл добавил еще один палец, обходя простату, стараясь ими не двигать, чтобы преждевременно не натереть, только разводил в стороны, мягко добавляя еще один смазанный палец, расслабляя. По мере того, как тонкие стеночки эластично растягивались, пальцы чувствовали все отчетливей лихорадочную, с ума сводящую пульсацию. – Я так сильно хочу тебя, – задыхаясь, почти беззвучно прошептал Том, потянувшись рукой к своему члену, почти взвыв, когда приятно растянувшие пальцы исчезли, а вместо них – чувство едва прохладной влаги, когда коснулась головка. Слишком скользкая. Том узнал по ощущениям и обернулся, хмурясь. Он всегда использовал презервативы, это единственное на чем Том никогда не экономил, но отчего-то сейчас, с Биллом эта латексная пленка оскорбляла. Ненадолго. Том думать обо всем забыл, когда Билл надавил твердой головкой на расслабленный вход. Стенки протестующе заныли, Том непроизвольно крепче сжал свой член, причиняя отрезвляющую боль, еще миллиметр, и почувствовалась пощипывание в колечке. – Впусти меня, давай. Том попытался не зажиматься, выдохнул и головка вошла полностью. Он чувствовал ее, каждый миллиметр. Билл не вошел дальше, крепко держа свой направленный член в руке. Секундная передышка, и Том взвыл, вновь чувствуя, как отступившее возбуждение волной несется на него. Билл едва задвигал членом, но растянутым стенкам этого хватало, чтобы раздразниться и приятно зазудеть. Влажные чмокавшие звуки горячили и без того пылающее лицо, Том почувствовал, как Билл вошел глубже, все так же под круговые мелкие движения, он буквально ввинчивался в его зад, плавно продвигаясь, придавливая набухшую простату. Тело не произвольно вытянулось струной, колени задрожали и почти разьехались. Бесконечно прекрасное, болезненно короткое ощущение счастья сменилось покалываниями во всем теле. Хотелось кричать. Когда член вошел наполовину, Том не сдержал вскрика, хватаясь рукой за низ живота, восхищенно замирая. Он ощутил, как Билл входит глубже, проходя какую-то границу тупой боли, еще глубже, и наконец касается того изнывающего места, которое не давало покоя. Тихое поскуливание нет сил сдержать, тело напряженно вздрагивало, натяжение сводило с ума, простата болезненно-сладко давила. Том почти упал вниз, но освободившееся руки поддержали, не позволяя его заду отстраниться. Том очень хотел, чтобы Билл дал ему хотя бы секунду привыкнуть, но муж чуть задвигался, больше подергиваясь тяжестью внутри, чем толчками. И Тома оглушило. Сфинктер, растянутый до предела, раздразнялся движениями, толстый ствол натирал простату, а головка таранилась в ноющую точку, от чего все тело вспыхивало тупой болью, но такой возбуждающей, сладкой, ее хотелось еще, бесконечно еще. Билл двигался мелко, едва выходя, и только когда тугой вход перестал до белых всполохов перед глазами стискивать, он позволил себе вновь склониться, целовать влажную кожу, покусывать шею мужа и набирать темп. Билл понял, что уже не сможет остановиться, когда руки сами ухватились за упругий зад, расставляя половинки, еще больше раскрывая, Том попытался отстраниться, выстанывая что-то неразборчивое, но Билл не смог позволить, слишком резко натянув обратно, глухо ляпнув яйцами, прижав зад к своему паху. – Еще чуть-чуть, – успокаивающе прошептал, чувствуя, как наслаждение концентрируется глубоко в Томе. Замерев, Билл прикрыл глаза, искажая лицо мукой. Поясницу охватила щекотавшая ломота, голову и верхнюю половину тела вскружило чувство тяжести, которое в момент почти болезненного извержения спало покрывалом. Только когда оргазм отпустил, он увидел побледневшие пальцы, вцепившиеся в подушку, почувствовал, как все внутри Тома вздрагивает, и обеспокоенно с пошлым чмоком вытащил член, замечая лишь несколько незначительных капелек крови. Мужчина ласково погладил по боку мужа, осторожно переворачивая и ошеломленно с полным восторгом смотря на мягкий член мужа, с которого сползали почти прозрачные капли. – Я думал, что делаю больно тебе. – Делай мне так больно почаще, – Том лежал с закрытыми глазами, все еще чувствуя, как тонко дергает тело пережитый оргазм, который больше завысил от морального удовольствия, чем от физического. За всю жизнь ничего подобного не испытывая, мужчина теперь мог согласиться, что ощутил маленькую смерть. Нужно было подняться и пойти подмыться, смазать поврежденные стенки мазью, но Том был не в состоянии пошевелить даже пальцем. Гулко ныл живот, жгло в заднице, но все это было мелочами по сравнению с тем чувством защищенности, доверия, счастья, от которого хотелось щуриться, ластиться и глупо улыбаться. – Пожалуйста, скажи, что это не на полгода, – едва слышно, сухим языком. Но стоило только пелене желания рассеяться – страх вновь подполз своими гадкими щупальцами. Чувствовал ли то же счастье и любимый? Рухнув рядом с мужем, Билл стянул не слушающимися пальцами презерватив, отправляя его на пол. Когда до него дошло, что сказал Том, в груди холодно кольнуло. Его муж не должен думать, что их отношения не серьезны, особенно после того, что произошло. Но как донести любимому человеку, что он дорог, что это не игра, что теперь у них настоящая семья, которая не зависит ни от контракта, ни от срока? Как дать понять, когда не убедило даже признание? – Сделаем ремонт в комнате Тиво?