Стена времени

- Не чавкай так громко, маримо. Не дома завтракаешь. - Чего? – переспросил Зоро, переводя взгляд с тарелки на рядом сидящего парня. – Я не понял, повтори на английском. - Чёрт бы тебя побрал… – про себя проворчал Санджи, выпуская струю дыма, от которой Ророноа только поморщился. – Разве ты забросил свои занятия? - Я не могу всё хорошо запоминать, как ты, Бровастый, так что войди в моё положение, – сообщил Зоро, продолжив свою трапезу. – Поэтому прекрати быть упрямым ослом и повтори, чтобы я тебя понял. - Ешь нормально! – выпалил блондин, скривившись. Ророноа как назло игнорировал правила банального поведения за столом, в который раз испачкав только что выстиранную тёмную футболку, которую он решил надеть в этот день в противовес светлой и чистой рубашке блондина. – На людях завтракаешь, так что было бы неплохо вспомнить о манерах… - Которых у меня никогда не было, – продолжил за Санджи парень, усмехаясь. – По твоим словам, – после добавил он, отодвигая тарелку и беря в руки кружку ароматного кофе. Санджи, не выпуская сигарету из рук, лишь сощурился, с неким призрением поглядывая на Ророноа. Он ненавидел, когда тот вёл себя неподобающе на людях, а особенно, когда смел пререкаться с ним. В такие моменты парня всегда одолевала необъяснимая злоба. Хотелось немедленно поставить наглого маримо на место, чтобы тот впредь не смел его позорить. Но, вспоминая, что устроив скандал, Санджи лишь опозорится сильнее, злоба сама собой утихала. Поэтому парень продолжал сидеть на месте, ничего не предпринимая, только перебирая в голове подходящие фразы для того, чтобы суметь вновь завязать очередной диалог. Сидя за столиком в небольшом и уютном кафе, потеснившемся среди таких же миниатюрных жилых домиков, Зоро и Санджи завершали свой завтрак. К блондину, пока тот, глядя в окно на забитую проезжую часть, допивал остатки чая, подошёл Карне. Потоптавшись на месте не больше минуты и наградив Ророноа одним из своих не самых добрых взглядов, он обратился к Санджи со следующими словами: - Может хватит пользоваться нашим отношением к тебе? Я имею в виду, что хоть мы и можем позволить себе кормить вас бесплатно, это не значит, что стоит злоупотреблять этим. - А? – переспросил Зоро, так как Карне обращался к Санджи на чистом французском, с которым у него всегда были проблемы. Но Карне не собирался ничего переводить на общедоступный язык, только угождая Ророноа. Несмотря на то, что он, по сути, обращался ко всем кто сейчас сидел перед ним, утруждать же себя мужчина не стал. Зная Зоро сравнительно недавно, он уже успел понять его, из-за чего теперь предпочитал общаться лишь с Санджи – тому лучше удастся разъяснить своему сожителю, что стоит делать, а от каких действий лучше воздержаться. Ророноа же, в свою очередь, вполне мог быть недоволен подобным обращением к своей персоне, если бы ему не было наплевать на окружение. Если не обращались непосредственно к нему, значит, скорее всего, его это и не касается. А если это и не совсем так, тогда Санджи всё равно всё разъяснит, из-за чего и утруждать себя лишний раз не стоит. Так всегда рассуждал Зоро. Карне, без труда предугадывая ход его мыслей, также предпочитал не тревожить кого-либо понапрасну. Одному лишь Санджи подобная схема общения не приходилась по вкусу: он не нанимался переводчиком ни Зоро, ни Карне, чтобы те общались через него друг с другом. Но и заставить старого друга говорить по-английски, а Ророноа проявить хоть каплю уважения, для парня было нереально, почему и приходилось мириться со своим положением и продолжать общаться, не забывая вовремя переходить на необходимый в данный момент язык. - Патти того же мнения? – только и спросил Санджи спустя несколько минут, когда воцарившееся молчание начинало становиться неловким. Карне кивнул, а Зоро, наблюдая за этим, в очередной раз усмехнулся. Казалось, что даже при не самом лучшем знании чужого языка, он прекрасно понимал, о чём велась речь. А может всё просто было настолько очевидным, что и Ророноа не составило труда разобраться. Оторвав взгляд от улицы и переведя его на Зоро, Санджи в следующую минуту произнёс: - Возможно, мы действительно слегка зачастили сюда без единого евро в кармане. - Вот именно! – вставил своё слово Патти, также подходя к занятому столику и вставая напротив, упёршись руками в бока. – Даже терпение Зеффа исчезло бы спустя несколько месяцев, наше же лопнуло и того раньше. - Я ведь и сам понимаю, что это не совсем правильно, – признался Санджи, начав что-то усердно искать в карманах. Ророноа, наблюдая за его действиями, также проверил и себя на наличие хоть каких-либо средств. Но парень, привыкший наведываться в кафе старых знакомых Санджи намели, ничем не мог помочь в эту минуту. Как и сам Санджи, уже пожимающий плечами, показывая, что и в этот раз оплатить свой завтрак не представится возможным. Патти и Карне переглянулись, тяжело вздохнули, понимая, что на данный момент они и правда бессильны что-либо сделать, и ушли, напоминая парням, что если они появятся здесь спустя сутки, тогда на их доброту смогут больше не рассчитывать. Они и так в последнее время вели себя с ними слишком мягко. Наверное, при Зеффе всё бы было по-другому. Санджи, прекрасно понимая, что пользоваться добротой знакомых поваров лучше осторожно, стал припоминать, где бы можно было купить продукты по дешёвке. Касательно средств, Санджи и Зоро переживали не самые лучшие времена, почему и приходилось экономить чуть ли не на всём. Из-за этого же и вышло так, что парни стали слишком частыми гостями кафе, в котором, помимо общения и обмена последними новостями, успевали ещё и перекусить, при этом ничего не оплачивая. Изредка повара позволяли Зоро и Санджи это делать, порой при условии, что блондин сам готовит, никого не отвлекая. Изредка, но не постоянно, как уже стало происходить в последнее время. На самом деле вмешательство Патти и Карне в еле поддерживаемый разговор парней был как раз кстати для последних: до того, как они успели притихнуть, царила самая настоящая буря недовольства, которая, казалось, никогда не прекратится. И хоть сейчас всё напряжение спало, на нет же оно окончательно не сошло, почему Санджи и продолжил сверлить взглядом Ророноа, совершенно нежелающего продолжать разборки. Обсуждаемая тема ему откровенно не нравилась, заставляя парня лишь сильнее ненавидеть того человека, который и подвергся обсуждению. Но вот Санджи считал по-другому, почему, сперва проверив время, прежде чем открыть рот, заговорил: - Совсем скоро приземлится самолёт. А до аэропорта ещё надо добраться, – осторожно начал блондин, стараясь не упоминать ни чьего имени, чтобы лишний раз не злить Зоро. Но тот, как и всегда, вынудил Санджи в следующей же реплике вспомнить его и произнести вслух. - Никуда твой самолёт не денется. И эта девка тоже – сама разберётся, куда идти. - Хватит так грубо отзываться о Робин! – не выдержал Санджи, ударяя кулаком по столу. Этот жест Ророноа сразу не понравился, из-за чего он весьма остро на него отреагировал. - Так о ней печёшься… – скривился Зоро, перегибаясь через столик и хватая сидящего напротив парня за галстук. Рывком притянув его к себе, Ророноа, склонившись к уху, зло прошептал: "И так каждый раз, только речь заходит о ней. Прекращай, Бровастый, ты же прекрасно знаешь, что я не собираюсь её терпеть". - А меня не волнует, что ты собираешься делать, а что нет, голова зелёная, – отрывая руки парня от своего галстука и возвращаясь на прежнее место, с такой же злобой и раздражённостью отвечал блондин. – Тебе просто-напросто придётся её терпеть, хочешь ты этого или нет. И это не обсуждается: твоё нежелание заводить новые контакты меня совершенно не волнует. – Последнюю фразу Санджи произнёс совсем тихо, уже обижаясь на Зоро, и по-французски, из-за чего вновь возникло недопонимание. Но в это раз парень не собирался ничего пояснять: он устал это делать, устал спорить с Ророноа на данную тему, которая обсуждалась уже на протяжении нескольких месяцев, и из-за которой их отношения вставали если не под серьёзную, то хоть под какую-то угрозу. Приезд Нико Робин из России во Францию, где её с превеликим удовольствием готов был встретить Санджи, не сильно радовал Ророноа. Он и так не любил чужаков, которые вмешивались в их с Санджи жизнь, а таких, о которых парень готов был болтать часами без умолку, и подавно. Робин как раз стала одной из тех, чем уже не приглянулась Зоро. Однако она появилась в жизни Санджи гораздо раньше парня, почему возмущаться он не имел права. По крайней мере, так сильно. Но Ророноа это мало волновало: теперь они с Санджи вместе, и пусть тот терпит все его выходки, с которыми порой невозможно было справиться. Перевоспитанию Зоро пока не подлежал: для начала парни должны были окончательно разобраться с проблемой языка, а потом уже взяться за воспитание друг друга. Но Санджи с каждым днём, проводимым в обществе Ророноа, всё чаще стал задумываться над тем, что стоит поработать над самими отношениями. И языковой барьер по-прежнему частично присутствовал, только всё усложняя, но блондин был уверен, что даже с ним следует постараться как-либо действовать. А то к тому времени, когда все проблемы с пониманием исчезнут, возможно, сможет пропасть и то чувство, которое до сих пор заставляло