Дружба с химиками до добра не доводит.

В школе на м-ра Поттера смотрели как на героя. Это ж надо – из-за него такой шум поднялся! Первым разродился Уизли. - Поттер, ну ты даешь! Организовать турнир! Фигасе! - Я ничего не организовывал, - отрезал Генри. – Но директора понимаю. - То есть? – насторожился рыжик. - Директор поступает, как и любое правительство. Организует шумные мероприятия, чтобы закрыть свои неудачи. Этого Генри нахватался от Лиз. Она же объяснила, что под такие мероприятия удобно деньги списывать. Особенно чужие. А Дамблдору, после гоблинского кровопускания со счетов, деньги не лишние. Но долго интерес не продержался. Его перетянула на себя более колоритная персона. Грозный глаз Грюм! Сию личность ученики обнаружили за первым же завтраком после каникул. Он сидел за столом и потягивал что-то из фляжки. - Это еще что за Джон Сильвер? – на весь зал спросил Генри. Поскольку ученики взирали на Грюма в почтительном молчании, вопрос прозвучал очень громко и отчетливо. Волшебное око завращалось в глазнице, Грюм уставился на Генри. Тот ответил взглядом пофигиста. А то ж! Если его кто тронет – Блэк и Лиз несчастного на запчасти разделают. - Минуточку внимания! – Дамблдор поднялся со своего золотого трона. – Уважаемые ученики и коллеги, позвольте представить вам нового преподавателя ЗОТИ – Аластора Грюма! Ученики вяло зааплодировали. В основном, старался Гриффиндор. - Четыре, - прокомментировал Генри, вгрызаясь в рогалик с повидлом. - Чего – четыре? - не поняла Падма. - Четвертый препод с начала нашего обучения. Развелось их... и хоть бы кто ЗОТИ знал! - Говорят, что эта должность проклята Волдемортом. – Терри Бут покосился по сторонам. Генри фыркнул. - Ага. А до кучи – теорема Ферма, потому как ее доказать никто не может. И число пи. Глупости. - Уверен, Поттер? - А чего тут быть неуверенным. И вообще, с чего бы Волдеморту проклинать эту должность? - Потому что его не взяли в преподаватели, – вякнул подкравшийся Уизли. Генри закатил глаза. - Уизел, ты осел! Ты хоть подумай – Темный лорд собирался править всей Британией – и решил начать с преподавания ЗОТИ под руководством нашего престарелого петуха? Ню-ню... И надо бы дурее, да некуда. Чего ж он в министерство не пошел? Проклял бы должность Министра Магии – его бы рано или поздно избрали, да и правь себе сколько влезет! А он – препод ЗОТИ! Чушь! Уизли, покраснев, ретировался. Ученики задумались. - Просто кто-то нарочно подбирает на эту должность всех идиотов Британии, - подвел итог Генри. На этот раз недовольных взглядов было уже два. Один прибавился от Дамблдора. Ну и фиг с вами! Ему надо в этом полугодии быть такой занозой в попе, чтобы втихую не ликвидировали. А то ведь мертвый герой – это красиво. А сбежавший обучаться темной магии? То-то и оно.... Но Дамблдор смолчал. Когда последние крошки сладкого испарились с тарелок, и те вновь засияли чистотой, Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Весёлое жужжание зала стихло почти мгновенно, и стали слышны завывания ветра и стук дождя. — Итак! — начал Дамблдор, с улыбкой обводя глазами присутствующих. — Теперь, когда мы напились и наелись, я прошу вашего внимания, поскольку мне необходимо сделать несколько заявлений. Как всегда, напоминаю, что лес, окружающий замок, является территорией, закрытой для учащихся, равно как и деревня Хогсмид для детей младше третьего курса. Дементоров хоть и убрали, но там все равно опасно. - Ага, твари остались, - прокомментировал Генри. — Кроме того, моей тяжёлой обязанностью является уведомить вас о том, что квиддичный чемпионат школы в этом году отменен. — Что?! — выдохнул Рон. Он оглянулся на Фреда с Джорджем, игравших в команде «Гриффиндора». Те, не сводя глаз с Дамблдора, молча шевелили губами, слишком сильно потрясённые, чтобы говорить. Дамблдор продолжил: — Это вызвано тем, что в школе, в течение полугодия, будет проводиться мероприятие, которое займёт практически всё время и потребует всей энергии от учителей — но которое, я уверен, вам всем очень понравится. С огромным удовольствием объявляю, что в этом году в «Хогвартсе» будет