Стена времени

Как только свет рассеялся, позволяя глазам парня отдохнуть всего лишь на несколько секунд, его озарил уже другой, от нещадно палящего солнца. Санджи не сазу смог разлепить глаза и посмотреть, где же он оказался на этот раз. Голова по-прежнему невыносимо болела, раскалываясь, почему парень, сжимая её, продолжал валяться на земле. Или это была не совсем земля, а мягкий песок, который тут же забился под одежду? Почувствовав под собой что-то горячее и зыбкое, Санджи всё же приоткрыл глаза. И правда, песок. Но откуда он появился? Блондин больше не в той странной башне? Но тогда где? И что с ним такое происходит, раз он постоянно перемещается неизвестно куда? Пока Санджи не мог этого понять, да и в скорое время, как он мог видеть, вряд ли сможет. На данный момент оказались куда более важны другие вопросы. И первый из них, это место, где оказался парень. И его не устроит пустыня как ответ: Санджи хотел знать своё точное месторасположение, чтобы уже точно знать, в каком направлении двигаться. Сейчас единственное, что он хотел, так это вернуться домой, назад в Париж, к Робин, перед которой он ещё должен был извиниться за неожиданное исчезновение, и к проклятому Зоро, ненависть к которому не убавилась. В голове Санджи даже промелькнула мысль, что это из-за Ророноа он сейчас и валялся в песках, жарясь под солнцем, но быстро вспоминая, что это он покинул музей, не додумавшись уйти просто в другую секцию, гнев по отношению к Ророноа притих. В данном случае оказался виноват Санджи. По крайней мере, в большей степени. В руках парень всё это время сжимал телефон. Только сейчас, когда настала пора подняться на ноги, блондин заметил его. Включив устройство, Санджи не увидел каких-либо изменений: телефон работал как обычно, будто бы ничего и не произошло. Но на самом деле произошли глобальные изменения, и блондин, осознавая, что этот телефон так или иначе связан с его помещениями, только сильнее злился. Возможно, не ударив в него молния, он бы так и остался во Франции, а не переместился в середину пустыни. Если бы он не вздумал покинуть музей, то вообще бы не попал под дождь. Если бы… Слишком много действий, которые он так и не совершил, благодаря чему пришёл к тому, что имел. С трудом сумев уговорить себя отложить все размышления касательно нереальности происходящего, Санджи решил получше осмотреться по сторонам. В первую очередь парень уже обозначил себе задачу: ему нужно узнать, где же он оказался. Континент, страна, город. Как можно более чётко представлять себе своё местоположение. Может ещё удастся справиться со всем без лишней паники? Но та постоянно охватывала Санджи и с каждым разом всё сильнее и сильнее, пока он наконец не смог на долю мгновения отвлечься и разглядеть еле видную тень на горизонте, отвлёкшую его от самобичевания. Это могли быть люди или какое-то поселение. В любом случае, в пустыне Санджи уже оказался не один, что не могло не облегчить его страдания. С не меньшим трудом, как и до этого, он поднялся на ноги и, шатаясь, попытался сделать несколько шагов вперёд. Но ноги заплетались, а голова, вмиг став тяжёлой, всё клонила к земле. Блондин принялся шататься сильнее, чуть вновь не рухнув на песок. Но Саджи знал, что если в очередной раз поравняется с землёй, то уже вряд ли сможет подняться. Ветры в пустынях нередкое явление, почему итог был очевиден: парня просто занесёт песком, похоронив под его толщей. Такой участи себе никто не пожалеет, почему Санджи, превозмогая пульсирующую в голове боль, делал шаг за шагом, стараясь держаться и не клониться вниз. По дороге к манящей впереди тени парень всё-таки споткнулся несколько раз об свою собственную ногу и полетел на землю. Но, стараясь не разлёживаться на тёплом песке, который так и благоволил полежать на нём и отдохнуть несколько секунд, Санджи каждый раз вставал на ноги и продолжал идти вперёд. Оказываться в этой испепеляющей ловушке он не собирался, да и яркий свет, которого за последние сутки ему досталось предостаточно, сейчас опротивел парню. Он стремился скрыться от него, отдохнуть в тени, перевести дух и утрясти, наконец, всё то, что по-прежнему крутилось у него в голове. А это были далеко не мысли, а языки, вытеснившие половину переживаний и тревог: только они, заполнив голову и не сумев до конца отложиться, и оттягивали момент, когда Санджи начнёт сходить с ума от осознания происходящего. Пока же, в каком-то смысле, у парня не получалось думать, он мог спокойно идти дальше, не отвлекаясь на переживания, оказавшись полностью поглощённым желанием дойти до тени и той болью, что продолжала сопровождать его на пути. Никогда раньше Санджи не страдал от головных болей, мигреней, почему сейчас, испытывая нечто подобное, жалел про себя Ророноа, часто жаловавшегося на подобное. Тогда ему казалось, что Зоро попросту преувеличивает. Сейчас же он был другого мнения. Но обстоятельства, при которых он его изменил, ему совершенно не нравились. Потеряться в пространстве, оказаться за тысячи километров от родины и дорогих сердцу людей, без средств к существованию и возможности связаться, так как в пустыни связи не было: ужаснее положения Санджи и представить себе не мог. Но на самом деле парень попросту ещё не знал, что ему было уготовлено. Располагая этими знаниями заранее, он не стал бы так ругаться пробуждению в пустыне. Наоборот, оказаться здесь, вдали от всего происходящего где-то впереди, было бы для него наилучшим вариантом. Но откуда парень мог знать? Неоткуда. Вот поэтому сейчас он и упорно шёл вперёд, в надежде добыть эту, так необходимую для его жизни, информацию. Санджи думал, что он шагал по пустыне вечность, пока не достиг пару домиков, всё это время служивших ему моряком в этом песчаном море. В двух старых и разваливающихся от времени построек на первый взгляд никого не было. Поэтому Санджи так спокойно ввалился внутрь, где на пороге и застыл, не решаясь сделать и шагу дальше: на полу, укрывшись старыми, давно истёршимися в некоторых местах тряпками, спали люди. Видя, в каких условиях они жили, парень сделал вывод о их положении. "Наверняка бедны. А чего ещё можно было ожидать от людей, поселившихся в пустыне? Вряд ли они смогут мне помочь. Я языка-то их знать не знаю, чтобы как-то поговорить, а они-то уж тем более не будут знать мой". – Санджи решил, что не сможет получить нужной помощи от этих людей. Правда, ни на какую помощь вообще он также не мог рассчитывать: обокрасть бедняков было бы низко. Но блондин, обязанный своим положением, хоть и под крик неугомонной совести, всё же решил поискать по углам в поисках того, что смогло бы ему помочь продержаться до следующего места, где бы он смог отыскать людей. Населённый пункт, или лучше сразу какой-либо городок, где наверняка бы смогли отыскаться образованные люди. Или, по крайней мере, те, с кем парень сможет найти общий язык. Сейчас же, найдя старую длинную рубаху, в нескольких местах истёртую, а в других и вовсе порванную, зашитую и перешитую несколько раз, Санджи натянул её поверх своей. Отыскав накидку тёмного цвета из грубой ткани, также, по виду, используемую уже давно, парень надел и её. Подпоясаться пришлось простой холщовой верёвкой за неимением ничего другого. Голова осталась открытой. Переоблачившись в похожие лохмотья, в которых спали люди на полу, однако выглядевшие более или менее прилично, блондин во время своих поисков наткнулся на кувшин с водой, которую жадно выпил в одно движение. В горле пересохло, из-за чего он и двух слов связать нормально не мог. Конечно, после того, как он понял, что оставил людей без капли воды, на сердце стало противно от подобного поступка. Но, успокаивая себя тем, что по-другому он, возможно, и не выжил, продолжил свои поиски. Было неудобно, жутко стыдно, из-за чего Санджи постоянно прятал лицо в собственных спадающих на него светлых волосах, даже несмотря на то, что на него никто не смотрел, продолжая крепко спать. Не беря во внимание никакое выживание, он поступал не самым лучшим образом. "Извините меня, – просил прощения Санджи, продолжая копаться в чужих вещах в поисках необходимого. – Извините". Найдя помимо воды зачерствевшие корки хлеба и спрятав их за пазуху, блондин хотел уже выйти из дома, как тут, не заметив глиняный горшок, споткнулся и полетел вниз. Горшок разбился вдребезги, поднимая на уши спящую пару. Мужчина, внешне напоминающий араба, с загорелым, перекошенным от удивления лицом и такими же тёмными руками, однако принявшийся говорить с совершенно другим акцентом, стал ругаться по поводу присутствия в его доме незваного гостя. Вскочив на ноги и прикрывая девушку, по всей видимости, свою жену, которая принялась прятаться от незнакомца, он стал требовать объяснений от Санджи. Тот, к огромнейшему удивлению для себя, понимая всё, что ему говорят, с перепугу не смог произнести и слова в ответ. А когда оцепенение спало, блондин стал судорожно перебирать языки в своей голове, алфавиты которых отрывками кружились где-то на затворках сознания, окончательно перемешавшись со всем остальным. Вначале Санджи заговорил на своём родном, французском языке, потом поняв, что он звучит совершенно иначе, чем тот, на котором его спрашивали, перешёл на османский, который также в конечном итоге не подошёл. На парня лишь странно уставились, пытаясь понять, что он хотел им сказать. Санджи, всё пытаясь просить минуту времени, чтобы суметь подобрать нужный язык, наконец выдал на арабском: "Минуту! Я… я не причиню никакого вреда!" - Но ты принёс нам неудобства! – выпалил араб, указывая на разбитый горшок и валявшийся в углу осушенный сосуд, Блондин, в который раз понимая, что поступил неверно, действительно принеся своеобразные неудобства своим присутствием, всё пытался уладить зарождающийся конфликт мирным путём. Он был не прав и понимал это. Это же понимали и люди, на которых он наткнулся. Вот только прощать Санджи они не собирались. Осознал это блондин не сразу, а лишь тогда, когда араб схватил мирно лежащий на столе нож и стал медленно наступать на него. - Н-но я же!.. – продолжал мямлить Санджи, всё ещё с трудом проговаривая сложные для произношения слова. Но слушать его уже