таких разных на первый взгляд парней быть вместе. Впервые Санджи увидел Зоро несколько лет назад, когда ему довелось посетить Японию. В то время у парня ещё имелись возможности разъезжать по разным странам без особого вреда для своего кошелька. Да и ту поездку в страну восходящего солнца он получил практически даром: в своё время Санджи участвовал в разных поварских соревнованиях и кулинарных конкурсах, благо привитая с детства любовь к готовке и покровительство Зеффа позволяли ему готовить так, как следует. И вот, в одном из таких конкурсов, сумев обойти соперников с немалым отрывом, парень и получил в качестве приза поездку в другую страну на пару дней. Оплачено, конечно же, было не всё, а лишь билет, но блондин был рад и этому – смена обстановки пришлась бы ему на пользу, из-за чего он, не раздумывая, на следующий же день собрал вещи и отправился в Японию. Там, имея в запасе лишь парочку японских слов, и то означающих разнообразные ингредиенты для готовки, Санджи, с немалым трудом, смог обосноваться. Ему попросту повезло: иностранца вряд ли бы смогли приютить в городе, однако нашлись люди, которые новым лицам, пусть и на пару дней, оказались рады. Таким человеком, решившим, что присутствие Санджи ему нисколечко не помешает, стал Коширо. Он владел секцией по фехтованию, где и смог на время разместить парня, который оказался не прихотлив. Санджи решил, что и одной крыши над головой будет вполне достаточно, почему не стал расстраиваться расположением в старом зале, где когда-то проходили тренировки. Всё равно он большую часть времени исследовал город, наслаждался его видами и пытался познавать культуру. Но осуществлению выбранной программе до окончания истечения поездке смог помешать Ророноа, в один из дней решивший заглянуть к Коширо. Проходя испытательный срок в полицейском участке, Зоро всеми силами старался ухватиться за эту работу и, наконец, начать обеспечивать себя самостоятельно, больше не доставляя никаких неудобств некогда своему учителю, да и просто наставнику по жизни. И вот, решив поделиться собственными успехами, Ророноа вернулся в секцию, где и застал Санджи. То, что он не местный, парень понял сразу. Слишком открытый, сразу начавший что-то говорить ему по-английски, блондин, казалось, пытался завязать знакомство, однако вот Зоро подобного не искал, почему в первый раз попросту проигнорировал его. Такому поведению Санджи рад не оказался, однако вытягивать слова из молчаливого знакомого не спешил – не хотел говорить, его дело. Но вечером, когда парень вернулся с очередной вылазки в город, Ророноа уже оказался более сговорчив. По крайней мере, смог пробурчать ему запоздавшее приветствие и с трудом поинтересоваться, что незнакомец здесь забыл. Видимо, ответ Коширо его не сильно удовлетворил, раз Ророноа решил обратиться непосредственно к самому Санджи, который, в свою очередь, и понятия не имел, что он сделал не то. А по виду Зоро можно было понять, что он чем-то недоволен. Или, если сказать более точно, кем-то – Санджи. Ророноа никогда не любил незнакомцев. Ни тех, кто приходил с добрыми намерениями, ни тем более тех, кто решал подпортить ему жизнь. Кем был Санджи, он понять с первого взгляда не смог, хотя и всегда чувствовал подобные вещи, почему и решил сделать исключение и пойти на контакт. С остальными иностранцами или странными типами, с которыми Ророноа встречался довольно часто, особенно после того, как решил связать свою жизнь с защитой закона и порядка, он не позволял себя так вести. Почему же блондин подействовал на него по-другому? Ответ был, и Зоро прекрасно его знал, однако принимать не очень-то и стремился, почему решил поискать в парне некий подвох, за который он смог бы зацепиться. Причина же, почему вечером, пересилив себя и заставив вспомнить некогда выученный и благополучно забытый английский, Зоро обратился к Санджи, стала открытость иностранца. Парень не скрывал своих эмоций, даже если те были негативными, пытался расположить к себе и, по виду, и не думал совершать какой-либо гадости. Просто мирный самаритянин, поселившийся в доме старого друга Зоро, ничего больше. Но Ророноа не хотел в это верить. Мнительность мешала до конца поверить в честность. Или же Ророноа просто хотел отгородить себя от подобного окружения, чтобы ни в коем случае к нему не привыкнуть. Санджи уже удалось его заинтересовать, что не могло говорить ни о чём хорошем. Так решил Зоро. Сам же Санджи некоторое время был такого же мнения, однако, разговорившись с Ророноа получше, быстро понял, что его первое впечатление о неразговорчивом японце было ошибочно. Да, он не был лишён грубости и, почему-то, сразу невзлюбил его, но, несмотря на это, и Санджи смог разглядеть в нём что-то. Что-то, благодаря чему впоследствии их общение продолжилось, вырастая в нечто большее. Тем вечером дружба между парнями так и не завязалась. Да и разговориться до приятелей не получилось. Зоро, узнав, кто на самом деле Санджи, что он здесь забыл и когда собирается уехать, успокоился, решив, что по поводу него можно будет не волноваться. Санджи также удалось перевести дух, когда его допрос закончился: именно так он мог охарактеризовать тот разговор, который завёл Ророноа. По-видимому, образ полицейского успел сильно привязаться к Зоро. Правда, удивляться этому было нечего, если парень хотел связать с правоохранительными органами всю свою жизнь. Вот только Санджи об этом не знал, благодаря всё той же молчаливости Ророноа и его нежеланию много рассказывать о себе, почему поведение нового знакомого и показалось для него странным. Но эта странность не была плоха, а даже наоборот – забавляла блондина, который видел, как Ророноа зря паниковал, касательно его существования. На следующий день Санджи, как и в предыдущие, покинул секцию, отправляясь на очередную вылазку в город. Запланированная культурная программа была ещё не полностью выполнена, почему парень, не теряя драгоценных минут, решил с ней не затягивать. Времени оставалось не так уж и много: всего несколько дней. Да и провести все дни лишь рассматривая архитектуру и удивляясь прогрессом столь развитой, в некотором плане, страны, Санджи ни в коем случае не хотелось. Помимо всего прочего, возникало неистовое желание сблизиться с народом, пока незнакомым для него – одного дня не хватило, чтобы понять душу японца. Да и одних хороших отношений с Коширо блондину оказалось мало: Санджи, любивший заводить по несколько друзей в каждом новом месте, в какое бы его не заносило, не хотел, чтобы Япония становилась исключением. И здешний менталитет не являлся для него особой преградой – душа нараспашку и умение располагать к себе людей всегда только помогали парню в его деяниях. Так что и в этот раз он не собирался отступать. А замкнутость Зоро только подогревала интерес: парню хотелось с ним пообщаться, а не участвовать в допросе. Пробудилось желание узнать этого человека поближе. И пусть он на деле окажется не столь интересным – Санджи и подобный друг устроит. К тому же, он смог разглядеть в своём новом знакомом нечто-то такое, что уже заставляло парня строить в голове планы по сближению. "Он не так прост, каким хочет казаться, – рассуждал блондин, собираясь на прогулку. – Нет, определённо это так. Иначе к чему такая скрытность?" Возможно, на деле в Зоро действительно не было ничего интересного, но Санджи уже успел посчитать иначе. С этого же всё и началось – с банального интереса. Если бы не он, то парни, по истечению нескольких дней, просто бы разъехались, больше и не вспоминая друг о друге. Но всё сложилось несколько иначе, чему они, в душе, не могли быть не рады. Проблема с налаживанием контакта с Ророноа смогла быстро забыться, будучи вытесненной другой, на момент прогулки более важной: возникли проблемы с языковым барьером. Санджи, который за свою недолгую жизнь успел побывать не только в двух-трёх странах, должен был позаботиться об этом ещё до того, как пересёк границу, но, он понадеялся, что и одного знания английского вполне должно хватить. Не хватило. Не все японцы с лёгкостью могли владеть иностранным языком, пусть и распространённым во всём мире – большинству бы для начала неплохо осилить свой, родной, прежде чем приниматься за зубрёжку второго. Поэтому забредя в район, где большинство людей не могло изъясняться на английском, Санджи с лёгкостью потерялся. Незнакомые улицы и дома, люди, куда-то спешащие, отмахиваясь от обращающегося к ним парня, что-то бормоча себе под нос по-японски, и сам Санджи, стоящий посреди потока непрерывно движущийся толпы. Он крутил головой в поисках нужного направления, безуспешно пытаясь вспомнить, в какой стороне находилась секция. Но, окончательно растерявшись спустя полчаса бесплодных попыток справиться с нависшими неприятностями, найти выход у парня не получилось, из-за чего он уже был готов повесить нос. Пришлось как-то выкручиваться, ища человека, с которым можно было наладить контакт. Как-то не верилось блондину, что ему не удастся найти хоть одного человека в этом районе, имеющего в запасе пару английских слов. И Санджи оказался прав, сумев найти такого – Зоро. Блондину повезло: он смог забрести на участок, на котором и проходил свой испытательный срок Ророноа. Ещё издалека завидев зелёную макушку, которая, казалось, принадлежала