Квартальная Бойня: КВН

Женя сидела в общей комнате, закинув ноги на ручку кресла, облокотившись спиной на другую. По большому телевизору на стене шла запись предыдущих игр. Девушке особенно хорошо думалось, глядя на то, как кто-то из прошлогодних трибутов убивает соперника. Осознание близости смерти в Жениной жизни обосновалось давно, она и не помнит уже, как давно всё это началось. Наверное, когда умерла сестра. Девочки в тот день убежали на речку кататься на тарзанке. Эля схватилось за верёвку и прыгнула первой. Верёвка обветшала и растрепалась за зиму, поэтому порвалась, и Эля упала на прибрежные камни, хотя должна была перелететь их и спрыгнуть в воду. Женя видела смерть своей сестры. Жене было одиннадцать. И вот, она сидит в кресле и рисует в блокноте эскиз тату с летучей мышью. Она даже с интересом ехала на это торжество смерти. Да уж, и напарник, Миша, кажется, тоже не особо расстроился. Жене он живо представился с ножом и бейсбольной битой, слишком по-хулигански он выглядел. Бандит и девушка-гот, отличная команда для сотых Голодных Игр от Третьего Дистрикта. Ментор Хич сразу сказал, что у них действительно есть шансы выиграть. Женя не боялась смерти. Совсем. Даже можно сказать, ждала её с интересом. Девушку всегда интересовало, что же будет дальше? Свет в конце тоннеля, паромщик на реке Стикс, рай или ад… Что будет за порогом смерти? Она не знала, что выбрать: доказать своё превосходство над остальными трибутами, впадающими в панику от одной только мысли о смерти, выиграть или красиво мрачно умереть. Женя пока ещё не решила. Этот выбор был для неё незначительным, будто решить, в каком платье выйти к вечером. — Ми-и-иш? — протянула девушка. — Да-да? За это время, проведённое в поезде, они не то что бы подружились, но легко нашли общий язык и наладили достаточно хорошие отношения, чтобы можно было поговорить по душам. — Как ты думаешь, в чём смысл жизни? — мечтательно спросила девушка. — Ну ты и спросила, конечно. С чего такие вопросы? Женя чуть поколебалась, стоит ли рассказывать ли Мише о своём плане? — Понимаешь, у меня есть кое-какие мысли насчёт предстоящих Игр. Миша заинтересованно посмотрел на неё и закурил. — Я могу выиграть эти Игры, если захочу. Миша ухмыльнулся. — А ты не смейся, не смейся. Понимаешь, я не вижу смысла выигрывать. Победить — значит просто отсрочить свою смерть. А смысл? Мне это не нужно. Есть ещё двадцать три человека, которым действительно нужна эта победа. — То есть, ты хочешь пожертвовать собой? Ради каких-то незнакомых тебе людей? — Ну да-а-а, — оживилась Женя. С блеском в глазах она расписывала Мише свою идею. — Представляешь, красивое самоубийство на Арене. Это же покажут по телевизору всей стране! — восторженно вещала она. — Не, Жень, с самоубийством это ты брось. До этого я ещё более-менее понимал, а вот это ты зря. Женя непонимающе посмотрела на напарника. Тот чуть помедлил и начал отвечать на незаданный вопрос: — Мне тогда было пятнадцать, у меня была старшая сестра и два младших брата. Алисе было восемнадцать, у неё был замечательный парень, помнится, классно мы с ним общались, интересно мне было с ним. Они даже собирались пожениться, вроде бы. Это был последний Алисин год Жатвы, она почти не боялась того, что её выберут. Хотя её имя было вписано то ли шесть, то ли семь раз из-за каких-то проступков. Ну, разумеется, её выбрали. Ну, думаю, ты понимаешь её эмоции в тот момент… Она бросилась под капитолийский поезд с криком: «Сдохни, президент Сноу!» Серьёзно, не смейся, всё так и было. Нас потом ещё долго прессовали из-за этого, — горько ухмыльнулся Миша. — Я думаю, тебе нужно сделать по-другому, есть пара мыслей, смотри… У Миши тоже появилась идея, которую он живо изложил Жене. Конечно, он сам немного не вписывался в этот план, но этот вопрос пока не волновал его. Женя задумалась над его предложением и переключила запись Игр на эфир прошедшей позавчера Жатвы.