проходить одно очень интересное мероприятие, подобного которому не проводилось уже свыше ста лет. Мне чрезвычайно приятно уведомить вас, что в этом году в «Хогвартсе» состоится Турнир Трех Волшебников — ВЫ ШУТИТЕ! — на весь зал выпалил Фред Уизли. Все засмеялись, и сам Дамблдор одобрительно похихикал. — Нет, я не шучу, мистер Уизли, — сказал он, — хотя, теперь, когда вы об этом упомянули, я вспомнил — летом я слышал отличный анекдот! Значит, так: тролль, колдунья и лепрекон пришли в бар… Профессор МакГонаголл громко закашляла. — Э-э-э… сейчас, возможно, не время… м-да… — стушевался Дамблдор. — О чём бишь я? Ах, да, Турнир Трех Волшебников … некоторые из вас, наверное, не знают, что это такое, поэтому, надеюсь, те, которые знают, простят мне небольшой экскурс в историю, а сами могут тем временем подумать о чём-нибудь своём. — Проведение Турниров началось примерно семьсот лет назад. Они представляли собой дружеские состязания между учениками трёх самых крупных колдовских школ Европы — «Хогвартса», «Шармбатона» и «Дурмстранга». Каждая школа делегировала на Турнир своего чемпиона. Три чемпиона должны были выполнить три волшебных задания. Раз в пять лет каждая из школ по очереди принимала у себя участников Турнира, и было принято считать, что подобные мероприятия представляют собой лучший способ установления дружеских контактов между молодыми ведьмами и колдунами разных национальностей… Так продолжалось до тех пор, пока уровень смертности не сделался столь высок, что проведение Турниров отменили. — Уровень смертности? — в ужасе повторила Гермиона. Но большинство присутствующих вряд ли разделяло её беспокойство; многие стали оживлённо перешёптываться. Генри тоже было куда интереснее подробнее узнать про Турнир, чем переживать по поводу смертей, случившихся сотни лет назад. — В течение нескольких веков предпринималось множество попыток восстановить проведение Турниров, — продолжал Дамблдор, — но ни одна из них не была успешной. И всё же, департамент по колдовским играм и спорту нашего министерства решил, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы напряжённо работали над обеспечением безопасности, с тем, чтобы ни при каких обстоятельствах ни один участник Турнира не оказался в смертельной опасности. — Завтра к нам в школу прибывают директора «Шармбатона» и «Дурмстранга» вместе с претендентами на звание чемпиона. Выбор чемпионов будет производиться через три дня. Независимый судья решит, кто из претендентов является славой и гордостью своей школы, и тем самым наиболее достойным кандидатом на участие в Турнире, а также на получение приза в тысячу галлеонов. — Я попробую! — громким шёпотом воскликнул Фред Уизли. Перспектива славы и богатства зажгла его лицо бешеным энтузиазмом. И он был явно не единственным человеком в этом зале, кто вообразил себя чемпионом «Хогвартса». За каждым столом Генри видел жадно взирающие на Дамблдора лица; ребята увлечённо переговаривались между собой. Затем Дамблдор заговорил снова, и зал замер. — Безусловно, каждый из вас был бы рад завоевать Кубок Огня для своей школы, — сказал он, — и тем не менее, директора школ-участниц Турнира совместно с министерством магии приняли решение ввести для претендентов ограничение по возрасту. Заявки на участие будут приниматься только от тех, кому уже исполнилось семнадцать лет. Это, — Дамблдору пришлось немного повысить голос, потому что по залу понеслись возмущённые вопли (а близнецы Уизли пришли в настоящую ярость), — необходимая мера предосторожности, поскольку, независимо от принимаемых нами действий, задания Турнира очень сложны и опасны — маловероятно, чтобы с ними могли справиться учащиеся младше шестого-седьмого курса. Я намерен лично проследить за тем, чтобы никто из недостигших необходимого возраста не смог обмануть нашего независимого судью. — Голубые глаза ярко блеснули, скользнув по мятежным лицам Фреда и Джорджа. — И я призываю тех, кому не исполнилось семнадцати, не тратить время понапрасну и не подавать заявки. — Делегации «Шармбатона» и «Дурмстранга» прибудут на днях и останутся у нас