Game of hearts

Она понятия не имеет, какой сегодня день, как долго они тащатся по этой пыльной раскаленной дороге, забитой в обе стороны остовами раскуроченных машин с гниющими мертвецами в салонах. Как теми, кто уже обрел свой покой, так и теми, кто все еще хрипит и рвется куда-то, возя изломанными пальцами по окровавленным стеклам, таращась незрячими пустыми глазами. Она чертовски устала, сбила ноги до крови, потеряла рюкзак, в котором было все, что еще оставалось от прошлой жизни — бесполезный теперь телефон, несколько распечатанных фоток, дневник, смена белья, джинсы и пара рубашек. Ерунда, но обидно до слез. Ерунда, но за ней теперь не вернуться. Толпа ходячих, вывалившаяся из подворотни как раз у них на пути, перемолола все в пыль. Некуда возвращаться. Ночи и дни в ее голове с момента побега из зараженной столицы слились в одну длинную черную ленту, по которой приходилось бежать. Останавливались лишь изредка в каких-то лачугах, где от тошнотворных амбре выворачивало наизнанку. Вот только желудок был пуст уже очень давно. А потому рвало — в том числе и от собственной вони, насухую. Ей бы помыться — хотя бы в том мелком ручье, который они заметили два дня назад на фермерском поле, по которому шли. Но Деймон только мотнул головой и потащил ее за собой с утроенной силой: — Позже, позже, Рейнира. Сейчас любое промедление — смерть. Давай, мой маленький отважный дракон, поднажми! Ее силы иссякли еще где-то на окраинах Вашингтона. И нет, она никогда не была изнеженной леди — занималась и бегом, и верховой ездой, два раза в неделю — заплывы в заливе на скорость. Но то, что происходило сейчас... Невозможно выдержать в здравом рассудке. Этого оказалось слишком уж много. — Деймон, я не могу. Почему мы не взяли машину? — Потому что здесь никто не проедет. Ты же видишь все эти заторы. Здесь как раз пригодился бы его крутой байк — охрененный и стильный ярко-красный Караксес. Вот только дня за два до того, как мир рухнул, Деймон как раз отдал красавца в салон — перебрать двигатель и обновить диски. Поэтому из города выбирались пешком. Только Рейнира и Деймон — все, кто остались. Она видела, как взорвался вертолет отца на задней лужайке у Белого дома, залив все огнем. Она видела, как горела охрана, пытающаяся вытащить хоть кого-нибудь из вертушки. Она видела, как они опять и опять поднимались, и рвались куда-то — уже не людьми. — Как думаешь, где Алисента с мальчишками? — ее не то чтобы заботит судьба мачехи и сводных братьев, но когда-то они были близки. Ближе, чем кто-либо в этом мире. — Их должен был забрать самолет. Виз как раз туда направлялся. Не знаю, Рейнира. Связь отказала внезапно... Деймон запускает в волосы пальцы, чтобы по привычке взъерошить. Но те соскальзывают со слишком коротких и теперь темных прядей — в первый же день они поняли, что их лучше состричь и перекрасить. Потому что главу секретной службы Белого дома слишком уж выдавала густая платиновая грива до середины спины. — Мы выясним все, когда уберемся от очага заражения. Сейчас важно уйти как можно дальше. Возможно, в Центре по контролю и профилактике заболеваний в Атланте нам смогут помочь... Но сейчас ей интересно даже не это. — Почему на нас охотятся все эти люди? Которые узнавали тебя... Он отворачивается, прикусывая губу. Долго смотрит на запад. Солнце садится за пыльные кроны, и от жгучих еще закатных лучей на глазах выступают горькие слезы. — Они считают, что у меня есть лекарство. Или что я благодаря своей должности знаю секретное безопасное место. Правительственный бункер, упрятанный глубоко под землей. Земля обетованная, где можно жить припеваючи пару-тройки столетий без всякой связи с поверхностью, — усмехается в конце концов он. — А ты правда знаешь такое место? И это... лекарство? Деймон вздыхает и смотрит на нее долгих восемнадцать секунд перед тем, как качнуть головой. — Лекарства нет, Рейнира. Мы даже не знаем, что