никто не собирался. - В пустыне каждый день – испытание, – сообщил ему араб, сделав несколько выпадов вперёд и подрезая лохмотья. Санджи, ударяясь спиной об стену, быстро отклонился в сторону, благодаря чему следующий удар пришёлся не по нему. – Испытание, которое ты только усложнил. - А я и не знал, что вы настолько дружелюбны и гостеприимны, – процедил сквозь зубы парень, в следующую секунду ударяя в отместку. Он не хотел доводить разбирательства до рукоприкладства, стараясь справиться с зародившимся непониманием другим способом, но, видимо, в этот раз был не совсем подходящий случай для этого. Он ворвался в чужой дом – реакция араба вполне понятна и обоснована. Но это не означало, что блондин не должен пытаться что-либо сделать. Не означало же это и то, что Санджи должен был стоять на месте и ждать, пока ему вскроют живот. Поэтому, решив на время позабыть про всякие манеры, приличие и чувство вины, он постарался вспомнить такие варианты решения проблемы, как применение грубой силы. Недолго думая, Санджи ударил замешкавшегося араба по ногам, тем самым сбивая его с них и заставляя оказаться на земле. Убивать невинного человека он ни в коем случае не собирался. Достаточно было только вывести мужчину из равновесия, заставив на некоторое время лишиться сознания, чтобы он больше не представлял никакой опасности. Но сделать это оказалось не так-то и просто. Не успел парень и глазом моргнуть, как разгневанный араб уже стоял на ногах, тяжело дыша и то и дело перекладывая нож из одной руки в другую, не забывая грозно посматривать на своего противника. То малейшее преимущество, которого сумел добиться Санджи, вмиг не стало, не дав блондину возможности им воспользоваться. И вновь они на равных, но парень больше не собирался плошать. Он давно понял, что в ограниченном пространстве лачуги маневрировать – это не самая лучшая идея. Нападать – вот, что действительно нужно было делать, если блондин не хотел расстаться с жизнью только вначале своего пути. И Санджи, уже не обращая внимания на нож, с которым ловко обращался араб, ринулся на него. Тот с криками кинулся в ответ на противника, неожиданно застывая в нескольких сантиметрах от его лица и, покачнувшись, падая на пол без чувств. В это время Санджи, продолжая держаться на трясущихся ногах, держал над головой очередной глиняный сосуд, только на этот раз несколько прочнее предыдущих. Он от удара об голову араба не разбился и не треснул, чем и смог выручить парня. Высоко вздымающаяся грудь, прерывистое дыхание и дрожь в руках – Санджи боялся, что не сможет приложить к земле мужчину. Боялся, что тот всё же воткнёт нож в его плоть и зарежет, не позволяя блондину больше увидеть родного Парижа. Боялся, что не сможет извиниться перед Робин за своё поведение, не сможет простить Ророноа… Санджи боялся слишком много за последние сутки. Даже больше, чем за все прожитые годы. Со страхом следовало совладать, но он не мог унять это леденящее кровь чувство. Минуту назад парень был в башне, где его озарил свет, даровавший знания множества языков, пропустив их через кору его головного мозга, сейчас блондин стоял над телом хозяина лачуги, в которую он пробрался как самый настоящий вор, слыша, как в уши отдаётся крик перепуганной до смерти его жены, а что дальше? Какие ужасы ещё должны с ним приключиться? Санджи даже не может с уверенностью сказать, что происходит. "Чёрт возьми, что тут творится?! – только и мог прокомментировать всё происходящее парень. – Это… это не по-настоящему. Неправда. Не может быть ею". Несмотря на то, что блондин с трудом верил в реальность происходящего, он всё равно мог держать глиняный сосуд в уже менее дрожащих руках, и чувствовать, как сильно бьётся его сердце от совершённого. Это правда, которую показывали его глаза, которую он чувствовал своей кожей, но которую всё равно не мог принять. Ничего, из только что произошедшего. Придя в себя после того, как удалось обезвредить араба, Санджи принялся за его жену. Физической расправой над ней он совершить не думал, а вот успокоить и пообещать, что не тронет её, покинув дом, при условии только, что если сможет получить необходимую информацию, вполне мог. Что, собственно, он и попытался сделать, убирая из рук спасительный сосуд и проходя к забившейся в угол девушке. Та, глотая слёзы, пыталась всеми силами отгородиться от Санджи, который по её представлениям, теперь принялся за неё. Тёмные волосы все спутались, падая на глаза, в которых можно было разглядеть ужас и страх за свою жизнь; смуглое лицо, которое исказил немой крик о помощи... И хоть Санджи прекрасно слышал её крики, до ушей же доходило что-то бессвязное и не имеющее никакого смысла. Но лицо – оно показывало, насколько девушка страшилась за свою жизнь, как она не хотела последовать за мужем. И пусть он не умер, а всего лишь лежал без сознания у её ног: кто знает, на что решится Санджи, когда обезвредит всех в этом доме? Жена араба не знала, боялась узнать, почему и не хотела предоставлять парню такой возможности, которой тот всё равно бы не воспользовался. - Успокойтесь, – попытался произнести парень, за что получил кулаком по челюсти. Хоть девушка и была безоружна, это ещё не означало, что она была беззащитна и не могла дать отпор. - Не подходи ко мне! – вырвались слова из её горла, вперемешку с криком и слезами. Она так же, как и Санджи, боялась того, что происходило в лачуге. Только в отличие от того же парня, девушка свой страх не скрывала. Схватившись за подбородок, Санджи пришлось отползти от жены араба на несколько метров. Упираясь руками и ногами, она никак не хотела подпускать его к себе, что было неудивительно. Но парень на деле не желал ей зла, что и пытался объяснить. Правда, разговаривать пришлось на расстоянии, чтобы ненароком вновь не пропустить очередной удар по лицу, да не лечь рядом с хозяином дома. - Не бойся, я ничего не сделаю прекрасной леди, – вновь попробовал начать диалог Санджи, предварительно сплёвывая кровь на пол. В этот раз он не совершал никаких ошибок, подходя к девушке слишком близко, да и вообще пытаясь сократить расстояние. Ей надо было успокоиться, прийти в себя, понять, что больше блондин никому не причинит вреда. Он безвреден. Уж для неё-то точно. Ещё несколько минут Санджи не получал ни слова в ответ. Сначала прекратились крики и просьбы уйти, потом медленно сошли на нет всхлипы и стоны. Спустя ещё десять минут девушка, вытирая опухшее от слёз лицо старым тряпьём, в которое и была одета, и вовсе успокоилась, теперь только сидя в углу и с неприкрытой неприязнью поглядывая на Санджи, смиренно дожидающегося своего времени. - Зачем ты здесь? – наконец раздался в тишине слегка подрагивающий голос, в котором ещё прослеживались плаксивые нотки. Блондин, тут же поднимая голову, некогда устроившуюся на собственных руках, отвечал: "Не знаю". - Зачем. Ты. Здесь? – повторила девушка, акцентируя внимание на местонахождении Санджи именно в её доме. Сумев разобраться, что именно от него собирались услышать, парень быстро исправился. - Именно здесь я ищу помощи. - Просить помощи у людей следует не кулаками, – заметила девушка. Санджи грустно усмехнулся на это: жена араба была абсолютно права. Однако, несмотря на сказанную правду, сама она поступила с парнем не совсем правильно. Или, если быть точнее, так смог поступить её муж. - Да, поступил я не так, как подобает настоящему джентльмену. – И вновь грустная усмешка проскочила в его голосе. Подгибая ноги под себя и охватывая их руками, блондин прикрыл глаза, повернув голову куда-то в сторону. Теперь, когда он остался с девушкой один на один, если так, конечно, можно было считать, Санджи стал чувствовать себя слегка неловко. Он не знал, как к ней так поступиться, чтобы нечаянно не вызвать лишних и совершенно ненужных ему подозрений, или вновь не вселив в сердце ужас и страх. Отчего-то парень не был уверен в том, что воцарившееся затишье продлится долго. Но на удивление, девушка больше не спешила вымещать всю свою злость и недовольство на незнакомце. Это всё равно было бесполезно. - Что вам надо от меня? – наконец спросила жена араба, прервав затянувшееся молчание. Санджи, приоткрыв глаза и повернув к ней лицо, прошептал: "Где я?" Девушка округлила глаза и тут же замолчала. Такой вопрос показался ей весьма странным, из-за чего она не сразу нашла, что ответить. - Где вы? – осторожно переспросила она, понимая, что с человеком пред ней что-то не так. - Да, где я? Что это за место? Город? Страна? Время? Я… я ничего не знаю. Не понимаю. Запутался… – схватив себя за голову, стал повторять Санджи. Паника вновь стала одолевать его сердце. Такое поведение начало страшить девушку гораздо больше, чем те же действия во время драки с её мужем. - Сейчас мы находимся в Ливийской пустыне близ Египта. Фараон в последнее время очень жесток к израильтянам, почему мне и пришлось покинуть столицу. Муж отправился со мной в пустыню. - Египет?! – тут же отреагировал Санджи. – Да как меня угораздило… И, постой, фараон? В Каире же давным-давно заседает президент, разве нет? - О чём ты? – продолжала удивляться девушка. Вернее, сейчас они не переставали удивлять друг друга. – Династия фараонов правит уже несколько веков и столько же провластвует над нами. - Какие фараоны в двадцать первом веке? Это издевательство! – не хотел верить в подобное Санджи. - Двадцать первый? – переспросила девушка. – Сейчас только тринадцатый век, – парень не знал, что можно было ответить на подобные заявления. Тринадцатый век, ещё неизвестно, нашей эры или нет, Египет, и он здесь, в пустыне, недалеко от когда-то одной из самых могущественных империй северо-восточной Африки. Вернее, как раз сейчас парень и мог застать её в самом расцвете своего величия. Правда, такой поворот событий нисколечко не утешил его. Да и не должен был. Санджи, остолбенев, уставился пустым и немигающим взглядом на жавшуюся в углу девушку. Он смотрел на неё, но не видел, не хотел этого. Сейчас он пытался разглядеть ту истину, которую ему преподносили. Египет, примерно две тысячи лет до нашей эры – как он мог оказаться в этом отрезке времени? Как он смог вообще переместиться из одного