только ему одному, Санджи с радостью и облегчением подошёл к человеку в форме. Спустя несколько минут паники, что успела, однако, неслабо потрепать нервы, парень был рад встретить и неразговорчивого Зоро. И он не ошибся – удивлённый Ророноа, глядевший на идущего к нему сквозь толпу парня, стоял и пытался следить за порядком. Он никак не ожидал увидеть здесь того француза, с которым ему довелось повстречаться и перекинуться парой слов вчера вечером. Если бы у Зоро была возможность, он с превеликим удовольствием проигнорировал бы его, однако не имел прав на то, чтобы сделать это. Полицейский не мог не отреагировать на просьбу о помощи, которая последовала сразу же после приветствия. Санджи вкратце объяснил, в какой неудобной для него ситуации смог оказаться, и в следующую секунду попросил Зоро устроить ему небольшую экскурсию по своему участку, чтобы не сильно отвлекать от работы. У Ророноа получался обход, у Санджи – экскурсия, причём совершенно бесплатно. Или почти бесплатно. Почему-то блондин был уверен, что Зоро не захочет ничего делать за просто так. Но полицейский вообще отказался иметь дела с наглым туристом. Ему это совершенно не нужно. Но Санджи смог настоять на своём: если на экскурсию Ророноа не соглашался ни под каким предлогом, тогда пусть просто исполнит свои служебные обязанности, помогая заблудившемуся туристу отыскать дорогу до ночлега. Тут парень уже не смог придумать никакую отговорку, да и служба действительно обязывала. Пришлось составлять Санджи компанию, чему последний был несказанно рад. Озлобленный на него полицейский – не самый лучший спутник, но его общество было куда лучше, чем бессмысленное шатание по улицам в одиночку. Санджи отчасти повезло: своеобразная экскурсия ему всё-таки досталась. Несмотря на то, что свой участок Зоро обязан был проходить закрытыми глазами, на деле же он только сильнее заплутал, заведя Санджи и вовсе в непонятные дебри: более или менее развитый район быстро сменился менее современными постройками. Ророноа злился, а Санджи радовался – хоть кто-то из них получил то, что хотел в этот день. Обследовав вместе с Зоро все закоулки старых районов, добравшись до главной улицы Токио, куда блондин хотел наведаться в день отлёта, и чуть не уехав в другую префектуру, лишь в последний момент осознав, что был выбран не тот поезд, - всё это смогло произойти всего лишь за какие-то сутки, только благодаря Ророноа. На свой участок полицейский так и не вернулся – по окончанию дня хотел было уже повернуть домой, как тут Санджи неожиданно остановил его. "Ты так и не довёл меня до секции, – произнёс парень, останавливая Зоро за руку. Глядя голубыми глазами, один из которых скрывала чёлка, прямо в глаза полицейского, Санджи уже более спокойным и тихим голосом продолжил. – Пойдём. Одному там всё равно слишком скучно". Ророноа видел еле прослеживающиеся намёки, которые сам блондин ещё не сумел разглядеть. Он лишь говорил что думал, пытаясь продлить общение. У него не было никакой уверенности в том, что Зоро согласится. Парень скорее знал, что вряд ли сможет удержать его рядом одной своей просьбой. Но, на его удивление, Ророноа повернул в сторону секции, не проронив ни слова. В этот момент он ещё колебался, думал, стоит ли поворачивать назад или же позволить событиям идти по тому направлению, которое они стали принимать. Общение с Санджи явно намеревалось зайти далеко. Хотел ли этого Ророноа? Если подобное желание не зародилось бы в нём, тогда полицейский ни в коем случае не отправился бы дальше, действительно повернув назад. Сам Санджи понял, что предстоящие отношения с Зоро выйдут за рамки приятельских довольно быстро, немного позже полицейского. Только к вечеру, когда идти домой Ророноа было уже поздно и ему пришлось слегка потеснить Коширо, блондин смог это понять. Вернее, Зоро помог ему с этим, неожиданно начав проявлять более активную деятельность: Санджи он не избегал, а даже решил расположиться в его секции, лишь бы только не составлять неудобств старому наставнику; всю ночь, вместо того, чтобы отдыхать после рабочего дня, пытался общаться с Санджи, узнавая его получше, да не забывая раскрывать и тайны собственной жизни. Так за ночь парни довольно близко сблизились. Зная друг о друге чуть ли не всё, благо Санджи не любил что-либо утаивать, предпочитая честность, когда приходила пора новых, более тесных знакомств, а Ророноа, давно не имея возможности просто с кем-то поболтать, вместо этого довольствуясь банальными проблемами с общением, каждый из парней засыпал с чувством, что они сделали огромный шаг навстречу друг другу. Особенно Зоро, никогда раньше так не откровенничая с практически незнакомыми ему людьми, коим и был Санджи буквально несколько часов назад. Но теперь таким далёким он не казался. И почему-то полицейскому захотелось не останавливаться на этом: если не брать во внимание те споры, что иногда возникали между ними, и порой неумение Санджи держать язык за зубами, то в целом парень ему понравился. И если раньше его открытость слегка пугала и отталкивала, то теперь Зоро смог признаться себе, то она его и привлекала. Санджи был добр и честен с ним, хоть последнее и проявлялось не так часто, и то парень старался делать это как можно более небрежно, будто невзначай проявлял заботу. Всё же Санджи не мог в открытую вести себя нормально с Зоро. Стеснение стало пробуждаться и в его сердце, как не самый хороший знак. Так посчитал блондин вначале, понимая, к чему всё это может привести. Но, заметив перед сном взгляд Ророноа, по которому было видно, что и он понимал, что могло произойти, Санджи стал медлить с такими выводами. Если их отношения за время пребывания парня в Японии и смогут перерасти в нечто большее, то нет никакой гарантии, что они отрицательно скажутся. Правда и позитивного в этом будет мало. Но Санджи уже успел пообещать себе, что непременно будет выделять только светлые стороны: он этого хотел, понимая, что и Ророноа, возможно, тоже. Видя его одиночество и нелюдимость, парень наконец заметил, что и сам всё это время был один, хоть и находился постоянно в окружении людей. Как бы близко он не подпускал их к своему сердцу, отдачи не было. А от Зоро Санджи её почувствовал. И в подобной отдаче он и нуждался для полноценного душевного равновесия и комфорта. Ророноа же также вряд ли бы смог найти такого человека, который сможет быть с ним. Но окажется ли Санджи таким? По настоящему, а не на неопределённый срок, который закончится в самый неподходящий момент, когда, возможно, Зоро уже не будет представлять своей жизни без "Бровастого"? Полицейский не знал правильного ответа. Но зато ему было известно, что он сделает всё, чтобы удержать парня с собой. Ророноа уже стал привязываться. И эта привязанность, приносящая душевные терзания, всё равно был нужна ему. Казалось, каждый смог найти то, в чём так долго нуждался. Однако окончательно понять это парни смогли лишь на следующий день. Впрочем, такое развитие событий для каждого показалось слишком быстрым. Но и на это нашлось объяснение: зачем было медлить, когда всё очевидно? И пусть сомнения и опасения не покидали душу – они будут ещё долго преследовать как Зоро, так и Санджи, из-за чего привыкать к противно ноющему чувству совершённой ошибки им стоило уже тогда. Оно не уйдёт, пока они не разберутся во всём до конца. Каждый в себе отдельно и вместе. Но и всего этого могло бы и не быть, если бы парни не решили торопиться. А им надо было лишать себя этого? Неважно, что всё звучало не совсем приятно: это лишь одна сторона медали. Та, что покрыта мраком и грязью. К счастью со временем свет стал пробираться дальше, искореняя всё неприятное, что когда-то так сильно волновало душу и заставляло противно сжиматься сердце об одной только мысли о неверном шаге или любого другого проступка, связанного уже с ними обоими. В предпоследний день своего пребывания в Японии, саму страну Санджи уже не исследовал: всё внимание парня сконцентрировалось на одном единственном человеке. Зоро в свою очередь не сразу, но всё-таки смог решиться на шаг навстречу. И вот уже к середине дня, избавляясь от остатков стеснения и былой неуверенности в правильности совершаемых поступков, парни не могли отойти друг от друга ни на шаг. Больше Санджи не нужна была Япония. Вместо того чтобы осмотреть все острова, он остался в секции, где подставлял шею для поцелуев Ророноа, который, позабыв про всякую работу и испытательный срок, уже поднимался к губам, не желая от них отрываться. От напряжения, что витало в воздухе, могло не выдержать сердце, кровь стучала в висках, а руки, проводящие по изгибам чужого тела, слегка подрагивали. Каждый ещё не до конца верил в то, что творил. Но то, что происходило, не могло не нравиться. Парни хотели этого, парни сделали это, проведя весь день в компании друг друга. И никого не волновало, что каких-то пару дней назад они даже не знали имён каждого и не могли представить, во что сможет вылиться их встреча. Зато сейчас каждый с уверенностью мог сказать, что будет. Они будут. Санджи не хотел расставаться с Зоро после того, как только узнал его, открыл для своего сердца. Но и остаться в Японии парень также не мог. Во Франции были дела, которые переложить на кого-нибудь другого ни в коем случае нельзя, да и были ещё