это такое, откуда оно взялось и к чему приведет. А бункер... Боюсь, такое место действительно было, все же мой брат — твой отец — достаточно предусмотрительный человек. Вот только после того, как Белый дом превратился в руины, а вертолет с президентом взорвался... Туда никак не попасть. Теперь он запечатан наглухо. Замурован навечно. Все коды доступа, которые могли открыть извне цитадель — уничтожены. Но мне никто не поверит. Наверное, еще и для этого он раздобыл для них балахоны с глубокими капюшонами, чтобы оставаться неузнанными — такие носят монахи. Брат и дочь президента Соединенных Штатов — слишком многие захотели бы их получить. Правда, прямо сейчас слишком жарко, и балахоны надежно упрятаны в рюкзаке. Рейнира садится на обочину и стягивает кроссовки, чтобы вытрясти из них пару мелкий камней. Те уже минут сорок впиваются в ступни и раздирают мозоли. — А что, если зараза — везде? Что нам тогда делать? — она не поднимает глаза, разглядывая свои израненные ступни. Деймон присаживается на корточки рядом и достает из своего рюкзака бинты и пару чистых носок. — Позволь поухаживать за тобой. Она кивает и только стискивает зубы, когда на раны из небольшой пузатой фляжки льется воняющая спиртом едкая жидкость. Получается не заорать. Откидывается назад, опираясь о землю локтями, и бездумно таращится в высокое синее небо. Обычное небо — оно было таким же и месяц назад, и полгода. Когда мир еще был безопасным и очень понятным. Обычное небо — оно будет таким же, когда всех их не станет. Сжимает рукой подвеску — подарок Деймона после поездки в Гонконг лет пять назад или восемь. Тогда дядя приехал в их дом поздней ночью, до хрипа спорил о чем-то в кабинете с отцом, а позже нашел в библиотеке Рейниру и застегнул свой подарок на ее шее. Утверждал, что когда-то украшение принадлежало какой-то необыкновенной китайской принцессе. Рейнира дяде не поверила ни на грош. Но ни разу ее с тех пор не снимала. — Вот так. Теперь хорошо, — поверх умело наложенных повязок натягивает беленькие носки и, не удержавшись, наклоняется, целует тонкие икры. Она только закатывает глаза и хихикает от легкой щекотки. — Что за фут-фетишизм, прекрати. Он ухмыляется, выводя напоследок языком на соленой коже пару загадочных букв. Возможно, японские иероглифы или что-то из фиджи. Садится рядом на пятки, перебирает свою поклажу. Достает револьверы — блестящие, цвета вороного крыла. Тяжелые, хищные. Щелкает предохранителем и проверяет обойму в одном и втором. Один протягивает Рейнире вперед рукоятью. — Не забыла наши уроки? Деймон отправлял ей смс — чаще всего в выходные, когда отец с Алисентой, оставив мелких на нянек, уезжали на какой-нибудь шикарный прием. Рейнира выбиралась из дома через неприметный выход на заднем дворе — через ту калитку обычно таскали на кухню продукты и выносили отходы. Он ждал ее на яркой спортивной машине с откинутым верхом. Шикарные волосы, небрежно стянутые в хвост за спиной, на солнце отливали платиной и перламутром. Она запрыгивала на пассажирское сиденье, закидывала ноги на приборную панель, и они летели — вперед к приключениям. Примерно раз в месяц в такие поездки он привозил ее в лес — кусок заповедника, где не было посторонних. Там они устраивали пикники, а еще обязательно стреляли по кронам деревьев и банкам... Но то были банки. — Я не смогу стрелять по людям. Нет, Деймон, — глаза огромные, как два океана. Глаза, что непременно его поглотят, и он не выберется, захлебнется, утонет... — Тебе придется. Теперь только так. Эй, разве это не в твоих венах течет пламя дракона? Рейнира жмурится, вспоминая хриплый вой за спиной и шарканье десятков ног, перерастающих в сотни. И клацанье голодных зубов... Когда они унесли ноги, через пару кварталов у открытого канализационного люка на коленях стоял ходячий и жрал — рвал зубами несчастную кошку, вгрызаясь в сплетенье кишок. Ее вывернуло прямо там — им под ноги. Деймон