тысячелетия в другое? Гроза? Или причиной скачков во времени стало другое явление? Чтобы начать разбираться в этом, Санджи вначале должен был в это поверить. А парень не мог. Слишком неправдоподобно это звучало. Эта информация про Египет – то, что он не в родной Франции, Санджи понял сразу, но вот тринадцатый век… Тут так просто принять всё это блондин уже не смог. Попробовав усвоить ту правду, которую ему предоставляла израильтянка, Санджи решил резко прекратить размышлять на эту тему. Верить на слово первому встречному было небезопасно. Правда с другой стороны, причин врать ему также не было. Однако парень не собирался так просто поверить в сказанное, не имея при этом ни малейших доказательств. Теперь же ему следовало либо подтвердить, либо опровергнуть слова девушки. И уже в случае, если они окажутся правдой, начинать по-настоящему паниковать. - Мне нужно в город. В любом случае туда надо было попасть изначально, – стал бубнить себе под нос Санджи, будто никого не замечая и ни к кому не обращаясь, параллельно приподнимаясь с земли. Иногда в его речи проскальзывали французские словечки в силу сложности произношения иностранных слов. – Конь, мул, ну хоть верблюд на худой конец – мне нужно средство передвижения. Любое. До Каира пешим ходом я не доберусь. – Санджи стал судорожно припоминать, был ли рядом с лачугой загон с животными. К счастью, такой сразу смог всплыть в памяти. Предпочитая больше не терять времени, парень вскочил со своего места и выбежал на улицу. Там, с трудом перебирая ногами по песку, он обогнул небольшую постройку и увидел за ней старый и ветхий деревянный загон. В нём стояла одна лошадь и пара жеребят. "Неужели мне хоть в чём-то повезло?" – не верил в свою удачи Санджи, уже медленно подступая к загону, чтобы постараться не спугнуть лошадь. Та, недовольно фырча, начала бить копытом по песку, тем самым показывая, что приближение незнакомца её не устраивало. Но Санджи, не собираясь отступать, продолжил маленькими шагами пробираться к скакуну. Жеребята, наконец заметив блондина, начали паниковать и бегать по загону. Лошадь вела себя более спокойно, хоть Санджи и видел, что она уже готова была сорваться со своего места. Поэтому, рывком сократив расстояние, парень резко схватил лошадь за гриву и вскочил верхом. С трудом ему удалось усидеть на скакуне без седла, который тут же стал брыкаться, выскочив из загона. "Тише, тише!" – повторял Санджи, склонившись к уху животного. Лошадь не сразу смогла успокоиться. Если бы не девушка, выскочившая из лачуги, то парня вполне могли скинуть и затоптать. "Но! Успокойся!" – крикнула она, некогда слабой рукой хватая лошадь за загривок. Услышав знакомый голос, скакун стал быстро успокаиваться. Санджи, удивлённый неожиданно оказанной помощью, даже не смог сразу никого отблагодарить. "Не думал, что вы станете мне помогать", – наконец произнёс блондин, разжимая пальцы, выпуская из них гриву, и принявшись поглаживать лошадь по блестящей шее. Жена араба, также давно перейдя на ласку, не отрывая взгляда от лошадиных глаз, произнесла: - Я не собиралась успокаивать её для тебя. Лошадь не достанется вору. - Да не вор я! – уже стал возмущаться Санджи, как тут поймал себя на мысли, что именно им для израильтянки он и был. – Вернее… – парень замялся, не зная, что ещё можно было сказать. В итоге Санджи так и оставил девушку без исчерпывающего ответа, просто хорошенько ударив лошадь, заставляя её в следующую секунду резко соскочить со своего места. Она встала на дыбы и ринулась вперёд, удаляясь от родного загона. Девушка от неожиданности свалилась в горячий песок, чуть не попав под копыта собственного животного. Санджи, стремительно удаляясь прочь, старался не оглядываться назад: он вновь чувствовал, как начинала пробуждаться его совесть, вторящая о неправильности совершаемых поступков. Но блондин и так всё прекрасно знал. И также он знал, что и по-другому поступить не мог. "Я вынужден, – повторял про себя Санджи, подгоняя лошадь. Он должен был это сделать. – Помирать в пустыне… – тяжело дыша, стараясь не сворачивать с пути, парень судорожно перебирал мысли в своей голове. – Нет, я не хочу такого конца. Только не такого". Лошадью оказалось довольно трудно управлять. Для этого пришлось полностью сконцентрироваться на езде, постаравшись на время позабыть про все насущные проблемы. У Санджи ещё будет время всё обдумать, понять и осознать. Сейчас же ещё не время. Окончательно перенеся своё внимание на одну только дорогу, блондин неожиданно остановил скакуна. Санджи вспомнил одну очень важную деталь: он понятия не имел, в какой стороне находился Каир. "Сейчас мы находимся в Ливийской пустыне, близ Египта", – вспомнил слова израильтянки парень. "Близ Египта… Но где же именно?" Поторопившись, желая поскорее добраться до столицы, он совершенно не подумал, в каком именно направлении эта столица находится. И теперь, вспомнив об этом, наконец встал вопрос, над которым следовало задуматься ещё в самом начале: а куда ехать? - Возвращаться назад и узнавать дорогу смысла нет, – рассуждал Санджи вслух, оглядываясь по сторонам, пытаясь что-то разглядеть в бескрайних песках. Предоставляя лошади возможность отдохнуть, блондин пустился в размышления. – Да и не скажут мне больше ничего. А искать путь собственноручно – быстрее удастся вернуться обратно во Францию, нежели пересечь эту пустыню. – Санджи понял, что заблудился. – Идти вперёд. Остался только этот путь. – Решив, что двигаясь только вперёд, не сворачивая с пути, парень должен был до чего-то добраться, он вновь хорошенько ударил лошадь по боку, заставляя её набрать прежний темп. И если у него получится добраться не до начала Египта, то хотя бы до конца пустыни точно. Смысла паниковать не было. Паника никогда не действовала во благо. Тем более в таком случае, в котором оказался Санджи. Ему всегда требовался ясный рассудок, чтобы совершать те или иные действия с уверенностью. Сейчас же он был не уверен. Но и альтернативы не предоставлялось, из-за чего со своим положением приходилось мириться. Менять же его кардинально, было чревато неизвестными и самыми что ни на есть пугающими последствиями. Но и совсем ничего не предпринимать блондин, конечно же, не собирался. Сгинуть в песках также не входило в его планы. Поэтому он и двигался вперёд, надеясь в конечном итоге прибыть в древнейшую цивилизацию, где бы смог во всём разобраться. Все ответы были в Каире – так уже успел подумать Санджи, и эта мысль плотно засела у него в голове. Но парень и знать не знал, что единственное, что могло ждать его в Египте, это неминуемая смерть. Возможно, помня историю, а в особенности древние мифы чуть получше, Санджи бы знал, в какую заморочку пытался сейчас ввязаться. Лошадь скакала без остановки весь день, стараясь как можно скорее преодолевать предоставленное ей расстояние. Измотавшись за время пути, Санджи только к вечеру решил притормозить: скакун просто-напросто выдохся, не в силах больше скакать вперёд. Ему нужен был перерыв, если парень, конечно, не хотел, чтобы он умер прямо у него на глазах от разрыва сердца. Впрочем, и самому Санджи был необходим отдых. Может быть ему и в первую очередь. Свалившись с лошади на песок, блондин так и остался валяться на нём. Он не боялся, что лошадь сможет покинуть его, пока за ней никто не следил: животное также не имело сил на то, чтобы стоять, однако, в отличие от того же Санджи, ещё могло это делать, до сих пор не рухнув мордой в песок. Парень же, лёжа на спине и глядя чуть приоткрытыми глазами в небо, всё пытался отдышаться, жадно глотая воздух, которого ему так не хватало на данный момент. Казалось бы, с чего мог устать Санджи? Но торопилась не только лошадь, но и он, стараясь как можно быстрее пересечь пустыню. Сейчас же горячий воздух, обжигающий лёгкие всю дорогу, из-за чего под конец поездки блондин и начал задыхаться, больше не сковывал дыхание. Ещё пару минут назад песок беспощадно лез в ничем не защищённые глаза, рот, непроходимой стеной вставая на пути. Сейчас же всего этого нет, песчаная буря, которая и стала главным препятствием на пути Санджи, давно стихла, но парень до сих пор пытался избавиться от песка во рту и прийти в себя после долгой скачки. Спустя минуту на землю рухнула и лошадь. Ослабевшие ноги не смогли выдержать её, подкосившись и уронив тушу рядом с её наездником. "Не помирай только от пересечения пустыни. Такое малое расстояние не должно нас погубить", – кашляя, проговаривал Санджи, проводя пальцами по тёмной, сплётшейся гриве. Лошадь по-прежнему недовольно фырчала, параллельно тяжко дыша, однако уже менее агрессивно реагировала на незнакомца, может хотя бы потому, что покинуть его она не могла. Не на данный момент. Санджи слабо улыбнулся на это недовольное фырчанье, опрокидывая голову назад и прикрывая уставшие и слезившиеся от песка глаза. Благодаря тому, что жаркий солнечный день подошёл к концу, пекло не так сильно, из-за чего и дышать парню стало в два раза легче. Из-за постоянного курения Санджи и до этого мог довольствоваться совершенно ненужной ему отдышкой, но сейчас же его пагубное пристрастие сыграло с ним злую шутку, так же, как и песок, заставив задыхаться. Но, как только противные ощущения и боль престали стеснять грудь, Санджи уже стал подумывать о том, как бы ему достать сигарету и поскорее закурить. Пролежав несколько часов практически неподвижно, пока дыхание полностью не восстановилось, так и не взяв в это время сигарету в рот, а мышцы не перестало ломить от скоростного пересечения пустыни, Санджи смог лишь к глубокой ночи открыть глаза. Если днём он не мог найти себе спасения от жары, то вот ночью стал страдать уже от пронзающего холода. Ночи в пустыне существенно отличались от дневного времени суток по температуре. Парню, при таких условиях, следовало немедленно придумать способ согреться, чтобы не превратиться в ледышку в песчаных землях. Помирать в таком месте от холода было по крайней мере обидно. Порыскав по карманам грязных брюк, Санджи смог отыскать лишь коробок спичек, да полупустую пачку сигарет. Можно было развести костёр, если бы в пустыне парень смог найти, что поджечь. "Деревья тут не