А я Люблю и Ненавижу!

       Он прижимает мои ладони к стене, рывком освобождает от спецтрусов и заставляет оттопырить зад. Ужасно стеснительная поза. Плевать! Я задыхаюсь от желания… — Томми? — лисёнок выдыхает сбито, протяжно. Его член трётся о проход, будто спрашивая разрешения войти. И я разрешаю, со стоном двигая бёдрами навстречу. Медленными толчками Ньют вводит в сфинктер головку. Из наших уст одновременно вырывается стон. Мышцы прохода непроизвольно сжимаются. И я чувствую, как рука на спине зажимается в кулак. Я слышу у уха томный голос: — Томми… Как в тебе узко! Губы блондина выцеловывают дорожку на моей шее. Он прикусывает артерию, оставляя засос, и движется вниз. По мне бегают табуны мурашек от какого-то неповторимого восторга. Его пальцы зажимают сосок и умелыми движениями начинают возбуждать. Ньют осторожно скользит членом в мечтающую только о нём дырочку. Вместе с болью приходит несдерживаемое желание. Я сглатываю, с моих губ срывается: — Ещё… Он шлёпает рукой по голой попе и ухмыляется. Знаю, ему до чёртиков нравится надо мной издеваться… Его, нескладывающийся с лицом и действиями, ангельский голос умиляется: — Терпение, мой ненасытный бойфренд. А то выебу так, что сидеть не сможешь! — Да… — Что «да»? — Выеби! Ньют удивлённо хмыкает.        Одной рукой блондин зажимает мне горло, вторая, охватив талию, приятно гладит бедро, не касаясь моего измученного малыша. Парень сразу берёт динамичный ритм и начинает вбиваться в попу. Достоинство белобрысого заходит на всю длину и задевает простату. С пошлым стоном я выгибаюсь в пояснице. Губы любовника проходятся по лопаткам.        Ньют рывком переворачивает меня. Его пальчики ложатся на колом стоящий пах и делают лёгкий эротический массаж. Лисёнок чмокает меня в губы, полностью отдаваясь лишь внутренним ощущениям. Я пытаюсь поймать их, но они уже исчезают. Парень продолжает трахать меня своим гигантом. Его член творит со мной что-то неописуемое. С каждым натиском я ощущаю в себе разряд. Боль становится слишком приятной, а возбуждение слишком сладким.        Лисёнок закусывает губу. Взгляд словно приковывается к ним невидимой цепью. Я решительно беру его за волосы и приподнимаюсь на локте. Я целую жадно, врываясь в жаркий рот языком и пытаясь оттрахать его хотя бы таким образом.        Глаза любовника удивлённо открываются. И я затаиваю дыхание. Эти карие очи настолько глубокие, жадные. Я тону в них. Тону, опускаюсь на самое дно янтарного озера. И чисто физически не могу от них оторваться. Мой сиплый голос заворожённо произносит: — Жёстче, Ньют. Пожалуйста.        Кареглазый дерзко ухмыляется и начинает вдалбливаться в меня с удвоенной силой. Его член практически выходит и тут же входит на всю длину. Перед глазами пляшут чёрные точки, а за ними эти жаждущие глаза. Блондин меняет угол и начинает ездить рывками назад-вперёд, уже не выходя из меня и заставляя тем самым простату закидываться яркими ощущениями, а мышцам сжиматься от накатившей сладости. Его рука на моём достоинстве сжимается в кулак и быстро водит вверх-вниз.        Я синхронно двигаю бёдрами навстречу, пытаясь избавиться от любого расстояния между нами. Его пенис каждый раз вбивается в меня по самые яйца. Его тёплая ладонь сжимает мою. Губы порывисто соприкасаются с моими. Туманный взгляд сталкивается с моим. Но мне всё ещё мало его… Я хочу больше Ньюта!        Резкий толчок и кареглазый выгибается. Его взмокшая чёлка отбрасывается. В янтарных брильянтах я вижу, как проходит по телу лисёнка ток накативших разом ощущений. Я чувствую, как внутри меня растекается тепло в жидком состоянии.        