практически на весь учебный год. Я уверен, что вы примете наших иностранных гостей со всей любезностью, а также окажете искреннюю поддержку чемпиону «Хогвартса», когда его или её выберут. А теперь, поскольку уже очень поздно — отправляйтесь на уроки! Марш-марш! Все подумали и пошли. А вот первой оказалась ЗОТИ. Для разнообразия – с Гриффиндором. Здесь Генри и рассмотрел знаменитого «глазастика». Длинная грива темно-серых с проседью волос, нечесанная с рождения, деревянная нога и лицо Пинокио — его будто вытесал из старого, растрескавшегося полена некто, имевший весьма смутное представление о том, как вообще должно выглядеть человеческое лицо, и в довершение ко всему не слишком умело владевший резцом. Каждый дюйм кожи был иссечён шрамами. Рот представлял собой косой диагональный разрез, отсутствовал большой кусок носа. Но по-настоящему страшными были глаза. Один из них напоминал маленькую, чёрную бусину. Второй — большой, круглый как монета — светился голубым, электрическим светом. Голубой глаз беспрерывно, не моргая, двигался, крутился во всех направлениях, совершенно не так, как двигается нормальный человеческий глаз. В конце концов он закатился внутрь, устремившись в затылок незнакомца, так что снаружи виднелся один белок. Генри фыркнул. Пошел и сел на первую парту. Не видели эти маги Фредди Крюгера, вот! — Это можете убрать, — пророкотал Грюм, подковыляв к столу и усаживаясь, — ваши книжки. Вам они не понадобятся. Ребята убрали книжки в рюкзаки. У Рона на лице было написано восторженное предвкушение. Грюм достал журнал, откинул седую гриву с перекошенного, изрезанного шрамами лица и начал вызывать учеников по фамилиям. Нормальный глаз двигался по строчкам как положено, а волшебный вращался в глазнице, впиваясь в каждого, как только он или она откликались. Дошла очередь и до Генри. - А, это у нас Гарри Поттер? – вылупился на Генри Грозный Глаз. - А у кого – вас? – поинтересовался Генри. - У нас – это у всей Британии, - пафосно высказался аврор. – Дело Добра и Света многим обязанно тебе, Поттер! Но помни – постоянная бдительность! - Помню. Скажите, а какой у вас диагноз? - Чего? - Понятно. Злые дяди в белых халатах смолчали? - Кто? - Неважно. Вы продолжайте, сэр. А то мы так до сути и не доберемся. - Поттер, минус десять баллов с Равенкло. - Постоянная бдительность! Грюм нахмурился. — Ладно, — сказал он, когда последний из вызванных учеников доложил о своём присутствии. — Я получил письмо от профессора Люпина по поводу вашего класса. Судя по всему, вы достаточно подкованы в смысле обращения с разными чёрномагическими существами — вы прошли боггартов и оборотней, верно? По классу побежал невнятный подтверждающий шепоток. — Но вы порядком подотстали — довольно сильно отстали — в смысле проклятий, — продолжал Грюм. — Моя задача подтянуть вас по части того, что колдуны могут сделать друг с другом. У меня есть семестр, чтобы обучить вас противостоять чёрной магии… — Как, разве вы не остаётесь? — выпалил Рон. Провернувшись в глазнице, волшебный глаз уставился на Рона; у того сделался очень испуганный вид, но Грюм вскоре улыбнулся — первый раз за всё время. Улыбка ещё больше перекосила его лицо, но, тем не менее, было приятно узнать, что грозный преподаватель способен и на такие эмоции. По физиономии Рона разлилось несказанное облегчение. — Ты, видимо, сын Артура Уизли, так? — догадался Грюм. — Несколько дней назад твой отец вытащил меня из крайне неприятной передряги… Да, я здесь на семестр. Дамблдор просил меня об одолжении, а потом — назад, на пенсию, к тишине и покою. Он издал хриплый смешок, а потом хлопнул в корявые ладоши. — Что ж — сразу к делу. Проклятия. Они бывают самые разные и разной силы. Вообще-то, согласно распоряжению министерства магии, в мои обязанности входит всего лишь научить вас контрзаклятиям. Раньше шестого класса я не имею права объяснять вам, что из себя представляют запрещённые заклинания чёрной магии. Считается, что вы ещё слишком маленькие, чтобы иметь с этим дело. Однако, профессор Дамблдор более высокого мнения о вашей выносливости, он считает, что вы в