растут, – рассуждал парень, приподнимаясь с земли и оглядывая песок, простирающийся на несколько десятков миль, натыкаясь взглядом лишь на торчащие из-под него камни. – Растения? Или что ещё? – Санджи, с трудом поднимаясь с колен, пытался оглянуться получше. Тут усталый взгляд заметил старую и сухую корягу, растущую из-под земли. – Ну, представим, что что-то нашлось. Правда, какой-то одной палки всё равно будет недостаточно". Подойдя к коряге, Санджи попытался её вырвать. Благо парень находился в пустыне, где отсутствовал плотный слой почвы на поверхности, с корягой у него получилось справиться без особых трудов. Но Санджи был прав: одной сухой древесины в таком количестве для розжига не хватало. Долго сидя напротив неё, с усердием кутаясь в накидку, стараясь хоть таким способом сохранить ещё не успевшее покинуть его тепло, парень пытался сообразить, что же ему можно сделать. Продолжая рыться в карманах, блондин неожиданно прекратил все действия. "Брюки! – воскликнул он, вновь вскакивая с насиженного места. – Я же не могу разгуливать по Египту до нашей эры в фирменной одежде? Эти брюки, рубашка, галстук… даже ботинки – всё это обязательно привлечёт ко мне нежелательное внимание. Не уверен, что смогу объяснить, почему у меня под старой рубахой оказалось нечто подобное". – Санджи сделал правильно, что вспомнил о своей одежде, от которой и вправду лучше было избавиться, да поскорее. Одно только чудо, что с первыми людьми, с которыми он повстречался, вопросы по поводу внешнего вида не поднялись. Неизвестно, как бы это смогло повлиять на историю. А Санджи уже понял для себя, что лучше совершать как можно меньше лишних телодвижений, чтобы суметь беспрепятственно вернуться в точку отсчёта данного незапланированного путешествия. И уж лучше одежда послужит во благо, согрев Санджи, а не будет выброшена в пустыню, так и не сумев принести никакой пользы напоследок. Поэтому парень стал судорожно снимать с себя одежду, в которой он был в день приезда Робин. Сложив её стопкой на песок, он принялся собирать камни, которые успел заметить в песке, пытаясь с их помощью, а также найденной коряги и одежды, соорудить костёр. Провозившись с ним достаточное количество времени, блондину наконец удалось развести огонь. Яркое пламя взвилось над костром, а чёрные клубы дыма, появившиеся благодаря сжигаемой ткани, заставили Санджи вновь давиться от кашля. Но быстро привыкнув к нему, он уже спустя несколько минут прикуривал от костра, затягиваясь, насыщая ещё не совсем отошедшие лёгкие ядовитым дымом. От него кашля не было. Одежду было жалко. Не сразу Санджи осознал, как поступил, а когда уже спохватился, было поздно – костёр горел ярким пламенем, освещая немалое пространство вокруг себя. Устроившись поудобнее, продолжая кутаться в лохмотья, Санджи наконец смог подумать о своей ситуации, разобрав всё приключившееся с ним по полочкам, стараясь понять, действительно ли всё это произошло. В первую очередь парень постарался припомнить тот дождливый день, когда он рассорился с Зоро и выбежал из музея на улицу. Дождь. Странно, но за весь день на землю не упало ни капли, да и по прогнозам синоптиков не должно было. Но именно тогда, когда разгневанный на весь мир блондин выбежал из музея, тот стал поить землю. Началась гроза. Только вспомнив о ней, Санджи тут же передёрнуло. Он прекрасно помнил, как удар молнии пришёлся по нему. Вот только он оказался не смертельным, что до сих пор его удивляло. "Я, конечно, знаю, что и от удара молнией люди выживали, – пытался всему найти рациональное объяснение Санджи. – Но чтобы после этого они перемещались во времени. Такое разве возможно?" Винить природное явление в скачках во времени блондин до конца так и не решился. Не верилось ему в то, что только благодаря одной грозы ему удалось переместиться из Франции в Древний Египет, миновав тысячи лет. Это не могло произойти с ним одним. "Многие попадали под удар молнии. Но никто не жаловался, что оказался не в своём времени. Они лишь радовались, что остались в этом мире". К тому же, если перемещения во времени осуществлялись так просто, наверняка бы об этом прознали и стали вершить историю так, как им этого хочется, пересекая границы времени и влияя на те события, где раньше их предки не могли ничего поделать. Но хаоса нет, или же Санджи так вжился в него, что и не замечает, как каждый день кто-то изменял события, влияя на жизни миллионов? И всё же вариант с грозой продолжал смущать Санджи. Но, решив, что вопрос о том, как он попал сюда, не столь важен, парень стал размышлять над тем, как же ему вернуться обратно. Одного переезда во Францию не будет достаточным. Более того, в то время, в котором он сейчас находился, никакой Франции и в помине не было. Так что этот вариант стоило забраковать сразу, даже не позволяя тратить себе время на него. А других вариантов оказаться в своё время и на своём месте Санджи не видел. Если не природное явление повлияло на его местоположении во времени, а нечто иное, о чём блондин даже и не догадывался, тогда и выход, соответственно, он разглядеть не мог. Поняв, что ответ на этот вопрос он найдёт ещё не скоро, Санджи стал припоминать всё пережитое с ним, начиная с момента отправки в башню. Возможно, вспомнив все детали, он и сможет наткнуться на ответ, который, наверняка, как и всегда лежал на поверхности. И Санджи стал думать. Снова перед глазами оживали перепуганные лица людей, рабочих, которые метались из стороны в сторону, продолжая возводить своё творение всё выше и выше. Если Санджи перемещался во времени, то начальной точкой его путешествия должен был стать реально существующий объект. Парень не верил в параллельные вселенные и прочий мистический бред, по крайней мере так сильно, чтобы поверить в то, что он побывал в несуществующем месте. Поэтому, чтобы опровергнуть свои опасения, блондин принялся вспоминать, где на планете могла быть такая огромная башня. Но из ныне существующих объектов ни один не подходил по габаритам, которые довелось увидеть Санджи. Та башня, в которой ему удалось побывать, была огромной. А ещё тот свет… - Неужели это… – от неожиданности парень чуть не вскрикнул. Кажется, он понял, где именно смог побывать, однако могло ли быть так на самом деле? "Вавилонская башня, – всплыло название в голове сразу, как только Санджи вспомнил, что теперь обладает далеко не тремя языками, которые знал до этого. – Неужели это может быть она? Но… но Вавилонская башня не больше чем легенда! Миф, вымысел, с помощью которого раньше церковь пыталась объяснить распространение разных языков по миру. Я не мог быть там". Но Санджи именно там и оказался. В месте, которое никто из ныне живущих никогда не видел, и упоминания о котором сохранились до наших дней лишь в тех же легендах, да писаниях. Правда, и доказательств, что Вавилонская башня на самом деле не существовала, также не было, что не позволяло ей считаться вымыслом окончательно. Получается, Санджи самостоятельно подтвердил её существование, побывав непосредственно на последнем этаже, который удалось построить до того момента, как Бог, по легенде, не разозлился, наделяя единый народ разными языками, предотвращая тем самым постройку. Если бы Санджи знал тогда, в каком именно месте ему не повезло очутиться, то ни за что бы не отправился наверх. Голова после того раза до сих пор побаливала, не позволяя порой нормально думать. Мысли переключались с одного языка на другой, в то время как Санджи, не поспевая за ними, путался, окончательно теряя нить своих рассуждений. Если с Вавилонской башней Санджи разобрался, правда, до сих пор с большим трудом веря в то, что именно на её вершине он стоял перед тем, как оказаться в следующем месте, то вот с Древним Египтом – нет. Вернее, своё местонахождение блондин узнал, что несомненно облегчило ему жизнь, вот только он, плохо помня историю данного государства на тот период, в котором он оказался, совершенно не знал, что ему ждать впереди. Да и было ли что-то серьёзно в Древнем Египте в то время? Санджи очень надеялся, что так, как с Вавилонской башней, здесь ему не повезёт. Однако, хорошенько поразмыслив, стараясь сопоставить даты с событием, единственное, что удалось вспомнить парню, оказалась легенда о Моисее. Пламя продолжало вздыматься в воздух, чьи языки извивались на ветру, а Санджи, большими глазами глядя куда-то в пустоту, сидел, замерев на несколько секунд. Руки так и остались в нескольких сантиметрах от огня, вот-вот готовые обжечься. Но сейчас Санджи не чувствовал, как его пальцы покалывало пламя. В данный момент парень пытался осознать то, что смог вспомнить. "Моисей? Если уж и вспоминать легенды, как раз его, в случае прибытия в Каир, я и должен повидать". К встрече с великим пророком, спасшим израильтян, Санджи никак не был готов. А то, что его деяния он застанет, блондин был уверен. Но более всего он был уверен в том, что испытает на себе гнев фараона, который и обрушат на весь Египет действия Моисея. Стоило ли в таком случае так торопиться в Каир? Желание оказаться в столице резко поубавилось. Санджи даже на какое-то время задумался над тем, чтобы повернуть назад и попробовать добраться до другой цивилизации, но вспомнив, что влияние Египта распространилось довольно широко, понял, что вряд ли сможет найти спасения за столь короткий срок, который ему предоставлялся. "В каком веке я оказался? В тринадцатом? А был ли вообще в это время Моисей? Или он ещё не родился? Раз той девушке пришлось бежать, значит власть фараонов над её народом ещё есть… Неужели я подоспел к самому началу?" – Быть в гуще событий блондину как-то не хотелось. Он вообще желал пройти Египет как можно скорее, не ввязываясь ни в какую историю, которая могла бы его задержать. Санджи мечтал разобраться с тем, что происходило, а не вмешиваться в давно произошедшие разборки, исход которых он всё равно не в силах изменить. Он искал выхода из того положения, в котором оказался, а не входа в непроходимые дебри истории, откуда невозможно было выбраться в одиночку. - И всё равно, – тяжело вздыхал Санджи, опуская голову. – Не может быть всё так просто, особенно в такой тяжёлой ситуации, в которой