Бусый лёд

Спаси меня от тоски собачьей, Пока еще не отбили лапы, Под кофе черный и дым табачный, И свет яичный больничной лампы. Куда нас гонят? Зачем нас ранят? На все обиды — пеня Господня. Быть может, завтра меня не станет, но ведь сегодня, ещё сегодня… ©

      «Изучение основ рекламы мы начнем с ее определения и выясним, что же составляет понятие рекламы…        …Слово «реклама» произошло от латинского reclamare, что означает «кричать». Как термин, определяющий конкретный вид деятельности, а именно рекламную, он появился во второй половине XVIII века…        …Следует заметить: сколько существует опытных, серьезных рекламистов, столько мы имеем и определений рекламы…        …Первое определение принадлежит Американской маркетинговой ассоциации: «Реклама — любая платная форма неличного представления и продвижения идей…» — Антон еще раз быстро пробежался глазами по написанному от руки тексту, в запале отбросил карандаш на стол и покачал головой. Округлые мелкие буквы витиевато сплетались в слова, рождая ровные, но сухие по своей сути строчки на плотных бежевых листах блокнота. Что за галиматью он несет? Что за приверженность к устаревшим догматам высшей школы экономики без доли современного творческого подхода, не так он должен начать свою первую лекцию в этом городе и в этом университете. Скучно и ожидаемо, сплошная обезличенная канцелярщина, а ему нужно взять студентов в оборот сразу и крепко, зацепить интересом и не отпускать до конца семестра. Он и сам не мог бы с уверенностью сказать, зачем ему нужна была полноценная отдача в изучении его предмета, но тут он был принципиальным до конца, слишком привык дышать со своими учениками в унисон, разговаривать на одном языке, и всем вместе добиваться поставленных целей. Может быть, виной тому был его опыт работы не только в качестве преподавателя-теоретика, но и прежде всего практика — ведущего эксперта по проектам в крупном рекламном агентстве? Возможно, работа в большой команде так повлияла на него, этого нельзя исключать, в конце концов, зачем-то же он сам пришел в рекламу? И точно не под влиянием нашумевших «99 франков» Бегбедера и культового в определенных кругах персонажа Брайана Кинни, хотя доля лукавства в этом и была. Он пришел поделиться опытом и зажечь талантливых ребят так сильно, как когда-то зажегся сам.        Антон откинулся на спинку компьютерного кресла и, чуть раскачиваясь, мазнул взглядом по свежевыкрашенным в цвет экрю стенам новой квартиры-студии. Картонные коробки неуклюжими горками все еще высились и у входа, и по периметру огромной комнаты, грозясь свалиться в самый неподходящий момент. Он достал только пару смен одежды и средства гигиены, ноутбук и блокнот всегда были при нем, он их даже не запаковывал, кинув на заднее сиденье машины. А вот с остальным будет трудно.        Трудно от недостатка времени, но больше от нежелания начинать все сначала: скучный быт, беспокойное хозяйство, любопытные соседи, сердобольные коллеги по работе, вечно занятое парковочное место во дворе, кивок уставшему кассиру в ближайшем супермаркете. Не хотелось обрастания подобием жизни, не своей — чужой, еще больше не хотелось кому-то снова открывать свою душу. Но раз вернулся, возможно, что и стоило бы прогуляться несколько кварталов до тихого тупичка с высокими тополями, что в середине июня душили пухом, подняться на пятый этаж по затертой сотнями ног лестнице, можно и на лифте, но он часто не работал. Хотя за десять лет что-то могло и поменяться.        Первое сентября благополучно закончилось, оставив за собой первый суматошный день в университете и длинную напутственную речь ректора на торжественной линейке, на электронных часах ядовито-зеленым выжигает три ноль пять. В поле зрения попал новый матрац, упакованный в целлофан, попробуй найти в этом хаосе переезда упаковки с постельными принадлежностями и бельем. И какого рожна он не спит, а пялится на тонкие нити дыма с едким ароматом сандала, которые завораживающе струились от аромапалочки и стелились неровными пластами по темному помещению, смешиваясь с терпким запахом ремонта и новой мебели. Ему сказали, что сандал расслабляет — похоже, он поддался на уловку гомеопатической ахинеи, если так пойдет дальше, то можно будет начать лечиться листом подорожника и уверовать в эффект плацебо.        