А я Люблю и Ненавижу!

       Каждое утро я просыпаюсь от одного и того же сна. Как я вновь очухиваюсь в лифте. Как он снова везёт меня в неизвестность. Какое-то существо появляется совсем близко и рычит, набрасываясь на клетку, пытаясь дотянуться до меня. Я кричу в пустоту. Паника подступает к горлу. Лифт останавливается. Дыхание сбивается, тело одолевает дрожь. Красный свет сменяется зелёным. Лифт открывается. Внезапный ослепительный свет бьёт в глаза. Я пытаюсь спрятаться от яркого солнца… И сквозь него найти светлую макушку.        Знаешь, наверное, я сбрендил… Но я разрываюсь на части! Когда ты говоришь своим, словно обволакивающим сладкой ватой, голосом: «Всё в порядке», а я верю. Не важно, насколько твой грёбанный порядок летит к гриверам! Я верю. И внезапно это «всё» приобретает какое-то тайное умиротворение.        Когда ты мило улыбаешься, а внутри меня разливается странное тепло. И я немо кричу: «Моё!», но никто не слышит… И ты не слышишь.        А когда ты так бережно и аккуратно хлопаешь меня по плечу, по телу, словно табун сваливающих от гриверов бегунов, стартуют дурацкие мурашки. И тогда я держусь из-за всех сил, чтобы не броситься к тебе в объятья. Знал бы ты, как же это сложно.        Когда ты смотришь на меня своим затягивающим и пронзительным взглядом, а у меня не хватает сил, не хватает воли, чтобы от него оторваться. И тогда я словно тону… Меня будто затягивает в глубокую, тёмную бездну твоих карих глаз. Внизу живота отчаяньем разгорается голодное желание. И его нельзя побороть, его нельзя проигнорировать… Я мчусь со всех ног в ближайшее одинокое местечко, где смогу уединиться… С доступным тобой!        Пока что меня не приняли в бегуны. Поэтому приходится крутиться тут, среди огорода. Я помогаю Ньюту сажать корни и побеги, дёргать траву, собирать урожай… Понимаю. Но всё не так плохо, как звучит. Поверьте! Иногда к нам заходит Уинстон, проверить как мы справляемся. Пару раз на днях заглядывает Фрайпан — когда по делу к моему тайному объекту любви, а когда просто подколоть. Но чаще мы работаем наедине. И тогда сдерживаться сложнее всего…        Ведь ты стоишь лишь в паре миллиметрах от меня. Такой милый, такой сексуальный! Но я не могу тебе ничего сказать. Я всё прекрасно понимаю. Парень любит парня? Серьёзно? Стоит мне хоть что-нибудь ляпнуть, как ты отдалишься от меня. Да, это неправильно. Да, возможно я больной на всю голову. Может быть, я не подхожу на роль объекта любви. Тем более, твоей. Но, знаешь… Это, твою мать, несправедливо! Хотя бы… Почему именно я? Что я такого сделал, чтобы влюбиться в тебя? Почему именно ты? Это ведь мог оказаться кто угодно… Почему ни кто угодно, а ты? Человек, который не замечает. А если заметит — всё может стать ещё хуже. Чёрт, я ведь даже не знаю, что ожидать от тебя в таком случае… А может ты давно заметил, что я втюрился в тебя, как последняя школьница? Обычно же ты такой проницательный… Значит, я настолько не подхожу на эту роль, да, Ньют?        Ненавижу тебя?        Люблю?        Я разрываюсь на части…        Ньют насвистывает какую-то мелодию. Обычно так и проходит время за собиранием созревшего хавчика — мы либо болтаем, либо думаем о своём. Ну, Нью — это отдельная история. Он даже думать предпочитает никак все. Под песню в голове. Бывает…        Белобрысый на минуту отрывается от своего дела, любопытно глазея на меня. Со своей энергичной лыбой он выдаёт: — Слушай, а какую музыку ты любишь? — Твои стоны, — раздражённо бросаю я в шутку, продолжая «увлечённо» искать клубнику. — Что ты сказал? — Рок говорю я, блин, рок! — Оу… Рок — это да… — я ощущаю его взгляд на себе. Такой откровенный, страстный, раздевающий. Ну или воображаю… Какая разница?        Воображение и раньше подводило меня. Но, опуская взгляд, я понимаю, до этого момента оно подводило ни так заметно. — Блять…        Я, кашляю в кулак, дико краснея от его проницательного вопрошающего взгляда. Его взгляд медленно ползёт к внезапно вставшей проблеме. Я стараюсь его прикрыть, сделать своё положение более незаметным. Но вижу на знакомых до каждого миллиметра губах насмешливую, унизительную, но до того горячую ухмылку. Чувствую, как начинает сносить голову. Я резко сглатываю и тихо кидаю: — Я отойду. — стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Я флэшем ускользаю к туалету, слыша вдогонку его насмешливое: — Поскорей возвращайся, Томми.