я оказался. Поворачивать назад уже нет никакого смысла, так как до Египта наверняка осталось не так уж и много скакать. К тому же там стоит побывать хотя бы для того, чтобы пополнить запасы, – живот у парня давно скрутило от голода, но он упорно игнорировал его. Есть всё равно нечего, так что было лучше даже и не зацикливаться на еде. Желая поскорее пуститься в путь, да избежать конфликта с израильтянкой, блондин совершенно не подумал о том, чем он будет питаться в пустыне. Он же не рассчитывал добраться до Египта за одни только сутки на паре хлебных корках? Поэтому, ругая себя за такую беспечность, которая вполне могла стоить жизни, Санджи принял уже окончательно решение двигаться строго по направлению к Египту. И неважно, какой переполох должен был содрогнуть это государство – больше парню некуда было податься. Санджи не мог окончательно смириться со своим положением по одной простой причине: всё, что он сейчас пытался объяснить для себя, не имело никакого подтверждения. Одни слова израильтянки мало что могли доказать ему. Поэтому, оставляя в своей голове вариант, что на самом деле всё обстоит не так уж и плохо, парень продолжал сидеть напротив костра и ждать непонятно чего. Сна не было ни водном глазу, несмотря на всю усталость из-за пережитого за одни единственные сутки. Почему-то Санджи боялся закрыть глаза. Возможно, он боялся открыть их в совершенно другом месте, вновь не понимая, когда и куда он смог переместиться на этот раз. Ещё долго блондин просидел у костра, поджав ноги и вглядываясь в мерцающее пламя. Сидел и думал, как бы ему точно разузнать все нюансы, которые не позволяют нормально вздохнуть, постоянно держа в напряжении. Долгие и мучительные размышления ни к чему не привели, пока парень случайно не вспомнил о телефоне, всё это время пролежавшим рядом на песке. Санджи не забыл вытащить его из заднего кармана брюк прежде, чем сжёг их, однако вот сразу позабыл про мобильное устройство, которое, на самом деле, могло спасти ему жизнь. "И как я только мог забыть?!" – удивлялся собственной забывчивости блондин, хватаясь за телефон. Взглянув на дисплей, он сразу понял, почему сразу же не решил воспользоваться телефоном: связи в пустыне не было, а значит и позвонить возможности тоже. "Всё не могло быть так просто", – вздыхал Санджи, уже собираясь положить телефон обратно и продолжить мучиться от неуверенности в действительности происходящего, как тут телефон зазвонил, невзирая ни на какое отсутствие связи. Перепугавшись в первую минуту, парень чуть не выронил телефон в костёр, а когда же пламя ему не угрожало не сразу смог попасть на нужную кнопку, чтобы ответить. Руки дрожали, сердце забилось быстрее. Неужели кто-то смог дозвониться до него? Сквозь сотни лет? Санджи не верилось в это. Ему уже ни во что не верилось, так как происходящее давно перестало казаться настоящим. - Алло? Меня слышно? – тут же заговорил парень, весь трясясь от нетерпения. Он хотел услышать знакомый голос, который сказал бы ему, что всё хорошо и бояться нечего, что на самом деле Санджи ни в каком не Древнем Египте, и что для волнений больше нет причин. Парень всеми силами хотел этого, хоть и понимал, что вряд ли когда-либо услышит подобное. В трубке поначалу долго не отвечали. Только помехи доходили до ушей и отрывки слов, которых Санджи не мог разобрать. Лишь спустя несколько минут, когда парень уже потерял надежду, в трубке отчётливо раздался голос Робин. Такой же обеспокоенный и взволнованный. - Алло? Санджи? С тобой всё в порядке? - Как со мной может быть всё в порядке, когда я не пойми где и не пойми в каком веке? Мне сказали, что сейчас тринадцатый век. Тринадцатый! - Успокойся, я прошу тебя, – принялась останавливать быструю речь блондина Робин. – Если ты сейчас будешь кричать, тогда на все разъяснения останется мало времени. А тратить зарядку от телефона по пустякам в твоём случае крайне опасно, – после этих слов Санджи слегка притих. Однако негодование по-прежнему было сильно, почему уже в следующую минуту он продолжил на всё тех же повышенных тонах. - Успокоиться? Ты говоришь мне успокоиться? Не хотелось бы грубить, но, чёрт возьми, как мне успокоиться, когда я оказался в какой-то пустыне в середине веков?! Да и к чёрту эту зарядку: надо разобраться со всеми вопросами здесь и сейчас. - Ты не понимаешь, – поспешила разъяснить девушка, тяжело вздыхая на том конце телефона. – Зарядка в данном случае нужна не для того, чтобы суметь связаться с нынешнем временем. Она показывает, сколько времени тебе осталось провести в этом веке, и если ты вздумаешь её тратить слишком быстро, тогда не сможешь попасть домой. - Как такое возможно? – не совсем понял слова Робин Санджи. А Нико, поняв, что на начальном этапе зарядки всё равно придётся потратить немало, чтобы уже впоследствии не заострять на мелочах особого внимания, принялась подбирать слова так, чтобы никаких вопросов больше не возникало. Не хватало ещё сильнее усугубить ситуацию Санджи. - Послушай меня внимательно, – начала девушка после нескольких секунд молчания и размышлений. – Как уже становится понятно, ты находишься в тринадцатом веке до нашей эры. Древний Египет, расцвет правления фараонов. В этом веке ты можешь застрять как на несколько дней, так и на несколько месяцев, в зависимости от того, как медленно здесь течёт время. Обычно на пребывание в одном месте уходит от четырёх до шести, а в некоторых случаях и все пятнадцать процентов от зарядки, однако этих цифр может ещё и не хватить. Определённый участок времени соответствует своему количеству процентов. Тебе предстоит долгий путь домой. Но в том случае, если ты решишь попросту просидеть и проговорить, надеясь, что по окончанию зарядки вернёшься обратно во Францию, то будешь глубоко заблуждаться. Как только телефон отключится, твоё путешествие будет окончено. И нет никакой гарантии, что ты успеешь вернуться домой к тому времени. – Санджи слушал Робин, а у самого в этот момент душа уходила в пятки. Он считал, что хуже положение уже не будет. Как же сильно он ошибался, считая так. Оказывается, он был полностью зависим от телефона Робин. Наверняка, если с ним что-либо произойдёт, парень также застрянет в том времени, в котором будет находиться на данный момент. Но, что больше удивило и вместе с тем испугало блондина, так это то, что на каждый век уходил определённый процент зарядки. Каждый век. Значит, Египет был далеко не последним местом, в котором он сможет побывать. - Ещё десять раз? – слегка подрагивающим голом отвечал Санджи, примерно подсчитывая, сколько процентов зарядки в среднем уйдёт на каждый век. – Ещё десять раз мне придётся переместиться во времени? Думаешь, я смогу дождаться грозы в том же Египте? – Нико вновь замолчала, не понимая, к чему парень упомянул грозу. Девушка прекрасно знала систему перемещений, в то время как блондин – нет. - Гроза? – наконец спросила она. – А причём тут она? - Как причём? – теперь уже ничего не понимал Санджи. – Разве не из-за неё я и попал сюда? - Значит, тебя ещё и ударило молнией… – пробормотала Робин, явно недовольная этой информацией. – Если из-за этого телефон повредился, тогда вернуться назад будет невозможно. Впрочем, не стоит загадывать наперёд: раз ты уже взял трубку, значит всё должно быть в порядке. - Так это из-за телефона я здесь? – наконец понял Санджи, только крепче сжимая спасительный и в то же время уже тысячу раз проклятый телефон. - Да, – глухо отзывалась Нико. – И если бы не он, как я понимаю, тебя бы с лёгкостью убила молния. - То есть я ещё должен сказать спасибо за такое спасение?! – Санджи вновь начинало распирать от злости. – Да пусть бы лучше в меня ударила молния, чем мне бы пришлось проходить сквозь века, только чтобы вернуться обратно домой! - Ты мог не выжить, – продолжала Робин. – Вряд ли бы смог. Здесь, конечно, у тебя гораздо меньше шансом, чем в случае с грозой, однако теперь жизнь отдаётся полностью в твои руки, а не предоставляется воле случая. - Я думаю, что у меня всё равно было больше шансов выжить на больничной койке, нежели в песках, – заключил Санджи. Робин, зная, что так могло показаться в самом начале, не стала переубеждать его. - В любом случае, сейчас ты в ответе за свою жизнь. И, пусть это прозвучит абсурдно, но чтобы сохранить её, тебе придётся умереть. – Санджи чуть не выронил телефон из рук. "Для того чтобы выжить, мне придётся умереть? – никак не мог разобраться в сказанном парень. – Как это понимать?" Санджи не мог ни о чём спросить Робин. Он просто продолжал стоять посреди пустыни и вслушиваться в помехи, которые сильно искажали голос по ту сторону. О чём-то спросить у него попросту не хватало смелости. Санджи не знал, что ещё мог услышать. Какие ещё ужасы ему предстояло пройти, чтобы вернуться домой? С минуту парень пытался подобрать нужные слова, предварительно постаравшись справиться с собственным страхом и волнением. К счастью, долго мучиться ему не пришлось: Робин и так уже готова была пояснить смысл, который она вкладывала в свои слова. - Санджи, тебе не стоит так сильно волноваться по этому поводу… - Не волноваться?! – сорвался голос блондина. Его вновь всего колотила крупная дрожь. – Мне предстоит умереть, как же ещё я должен реагировать на подобное заявление? - Куда сильнее, чем сейчас, потому что ты ещё достаточно спокоен, – заметила Нико, тут же ловля себя на мысли, что зря сказала это. Но девушке повезло: Санджи никак не отреагировал на её слова, продолжая ждать разъяснений. – Впрочем, умереть тебе придётся лишь условно. Понимаешь ли ты, где сейчас находишься? Это не просто Древний Египет – это отрезок всемирной истории. Той истории, что создавалась веками. Целый пласт культуры и времени, который, оставаясь в таком виде, в каком он находится сейчас, создаёт наше настоящее. По сути, любое вмешательство, даже лишний вздох или неуместный взгляд, может привести к необратимым последствиям, которые кардинально изменят существующую реальность. Наверняка ты знал об этом, благо фильмов про перемещение во времени и пространстве, а также о их последствиях человечество сняло немалое количество, но вряд ли смог вспомнить хоть что-то из-за