Нужно заставить себя принять душ и лечь хоть как-то, завтра ответственный день — первая лекция у третьего курса; дурацкая привычка, не такая уж и редкая, не спать накануне чего-то важного. Впрочем, все это абсолютная риторика, уже навязшая в зубах за эту ночь, что по капле уходит в никуда. За окном непроглядная темень без намека на фонари, их погасили что-то около часа, и вроде неимоверно раздражал оранжевый до противного свет, но сейчас недоставало даже их. Небо затянули низкие тучи, обещая на завтра дождь, зонт тоже где-то в коробках, и начни он его сейчас искать, то опоздал бы на собственные лекции. Антон еще раз подумал, что напрасно бросился из уже привычной Москвы на малую родину в идиотской попытке что-то кому-то доказать. Впрочем, тут он врет самому себе. Не это было основной причиной его возвращения.        И все-таки сон к нему пришел, не сразу — он еще долго устраивался на колючем пледе, что был небрежно брошен на ортопедический матрас, который оказался на удивление жестким. Нет, он сам его выбирал, руководствуясь прежде всего высотой и упругостью: с двумя плитами кокосовой койры и мелкими независимыми пружинами между ними. Но в эту долгую ночь все было не так, все было непривычным. Да и далась ему эта упругость, когда он поклялся, что больше никого не приведет к себе? И когда ему уже доставят диван? Гребаные мебельные магазины, с ними никогда не угадаешь сроки: обещают доставку к одному числу, а на деле выходит опоздание в неделю. Сколько он еще копался в запутанном клубке мыслей, которые переплетались с откровенной чушью и зудящим негодованием, он не знал, но кажется, что в какой-то момент его все же сморило.        Будильник на телефоне неожиданно ворвался в вязкий сон забористыми риффами Trivium с их Built to fall, Антон, подскочив на матрасе, едва не свалился на пол. Он, хватая жадно ртом воздух, пытался отделаться от липкого кошмара, заставляя медленными глубокими вдохами не так сумасшедше колотиться сердце. Это все нервы. Как иначе объяснить подсунутый подсознанием и уже позабытый образ дяди Леши? И вроде бы ничего страшного, он не звал его с собой в лучший мир, не выказывал негодования жизнью Антона или его решениями, связанными с наследством, вообще ничего такого. Обычная сцена из общего прошлого, но до чего же жутко.        Он думал, что в этом городе на него лавиной хлынут болезненные воспоминания и обиды десятилетней давности, но нет, всего лишь повеяло некоторой приятной ностальгией. Пыльные улицы, пустые скверы с засиженными голубями памятниками, стадион и здание школы. К дому родителей он так и не отважился подъехать, не хотел случайно встретить кого-то, кого поклялся забыть. Или, что еще хуже, наткнуться на бывших одноклассников или друзей со двора. Да, друзей, он так тогда о них думал, пока правда не выплыла наружу.        Но к чертям прошлое, когда впереди ждет новый день. Антон широко зевнул, откинул плед и, потянувшись всем телом, встал с матраса. Он бодро прошлепал по паркету в ванную комнату, где тоже было на удивление сиротливо: зубная щетка в стакане, бутылка геля для душа и бритвенный станок на фоне блестящих чистотой и новизной плитки и сантехники. Определенно, сегодня вечером стоило бы разобрать несколько коробок, образ жизни аскета весьма недурен, от него рукой подать до новомодного нынче дауншифтинга, а там, глядишь, может, и в рай возьмут. Но не тогда, когда ты за несколько последних лет привык к комфорту, стабильному достатку и некоторой вальяжной состоятельности московской суеты.       Зачесав назад все еще влажные после душа волосы, Антон тоскливо посмотрел на прозрачный чехол, в который был запакован один из его лучших костюмов Baldessarini от Hugo Boss. Не то чтобы он не любил классику и официоз, но в джинсах и свитере чувствовал бы себя куда комфортнее в первый по-настоящему рабочий день. Предстать перед студентами замшелым, пахнущим нафталином профессором никак не хотелось, но стоило сразу провести некую черту между ними, панибратства он не потерпит, несмотря на свой возраст и несколько не академический внешний облик. Больше он не совершит подобную ошибку, стоившую ему места преподавателя в московском ВУЗе.        