А я Люблю и Ненавижу!

       Эти волосы… Кажется, они до сих пор пахнут шоколадом… Эти плечи… Хрупкие, но обладающие немереной силой. Глаза… Мой личный ослепляющий маяк. Губы… Которым достаточно коснуться, что бы спалить дотла. Шея… Целовать которую так приятно…        Я не оставлял ни одну крупится разгорячённого тела. Мои губы жадно упивались каждой секундой, каждым вдохом, каждой клеточкой. Я и представить себе не мог, что способен так скучать…        Я утонул… Я задохнулся…        Мои руки забрались под футболку. Я ласкал его спину, плечи, пресс, соски. Мои губы терзали его шею. От этого, сбито дыша, Ньют выгибался вперёд.        Он взял моё лицо в свои ладони. Под пристальным, горевшем взглядом его сладкие губы кидали меня в целую бурю эмоций. Одна рука поглаживала его затылок, другая забралась под джинсы. Мои пальцы быстро нашли проход. Мой любовник стал насаживаться на них… — Том, спаси! То!..  — позвал до боли знакомый голос. Блин, ну почему сейчас? С округлившимися глазами я отстранился. — Томас? — Ньют непонимающе смотрел на меня, пытаясь наскоро восстановить сбившееся дыхание — Что случилось? Я опустил взгляд.        Чёрт, и что ему теперь сказать? Если я признаюсь о телепатической связи с Терезой, он же опять начнёт психовать. Тогда… Я должен был рассказать ему тогда! Да твоюжешь мать! — Томми? — Ньют осторожно приподнял моё лицо за подбородок. Я опасливо бросил на парня взгляд. Его мимика выражала беспокойство. Я суетливо протараторил: — Ньют… Понимаешь, я… Нет времени объяснять. Я всё расскажу. Потом. Я понимаю, это сложно, но… Прошу, поверь мне! Не пойми меня не правильно, просто я… — Томас, что ты несёшь? Я сглотнул: — Тереза! Она в большой опасности! Бровь Ньюта вопросительно приподнялась. — Объясню. Позже. Бежим! Быстрее!        Подгоняя парня, я помчался к комнате Терри. По дороге мне встретились удивлённые взгляды товарищей по Лабиринту. Я подбежал к двери и отчаянно дёрнул ручку. Открыто! Я распахнул её. Раздался звук смываемой в унитазе воды.        Ньют вдруг согнулся пополам и залился истерическим смехом. Я зыркнул на него презрительным взглядом. — Да, чувак, — сквозь смех пробормотал светловолосый — Она и в правду в большой опасности! — А вдруг это не она? — Томми, ты дебил? — скептически отозвался мой любовник. — Но ведь она сама звала меня… Она просила спасти её… И я теперь её не… Не слышу… Но ведь комната! Ничего не понимаю… Ньют хмыкнул: — Ты теперь и голоса слышишь, мразь моя?        В его взгляде я заметил прежнюю жгучую ревность. Он не пытался её скрыть, напротив желал морально меня доконать ей. Я не мог понять его… Как обычно. Он слишком разный, слишком вспыльчивый, слишком сложный. Я почувствовал нечто непреодолимое внизу живота.        Я хочу взять его прямо здесь. Но… Забавно!        Я усмехнулся и сделал шаг навстречу, сокращая между нами расстояние. И вновь утонул, и вновь задохнулся, лишь встретившись с золотым глубоким взглядом…        Наш зрительный контакт прервал звук открывающейся двери. Из-за неё высунулся какой-то тип. Его глаза округлились и послышался деловитый и отчётливый голосок: — Вы ещё, мля, кто такие? Ньют от неожиданности отпрянул. Он в момент посерьёзнел и с интересом оглядел паренька, как курицу перед разделом.        Я подал голос: — Это ты ещё кто такой?! — Да ты совсем охренел? — саркастически отозвался мальчишка — Вы вламываетесь в мою комнату, да ещё и… Ньют подошёл к парню в плотную и злобно рыкнул: — Ты давай не путай зелёное с кислым. Нас больше. Отвечай: кто таков?        Сложив руки на груди, странный типчик с вызовом взглянул на блондина: — Ну, типо, Эрис я. А вы, видимо, пидоры. Чё дальше? Гордо выпрямив спину, Ньют улыбнулся в ответ своей фирменной я-тебя-выебу-кланк улыбкой и «спокойно» ответил: — Не пидоры, а геи. Настоятельно советую так не выражаться при моём парне, если для тебя ещё имеет значение слово «честь».        Он сказал «мой парень»! Он и впрямь это сказал…        Я попытался скрыть дебильную лыбу. Отчего-то захотелось прыгать выше потолка и кричать на весь мир. В голове словно заиграл целый певчий хор разнопёрых птиц, а перед глазами будто какой-то художник внезапно опрокинул самые радужные и тёплые краски. Я постарался сдержаться.        Значит, простил меня, всё-таки? На губах всё равно отразились мои мысли.        Чёрт, Томас, ты как школьница!        Мальчуган закатил глаза: — Мля… Ну геи, так геи. Не ебёт, чувак. Блондин пропустил его речь мимо ушей: — Как ты здесь оказался? В этой комнате ночевала девушка. Где она? — Девушка? — парень засмеялся — Шутишь, что ли? Я, по-твоему, похож на девушку? Ньют разозлённо усмехнулся: — Ты, видимо, так и не понял, шанк? Я из тебя собственноручно матрёшку сделаю, если сейчас же не ответишь на вопрос. — У двери есть табличка, — категорично произнёс я, подыгрывая своему светловолосому счастью — На ней написано, что комната принадлежит Терезе Агнес. И ни слова про шанка по имени Эрис. — Да не знаю я ни про какую Терезу! Ну честно, чуваки! — парень примирительно выставил перед собой руки — Меня сюда вчера устроили и спал я один. Вон, типо, моя кровать. А пять минут назад я проснулся и пошёл отлить. И тут ВЫ, как, громом поражённые, мля, нагрянули!        Я растерянно глянул на Ньюта и встретился с точно таким же непонимающим взглядом.        Что за чёрт?        Блондин вновь спросил: — Эрис, а кто тебя здесь устроил, говоришь? — О, если б я ещё знал! Какие-то типы спасли нас и сказали, типо, всё будет ок. С замиранием сердца я задал наводящий вопрос: — Откуда спасли? Эрис потупил взгляд и опустил плечи. Казалось он вспоминает что-то жуткое.        Только не говори ЭТО! — взмолился мой внутренний голос.        Он тяжело вздохнул и на выдохе произнёс: — Из Лабиринта, чувак. Из Лабиринта.