шока. Теперь же после того, как наш разговор окончится и всё сможет утрястись в твоей голове, я думаю, многое прояснится, становясь даже слишком простым. Но самое главное, что ты должен усвоить и никогда не забывать, так это то, что ни в коем случае нельзя вмешиваться в ход текущих времён. Хоть на первый взгляд это и кажется невозможным, но постарайся сделать это. По крайней мере, не встревай во что-то серьёзное. - А смерть? – осторожно спросил Санджи, всё это время ожидая, когда Робин перейдёт к самому главному. Девушка, будто очнувшись, вновь возвращаясь к главной цели своего разговора, тут же продолжила, опуская, казалось, и без того очевидные вещи. - Как я уже тебе говорила, умереть придётся не в буквальном смысле, а лишь для тех, с кем ты успеешь наладить контакт. Несмотря на то, о чём я тебя просила, всё же без помощи местных попросту не продержаться. Почему, волей не волей, а придётся немного изменить ход грядущих событий. Но не кардинально! Всегда помни это, когда думаешь обращаться за помощью к тому или иному человеку. Не все бедные израильтяне могут оказаться бесполезными в том же завтрашнем дне. И для них ты, к времени своего ухода, должен будешь исчезнуть навсегда, не имея ни малейшего шанса вернуться. В живых для них ты остаться точно не должен – так надёжнее. И тут не будет достаточно просто уйти в закат, сказав, что дороги ваши больше не пересекутся: никому неизвестно, насколько сильно вам удастся сблизиться. И если тебе расставание и сумеет даться легко, то вот остальным может и нет. - И поэтому лучше принять героическую смерть прямо у них на глазах. Так они точно поймут, что меня не удастся вернуть. От смерти же нет ни лекарства, ни спасения? А это значит, что я кану в небытиё, более не вмешиваясь в их привычное течение жизни. Был когда-то, и вот меня не стало: на ход истории больше не влияю, – сделал для себя вывод из всего сказанного Санджи. - Я рада, что ты смог понять меня, – продолжала девушка. – Тем более теперь для тебя это не будет такой уж серьёзной проблемой. Опыт имеется. - И какой же? – блондину казалось, что он что-то упускал, раз не мог сейчас понять Робин. Но та, приглушённо рассмеявшись на том конце телефона, произнесла: - Один раз ты уже скрыл своё исчезновение с помощью грозы, хоть это и вышло совершенно случайно. Думаю, теперь совершить нечто подобное всё равно будет легче. - Ты правильно заметила, что всё это произошло не больше, чем по воле случая. Сам же я, что не менее важно, осознанно и спланировано, вряд ли смогу инсценировать свою смерть. - У тебя получится. На самом деле это легче, чем может показаться на первый взгляд. Особенно в том веке, где ты сейчас находишься, где и разбираться ни в чём никто не будет, – решила поддержать его Робин, но её слова не особо внушали уверенность. На это Санджи лишь тяжело вздохнул в трубку, вновь делая продолжительную паузу. - Я не смогу справиться в одиночку, – вдруг произнёс парень. – Как я узнаю, с кем можно заводить ту же беседу, не боясь таким образом как-то повлиять на будущее, а с кем мне вообще лучше никогда не пересекаться? Как я могу узнать, поссорился ли я с обычным горожанином или смог побить будущего революционера, который должен был спасти страну, а вместо этого он теперь отлёживается в больнице по моей милости? Каждое моё действие слишком важно, чтобы совершить ошибку. Да я уже ворвался в первую попавшуюся на моём пути лачугу и, вырубив араба, украл его лошадь, чтобы пересечь пустыню! И как же я поступил? Верно или нет? Наверняка уже произошло нечто непоправимое… И как же, в таком случае, я должен поступать дальше? Теперь и шагу нельзя ступить не подумав, что последует за ним. Какие последствия! Я так долго не продержусь… - Успокойся, Санджи! – тут же заговорила Робин, начиная замечать, что нервы парня вновь стали сдавать. – Успокойся. Никто тебя не бросит. - Ты сможешь мне помочь, Робин? – с надеждой в голосе спросил Санджи. Увидев своё возможное спасение в девушке, блондин стал тут же хвататься за него. Жаль, что на данный момент всё так и обстояло. Робин не сразу нашлось, что ответить. С одной стороны ей действительно хотелось помочь Санджи, даже несмотря на всё недовольство по поводу необдуманного поступка, который и привёл к трагедии. С другой – отвечать за проступки других Робин не спешила. Такое весьма необычное и довольно опасное развитее событий на самом деле могло послужить неплохим уроком, благодаря которому Санджи впредь не будет совершать столь необдуманные шаги. Нико была уверена, что охваченный не самыми приятными чувствами и переживаниями, Санджи плохо понимал, что делал. Так отсутствие трезвого мышления и смогло привести к не самому благоприятному исходу. К тому же помогать Санджи выкручиваться из сложившейся ситуации было весьма затратно. Нико не располагала достаточным количеством средств для того, чтобы направлять парня по нужному пути. А деньги в этом вопросе играли далеко не последнюю роль. - Вряд ли у меня это получится, – наконец произнесла Робин, тем самым только больше раня своими словами парня. – Для меня это невозможно. Чтобы дозвониться до тебя без этих ужасных помех и перебоев необходимо находиться непосредственно на месте твоего пребывании, то есть в данном случае в Египте. Сейчас между нами стена времени и пространства. И если одну из них я не в силах преодолеть, то вот со второй ещё можно справиться. Правда, и тут есть свои нюансы: все свои последние сбережения я потратила на поездку во Францию. Сейчас же у меня ничего не осталось, кроме как билета с маршрутом до Москвы на руках. Я не могу тебе помочь, несмотря на всё своё желание. А рассказать о всех перемещениях попросту невозможно: вряд ли удастся запомнить и половину нужной информации, так ещё и неизвестно, какую древнюю цивилизацию тебе удастся посетить следующей. - Получается, я обречён? – падая на колени, уже ровным и тихим голосом спрашивал Санджи. Сейчас его голос не отображал каких-либо ярких эмоций, тех же страха или безысходности. Создавалось лишь впечатление, что внутри него что-то оборвалось в ту секунду, когда Робин пришлось ответить отказом. Была ли это надежда на светлое будущее? Спасение? Парень мог с уверенностью сказать, что да. Хоть в чём-то сомнения не смогли одолеть его. В трубке послышались сильные помехи. Казалось, что ещё немного и шум окончательно вобьётся в голову блондина, заполнит его сознание, подавляя все мысли, которые до этого терзали его существо. Среди всех помех где-то вдалеке и очень слабо по-прежнему слышался голос Робин. Она что-то говорила, возможно, извиняясь за то, что была не в силах совершить. А Санджи и не слушал её извинений. Они были ему не нужны. Виноват был только он и никто другой. "- Зоро!" – неожиданно донеслось до ушей парня знакомое имя. Санджи, приходя в себя, только сильнее прижимал трубку к уху, вновь дрожащим, на этот раз от волнения, а не от страха, голосом переспрашивая: - Зоро? Что Зоро?! - Я говорю, что не смогу до тебя дозвониться. А вот Ророноа вполне сможет. Если, конечно, у него также получится отыскать деньги на поездку. Вроде как с материальным положением дела у вас обстоят не очень. - Зоро вряд ли отправится на край света за мной, – говорил Санджи подавив дрожь в голосе. Но Робин тут же попыталась опровергнуть его слова. - Хоть у вас с Ророноа и произошло не самое приятное расставание, он уже сейчас готов пойти на многое ради твоего возвращения. - Сам так сказал? – как-то не верилось в это блондину, который знал, что Зоро редко когда что-нибудь делал ради него. А на такой важный и опасный поступок, к тому же ещё и дорогостоящий, он вряд ли бы смог когда-нибудь решиться. Даже ради того же "Бровастого". - Нет, он не говорил, – поспешила сообщить Робин. – Он вообще ничего не говорит уже как второй час. Но и одного выражения его лица вполне достаточно, чтобы понять о его намерениях. Уверена, что когда он сможет отойти от шока, то точно не станет задерживаться во Франции надолго. - Ты его не знаешь, – строго отозвался Санджи. – Не можешь знать так хорошо. Да и на том каменном лице ничего и никогда не написано. - Сейчас с ним не ты, а я, – сообщила девушка. – И не тебе доводится осознавать собственную беспомощность. Ему приходится переживать потерю близкого и единственного родного в незнакомой стране человека. - В то время как я потерялся сам, – вздыхая, отвечал Санджи, будто и не слушая продолжающую говорить Робин. Девушка не прибегала к вранью, когда говорила. Она действительно была уверена в Ророноа. Или же ей б попросту больше не на кого было положиться. - Он справится, поверь, – вновь повторила Нико, уже готовясь заканчивать затянувшийся разговор. Она ещё в самом начале говорила, что следует по экономить зарядку, и сама же сейчас способствовала её скорой кончине. Ухудшать и без того скверное положение парня ей было ни к чему. – Но один и Зоро будет не в силах помочь вернуться обратно. От тебя также должна быть отдача: никаких ссор и лишних разбирательств. Только полное внимание и концентрирование на передаваемой информации. Я буду помогать, как могу, передавая все необходимые сведения о том или ином веке и наиважнейших событиях в нём Ророноа, которые он впоследствии обязан будет донести до тебя. По-другому свою помощь я оказать никак не смогу. - Ты и так смогла её оказать, рассказав, наконец, что мне следует делать, а чего опасаться, – отвечал блондин уже без особого энтузиазма, хоть его слова и несли своеобразную благодарность. – И да, Робин, – сделав небольшую паузу, продолжил Санджи. – Единственное, что мне удалось вспомнить о Древнем Египте, так это легенду о Моисее. Только не говори мне, что эти легенды на самом деле не выдумка. - Вот сейчас ты это и проверишь, – отвечала Нико. – Но, по правде говоря, считать Моисея выдумкой довольно сложно. Может, море он и не разводил с помощью божественной силы, но вот попробовать освободить народ точно мог. Поэтому, если ты направляешься в Каир, то будь осторожен. Сам прекрасно знаешь, что на него в скором времени падёт злость и гнев фараона. И в таком случае единственным спасением станет бегство. - Мне не куда будет идти. – Санджи знал, что вокруг один песок