Чашка быстрорастворимого, пусть и дорогого кофе на ходу и стаканчик йогурта на завтрак — не предел мечтаний, он бы предпочел кокосовый латте и смузи из миндаля и шпината, но кофемашину, как и блендер, он не успел купить, в отличие от того же холодильника, пусть и абсолютно пустого. Да и когда он последний раз ел дома? В конце концов, есть университетская столовая, к слову, неплохая, не считая Макдака через дорогу — это, конечно, очень вредно и на самый крайний случай - и еще парочки кафе в шаговой доступности. Антон облизнул чайную ложку и выбросил пустой стаканчик в мусорное ведро, ну что ж, он почти готов к труду и, если потребуется, обороне.        Выглянув в окно кухонной зоны, которое выходило на набережную поросшей камышом реки, он с прискорбием заметил влажную пелену, что простиралась над городом. И пусть не совсем дождь, но приятного мало. Слишком резво накатила осень, Антон к ней был морально совсем не готов. Грязно-серое небо стало отличным фоном для не менее серого пейзажа с еле желтевшими кронами плакучих ив, взгляд скользил куда-то к размытому горизонту с крышами типичных свечек-двенадцатиэтажек, утыканных старыми аналоговыми антеннами. Настроение устремилось к отметке «ноль», он поправил тугой узел галстука и, недовольно опустив уголки губ, сгреб с барной стойки ключи и телефон.        Дом, в котором Антон приобрел квартиру, был в пятистах метрах от одного из учебных корпусов университета. Когда-то этот микрорайон строили специально для преподавательского состава тогда еще филиала МГУ. Он не планировал заранее нечто подобное, риэлтор предложил несколько хороших вариантов на выбор, но этот показался самым оптимальным. Закрытая парковка, автономное отопление, консьерж на входе, тревожная кнопка вневедомственной охраны, в подъезде светло, зеркала и разлапистые пальмы в вазонах. Можно быть уверенным, что у тебя не своруют велосипед или детскую коляску, и наутро ты не обнаружишь проколотые покрышки на собственном авто. Очевидные плюсы по соответствующей цене, но за качество приятно заплатить чуть больше.        Спустившись на лифте на первый этаж, он приветливо кивнул вахтеру за толстым стеклом будки и толкнул тяжелую входную дверь подъезда. Легкие сразу до отказа наполнились влажным тяжелым воздухом, Антон, передернув плечами, ощутил, как тело сотрясает озноб, а на глаза наворачиваются слезы от пронизывающего холодного ветра. Подумав, что стоило бы накинуть плащ, который ожидаемо был погребен в одну из многочисленных коробок, он застегнул пиджак и оглянулся вокруг.        Двор был небольшим, но уютным, с яркими горками-качелями-турниками и громкой, бегающей в разноцветных резиновых сапогах вокруг грибка-песочницы детворой. Мамашки были тут же, топтались у мокрых скамеек, не отваживаясь присесть. Они с нескрываемым любопытством проводили долгими взглядами нового соседа, он лишь чуть улыбнулся на их отчетливо различимый шепоток и зашагал дальше, аккуратно огибая мелкие лужи на щербатом асфальте.        Возможно это было несколько пафосно, но Антон решил доехать до главного корпуса на машине. Пикнув брелоком сигнализации от своей пока еще белоснежной Тойоты Камри, он бросил на пассажирское сиденье кожаный портфель, поправил зеркало заднего вида и завел двигатель. Радио приветствовало бодрой трескотней ведущих, читавших гороскоп на этот день. Он прислушался, ожидая пока очередь доберется до Скорпионов, не то чтобы он верил в звезды и провидение, но утро забить ерундой и позитивом было необходимо. Неожиданное волнение не отпускало ни на минуту, словно это дебют всей его жизни и ему предстоит выступать перед огромной, воинственно настроенной аудиторией.        Выкурив блаженную сигарету, первую за последние несколько дней, он закинул в рот пару подушечек мятной жвачки и уже в более-менее благодушном настроении выехал через решетчатые ворота на дорогу, что огибала район и вела непосредственно к университету. Пешком было бы значительно ближе и быстрее, всего лишь пройти пару дворов и недавно разбитый сквер с чахлыми деревцами, на машине же придётся делать крюк, но время позволяло. Антон посмотрел на массивные часы на левом запястье и сам себе кивнул, сорок минут до начала лекции, он успеет.        