люди, которые нуждались в Санджи, не один Ророноа. Сам же Зоро вряд ли бы захотел менять своё местожительство. И хоть блондин пока не предлагал ему такого варианта, делал он это скорее из-за того, что уже заранее знал, какой ответ сможет услышать. Однако когда до его отлёта оставалось меньше двадцати четырёх часов, Санджи всё-таки не выдержал, и спросил у Ророноа, что он думает насчёт того, чтобы побывать во Франции и, возможно, остаться там вместе с ним. Санджи не рассчитывал на скорый ответ. Он не думал, что такой прозвучит вообще, ожидая услышать лишь тягостное молчание. Так и вышло: Зоро, прекрасно понимая, к чему были заданы такие вопросы, сейчас пытался для себя решить, насколько Санджи был важен для него, насколько нужным успел стать. Если парню и предстояло покинуть родную страну, то он должен быть полностью уверен в том, что сделал правильный выбор, отправившись за нужным человеком. А решить всё так быстро он, к сожалению, не мог. Именно зная о том, что Санджи здесь надолго не задержится, он и рискнул сблизиться слишком сильно. О том, что он действительно привыкнет к нему, или и вовсе обнаружит отклик в чужой душе, Ророноа не думал. Но казалось, что блондин также сильно хотел остаться с парнем, как и тот с ним. Но существовали ещё барьеры, которые не позволяли им сделать это окончательно. Разные страны, языки, видение жизни, которое и влияет на большинство решений – Зоро не знал, насколько остры эти проблемы будут в другой среде, ему чуждой. Рискнуть? Ророноа любил это дело, так как зачастую его риск был оправдан. Но будет ли так и в этом случае? Ведь сейчас провалу Зоро будет расстроен как никогда. У Санджи не было времени, чтобы слишком долго ждать ответа. Его и вовсе не осталось. Поэтому, собрав перед сном чемодан, чтобы в обед только захватить его и улететь отсюда, Санджи извинился за доставленные неудобства. Именно так он теперь расценивал всё то, что было. Зоро же его присутствие не мог назвать неудобством. Теперь не мог. Но и что-то изменить пока тоже не было в его силах, почему пришлось промолчать во второй раз. С того момента Санджи стал только сильнее ненавидеть тишину. В последний день своего пребывания в чужой стране, которая меньше чем за неделю смогла вызвать непередаваемые эмоции и предоставить целый вагон воспоминаний на остаток жизни, Санджи не был так радостен, как по прибытию. Отчего-то грусть не покидала его. Конечно, он посчитал это заслугой Ророноа. Но и самого блондина нельзя было назвать непричастным: инициаторами стали оба парня, а значит и вину несли они вдвоём. Правда, Санджи не хотел об этом думать. О Ророноа – также. Он и так потратил на него слишком много времени и нервов, в ответ получив ничтожно мало. Каких-то пара суток – разве этого было достаточно для любвеобильного Санджи? Не задумываясь, он ответил бы нет. Но и отвечать было некому, почему, спокойно пережив последние часы в Японии, всё же постаравшись обойти как можно больше достопримечательностей и храмов за столь ничтожное время, что у него осталось, Санджи в назначенное время отправился в аэропорт. Всё это время Зоро он так и не повстречал. Понимал, что расставание будет болезненное для них обоих, однако обида всё равно прокралась в душу. Ророноа мог хотя бы попрощаться, просто увидеться в последний раз, прежде чем парней разделят тысячи километров. Но Зоро предпочёл не делать этого, чем сильнее портил впечатление от поездки. В итоге Санджи уже собирался вернуться во Францию, как тут на глаза ему попался Ророноа. Всё же он пришёл. Блондин не верил, что тот набрался смелости попрощаться. Но Зоро всё это время решался не на это: спустя несколько минут, когда удивление и радость поубавились, Санджи увидел чемоданы и сумки, которые находились рядом с парнем. Он, всё хорошенько обдумав, собрал вещи и купил билет до Франции, потратив остатки скудных сбережений. На обратный же путь денег не хватило. Да и не горел Ророноа желанием возвращаться. Он надеялся, что ему не придётся разочароваться в Санджи и своём решении, и что они останутся вместе. Блондин, чуть не плача от счастья, бросился на шею Зоро. Всё же он не зря верил в этого парня, не переставал надеяться где-то в глубине души, что то, что зародилось между ними в тот день, эти чувства, ещё полностью не раскрывшиеся и не обретшие силу, - всё это не на несколько дней, а на более долгий срок. И так и вышло. Ророноа смог резко изменить свой привычный поток жизни, собравшись и улетев вместе с Санджи во Францию. Считавшийся на тот момент ещё молодым человеком, Ророноа уверял себя, что обязан был сесть в самолёт, принимая это как одно из тех спонтанных решений, которые непременно должны были предвнести в его жизнь более яркие впечатления и насыщенные краски. Иначе пришлось бы всю оставшуюся жизнь жалеть о несовершённом поступке. Ведь сейчас Ророноа нечего было терять. И Санджи, который также не побоявшийся взять на себя ответственность за Зоро в чужой для него стране, радовался, что тот летел с ним. На тот момент счастливее человека было не сыскать. Сейчас же, спустя годы, Санджи часто стал жалеть, что не оставил Ророноа в Токийском аэропорту. По возвращению во Францию у парней возникли проблемы: поначалу одной из главной стала проблема объяснения, почему из Японии Санджи вернулся не один, а в компании Зоро. Блондин долго мучился, не решаясь устраивать знакомство Ророноа и Зеффа. Радовало парня одно – он уже давно жил отдельно от старика, благодаря чему и мог скрывать существование иностранца. Однако также он прекрасно знал, что их встреча неизбежна. Также он мог без труда предугадать реакцию Зеффа. И она, мягко говоря, должна была быть отвратной. Вряд ли бы старик одобрил решение Санджи. Скорее он даже не поверил бы в то, что любитель женской красоты решил связать свою жизнь с парнем. Впрочем, у Санджи на то были свои причины, почему и кандидатура Ророноа стала бы яро отстаиваться. Но до знакомства дело так и не дошло: Зефф погиб, отправившись в Америку, где должен был наладить контакт с одно сетью ресторанов. После его смерти, некогда популярный ресторан, открытый и развившийся под его началом, стал быстро терять свою популярность. Оказавшись на грани закрытия, поварам пришлось принимать серьёзные меры, чтобы окончательно не расстаться с последней памятью о Зеффе. Теперь же на место того ресторанчика находилось кафе. Санджи, после таких потрясений вдобавок пришлось искать новую работу, так как подработка в бывшем ресторане стала невозможной. Патти и Карне не могли позволить Санджи работать, ссылаясь на то, что он ещё молодой и перспективный, что и поможет ему быстро справиться с нависшей безработицей. Им же, старым поварам, вряд ли ещё удастся найти хорошее местечко. Подобному раскладу парень не сильно расстроился, понимая, что когда-то это должно было случиться. Но никак не так. Только не из-за смерти Зеффа. После того, как старик отдал богу душу, блондин впал в депрессию. Поиск работы был отложен. Парень, ссылаясь на бесполезность поисков, целые дни проводил в квартире, не слезая с кровати. Из-за всех этих непредвиденных обстоятельств он и думать забыл про Ророноа, которому также было нелегко. Парень, с трудом изъясняясь по-английски, плохо контактировал с другими французами, также не мог помочь материально в связи с отсутствием гражданства, по крайней мере легально. А ещё он мог стать единственным, кому было по силам вытащить Санджи из того состояния, в котором он оказался. Именно Ророноа, прекрасно зная про приключившуюся беду, пытался вначале устроить Санджи обратно в кафе. Но поняв, что это бесполезно, так как ни Патти, ни Карне не хотели менять своего решения, принялся выяснять у блондина, что же он ещё умеет, где бы смог пригодиться. Но Санджи, не замечая всех стараний и обеспокоенности Зоро, никак не хотел идти на контакт. Он стал замыкаться в себе, обвиняя себя во всех бедах, к которым даже не был причастен. Ророноа, заметив это, впал в ярость. Из них только он был непреступен. Санджи таким быть не обязан. Не за это он и приглянулся ему. Не за это Зоро полюбил. Вернуть парню его прежнее состояние оказалось не так-то и просто. Но и некогда бывший полицейский не привык отступать, всегда добиваясь своих целей. Вот и Санджи он вытащил, заставляя его наконец оглянуться вокруг и заметить тех, ради кого стоило прийти в норму и вернуть себе прежнее течение жизни. На Зеффе свет клином не сошёлся, хоть он и был для Санджи всем. И неважно, что он отзывался о нём как о гнусном старикашке: Ророноа также часто доводилось получать от него не самые приятные прозвища. Теперь же пришла очередь Зоро стать опорой для Санджи в этой жизни. Он понимал, что должен был стать ей, лишь так в силах спасти того, кто в будущем непременно протянет руку помощи и ему. И Ророноа смог сделать правильный выбор: блондин, обратив внимание на свой единственный источник радости на данный момент, но, в это же время, и бед, стал постепенно возвращаться к прежнему состоянию. Спустя неделю после смерти старика он уже смог устроиться на работу. Став стилистом, так как никаких предложений на момент поисков не было, Санджи удалось поправить материальное положение. Также парень решил потихоньку приняться за изучение японского, чтобы хоть иногда понимать Ророноа, который часто в разговорах переходил