и что лишь в городе он мог пережить отведённое ему в Египте время. – К тому же, почему как раз в сражении с подданными фараона мне и не погибнуть? - Здесь уже тебе решать, – не стала спорить девушка. – Помни лишь о том, что следует подсчитать нужное время, а иначе умереть получится по-настоящему. - Я справлюсь, – сообщил Санджи. – Теперь и я, кажется, начинаю в это верить, – почему-то под конец разговора с Робин в голосе парня стала появляться уверенность. То ли он наконец смог разглядеть решение своих проблем, то ли заручившись поддержкой больше не чувствовал себя одиноким и беспомощным, а может и всё перечисленное вместе. Звонок неожиданно прервался. Но Санджи это было только на руку: так он сам вряд ли бы смог закончить разговор. А тратить оставшиеся проценты зарядки ему было запрещено. Правда теперь, сжимая спасительный телефон в руке, блондин жалел, что ему не удалось переброситься хоть парой слов с Ророноа. Но с одной стороны это даже хорошо, что звонок прервался: Зоро не смог бы ничего сказать Санджи. Сейчас, стоя напротив Робин на улице около давно закрывшегося музея Средневековья, парень во все глаза глядел на девушку, которая недавно закончила разговор. Всё это время Нико говорила на громкой связи, благодаря чему и Зоро мог слышать всё, о чём спрашивал её Санджи. Девушка это сделала специально, чтобы и Ророноа оказался введённым в курс дела. Но на деле же парень так ничего и не понял. Или же он просто отказывался понимать то, что Санджи переместился на несколько тысяч лет назад без видимой на то причины. Поэтому, собравшись с мыслями, пытаясь воспринимать всё услышанное не как шутку или враньё, на что всё так сильно походило, Зоро стал требовать от Робин дополнительных объяснений. Может блондину что-то и стало понятно, а Ророноа нет. И самое главное, в чём он сейчас желал разобраться, так это в том, как же на самом деле он мог помочь. Парень прекрасно слышал про путешествия по всему миру и передачу информации, но он до сих пор не понимал, как это можно было осуществить. Как заметила Робин, денег у них было не так уж и много. Но другого выхода также не было. Пешком же Зоро ни в жизнь не преодолеет то расстояние, которое Санджи предстоит пересекать за считанные секунды. Робин не собиралась ничего пояснять во второй раз. Ей вполне хватило разборок с Санджи. Сейчас же успокаивать второго парня, говоря ему, что несмотря на всю отвратность ситуации у них ещё есть шанс на спасение, смысла не было. Всё равно никто из парней до конца понять или поверить в происходящее не сможет. Тогда зачем лишний раз сотрясать воздух? В данном случае легче было просто поставить перед фактом и без лишних слов заставить действовать. Конечно, без необходимых деталей, о которых умолчать было невозможно, не обошлось, но всю систему перемещения, зачем, почему и как, девушка, конечно, пояснять не собиралась. Это было бесполезно. И то, что в следующую минуту Зоро как раз стал требовать этих бесполезных слов, не сильно обрадовало её. Но что стало более серьёзной проблемой, так это упрямство Ророноа. Он не собирался довольствоваться теми скудными обрывками информации, которыми владел на данный момент. Он хотел знать всё. Робин не могла позволить ему это сделать. В таком случае пришлось бы открыть много чужих тайн, за которых она в ответе. А посвящать Зоро не в его дела никто не собирался. К тому же, смог бы поверить парень в то, что хотел узнать? Девушка знала, что вся правда ни за что не сможет ею стать для Ророноа, даже при всём его желании в неё поверить. - Санджи сейчас находится далеко, и ты не сможешь сделать ничего, кроме того, что я сказала. Так что больше не смей ни о чём спрашивать, – уже начала переходить на грубость Робин, когда Зоро чуть ли не силой стал выбивать из неё информацию. Девушка помнила, что с манерами у парня плохо, но не знала, что настолько. Ророноа, стараясь держать себя в руках, всё же с трудом мог осуществлять контроль над собственным телом. Руки постоянно хватались то за плечи, то за голову. Стоять на месте также не получалось: парень постоянно ходил кругами или из стороны в сторону. Глаза бегали из угла в угол. Сейчас и ему было страшно. Но далеко не за себя. - Как же я со всем этим справлюсь? - К сожалению, но это уже не мои проблемы. Тебе всего-то надо купить билет до Египта и позвонить там Санджи. – девушка протянула ему свой телефон, с помощью которого ей и удалось связаться с блондином. – Бери, по-другому ты всё равно не сможешь с ним связаться. - А как же?.. – Ророноа продолжал запутываться ещё больше. - А я найду способ связаться с тобой, по этому поводу волноваться не за чем. О чём тебе следует нервничать, так это о поездке: сможешь ли ты добраться? - Не знаю – честно отвечал Ророноа, поворачиваясь к девушке спиной. Зоро прекрасно знал о собственном положении и о том, что вряд ли у них с Санджи хватило бы денег на то, чтобы съездить куда-то и полноценно отдохнуть. Но сейчас речь шла не об отдыхе: Ророноа всего-то нужно было купить билеты и отправиться в нужную страну. Не обязательно же было там останавливаться на несколько дней, и уж тем более отдыхать. Поэтому, если ещё хорошенько попросить у Патти и Карне, а также договориться с работодателем, то Зоро вполне смог бы найти необходимую сумму, чтобы не только добраться до Египта, но и посетить другие страны, в которых может побывать и Санджи. Вот только осуществить это будет крайне сложно, и Ророноа не был уверен, что сможет вовремя прибыть в нужное место. А что, если когда он сойдёт с трапа самолёта, Санджи тут же переместится в другое место? Если так и будет происходить, тогда никаких денег и времени не хватит, чтобы поспеть за ним. Но Нико, заметив сомнения парня, додумалась пояснить немного о течении времени. "Боишься не успеть? – Зоро в ответ только молча кивал головой. – Зря. Время там и тут течёт по-разному. К примеру, мы всего-то два часа простояли на улице, в то время как Санджи наверняка уже пропутешествовал весь день. У тебя есть преимущество, так что пользуйся им, пока ещё можешь". Ророноа сжал телефон и, развернувшись в сторону выхода, отправился к себе домой, больше не проронив ни слова. А Робин, продолжая сидеть на улице, грустно усмехнулась: в первый раз ей приходится решать подобную задачу, и элементы её, на редкость, весьма необычны. Санджи, к её удивлению, хоть и паниковал, однако смог принять сказанное. Поверить – нет, но понять, что так обстоят дела и что другого быть пока что не может, - да. Зоро также смог в какой-то мере обрадовать её: сама девушка не могла путешествовать и, называя имя Ророноа, она не была уверена, что на эту поездку сможет решиться и он. Однако по виду Зоро можно было сказать, что он сделает это. Найдёт необходимые деньги, соберётся с силами и, не побоявшись отправиться в неизведанные для него страны, сможет помочь блондину вернуться назад. На плечи парня ложилась ответственная миссия. И провалить её Ророноа ни в коем случае не хотел. - Я верю в тебя, Ророноа, – говорила Нико, поднимаясь и направляясь в сторону своего отеля. – Но ещё сильнее верит Санджи. Не подведи его, – скрывшись за поворотом, девушка, по пути стала размышлять, что же именно она могла рассказать Саджи о легенде про Моисея. Пересказывать её саму не стоило, а вот акцентировать внимание на некоторых деталях – именно так и следовало поступить. Но вот на каких? И что окажется важным для парня в тот или иной момент? Над всем этим следовало хорошенько подумать, постаравшись просчитать все возможные варианты взаимодействия парня с той средой, в которую он оказался заброшен. Встретит ли он Моисея? Будет выступать за израильтян или выберет сторону фараона? Неизвестно, что же будет на самом деле. Никто не может об этом знать, а предполагать только и остаётся, что бесконечно долго. Впрочем, только это и оставалось Робин. На ней также лежало разрешение немаловажной задачи: спасти Санджи. И только из-за того, что неизвестно, как именно он поступит, отступать она не собиралась. В девушке даже пробудился азарт: по силе ли ей будет предугадать грядущие в прошлом события? Становилось интересно. Вот только одной Робин. Остальные же оказались менее рады такому огромному выбору путей. Если Нико уже всё для себя решила, то вот Зоро всё равно пребывал в сомнениях. Нет, он не собирался бросать Санджи, и в мыслях такого не держа. Парень решил для себя, что непременно достанет деньги и отправится первым же рейсом в Каир, где попытается наладить связь с Санджи. Но как только Зоро начинал об этом думать, вспоминая последние сказанные блондином слова, видя перед собой то искажённое гневом лицо, которое ему довелось увидеть напоследок, вспоминая обидные слова, летевшие в его адрес, всю ссору, о которой теперь все сильно сожалели, Ророноа становилось не по себе, из-за чего он уже не мог быть уверенным в совершаемых действиях. "Если бы я не вёл себя как последний дурак, то Бровастому не пришлось бы сейчас находиться за стони километров и лет от меня. Не пришлось бы никуда лететь, никого искать…" Зоро шёл по тёмным улочкам Франции, периодически останавливаясь на месте и подолгу глядя куда-то в пустоту. Не давала ему покоя эта ситуация, совершенно не хотела отпускать, не позволяя спокойно добраться до дома. Зоро даже думать нормально не мог, не говоря уже о том, чтобы принимать какие-то решения. И даже если на данный момент всё казалось предельно простым, на самом же деле происходящее было слишком запутанно. "В любом случае мне надо ехать, – пришёл к окончательному выводу Ророноа. – Я не могу оставаться здесь. Ни в коем случае. Только не тогда, когда он там, по ту сторону пространства и времени". Сжав телефон в своих руках ещё сильнее, Зоро уже бодрым шагом направился домой. Он смог убедить себя в том, что обязан действовать. Что он сможет что-то сделать. Этого хватило, чтобы вновь вернуть уверенность в своих силах, которая куда-то испарилась, как только Зоро понял, что Санджи ему вряд ли удастся вернуть. Также сильно свой телефон сжимал и Санджи. Он больше чем Ророноа зависел от мобильного устройства. Только с его помощью парень может вернуться назад. Только оно может сказать ему, сколько