Да, это тебе не шумная миллионная Москва с многочасовыми пробками и пересадками с метро на маршрутку или наоборот, когда, чтобы успеть к первой лекции, приходилось вставать в пять утра, и это ничего, что спать ты лег, скорее всего, в три. И не потому что шлялся по клубам, хотя и такое было не редкостью, но совмещать работу в агентстве и учебу в аспирантуре по-другому не получалось. Здесь же жизнь размеренная, вялотекущая, или даже стоячая, как вода в болоте. Никто никуда не спешил, потому что сам город можно объехать на машине за полтора часа вдоль и поперек, конечно, не в час пик и не заезжая в новые отдаленные спальные районы, что появились за десять лет его отсутствия. Иными словами, он потратил на дорогу от дома до работы порядка десяти минут.        Припарковавшись на свободном месте, которое он еле отыскал в длинной череде автомобилей и даже пары спортивных мотоциклов — и это ничего, что стоянка была только для работников учебного заведения, обеспеченные студенты нагло игнорировали общие правила — Антон хлопнул дверцей и, приняв несколько отчужденный и даже где-то высокомерный вид, обошел стоящих, громко-галдящих у лестницы парней и взбежал по ступеням в здание.        Кафедра Управления находилась на четвертом этаже рядом с кабинетом декана факультета. Антон окинул взглядом кучкующихся в холле на скамейках студентов — прогульщиков первой лекции, и, распахнув дверь, мило улыбнулся секретарю и куратору, дамам возраста чуть за тридцать, которые, не дожидаясь обеда, распивали чай. Он прошел к своему столу, бегло глянул документы, что ему успели преподнести и, сверившись с часами, решил еще раз переговорить с Людмилой Юрьевной, составляющей расписание лекций.       - Антон Борисович, присоединиться не хотите? У нас настоящий китайский чай с тортиком. Студенты привезли со стажировки в Пекине. — Женщины дружно закивали и послали ему ослепительные улыбки.       - Спасибо, Томочка, как-нибудь в другой раз.       За пять минут до звонка на вторую пару, Антон открыл ключом дверь в небольшую аудиторию, и подойдя к кафедре, положил на нее портфель. Студенты, заинтересованно на него поглядывая, реденькими ручейками потянулись за парты, все больше занимая задние ряды. Он, оперевшись бедром о стол, сложил руки на груди, присматриваясь к тому или иному человеку, пытаясь выделить лидера в этой пока еще весело-орущей, неуправляемой своре.       Когда прозвенел звонок, от верещания которого он поморщился, в аудитории набралось человек двадцать. Антон, оттолкнувшись от стола, громко хлопнул в ладони, привлекая к себе внимание. Сначала среагировали девушки — общим с придыханием выдохом, потом парни, но скорее откровенными смешками и оценивающими взглядами. Тишина установилась минут через пять, и сейчас слышались только легкие покашливания и шелест тетрадей.       - Доброе утро. Кто не в курсе, напомню, что вы здесь собрались для того, чтобы прослушать увлекательный курс лекций по предмету: «Рекламное дело». Меня зовут Антон Борисович Савранский, я - кандидат экономических наук, доцент кафедры управления. С вами мы будем встречаться два раза в неделю на протяжении всего учебного года. Обучение построим следующим образом: две пары, которые идут подряд, я буду читать лекции, в конце недели — семинар. В зимнюю сессию вы сдаете зачет, в летнюю — курсовую работу и экзамен. Есть некоторые правила поведения в моем обществе: никаких мобильных телефонов, никаких наушников, никаких опозданий, никаких просьб выйти в туалет и так далее. Если вам не интересно, можете прямо сейчас встать и покинуть аудиторию, встретимся с вами на сессии. Но учтите, так как ваша будущая специальность «Маркетинг», и в дальнейшем вы планируете посвятить себя выбранной стезе, то мой предмет вам жизненно необходим, потому что реклама есть огромная составляющая маркетинговой деятельности. Есть ли в вашей группе староста? — Антон прошелся по аудитории, вопросительным взглядом обводя притихших студентов.       - Я староста группы М-3. Семенова Екатерина, — с первого ряда поднялась девушка, нервно заправляющая выбившуюся прядь длинных волос за ухо. Он окинул ее внимательным взглядом, отмечая вполне себе симпатичную внешность и милое личико с умными черными глазками, что неотрывно следовали за ним.       - Скажите, Екатерина, а все ли студенты вашей группы на месте? И будьте так добры, к концу первой лекции приготовьте мне список с именами и фамилиями.       - Кроме Кирочки, все. Но так только вторая пара началась. В смысле, еще рано.       - Кирочка у нас любительница поспать? — в аудитории послышался откровенный хохот и бурное обсуждение.       - Эээ… — Екатерина видимо пошла красными пятнами и поспешила сесть на место.       - Кирочка сегодня не придет. Вчера гонки были, — это выкрикнул кто-то с задних рядов, Антон удивленно наткнулся взглядом на рослого парня со стильной стрижкой и кривой улыбкой на наглом смазливом лице. Со всех сторон разноголосо, но явно заинтересовано послышалось: «Алекс, расскажи-расскажи», «Ну, че там вчера было, Алекс?»        Антон, сев задницей на край стола, сделал рукой жест, приглашающий к захватывающему повествованию. Что ж, первую лекцию, пожалуй, можно назвать ознакомительной, ему и самому стало любопытно, чем живет молодежь в этом провинциальном городе. Алекс теряться не стал, и вряд ли тому способствовало расположение Антона, на которого тот смотрел, как на пустое место. Ну что ж, одного члена касты «золотая молодежь» все же посчастливилось встретить, не то чтобы он их презирал, но уважения и должного трепета они у Антона никогда не вызывали. Когда-то он много таких встречал на своем пути и отлично знал, чего стоили все их пассы.       - Короче, там вчера такое было! — начал Алекс, все еще осторожно косясь на Антона. — Пиздец просто. Гоняли по стандартной схеме, пять чекпойнтов по всему городу с севера на юг, Кир на своей Тойоте взял все и пришел первым, Мага на Эволюшене вторым, третьим Танцор на Ауди и вроде все, как всегда: мусора не лезут, ребятам весело, девчонки гроздьями виснут. Но Магу как будто переклинило, а может, обожрался чего, он на финише из тачки чуть ли не на ходу выпрыгнул, в руках бейсбольная бита. Стал орать, что Захар-пидар, давно нарывается и вообще оборзел, как со Штатов приехал. И как давай херачить по лобовухе захаровской Супры битой, ну, мы все в полном ахуе! Потом Захар в себя пришел, подлетел к Маге и еблысь его мордой о капот, кровь фонтаном. Хрен знает сколько он его долбал, толпа собралась, хачи понаехали — такие разборки начались, пиздец! Еле угомонили, Захар ему охрененно, конечно, рыло начистил, нос сломал. Ну, а че, все правильно, будет знать «дитя гор», как выебываться и не следить за языком. Захар сказал, что в следующий раз засунет «биту» ему в жопу. Мага не сразу, но заткнулся, потом даже извинялся. Все орал: «Брат, ну, ты че, прости, шайтан попутал!» Кончилось тем, что полночи бухали в кабаке, я Захара еле уволок домой под утро. Он сказал, что Мага один хрен нашел приключения на жопу, и что он так просто ему не простит. Не, ну реально, идиотом надо быть, чтобы открыть рот на Захара. — Алекс все это выдал чуть ли на одном дыхании, едва не захлебываясь собственной слюной, которой он брызгал в разные стороны, при этом обильно возбужденно жестикулируя. Народ внимал тихо и заинтересованно, иногда поддакивая эмоциональной речи однокурсника, который возомнил себя не иначе как звездой новостного канала. Вот бы так они и лекции воодушевленно слушали.       - Удивительная история, Алекс, спасибо. Теперь мы в курсе всех дел. Я так понимаю, что Кирочка и Захар это одно лицо? И ожидать его смысла не имеет?        Алекс снисходительно кивнул и тут же полез в свой телефон. Антон недовольно поджал губы, но высказывать негодования не стал, не в первый день. Но такое пренебрежение он ему точно припомнит на зачете.        — Тогда позвольте мы все же вернемся к нашим баранам. Итак, господа-студенты, начнем. Ежегодно в мире на рекламу тратится более пятисот миллиардов долларов, если кто-то из вас решил урвать себе кусок от этого жирного пирога, открываем тетради и конспектируем. Прежде всего дадим определение самому понятию «Реклама».