на родной язык, не в силах что-то объяснить на другом. Зоро же, в свою очередь, не отставая, пытался осилить французский. Но обучение было быстро заброшено. Теперь парень мог лишь изредка ругаться на родном языке Санджи, да просить еды, что часто злило его сожителя. Касательно работы, то тут Ророноа по-прежнему не везло: брать японца никто не имел желания, почему он до сих пор являлся безработным, живущим на деньги Санджи. Но такое положение Ророноа категорически не устраивало, почему он, в тайне ото всех, всё же смог договориться с одной компанией. Зоро вывозил ночью весь мусор из нескольких районов, которые закрепили за ним. И хоть это было не совсем то, о чем мечтал полицейский, за временную работу и уборщик мусора сошёл. Санджи тоже временно отложив все мечты о готовке и собственном ресторанчике, сейчас возился с волосами парижских красавиц. Каждый не хотел мириться с тем положением, в котором оказался: оно стало довольно серьёзным испытанием для тех чувств, которые в них только сильнее раскрылись. Никто не бросил друг друга, став поддержкой и опорой, помогая не так сильно ненавидеть каждый новый, не менее трудный день. И сейчас парни жили вместе, радовались тем светлым мелочам, что ещё выпадали на их долю, и пытались бороться с невзгодами, которые продолжали испытывать их. Вместе им ещё удавалось держаться, не идя ко дну от нападок суровой несправедливости жизни. Совесть не давала никому спокойного существования, почему парням смогли сделать несколько поблажек, только чтобы та перестала мучить так сильно. Повара разрешили проводить время в кафе и иногда бесплатно там питаться. Со временем это "иногда" стало превращаться в "постоянно", из-за чего Карне в конечном итоге и принялся возмущаться. Хоть чувство вины за увольнение Санджи и не давало ему спокойно спать по ночам, как и доброй половине работников, которые видели, как парнишка рос у них на глазах, однако наглеть никому не мог позволить. А из-за присутствия Зоро убытки только увеличивались: Ророноа часто приходил вместе с блондином и редко когда мог сидеть без кружки зелёного чая в руках или тарелки риса. Санджи видел, что они переходили все границы, вот только и он сам привык к бесплатным обедам, заметно облегчающим жизнь. Поэтому пообещав впредь уменьшить свои запросы, Санджи и Зоро покинули кафе и, наконец, направились по направлению к аэропорту, только чтобы не мозолить Патти и Карне глаза, да сумев удержаться от того, чтобы в очередной раз что-нибудь не заказать. Отправились же парни к аэропорту Шарль-де Голь, куда буквально через полчаса должен был приземлиться самолёт с Робин на борту. Нико Робин и Санджи были знакомы уже довольно давно. Парень знал её ещё до знакомства и начала отношений с Ророноа, почему всегда остро реагировал на его недовольство. Зоро дорог Санджи, но и Робин занимала не последнее место в сердце, почему приходилось спорить, ругаться и только больше ненавидеть характер друг друга. Блондин даже посмел предположить, что за Зоро говорила его ревность, но, стараясь глядеть на всё трезво, всегда отметал эту причину. А зря, ведь Ророноа, хоть и не хотел признаваться себе в этом, на самом деле боялся, как бы девушка не забрала у него Санджи. Ведь с Робин наверняка было лучше состоять в отношениях, правильнее. Не то, что с ним. От этого и появлялся необъяснимый страх и желание отгородить любвеобильного и открытого парня от подобных встреч. И зря делал – Санджи, несмотря на своё поведение, которое и заставляло Ророноа ревновать, зачастую не имея действительно веской причины, был верен. Он не имел намерений покидать и предавать Зоро. Для Ророноа Санджи был единственным человеком, кому он мог доверять в этой стране. Единственный человек в принципе, на кого он мог положиться. При этом и Санджи уже плохо представлял себя и свою жизнь без извечно грубого, часто молчащего, но в то же время совершенно не умеющего держать язык за зубами, маримо. - И как скоро она здесь появится? – нервно спрашивал Ророноа, то и дело поглядывая на терминал, откуда в скором времени должна была выйти девушка. Санджи, не отрывая взгляда от наручных часов, отвечал с меньшей раздражённостью в голосе. - С минуту на минуту. Как только самолёт совершит посадку. А что, тебе уже не терпится её увидеть? – решил съязвить парень, за что в ответ получил недовольное фырканье. - Скорее желаю, чтобы побыстрее уехала. – Скрестив руки на груди, Ророноа отвернулся от блондина, еле сдерживающего смех, вызванный обидчивостью своего приятеля. - Зря беспокоишься, Зоро, – решил в очередной раз попытаться успокоить парня Санджи. – Робин необычайная девушка. Она непременно должна будет занять твоё внимание. - Ты и сам прекрасно знаешь, Бровастый, моё отношение к противоположному полу, – сообщил ему Ророноа, слегка смягчаясь. – Он меня не интересует. Теперь не так, как раньше. – Санджи еле заметно покраснел после этих слов. Он понимал, что Зоро хотел этим сказать, почему и радовался в душе. В открытую же выразить счастье не позволяла обстановка, которая до сих пор оставалась более или менее напряжённой. Наступавшее неловкое молчание уже стало угнетать, но тут к парням и прочим людям, стоявшим в ожидании прибывающих родственников и друзей, хлынул поток только что прибывших. Среди всей разноцветной толпы, вышедшей из терминала, Санджи пытался выцепить взглядом знакомое лицо. Зоро же, не зная, кого следовало искать, просто глядел на всех подряд, про себя угадывая, кто с какой целью прибыл в Париж. В душе парню было интересно, существовали ли ещё такие сумасшедшие, которые могли повторить его поступок: бросить всё и отправиться на край света за практически незнакомым человеком. Сейчас Санджи не являлся для Ророноа незнакомцем, но на момент вылета из Токио Зоро знал о нём, по его мнению, слишком мало. Впрочем, как и сам блондин о японском полицейском, которого он не побоялся взять с собой. Неожиданно перед лицом возникла девушка, чей правильный тонкий нос и пронзающий взгляд сразу бросились в глаза. Ророноа не помнил, как она подошла к нему, так как был полностью погружён в свои мысли. Из-за этого он не смог удержать своего удивления, которое в следующую секунду отразилось на лице лишь одной приподнятой бровью. - Что? – только и смог произнести Зоро. В открытую таращась на приезжую, поправляющую тёмные волосы и продолжающую глядеть на парня в ответ, Ророноа и не знал, что ещё можно было сказать. Так бы он и простоял, молча поддерживая зрительный контакт, если бы не Санджи, обернувшийся и не заметивший притихшую парочку. Узнав в девушке Робин, блондин тут же ринулся к ней с распростёртыми объятьями, которые та сразу предпочла избежать. - О, Нико Робин! Наконец-то вы прибыли! По правде сказать, я уже думал, что и не доживу до этой встречи. – От такого тона блондина Зоро только скривился, продолжая недовольно разглядывать девушку. Робин, заметив, что не все так рады её видеть, скромно улыбнулась в ответ, проходя с парой тяжёлых на вид чемоданов к выходу. Санджи повернул за ней, жестом указывая, чтобы и Ророноа не стоял на месте. - Я же обещала когда-нибудь навестить твою родину, не так ли? - Конечно же. – Санджи слегка замялся, останавливаясь. – Я и не заметил, как вы подошли. - Для начала мне бы хотелось поприветствовать Ророноа. Не так ли? – Робин вновь взглянула на Зоро, которому не понравился тот факт, что девушка знала его имя. Не говорило ли это о том, что Санджи рассказывал о нём ей? И что только блондин мог наплести, создавая совершенно не нужное парню впечатление о себе самом. - Что ты ей успел рассказать, Бровастый?! – грубые нотки стали прослеживаться в голосе, а Санджи тут же начал хмуриться, только больше стыдясь поведения Ророноа. - Не кричи так, маримо! – сам блондин так же не удержался, чтобы не повысить голос. Но, быстро вспоминая, что сейчас они находились на людях, да ещё и задерживали Робин, постарался быстро взять себя в руки. – Я… Мы же уже обсуждали, что Робин для нас не чужой человек… - Может для тебя и да, но я знать не знаю её и, если честно, знакомиться дальше не собираюсь, – произнес Ророноа, окончательно разозлив Санджи. К счастью надвигающуюся бурю смогла остановить Робин, вставив и своё слов в разговор. - Санджи рассказывал много, и теперь я вижу, что не врал, – заметила Нико. – Также мне прекрасно известно о твоих намерениях ненавидеть меня на протяжении всего пребывания в Париже, почему сразу скажу, что здесь я ненадолго. - Хоть что-то хорошее за сегодняшние сутки, – ворчал Зоро, а Санджи, готовый провалиться на месте со стыда, пытался подобрать нужные извинения. Поведение парня казалось ему до того отвратным, что теперь блондин не был уверен, стоило ли его прощать за это или нет. Робин была его другом, причём близким, знала Санджи порой даже лучше его самого. И так общаться с ней он не мог позволить. Но и перечить Ророноа было бесполезно – тот не станет молчать, если ему что-то не нравилось. Сейчас объектом его недовольства смогла стать девушка. И, встав на её защиту окончательно, блондин рисковал также окончательно рассориться с парнем, чего бы он ни в коем случае не хотел допустить. В последнее время они слишком часто ссорились. К добру подобное поведение привести явно не могло. - Отлично, – не прекращая улыбаться, будто назло Ророноа, говорила