Он смотрит мне в лицо и ухмыляется. Член продолжает с пошлым хлюпаньем трахать меня. Движения руки белобрысого становятся жёстче. Он наклоняется к уху, а я чувствую, как головка моего достоинства трётся о его живот. Он жарко выдыхает мне: — А это выдержишь, Томми?        Он снова трётся о головку и я, запрокинув голову, кончаю. Из моих уст вырывается протяжное «Ньют». Мой герой-любовник перехватывает губы в терпком и жадном поцелуе. Кареглазый не отводит от меня взгляд… Потому что я так хочу, потому что это меня возбуждает. Блондин очаровательно улыбается мне: — Ты прекрасен… Я сглатываю: — Что? — Даже не думай. Я не буду это повторять. — его глаза смеются. Я усмехаюсь, перебирая в волосах светлые пряди: — Нам уже пора… — Да, пора… — соглашается Ньют.        Но вставать никто не собирается. Заворожённо мы смотрим друг на друга и никак не можем заставить оторвать этот взгляд. Всё бы кончилось ещё одним сексом, если бы не…        Дверь скрипнула и открылась нараспашку. — Голубки, вы тута? Тьфу ты бля! — это был Минхо — Да вы прикалываетесь?! У нас там война миров Z, а вы трахаетесь! — Больной ублюдок, — Ньют обернулся на вошедшего — Чтоб тебя! Мы заняты. Можно быть хоть раз в жизни ну чуточку терпеливым? — Ты чё, издеваешься? Какая, к чёрту, терпеливость?! Нам из Лабиринта ещё бежать, не забыл?! Или вы, может, ещё и здесь останетесь? — Мы придём через 5 сек. — спокойно произнёс я. — Свали! — добавил блондин. Азиат смерил нас суровым взглядом и тяжко выдохнул. Он стремительно направился к выходу. Дверь за ним с треском закрылась. — Томми? — Ньют умоляюще посмотрел на меня. — Да? — Могу я кой о чём попросить тебя? — О чём? — Пожалуйста, выживи… — лисёнок робко чмокнул меня в губы. И я ответил невинным поцелуем. Я постараюсь, Ньют… — Нам предстоит проламываться сквозь толпу гриверов. Никто не спорит, это будет сложнейший бой. Возможно, мы даже не выживем. Но мы — Глэйдеры, мы научились выживать здесь, мы смогли пройти весь Лабиринт и мы даже нашли грёбанный выход. Настало время финального акта! Мы отомстим за смерти каждого, которые помнит эта стена. Мы узнаем, что находится по ту сторону нашего плена и почему оказались в нём. Мы сразимся и, как подобает глэйдеру, выживем или падём с честью. Это единственный выход из Лабиринта! Либо погибнем там, либо здесь. — А что, если мы хотим остаться? — вставил свои пять копеек Галли — Вот лично мне плевать на твой трепет. — Я не могу принимать за кого-то его собственное решение. Но… Ньют перехватил инициативу: — Смысл, шанки? Какой смысл оставаться здесь? В Глэйде у нас нет ни шанса на выживание! Пропитание практически закончилось, вода тоже. «Поставок» с лифта не будет. Ворота больше не защищают. А там… У нас хотя бы есть шанс! Мы можем побороться! Мы можем выйти наружу, гривер вас побери! И мы можем отомстить! Минхо прервал моего любовника: — Лично я согласен с этими шанками. Я думаю, стоит постараться ради того, что бы выползти из этого кланка. И стоит стараться — что бы выебать тех ублюдков, что заперли нас здесь. К Гриверам Их! — К Гриверам Их! — подхватили глэйдеры. — А теперь выйдите вперёд все, кто собирается надрать любым нашим врагам зад! — крикнул я и был порядком удивлён. В стороне лишь осталось около пяти глэйдеров…        Мы бежали за Минхо по Лабиринту. Глэйдеры перевоплотились в длинную колонну, заполонившую аттракцион, в котором мы так долго — слишком долго — жили. Я бежал после