дернул ее за рукав, скорее уводя за собой: "Бежим, скорее, бежим. Не оглядывайся. Смотри только вперед — на горизонт, на дорогу..." — Ты справишься? Ты — последняя из нашего рода. Вообще-то был еще он и, может быть, где-то — ее сводные братья. Не споря, Рейнира кивает и вынимает из его руки пистолет. — Конечно, я справлюсь. Я сильнее их всех. Деймон никогда не смог бы с этим поспорить. Но только надеется, что случая убедиться не появится долго... ... а тот представился уже на следующий день, когда с узкой проселочной дороги они выбираются на 34-ое шоссе... Сначала все идет довольно неплохо. В вишневом фургоне, развернувшемся поперек трассы и оставившем на асфальте следы жженной резины, натыкаются на пачку крекеров, чипсы и здоровенную бутылку теплой, но свежей воды. Пьют по очереди, смеясь и отфыркиваясь, часть льют друг на друга, смывая с лиц пот и пыль. Не замечают, как из-за кузова, подволакивая перебитые ноги, выпадает мертвец, за ним сразу — второй, дальше — третий... — Рйнира! — Деймон выхватывает пистолет и палит. Не то чтобы безуспешно. Головы живых трупов разлетаются кусками, как перезревшие тыквы. Но мертвецы прут один за другим... — Блять, да тут рок-фестиваль, что ли, проходил рядом?! — в сердцах кричит он, отпихивая ее еще дальше и пятясь. Слишком медленно, слишком неловко, слишком мало патронов. И некуда отступать. — Деймон, дай мне... — она прыгает рядом, но дядя тут же перехватывает ее крепкой рукой. — Не смей! Беги вперед по дороге, пока я их тут задержу. У тебя будет фора. Я догоню, хорошо? Давай, лети, мой дракон, — он улыбается, как сумасшедший, и налетевший ветер треплет непривычно темные пряди, кидает их ему на лицо. Деймон стреляет, почти что не целясь. Он попадает, попадает... и вновь... — Ты не бросишь меня! — Дурочка, я даю тебе шанс унести ноги... — Может быть, этот шанс дам сейчас я вам двоим? — слышится сзади неспешный, размеренный голос. Деймон вздрагивает. На обочине — наверное, только вышел из леса (рощи или что тут такое вообще?) стоит, оперевшись о шершавый коричневый ствол, — мужик в жилетке на голое тело. Курит неторопливо. Стряхивает с плеча арбалет, целится и выпускает три стрелы — одну за другой, зажав сигарету в уголке рта. Хрипящие туши рушатся навзничь — другим ходячим под ноги. — Так что? Пойдете со мной? Я так-то спешу... — щурится и запускает окурок щелчком на дорогу. — Куда пойдем? Мы вас даже не знаем... — подает голос Рейнира, пока дядя сканирует незнакомца. — Одна из крупнейших тюрем Западной Джорджии. Колючая проволока, заборы и вышки — внутрь мертвякам не пройти. Я не настаиваю, кстати... Это жест доброй воли. Но решать вам. За спину Деймону ложатся еще две стрелы. Но хрипы не стихают, они приближаются. — Это только передовой отряд, если что... Минутах в двадцати — толпа в тысяч пять тащится по дороге. Я за лекарствами собирался смотаться в Ньюнан, но увидел эту тусовку с холма и решил срезать путь по полям. А тут вы... Так помощь нужна? Или я могу быть свободен? Деймон все еще как воды в рот набрал, сверлит того нехорошим взглядом — снизу вверх, исподлобья. Рейнира щелкает пальцами перед его застывшим лицом. — Деймон?.. — Да... — он будто просыпается. — Конечно. Куда нам?.. — Туда, — незнакомец дергает в сторону нечесаной головой, — у меня на той стороне байк за оврагом. Поместимся, но потесниться придется. Хорошо, девчонка тоненькая, как спичка. Деймон клацает зубами, но на удивление молчит. Рейнира примечает, как желваки играют на скулах. Ох, боже, нашел тоже время... Бежит вперед — сразу за "байкером-лучником". Тот ныряет в кусты и будто в них растворяется. Не хватало еще потеряться и остаться здесь наедине с мертвым стадом. Деймон, опомнившись, бросается следом. Ходячие, подвывая, ломятся за ними, продираясь через кусты, оставляя на острых ветвях куски одежды и кожи. На лесной узкой дороге незнакомец газует, разворачивая байк на восток.