Робин. – Хоть в чём-то мне удалось угодить. А теперь же не стоит задерживаться: я слышала, что этот аэропорт огромен, и что заблудиться в нём не составит труда, несмотря ни на какие указатели. Не хочется как-то провести все отведённые на более интересное времяпрепровождение дни на одни только поиски выхода. – Оборачиваясь и протягивая Санджи чемоданы, которые он уже предложил любезно донести до такси, девушка направилась вперёд. Лёгкая светлая курточка, сочетавшаяся с бриджами схожего оттенка, которую Робин ещё в самолёте сняла, сейчас вновь скрывала ярко-красный топ. Девушке повезло с погодой: по сравнению с Москвой, из которой она прибыла, в Париже было гораздо теплее, хоть прохладный ветерок, разгуливающий по аэропорту, и заставил спрятать некогда оголённые плечи. Зоро не понравилась Робин. Не понравилось, что Санджи нёс её чемоданы и сейчас, идя впереди, о чём-то мило беседовал. Эта улыбка, которая появлялась на лице каждый раз, когда девушка отвечала, и светящиеся от счастья глаза, - всё это, по мнению парня, принадлежало ему одному, и делиться с Робин он не собирался. И неважно было для Зоро, что девушка, с лёгкостью разглядев в нём ревность, в основном говорящую за самого Ророноа, обещала оставить Санджи ему: он и так прекрасно знал, что парень сам будет крутиться возле неё. К тому же и начать выяснять отношения, тем самым лишь сильнее злить Санджи, Зоро не собирался. Нико можно было и потерпеть, но как только Ророноа заметит, что ситуация начнёт выходить из-под контроля, тогда те остатки приличия, которые он ещё пытался соблюдать, окончательно забудутся. Все предложения Санджи остаться Робин у него на время пребывания в Париже сразу были отклонены. Нико не хотелось стеснять парней, да и понимая, что скорее всего придётся делить помещение с Зоро, поспешно отказалась от такого предложения. Куда спокойнее было провести время в гостинице, избежав недовольного взгляда, который и сейчас сверлил ей спину. Отказу Санджи, конечно, расстроился, но сильнее поник парень тогда, когда Робин рассказала про Френки: до недавнего времени блондин считал девушку свободной, но постепенно на её личном фронте стало что-то получаться, благодаря чему теперь Робин состояла в отношениях со своим старым знакомым и коллегой по работе. Но это были не последние новости, которые девушка поспешила рассказать Санджи, как только все уселись в такси и тронулись с места: Нико сообщила, что после своего небольшого отдыха ей предстоит одна очень важная работа, связанная с её хобби, из-за чего общение с Санджи придётся прекратить на некоторое время. Подобные "исчезновения" происходили редко, однако блондин понимал всю важность данных мероприятий для Робин, почему никогда не расстраивался. Или же попросту старался не подавать виду. - Очередные раскопки? – поинтересовался парень, вспоминая, как же девушка любила историю и всё, что с ней было связано. Робин, помолчав с минуту, тихо отвечала: - Не совсем. Но поверь, изучить историю отдельных государств мне удастся в самых мельчайших подробностях! Такой шанс выпадает редко, да и времени на то, чтобы со всем справиться, катастрофически мало. Поэтому и приходится постоянно путешествовать. - И как только зыбучие пески не погребли тебя под собой в какой-нибудь пустыне? – произнёс Зоро по-японски, прекрасно понимая, что ждало его, озвучив бы он свою мысль на доступном для собравшейся компании языке. Но Робин, кажется, сумев понять его, ответила: - Если знать места, тогда песок перестаёт быть опасным. - Прости, что? – переспросил Санджи, который принял слова Ророноа за простое бормотание. В отличие от той же Нико, с японским у него дела обстояли гораздо хуже. - Ничего, – тут же произнесла девушка, продолжая наблюдать за реакцией Зоро. – Я просто ответила на заданный вопрос. – Санджи тут же перевёл взгляд на Ророноа: тот, повернувшись к окну, больше не желал ни глядеть на собравшуюся в такси компанию, ни разговаривать с ней, предпочитая всё игнорировать. Нико оказалась не так проста, что парень и смог разглядеть с самого начала. Но то, что она знала японский – теперь Зоро придётся думать, прежде чем ворчать по поводу Робин в её же присутствии. В очередной раз оказаться поставленным на место девушкой ему совершенно не хотелось. После того, как Робин скинула все свои вещи в отель, Санджи, решив не терять ни минуты, отправился с ней на экскурсию. Зная, что Нико пробудет здесь совсем мало, парню захотелось ей показать как можно больше достопримечательностей, всемирно знаменитых и не очень. Робин не стала возражать о прогулке сразу после прилёта в Париж. Она и сама хотела бы приступить к осмотру городу немедля, а с Санджи под боком, который с радостью всё расскажет и покажет, сделать это было в два раза приятнее. Поэтому в первый же день Робин довелось посмотреть Эйфелеву башню, побывать на Елисейских полях, своими собственными глазами увидев триумфальную арку. Долго ещё девушка бродила по улице в восхищении. Также удалось побывать и в Лувре, хоть и пришлось потратить для этого огромное количество времени, отстояв не самую малую очередь. Типичная туристическая программа, которой девушка ничуть не расстроилась. Наоборот, Робин хотела всё это увидеть, и её не волновало, что миллионы людей приезжают сюда за тем же самым. Под конец дня Санджи, с трудом вспоминая музеи как-то связанные с историей, отвёл Нико в музей Средневековья, который расположился на месте старого музея Клюни. Такое завершение дня для девушки оказалось наилучшим, почему она с превеликим удовольствием отправилась туда вместе с Санджи. И с Зоро. Ророноа всё это время также разгуливал от одной парижской достопримечательности к другой, стараясь держать некую дистанцию между собой и идущей впереди пары. Хоть ему и не нравилось то, что Санджи постоянно крутился около Робин, что-то рассказывая ей и поясняя, когда у девушки возникали вопросы, просто встать между ними парень не мог. Это всё равно не смогло бы остановить блондина, а просто схватить его и утащить подальше от девушки, было бы уже чересчур. К тому же, во время прогулки по уже знакомым для него местам, Ророноа старался скорее успокоиться и принять своё положение, нежели пытаться что-либо с ним сделать. От Робин не избавишься, несмотря на всё его отношение к ней, Санджи это не понравится и как следствие – очередной скандал, последствия которого окажутся в несколько раз серьёзнее, чем обычно, так как эту встречу парень ждал долгие месяцы. К тому же, может Зоро просто принял всё слишком близко к сердцу? Не стоило так переживать по пустякам: Робин действительно не нуждалась в Санджи в том плане, в котором нуждался Ророноа. Однако не бояться и не подозревать что-то неладное Зоро всё равно не мог, за что уже успел возненавидеть себя. "Веду себя как идиот, – стал понимать парень. – И самое противное, поделать с этим ничего не могу. Не могу и всё тут!" Хоть Ророноа и казалось, что он бессилен как-либо исправить положение, на самом деле он уже смог его немножечко подправить. Сейчас, разбираясь с собой и теми ощущениями, которые не давали покоя, он никак не приставал к Робин и Санджи, позволяя им спокойно наслаждаться экскурсией. Благодаря своим размышлениям он дал им время нормально провести осмотр достопримечательностей. Однако ничего не могло длиться вечно: в музее Средневековья Ророноа не выдержал, схватив Санджи и поставив его между собой. Не произнося ни слова, Зоро дождался, пока девушка начнёт осмотр музея, чтобы быть уверенным, что им не помешают. Парням следовало переговорить и как можно скорее, чтобы Зоро окончательно успокоился или же понял, что пора предпринимать серьёзные меры. Не особо понимая, что происходит, Санджи первые несколько минут пытался вырваться из железной хватки Ророноа, но осознав, что это бесполезное занятия, попытался заговорить с ним. Зоро, не сразу, но реагируя на голос блондина, перевёл взгляд с удаляющейся Робин на него. - Что ты опять творишь, Ророноа? – возмущённо спросил Санджи, стараясь сильно не кричать. В музее следовало вести себя подобающим образом, однако поведение Зоро зачастую вынуждало поступать иначе. - Стараюсь вернуть кого-то с небес на землю, – произнёс парень, также недовольно хмурясь. – Хватит крутиться вокруг неё. Надоело! - Прекрати так говорить, – процедил сквозь зубы Санджи, с трудом отцепляя от себя руки Ророноа и уже грозя ему пальцем в следующую секунду. – Прекрати! С Робин я встречаюсь в первый и, возможно, в последний раз лично, так что будь добр, пойми меня и не мешай. - То, что больше вам не удастся увидеться друг с другом, это не значит, что стоит забывать про остальных, Бровастый! - О ком я, по-твоему, успел забыть? – Санджи не понимал, что имел в виду Ророноа, пока его вдруг не осенило. По изменившемуся лицу блондина Зоро сразу понял, что тот разозлился только больше. Завитушка стала нервно дёргаться, а кулаки сжались сами собой. Блондин уже еле держал себя в руках, с трудом сдерживая вырывающееся желание развязать драку с парнем прямо здесь и сейчас. - Бровастый… – Зоро не успел ничего произнести, как тут Санджи выпалил, больше не собираясь держать в себе своё недовольство: - С меня достаточно. Ты только о себе и думаешь, Ророноа! Неужели так сложно хоть раз поставить интересы других выше своих собственных? Ради