Минхо. По правую руку от меня не отставала Тереза, по левую — опережал Ньют. Сердце отчаянно уходило в пятки. За поворотом показались кровожадные гриверы…        План был до смеха элементарен. Мы вступаем в бой с чудовищами. В этот момент я и Тереза под шумок тайно проникаем на их базу. Вводим код. Программа отключается. Выход открывается. И вот мы свободны. Да, план не идеален, не доработан из-за мизерного количества информации. Но этого хватило бы для попытки. Либо сейчас, либо никогда. По теории, он должен был сработать. Но вот его реализация…        Всё слилось воедино. Крики товарищей, рыки мутантов, скрежет оружия, резкие звуки врезавшихся в тела и стены металлических шипов…        Мы бежали с Терезой и Чаком вперёд, к выходу. Глэйдеры помогали нам протиснуться, загораживая собой, заставляя монстров отступить и проделывая своеобразный туннель.        Но все мои планы были отменены в одно мгновение… Я услышал знакомый крик: — Алби! Алби, нет! Афроамериканец оказался в переваривавшимся виде на панцире мутанта. Он давно уже был мёртв. Возникло ощущение, что тварь «выпила» его. Безвольное тело лидера моталось из стороны в сторону.        Ньют кинулся за другом. Он атаковал кинжалом гривера, отмахиваясь от шипов вторым. Хвост монстра подрезал парня по щиколоткам. Лисёнок упал на высеченный камнем пол. Оружие отлетело на метр. Мутант продолжил натиски сверху, пользуясь возникшим преимуществом. Ньют увернулся несколько раз и активно начал отползать. В его глазах пылал страх.        Я развернулся и помчался к парню, крикнув Терезе: — Следи за Чаком! — Томас! — послышалось сзади. — Минхо знает вход. — послал я ей мысль и кинулся на гривера сверху…        Я увернулся от хвоста и замахнулся. Копьё пронзило металлическую спину твари. Ньют отполз от махины, которая пошатнулась и стала заваливаться. Я кинулся к кареглазому и подал ему руку: — Ньют? Ты живой? Он сжал мою ладонь и поднялся: — Стебанутый шанк! — на его губах возникла несдерживаемая улыбка — Ты должен охранять вход от гриверов, а не меня спасать. — Я так понимаю, это значит «спасибо». Он хмуро свёл брови и поглядел на мёртвого лидера. — Хэй, Ньют… — я успокаивающе погладил его по спине — Он сам так хотел. Это его решение. — Ты не понимаешь… Это не было решением. Он спас меня. Опять. А я так вёл себя… — Ты о чём?..        Рядом послышался крик. Мы оглянулись. В ногу Уинстона вонзился шип и стал вырываться к хозяину. Парень заорал вновь. На глазах нога превращалась в месиво и ошметки, а кровь за секунду залила каменный пол. Гривер обернулся к нему и стал приближаться.        Мы ринулись к куратору. И внезапно всё замерло… Гриверы стояли, как вкопанные. Все удивлённо озирались вокруг и перешёптывались.        Ньют смело прошагал к куску железа. Я с опаской дотронулся до его запястья, но тот лишь стрельнул в меня карими взорами и закатил их. Он осторожно дотронулся до металлического панциря и постучал. Ничего не произошло. — Так вот как выглядит массовая деградация! — съехидничал Минхо, пытаясь разрядить обстановку.        Из шокового транса нас вывел выкрик Чака: — Быстрее! Сюда! Путь открыт! Дружно и по очереди глэйдеры стали спускаться в пещеру гриверов. Клинт перевязал ногу Уинстона, пока Джеф вытягивал шип. Они помогли ему подняться и «потащили» следом за группой. Мы с Ньютом стали замыкающими в колонне.        Очередь подошла. Тяжёлая, массивная дверь была раскрыта настежь. А за ней виднелась пустота. И только вверху можно было разглядеть еле мерцающую надпись… Выход.