Relations

      За окном непроглядная ночь, прохладная осенняя ночь. Марку она нравится, хоть он и предпочитает всё же теплое время года, когда не нужно кутаться в три слоя одежды. И всё же, в осени тоже, что-то есть. Что-то чарующее, дающее время подумать, поразмыслить над дальнейшей своей жизнью.       Года бегут с такой скоростью, что и подумать страшно. В руке парня кружка с теплым зеленым чаем, что может лучше после утомительного дня, полного различных шоу и фотосессий? Разве что крепкие объятия. В стекле отражается включенный в комнате свет и можно увидеть, как капельки от дождя катятся по стеклу. Вода отражает, переворачивая образ, словно насмехаясь, но это так удивительно. Как в столь маленькой частичке может отражаться весь мир? Наверное, так же, как Марк отражается в глазах Джексона. Туан отпивает глоток, согревая горло, и морщит носик, немного подрагивая и при обнимая себя руками. Что же ждет их дальше? Эта мысль никогда не покидала его голову, она иногда забиралась слишком далеко, да, но не покидала. Мысль, как бы давала возможность отдохнуть от неё, отвлечься, но как только появлялось свободное время, она снова показывалась на глаза. Деревья маячили своими раскидистыми ветвями-руками, в попытке стряхнуть последние еле держащиеся на них листочки. Их время закончилось, всё ведь когда-нибудь заканчивается. Ничто не может продолжаться вечно. Как же тогда все те истории, про любовь, про вечность вместе, даже там, где, казалось бы, и жизни больше нет? Возможно ли это вымысел? Иен не был безнадежным романтиком, чуть-чуть, самую малость может быть. Просто он не знал, как долго они с Ваном будут вместе, эти мысли не давали покоя. Парень боялся: боялся, что надоест, что Кайе разлюбит его, переключится на более милую девушку, или вон, на того же БэмБэма – ведь он такой милашка. Капюшон прикрывал растрепанные волосы, а длинные рукава кофты согревали тонкие пальцы. Тонуть в своих мыслях было так, так странно? Очередная капелька скатилась по стеклу, а несколько желтых листочков таки слетели с ветки, устремляясь только Богу известно, в каком направлении. Парень не замечает, как за дверью шумит группа, только что посмотревшая какой-то фильм, как ЁнДжэ сыплет проклятьями на Югём-и, ибо «Это ты предложил посмотреть этот тупой фильм. Да это тетка самая страшная, которую я когда-либо видел!!!» - визжал парень, переходя чуть ли не на фальцет. Туан не замечает и того, как дверь в спальню тихонечко открывается, как осторожные шаги пытаются не помешать. Но когда сильные теплые руки обвивают Марка за талию, прижимая к себе крепче и согревая в своих объятиях, он медленно и очень тепло улыбается, глядя на отражения в окне. Ему и не нужно смотреть, чтобы убедиться, ведь эти объятия он узнает из тысячи, нет, миллиона. Потому что они такие одни. Китаец кладет голову на плечо американца, упираясь подбородком, и тоже смотрит в отражение. - Зря ты не пошел с нами, мне было без тебя совсем-совсем не весело. – Грустно откликается Ван, слегка кусая за любимое плечо. Марк улыбается ещё шире, ведь так приятно. До одури, до дрожи в коленях приятно. Это идеально? Можно сказать и так. Прекрасный спокойный, ну, почти спокойный, вечер, любимые теплые объятия, кружка чая, которая, кстати, уже почти остыла и такой, кажется нужный в это время дождь. - Разве ужастик должен был быть веселым? – хмыкает старший, поворачиваясь в кольце сильных рук. - Не знаю, но без тебя …было не так.       Да, а без Марка вообще всё не так. Солнце -не такое яркое, небо -не такое уж и бесконечное, звук -не такой четкий, еда -совсем не вкусная. Без Туана ему и жизнь не жизнь, но Джексон тоже иногда задумывается, что же дальше? По его мнению, он бы никогда не отпустил этого строптивца из своих рук, даже на миллиметр от него, но …вдруг Марк сам захочет уйти? Он отпустит? Ван не уверен в этом, но думать об этом категорически не хочется. Иен наклоняется чуть ближе, касаясь носа младшего своим, и снова улыбается. Рядом с ним у него вообще улыбка никогда не сходит с лица. Потому что…потому что. Для этого не нужно иметь какую-то определенную причину. - Без тебя тоже, всё не так. – Туан, словно слышит мысли. Но они, возможно, и обладали бы телепатией, если бы не были так сильно привязаны друг к другу. Джексон улыбается и шепчет в губы, опаляя их горячим дыханием. - Я тебя никог…- Но его прерывают, тут же впиваясь, поцелуем, требовательным и отчаянным, влажным и таким, который сносит крышу, оставляя в голове лишь одну мысль: «Как бы сделать так, чтобы Туану Ван никогда не надоел». - Не нужно этого говорить. Я знаю. – Шепчет на грани слышимости старший, отрываясь на секунду от манящих губ. Марк обвивает шею парня руками, прижимаясь к накаченному телу сильней, и его прижимают в ответ. Руки Кайе крепко обхватывают, согревая поясницу, от чего Иен довольно жмурится, снова прижимаясь губами к любимым губам. Этот вечер можно считать действительно идеальным. Спокойный, нарушаемый лишь редкими отголосками за дверью оставшихся пятерых парней. Но это так не значительно, скорее это создает ещё больший уют, а мерно отбивающие мелодию капли дождя, ложатся на сердце новой красивой мелодией, которая отдается в обоих с одинаковой силой. Они любят так сильно, они любят, кажется, что бесконечно. Возможно, это так и есть. Ведь не нам судить о бесконечности, о вечности, никто ведь не узнает, пока сам этого не попробует. Свет в комнате гаснет, создавая приятную темноту, которая так, кстати, скрывает любовь двух людей, оставляя их наедине, друг с другом. Нежные объятия, жаркие поцелуи, порой срывающиеся с губ стоны, когда сил нет сдерживаться, цепкие пальцы, впивающиеся в спину китайца, выгибающаяся спинка, затуманенный взгляд, всё повторяется каждый раз. Но каждый раз, словно впервые, и этого не может надоесть. Марк для Джексона всегда разный, но такой родной. Джексон для Марка всегда родной, но такой разный. Их любовь будет жить, она будет жить ровно до тех пор, пока они сами в неё верят, пока времена года меняются, пока они чувствуют, что могут это сохранить.