того, кто якобы дорог тебе? Или всё это как всегда были лишь пустые слова, паршивый маримо?! - Не смей так выражаться. – Теперь и Ророноа с трудом сдерживал свою ярость. Он никогда не считал свои чувства к Санджи пустыми или ненастоящими, никогда не врал касательно их, почему и слышать подобное от парня было крайне неприятно. Да если бы Санджи был ему неинтересен, стал бы он так себя вести? И хоть Ророноа пока не понимал, что действительно поступал не совсем правильно, винить же за это его было грубо: он привык так выражать всё то, что чувствует, привык не делиться с кем-то вниманием и заботой любимого человека. Для того, чтобы научить его обратному, следовало вначале доказать, что никто не покинет его в любом случае. Санджи такую уверенность не особо внушал, почему Ророноа и продолжал вести себя подобным образом. Парни оба друг друга стоили. Жаль вот только, что понять это они никак не могли. Находиться в музее Санджи больше не мог. Ророноа, испортив всё настроение, просто вынуждал парня уйти. И он ушёл, не желая больше ничего объяснять. "С меня хватит, – были его последние слова. – Хватит всего этого". После того, как блондину всё же удалось уйти, Зоро остался стоять на месте и недоумевающе глядеть ему вслед. Уже повернувшись корпусом тела к выходу, Ророноа в последний момент засомневался, так и оставшись стоять на месте. "Бровастый!" – только и смог выкрикнуть парень вслед давно ушедшему Санджи. Ему следовало немедленно кинуться за ним. Догнать и попытаться разрешить возникшее недопонимание, но вместо этого ноги не могли пошевелиться. Обеспокоенно оглядываясь по сторонам, натыкаясь на глазеющих на него туристов, Зоро искал глазами Робин. Несмотря на всю неприкрытую к ней неприязнь, оставлять девушку одну, пусть и в том же самом музее, он не мог. Сам, считаясь по меньшей мере туристом, а по большей – самым настоящим нелегалом, Зоро понимал, как неприятно оказываться брошенным в совершенно незнакомом месте. Неважно, что парень постоянно старался находиться с Санджи: чувство одиночества не сразу смогло раствориться в душе. И неважно, что Робин не имела проблем с общением или не страдала топографическим кретинизмом – оставить человека одного Ророноа также не мог. Зоро понимал, что сейчас Санджи оставил её на него. Осознанно или так вышло, но подводить блондина парень ни в коем случае не хотел. По крайней мере, второй раз за день. Поэтому, продолжая разрываться между двумя людьми, Ророноа оставался на месте, ненавидя про себя Санджи, вынуждающего его принимать такие решения, и Робин, за то, что та вообще сюда прилетела. "Ну и чёрт с тобой!" – плюнул на Санджи Зоро, не выдержав и развернувшись в противоположном от выхода направлении. Идти сейчас к парню и пытаться извиняться Ророноа не захотел. Во-первых, он не видел, за что мог бы просить прощения, по-прежнему считая, что не один он был виноват в данной ситуации. Во-вторых, смысла идти мириться с Санджи не было до тех пор, пока Зоро ни удастся найти общий язык с Робин или хотя бы постараться не реагировать на неё так остро. Пока Зоро прикладывал все усилия для поиска Робин, стараясь подолгу не блуждать по секциям музея, Санджи уже давно выбежал на улицу. Вечерело, стал накрапывать дождь, медленно перерастающий в ливень. Парень, мокнув под дождём, присел на бордюр возле выхода из музея, пряча лицо в ладонях. В эту самую секунду блондину хотелось кричать, выпустить пар, избавиться от всего того напряжения, которое копилось на протяжении долгих месяцев, сделавшее его таким нервозным в последнее время, и в котором его держал Ророноа весь сегодняшний день. Санджи стало колотить, голос дрожал. Пытаясь успокоить себя, блондин никак не мог найти объяснение поведению Зоро. Он вывел его из себя. Не раз уже такое происходило, но впервые было так больно и противно. Раньше Ророноа предпочитал ругаться с глазу на глаз. Сейчас же он опозорил его на людях. Находиться в музее после такого Санджи больше не смог. Не мог ни видеть, ни слышать, даже знать на тот момент Зоро не желал. Продрогнув до костей и избавившись от промокшей и безнадёжно испорченной сигареты, блондин захотел вернуться. Но не желание в очередной раз столкнуться с Ророноа лицом к лицу двигало Санджи: лишь Робин парень ещё мог воспринимать нормально, благо та никак не навредила ему, в то время как Зоро хотелось лишь игнорировать. Но вернуться в музей после того, как он вышел, парень не смог. Оставаться на улице, мёрзнуть под холодящим дождём и ждать, когда Зоро и Робин соизволят вспомнить о нём и решат вернуться, Санджи долго не мог. Следовало было позвонить и напомнить о себе той же Нико, вкратце объясняя сложившуюся ситуацию, но телефон, как назло, был оставлен дома. Санджи не взял его с собой, оставляя в сердце надежду, что он не окажется в положении, когда тот станет ему необходим. Но сегодняшний день получился полон не самых приятных сюрпризов. К счастью, средство связи у Санджи всё же нашлось: телефон, принадлежащий Робин, мог выручить его. Оказывается на улицу Санджи выбежал вместе с сумочкой девушки, которую та разрешила ему нести. Теперь же, найдя в ней телефон, он мог позвонить. Но вот единственный телефонный номер, который он мог набрать, оказался номер Зоро. "Телефон Робин же у меня", – думал блондин, вертя в руках мобильное устройство. Его слегка смущало отсутствие всякого логотипа на корпусе, но, решив, что это не имеет никакого значения на данный момент, стал набирать номер Ророноа дрожащими пальцами. Услышать его грубый и наглый голос после того разговора так скоро Санджи не хотелось, но и других вариантов у него не было. К тому же трубку Зоро вполне мог передать Робин, если конечно сможет отыскать её в коридорах музея. Пересилив себя, Санджи нажал на кнопку вызова, и поднёс телефон к уху, слушая гудки. Грянул гром – парень вздрогнул и выронил телефон прямо в лужу. Но ему повезло: звонок не прекратился, несмотря на то, что вода попала на корпус. Проклиная неожиданно испортившуюся погоду и радуясь про себя, что Робин выбирает качественные вещи, блондин, подняв и отряхнув от воды трубку, услышал механический женский голос: "Задана неверная установка. Начать отчёт с нуля". Не успел Санджи что-либо понять, как тут послышался очередной раскат грома, и молния ударила прямо в то место, где всё это время стоял парень. Никто из прохожих и работников музея, находящихся на тот момент на улице, и глазом не успел моргнуть, как человек исчез. Резкая боль вмиг наполнила всё существо Санджи, взбудоражив от пят до коников волос. Сначала глаза ослепил яркий, невыносимый для глаз свет. Затем резко наступила темнота. И боль. Боль, продолжающая ломить тело, выворачивая его наизнанку, сжимая лёгкие, раздирая сердце и глумясь над мозгом. Помимо всего прочего ни один звук более не тревожил слух Санджи. Тишина полностью обволакивала сознание, постепенно погружая парня во мрак. Блондин ничего не ощущал, попросту не мог ощутить, так как сковавшее оцепенение не позволяло и единой мысли зародиться в голове. Казалось, Санджи застыл на мгновение, оставшись в нём навсегда. Но тут темноту разрезал яркий луч света, в ушах стали кричать голоса на непонятном для парня языке. Вернулись чувства, ощущения. Под ногами вновь оказалась твёрдая земля. Санджи, не понимая, где ему довелось побывать, сейчас валялся в пыли. Солнце продолжало нещадно палить в глаза, обеспокоенные тени, замелькавшие в следующую секунду перед лицом, что-то бормотали, ругались. Кажется, они были обеспокоены появление незнакомца. Сам Санджи испытывал бы подобное, если бы смог прийти в себя. Пока же до сих пор находясь в прострации, он пытался осознать, что творилось вокруг, почему всё изменилось, и что с ним, в конце концов, произошло. С трудом сумев подняться на ноги, перед этим несколько раз свалившись вниз из-за не держащих тело рук, Санджи стал судорожно вертеть головой. Вокруг люди, и много людей. Все в каких-то лохмотьях, бормотавшие что-то на арабском, столпились вокруг взявшего откуда ни возьмись парня и смотрели на него в упор. Санджи, испугавшись, вскочил на ноги и, расталкивая окружившую его плотным кольцом толпу, побежал к выходу. Он не знал, где оказался, не знал, где выход и был ли такой вообще, но оставаться на месте боялся. "Что, что же, чёрт возьми, происходит? Где я?!" – множество вопросов обрушилось на блондина в следующую секунду. И пытаясь найти на них ответы, он и не замечал, куда бежал. Когда же бежать было уже некуда, парень очнулся. "Так, где же я?" – будто бы вновь приходя в себя, задавался вопросом Санджи. Только сейчас он стал обращать внимание на обстановку: стены, ведущие коридором куда-то вверх и вниз, низкие потолки, везде строительная пыль и снующие туда-сюда люди с долотом и камнями, достраивающие проход. Вниз спуститься оказалось невозможным: новый блок, который должен был послужить продолжением постройки, сейчас поднимался наверх. И, заблокировав выход вниз, парню оставалось только одно направление. Недолго думая, Санджи ринулся по ступенькам наверх. Продолжая шарахаться от каждого встречающегося на пути незнакомца, он старался как можно быстрее покинуть это место. Но парень не подумал о том, что выхода наверху могло и не оказаться. Осознал же он это только после того, как смог подняться. Просторная площадка открылась