состоянии совладать с собой, а на мой взгляд — чем раньше вы узнаете, с чем предстоит столкнуться, тем лучше. Каким, скажите на милость, образом можно защититься от чего-то, чего вы никогда не видели? Если какой-то колдун соберётся применить запрещённое заклятие, вряд ли он заранее уведомит вас об этом. И не будет с вами церемониться. Поэтому вы должны быть готовы. Вы должны быть внимательны и осторожны. И вы должны отложить все дела в сторону, мисс Браун, и слушать, что я говорю. Лаванда, вспыхнув, так и подскочила на стуле. Она показывала Парвати под партой свой гороскоп. — Итак… кто из вас знает, применение каких заклятий наиболее наказуемо в колдовском мире? Над партами поднялось несколько осторожных рук, в том числе руки Рона и Гермионы. Грюм ткнул пальцем в Рона, хотя волшебным глазом он всё ещё смотрел на Лаванду. — Э-э, — неуверенно начал Рон, — мне папа говорил об одном таком… оно называется «Империо» или что-то в этом роде? — Совершенно верно, — одобрительно кивнул Грюм, — об этом твой отец должен знать. В своё время оно принесло много бед. Грюм тяжело поднялся на свои разные ноги, открыл ящик стола и достал оттуда стеклянную банку. Внутри копошились три больших чёрных паука. Генри увидел, как съёжился Рон — он ненавидел пауков. Грюм запустил руку в банку, поймал одного паука и на ладони показал его классу. Потом направил на него волшебную палочку и тихо пробормотал: «Империо!» Паук свалился с ладони Грюма и повис на тонкой шелковистой нити. Затем начал раскачиваться взад и вперёд, как на трапеции. Потом неестественно вытянул в стороны ноги и сделал кувырок назад. Паутинка порвалась, паук упал на парту и стал ходить колесом. Грюм дёрнул палочкой, паук встал на две задние ноги и исполнил чечётку. Все засмеялись — все, кроме Грюма. — Вам кажется, что это смешно? — рыкнул он. — А вам бы понравилось, если бы я проделал это с вами? Смех замер практически мгновенно. — Полный контроль, — тихо продолжал Грюм, а паук тем временем свернулся в клубок и начал быстро вращаться, — я мог бы заставить его выброситься из окна, утопиться, проскользнуть любому из вас в глотку… Рон непроизвольно содрогнулся. — Было время, когда многими ведьмами и колдунами управляло «Империо», — горько проговорил Грюм, и Генри понял, что он имеет в виду дни Волдеморта. — Представьте, каково было министерству разбираться, кого действительно вынудили совершать преступления, а кто делал это по своей воле. — Тем не менее, «Империо» можно противостоять, и я покажу, каким образом, хотя это и требует настоящей силы духа, которая есть не у каждого. Поэтому лучше избегать ситуаций, когда проклятие подвластья может вас настигнуть. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — прогремел он. Дети так и подскочили на своих местах. Грюм взял пальцами неустанно исполняющего сальто паука и кинул его обратно в банку. — Кто может назвать ещё? Ещё какое-нибудь запрещённое заклятие? Снова поднялась рука Гермионы, а также, к лёгкому изумлению Генри, рука Невилла. Обычно Невилл решался на подобное только на гербологии, которую очень неплохо знал. Сейчас вид у него был такой, точно он сам поражён собственной смелостью. — Да? — волшебный глаз Грюма перекатился и замер, уставившись на Невилла. — Я знаю… «Круцио», — тихо, но отчётливо сказал Невилл. Грюм очень внимательно посмотрел на Невилла, на этот раз двумя глазами. — Твоя фамилия Лонгботтом? — волшебный глаз опустился и заглянул в журнал. Невилл нервно кивнул, но Грюм больше не стал его ни о чём спрашивать. Повернувшись к классу, он достал из банки ещё одного паука и положил его на стол, где тот и замер, парализованный страхом. — «Круцио», — вздохнул Грюм. — Тут нужно что-нибудь более впечатляющее, чтобы вы поняли… — он указал палочкой на паука: «Енгоргио!» Паука раздуло. Он стал больше тарантула. Оставив все попытки сохранить лицо, Рон отъехал на стуле назад, как можно дальше от стола учителя. Грюм снова поднял палочку, показал на паука и произнёс: «Круцио!» Паук сразу же поджал ноги. Он перевернулся и стал ужасно извиваться, раскачиваясь из стороны в сторону. Он не