ещё придётся жариться под палящим египетским солнцем. Поэтому, спрятав его за пазуху, блондин принялся дожидаться утра. Сейчас над бескрайней пустыней висела полная жёлтая луна – второй источник света после костра, который медленно истлевал. Парню был необходим сон: он измотан, измучен переживаниями и пересечением пустыни. Казалось, что никаких сил больше не осталось в ослабленном и ломящемся от озноба теле, валявшемся на прохладном песке напротив еле заметных глазу играющих языков пламени. Но глаза не хотели закрываться, тяжёлые мысли, камнем лежащие на сердце, заставляли парня сопротивляться сну. Санджи не мог заснуть. Не сейчас, не в эту самую минуту. Организм требовал, но мозг противился. Так, подогнув под себя колени и уставившись немигающим взглядом в остатки тлеющей в костре ткани, блондин пролежал несколько часов. А может всего и несколько минут. Санджи не мог уследить за временем. Да и не нужно было оно ему: всё равно ночью он никуда не собирался. А вот когда на небо взойдёт солнце, тогда-то и придётся вновь вскакивать на лошадь и мчаться на всех парах до Каира. Санджи пролежал неподвижно ещё около получаса. Не спал, но и сказать, чтобы бодрствовал, тоже было нельзя. Абстрагировавшись, Санджи не сразу смог уловить приближающийся гул. Казалось, что кто-то стремительно мчался к нему. Костёр давно потух, парень постепенно замерзал. Конечности уже немели, из-за чего блондин даже не мог приподнять голову и разглядеть приближающийся к нему в покрове ночи силуэт. "Кто ещё вздумал пересекать эту чёртову пустыню?" Не успел парень приподняться, как тут же чёрный борзый конь остановился прямо перед его лицом. Копыта взмыли ввысь, чуть не погребя под собой и толщей песка человека. Лошадь Санджи также заметила приближение незнакомцев, почему, вскакивая на ноги, стала громко ржать, призывая своего наездника немедленно отреагировать на происходящее. Парень, сначала с трудом принимая сидячее положение, а затем, разминая затёкшие ноги, стоячее, стал пытаться разглядеть прибывшего. Тот, соскочив с коня, кинул охапку сухих веток на то место, где ещё некоторое время назад горел костёр. Фигура, скрытая похожей накидкой, только на несколько тонов темнее и с капюшоном, проверила карманы. Ничего в них не найдя, она обернулась к Санджи, который продолжал стоять и смотреть. Незнакомец, снимая капюшон и подходя к блондину, произнёс: - Надеюсь, одинокий путник будет не против, если я составлю ему компанию? – спросил паренёк среднего роста и с растрёпанными розовыми волосами. Круглые очки, одно стекло которых слегка треснуло, были приподняты вверх, скрывая рассечённый шрамом лоб. Он сразу бросился Санджи в глаза, как и необычайная любезность. После того, как Санджи пересёкся с арабом и его женой в пустыне, встреча с новыми лицами слегка страшила. Но больше всего его смущала открытость паренька. Раньше блондин и сам отчасти напоминал его, был открыт и не боялся новых знакомств. Потом обстоятельства вынудили его слегка изменить свою модель поведения. И теперь, косо поглядывая на доброе, но измученное дорогой лицо, Санджи всё не решался что-либо ответить. К тому же проблема обстояла и в другом: новый незнакомец на его пути хоть и обратился к нему на арабском, но имел совершенно противоположный тому же недавно обезвреженному арабу диалект. Так и не дождавшись ответа, израильтянин, судя по произношению некоторых слов, замялся, осторожно подсел к костру и принялся его разводить, больше не глядя никому в глаза. Видимо также не слабо уставший с дороги, он как и парень нуждался в немедленном привале. И присутствие ещё одного человека его не сильно смущало. "В пустыне каждый день – испытание, – вспоминал слова араба Санджи. – Видимо, чтобы выжить, он и решил остановиться здесь. Вместе легче. Должно быть так". Осторожно присаживаясь напротив, не сводя изучающего взгляда, блондин пытался понять и ещё кое-что: где он уже мог видеть этого паренька? Внешность казалась знакомой, будто бы он уже встречался с ним раньше, во Франции или где-то ещё. Где именно парень не мог вспомнить, впрочем, как и то, кем был человек перед ним на самом деле. - Санджи, – решил начать с простого приветствия блондин. В этот раз можно было разойтись мирно или, может быть, даже помочь друг другу: сейчас паренёк направлялся в ту же сторону, что и Санджи. Наверняка он знал об этих местах гораздо больше, чем он сам, почему и мог указать нужное направление, а может даже и довести до пункта назначения. Оторвавшись от разведения костра, пока ещё незнакомец скромно улыбнулся и назвал своё имя: "Коби". "Коби! – Санджи хлопнул себя по лбу, как только услышал это имя. – Точно же, Коби! Так же он представлялся, да и Луффи всё безумолку болтал о нём". Сейчас блондин вспомнил, где мог видеть Коби. Его старый знакомый Луффи, весьма неугомонный бразилец, любивший тушить пожары, как то познакомил Санджи со своим старым и верным другом Коби. Тогда блондин узнал про него не много, однако внешность парнишки смогла отпечататься в его памяти, благодаря чему он и смог его узнать, пусть и не сразу. - Коби, да? – переспросил, сам не зная почему, Санджи. – Ты направляешься в Каир? - Да, – кивал тот в ответ тут же принимая серьёзный вид. От глупой улыбки и следа не осталось, а в глазах проблеснула серьёзность. – У меня важная миссия. Поэтому, если и ты направляешься туда, тогда лучше поверни назад. Вмешивать в свои дела невинных мне бы не хотелось. - Какие такие дела могут быть у тебя в Каире? – не мог понять блондин. Поворачивать назад он не хотел, но, если окажется, что в столице будет опасно, то ему просто придётся отправиться на поиски другого пути. Коби в очередной раз не знал, что ответить, просто продолжая чиркать камнем, пытаясь высечь искру. Руки его поминутно роняли осколки каменной глыбы, благодаря чему огонь долго не удавалось зажечь. Было видно, что парень боялся говорить о своих намерениях первому встречному. Но и хранить это в себе с каждым днём становилось всё труднее и труднее. Нужно было выговориться, облегчить душу, пусть даже тому же путнику, первому попавшемуся в пустыне живому человеку. Так даже лучше – он уйдёт и навсегда унесёт все его тайны с собой. Решив, что Санджи по-другому и не посмеет поступить, Коби, нервно сглатывая, наконец подал голос. - Я… я должен разобраться с одним человеком. Он был мне как брат, но, отвернувшись, заставил пойти против себя. - Не самая приятная ситуация, – заметил Санджи, чувствуя себя менее скованно. Нужды бояться Коби не было, почему он уже в следующую минуту, спокойно отвечая, отобрал у него камни и сам развёл костёр. - Да, – измученно смеясь, выдавил из себя парень. – И титул фараона всё усложняет. - Фараона? – глаза блондина вмиг округлились, как только он понял, что всё это время речь шла о фараоне, а не о простом человеке. - Хельмеппо перешёл все границы, разумного – некогда слабый и тихий голос начинал обретать силу, а руки, до этого смирно устроившиеся на коленях, принялись жестикулировать. – Если бы мне не открыли глаза, то я вряд ли бы пошёл на такое. Но я прозрел и теперь не отступлюсь! – Коби не упоминал никаких деталей, лишь продолжая свою горячую речь, выплёскивая все эмоции. А Санджи никаких подробностей и не надо было. Он быстро провёл параллели с легендами и смог понять, кем же именно сейчас перед ним представлялся Коби. Он был Моисеем. Или, по крайней мере, должен был выполнить его предназначение, избавив израильский народ от гнёта фараонов. Понимая, что сейчас он в прямом смысле ввязывается в самую главную историю, а впоследствии легенду этого века, Санджи вновь стало дурно. "Меня же просили! – ругал самого себя блондин, продолжая одним ухом выслушивать речи Коби. – Просили же, а я что? Сразу же после обещания нарушил его! Конечно, с Коби можно и не контактировать больше: попросту разъехаться, пожелав удачи и объезжать впредь Египет стороной. Но вот до другого города я не доберусь. Голодная смерть сможет настигнуть раньше, чем закончатся те же десять процентов зарядки". Как только Коби выдохся, вновь падая на песок, с которого он уже успел подняться, в воздухе повисла тишина, изредка перебиваемая его тяжёлым дыханием. Санджи, быстро обмозговав свои дальнейшие действия, тут же выдал: - Я направляюсь в Каир. Другого пути у меня нет, да и вряд ли предвидится. Спасать вольный народ в мои планы не входило, что, собственно, я делать и не буду. Но добираться нам придётся вместе. - Я и не просил тебя мне помогать, – тут же поспешил разъяснить Коби. – Нет, ни в коем случае! Я уже говорил, что не хочу втягивать невиновных во всё это, лишь увеличивая число жертв. - Отлично, – устраиваясь поудобнее, продолжал отвечать Санджи, уже не глядя на будущего попутчика. – В пустыне каждый день – испытание, не так ли? Поодиночке нам будет труднее добраться до нужного города, когда как вместе гораздо легче. - Предлагаешь доехать до Каира вдвоём? – дивился Коби. Санджи не отвечал с минуту. - Да, – наконец произнёс он. – Ты будешь спасать народ от тирании, а я буду спасать себя. Добравшись до Египта, мы расстаёмся раз и навсегда, – ставить условия будущему освободителю было слегка неловко, однако знакомое лицо помогало совладать с этим чувством. Санджи сумел справиться с собственным волнением и уже начать действовать так, как нужно было с самого начала: без страха и сомнений. Коби такой настрой парня понравился: он и сам должен быть таким смелым и решительным. Вот только Коби и знать не знал, какой страх на самом деле испытывал блондин, лежащий перед его глазами. - Хорошо. Это меня вполне устраивает. - Тогда выезжаем завтра на рассвете, – были произнесены последние слова, после чего настала тишина. Лишь костёр трещал, да лошади похрапывали. Из парней же никто не спал: Коби не мог сомкнуть глаз от предстоящей встречи с Хельмеппо, а Санджи от осознания того, в какую историю он встревал. И неважно, что они договорились разойтись с Коби: если парень действительно хотел переждать остаток своего пребывание в Древнем Египте именно в Каире, тогда он непременно должен участвовать в том, что там должно было произойти. Хотя бы для того, чтобы не помереть раньше положенного срока.