перед лицом Санджи, как только он преодолел последний достроенный лестничный пролёт. Теперь он мог видеть, что всё это время взбирался наверх башни, стремящейся прямиком в небо. Высота её была колоссальной: опустив взгляд вниз, блондин не смог разглядеть подножия постройки. Ноги задрожали, подкосившись, заставляя парня рухнуть вниз. Он окончательно запутался в пространстве и времени. После удара молнией он открыл глаза и оказался далеко не в Париже возле музея, а непонятно где и в окружении непонятно кого: рабочие, как их уже успел обозначит для себя Санджи, временно прекратили свою работу, решив вместо этого уставиться на незнакомца. Тот боялся глядеть на них в ответ, боялся не узнать лиц, понять, что он ничего не понимает. Только Санджи стала охватывать паника, как тут облака, плотно окутавшие небо, разверзлись и на площадку очередного этажа башни хлынул яркий луч света. Он озарил Санджи, выбежавшего и упавшего на середину. Только свет коснулся парня, как тут же в его голове ни с того ни с сего стали зарождаться новые языки, ранее им не изученные. Звуки, буквы, слова и предложения, при этом на сотни тысяч языках сейчас штурмовали его мозг, пытаясь в нём уложиться. От блондина поток новых знаний распространился по всей башне, достигая каждого человека, работающего на ней. Но не всем пришлось испытать столь большую перегрузку, как Санджи: он, как приёмник, принимал всё, и распространял каждому в отдельности. Кто-то неожиданно для себя позабыл ранее родной язык, за место него выучил новый. В это время его старый приятель или знакомый, с которым они вместе трудились и прекрасно понимали друг друга, моментально выучил другой, совершено не похожий на тот, что был раньше или достался другим. Но Санджи не повезло забыть французский, получив вместо него знание какого-то другого, совершенно незнакомого для него до этого момента языка. Казалось, сейчас в мозгу парня откладываются все языки и диалекты мира, которые только могли быть. Он чувствовал, как пропускал их через себя, повторяя дрожащими губами новые знания, пытаясь удержать в памяти. И вот, когда казалось, что блондин больше не сможет воспринимать такой бурный поток информации, а мозг скоро и вовсе перегреется, луч исчез. Вместе с ним исчез и парень, вновь вводя всех обитающих башни в шок. Но не только неожиданное появление, а затем и исчезновение незнакомца смогло посеять хаос: пропажа единого языка заставила всех в ужасе броситься к подножию башни. Некогда прекрасно понимающие друг друга люди сейчас с большими глазами глядели на товарищей, что-то крича на совершенно разных языках, не в силах понять сказанных в свой адрес слов. Началась паника. Подобная в скором времени должна была зародиться и во Франции, в музее Средневековья. Тогда, когда Зоро и Робин вспомнят о Санджи и поймут, что его больше нет. Ророноа не сразу смог обнаружить Нико. Парень прошёл чуть ли не весь музей, оглядев мельком большинство экспонатов, пока возле одного из них не смог заметить знакомое лицо. Робин, стоя у витрины с заинтересованным видом, разглядывала интересующий её экспонат, как вдруг заметила приближающегося к ней Зоро. Пришлось оторваться от просмотра и обратить на него внимание. То, что подошёл именно он и без сопровождения Санджи, слегка смутило её. - Ророноа? – только и спросила Робин, еле заметно удивляясь. Зоро, также с трудом веря, что именно он сейчас стоит здесь, однако справляясь с собственными, не самыми приятными чувствами к Нико, произнёс: - Бровастый разозлился на меня и куда-то ушёл. Надо его найти. – Робин удивилась ещё больше, однако постаралась не подавать виду. Девушка уже успела заметить натянутые отношения между парнями, да и со слов Санджи понять, что они весьма нелегки. Также о том, что Ророноа её невзлюбил, и без лишних слов было понятно. Поэтому ей было так необычно слышать о его просьбе помочь. Впрочем, слегка подумав, Робин, кажется, нашла ответ на такое поведение. Спустя минуту раздумий, Нико, улыбнувшись, согласилась отыскать Санджи. Проходя вместе с Ророноа в предыдущий зал, она спросила у него: - И всё же вы разругались окончательно. И почему же вместо того, чтобы успокаивать Санджи, ты побежал ко мне? - Ничего я не бежал, – тут же огрызнулся Зоро, отворачиваясь от девушки и пытаясь сосредоточиться на поисках блондина. – Я просто знаю, что если приду с тобой, то Бровастый меня быстрее простит. А в одиночку разговаривать с ним бесполезно. - Заботишься о нём. - Я? – Ророноа было слегка неудобно признавать это. Но так и было. Может поэтому после не было не произнесено ни слова. Робин, понимая, что она раскусила Зоро, отметила про себя, что он не настолько самолюбив, как смог показаться в самом начале. Не думая о Санджи, разве бы он отправился за ней? Смог бы пересилить себя и свою гордость, попросив помощи девушки? Нет, будь Ророноа на самом деле тем эгоистом, каким его посчитал Санджи. Но на самом деле парень таким совершенно не являлся. Только в этот раз ему не удалось совладать с собой, в то время как в другой такого бы не произошло и все возникшие неприятности удалось бы решить мирным путём, без криков и уходов. Обойдя весь музей и так и не найдя Санджи, Зоро стал всерьёз волноваться за него. Он прекрасно знал, что парень не покинул бы его из-за той же Робин. Но блондина нигде не было, а на телефон он не отвечал, сколько бы Ророноа ему не звонил. Он ещё не знал, что Санджи не берёт рубку потому, что та осталась дома. Да и не смог бы Зоро дозвониться, если бы такая оказалась при парне: вряд ли там, где он сейчас находился, вообще была связь. Робин, видя, что все попытки Зоро не увенчались успехом, решила сама позвонить Санджи. У неё был его телефон, благо такой она взяла заранее, чтобы созвониться по прилёту в Париж. Считая, что Санджи просто обиделся на Ророноа и поэтому не хотел отвечать на звонок, Нико попыталась дозвониться до него сама. Обнаружив, что сумки нет и вспомнив, что сейчас она находилась у Санджи в руках, девушка нахмурилась. - Получается, идея с телефоном провалилась, – вздыхая, говорил Ророноа, со злостью прекращая очередную попытку дозвониться Санджи и видя, что и у Робин не получится связаться с ним таким способом. Но девушка не собиралась вешать нос. Она оказалась куда предусмотрительней того же Зоро. Достав из заднего кармана второй телефон, её лицо вновь озарило победное выражение, только сильнее раздражающее Ророноа. Но сейчас не было времени до этого: главное, дозвониться до Санджи, и, наконец, узнать, куда он смог запропаститься. - А я не считаю эту идею такой уж неудавшейся, – отвечала Робин, тянув время и не спеша включая телефон. Зоро, весь на нервах, готов был уже говорить на повышенных тонах, лишь бы девушка перестала над ним издеваться. На самом деле Робин не видела особой трагедии в уходе Санджи. Она считала это нормальной реакцией на ругательство с Ророноа, почему верила, что тот быстро вернётся назад, как только отойдёт. Зоро же считал иначе, а всё потому, что знал Санджи с этой стороны куда лучше, чем Нико. Никогда бы парень не повернул назад, просто уходя от разговора. Обычно блондин стоял до конца, доказывая свою правоту. В этот же раз всё вышло по-другому, что никак не давало ему покоя. - Не медли, звони! – стал требовать Ророноа, нервно расхаживая из стороны в сторону. Сейчас он обратился к Робин по-японски, так как из-за нервов совершенно позабыл эти слова на английском, на котором он и продолжал всё это время говорить. Но знаний Нико хватило, чтобы понять Зоро и, более не зля его ещё больше, включить телефон. Одного взгляда на дисплей хватило, чтобы лицо девушки исказилось от ужаса. Робин так и застыла, глядя на телефон. Зоро, который устал её ждать, выхватил мобильное устройство из рук и сам уже хотел набрать номер Санджи, как вдруг застыл, с недоумением глядя в телефон. Сейчас на дисплее шёл обратный отсчёт. Что это было, Зоро понять не сумел, хоть и пытался, долго вглядываясь в непонятные для него цифры. В конце концов, он додумался обратиться к Робин, которая уже давно осела на бордюр, где некогда сидел Санджи. Пустым взглядом она глядела на свою собственную сумочку, которая осталась валяться на асфальте. Сейчас Нико не могла видеть её, мыслями находясь где-то далеко. Из-за этого она также не расслышала и Ророноа, который как минуту кричал ей. - Что это такое, я спрашиваю? – наконец донеслись слова парня до её ушей. – Это как-то связано с Санджи? Почему ты так реагируешь на это! - Санджи сейчас… – запнулась девушка. Помотав головой, она попыталась осознать всё, что только что успела понять. Но самое сложно оказалось не это: объяснить всё Ророноа было куда труднее, чем разобраться во всём самой. - Где он?! – Зоро понял, что такое состояние девушки явно не к добру, почему уже приготовился к худшему. Но то, что он услышал, смогло повергнуть его в самый настоящий шок. - Сейчас Санджи здесь нет. Если таймер, запущенный на моём телефоне, верный, то он в этот момент должен находиться где-то в двухтысячном году до нашей эры, – ответила Робин, уже подняв серьёзный взгляд на Ророноа, желая увидеть его реакцию на сказанное. Зоро стоял с приоткрытым ртом и большими глазами, таращась на девушку. Всё это шутка? Всё, что он только что услышал? Сам бы Санджи очень хотел, чтобы всё оказалось именно так.