издавал ни звука, но сомнений не оставалось — будь у него голос, он бы кричал. Грюм не отводил палочку, паук содрогался всё сильнее… — Перестаньте! — звонким голосом выкрикнула Гермиона. Генри повернулся к ней. Она смотрела не на паука, а на Невилла, и Генри, проследив за её взглядом, увидел, что Невилл сидит, сцепив руки под партой, и что костяшки его пальцев побелели, а глаза широко раскрыты от ужаса. Грюм поднял палочку. Ноги паука расслабились, но он продолжал дёргаться. — Редуцио, — бормотнул Грюм, и паук уменьшился до нормальных размеров. Грюм отправил его назад в банку. — Боль, — почти шёпотом сказал Грюм, — вам не нужны ножи и тиски, если вы умеете применять пыточное проклятие… оно тоже пользовалось большой популярностью. — Так… Ещё что-нибудь? Генри оглядел класс. На всех лицах было написано опасение за судьбу последнего паука. Гермиона опять подняла руку, и на этот раз рука слегка дрожала. — Слушаю, — Грюм повернулся к ней. — Авада Кедавра, — прошептала Гермиона. Несколько человек, и Рон в их числе, как-то съёжившись, поглядели на неё. — А, — ещё одна слабая улыбка перекосила кривой рот, — да. Последнее и самое ужасное. Авада Кедавра… убийственное проклятие. Он запустил руку в банку. Третий паук, словно зная, что его ждёт, отчаянно забегал по дну, стараясь спрятаться от пальцев Грюма, но тот схватил паука и поместил перед собой на стол. Бедное насекомое в панике забегало по деревянной поверхности. Грюм поднял палочку, и Генри замер. — Авада Кедавра! — проревел Грюм. Ослепительно полыхнуло зелёным, раздался странный шорох, как будто нечто огромное и невидимое пролетело по воздуху — и паук перевернулся на спину, мгновенно и незаметно умерев. Кто-то из девочек сдавленно закричал. Рон резко откинулся назад и чуть не перевернулся вместе со стулом — паук покатился прямо на него. Грюм сбросил мёртвого паука на пол. — Вот так, — спокойно проговорил он, — малоприятно. И никакого контрзаклятия. Блокировать нельзя. Это проклятие пережил один-единственный человек, и он сидит сейчас прямо перед мной. Генри ощутил, что краснеет от гнева, когда глаза Грюма (оба) заглянули в его собственные. Он чувствовал, что сейчас весь класс смотрит на него. Генри как зачарованный уставился на доску, хотя на самом деле не видел её… Значит, вот как умерли его родители… совсем как этот паук. Интересно, они тоже выглядели такими же жалкими и незначительными? И тоже успели только увидеть зелёную вспышку и услышать шорох приближающейся смерти, прежде чем жизнь покинула их тела? Вот уже целых три года Генри пытался представить себе смерть своих родителей, с тех самых пор, как узнал, что они были убиты и что именно произошло в ту ночь как Волдеморт пришёл к ним в дом. Как он сначала убил Гарриного отца. Как Джеймс Поттер старался задержать Чёрного Лорда и кричал жене, чтобы она хватала Гарри и бежала… а Волдеморт бросился к Лили Поттер и приказал ей отойти, чтобы он мог убить Гарри… она умоляла его убить себя вместо сына и отказывалась отойти от ребёнка… Волдеморт убил и её тоже, и только потом обратил свою палочку на Гарри… - Профессор, вы мудак! – вырвалось у мальчишки. Ахнул весь класс. - Значит, Невиллу, после его истории показать «Круцио». Мне тоже напомнить про родителей. А на остальных – Империо? Нет, вы даже не мудак – такого и слова-то не придумали. Какой п...с вас только к детям подпустил? Генри встал из-за стола, развернулся и пошел из класса. - Империо! – полетело ему в спину. – Стоять, Поттер! Может, оно бы и подействовало, но Генри был в такой ярости... Какое там Империо, он бы и стену не заметил. В ответ на проклятие Грюму был продемонстрирован «Фак» – и дверь захлопнулась за Поттером. Грюм обвел взглядом класс. Гриффиндорцы смотрели пораженно, а вот Равенкло... Класс вставал и собирал сумки. И такое омерзение было на их лицах... Грюм понял, что, если он сейчас не хочет увидеть еще штук десять «факов», лучше промолчать. Так молча, он наблюдал за выходом Равенкло из класса. И перевел взгляд на грифов. - Потренируемся? - Ох, простите, сэр, мне плохо. Бээээ..... Первой сбежала Парвати Патил.