Джон Эгберт и Первородный Грех

Тебе всё же удалось "спуститься на землю" после пяти минут нарезания кругов по комнате. Теперь проблема в том, как остаться на земле. Ты не хочешь ходить. Ты хочешь летать, ты хочешь парить, ты хочешь плыть вверх ногами и через облака, как реактивный самолёт, оставляя за собой след из водяного пара. Но это наверняка привлечёт внимание каких-нибудь секретных правительственных агентств или вроде того, и они тебя поймают, и будут тыкать зондами, и всё это будет просто ужасно! Ты прощаешься с Джейд и пораньше едешь в церковь. Ты хочешь начать этот день и покончить с ним как можно скорее, чтобы побеседовать с Вриской. Может быть, немного допросить её, легонько потрясти за плечи и аккуратно, но настойчиво получить с неё ответ на вопрос "Какого хрена?" Ты приезжаешь в церковь, которая совершенно пуста. Все утренние службы в будние дни проходят в маленькой боковой часовне из-за малого количества посетителей. Ты оставляешь свою сумку на первой попавшейся скамье и подходишь к небольшой мраморной платформе, достаточной для размещения на ней оркестра. Лучи солнца, проникающие через витражи, отражаются в твоих очках, отскакивают от высоких потолков, к которым тебе так хочется присоединиться. Здесь никого нет, так что никто ничего не заметит, верно? Ты оглядываешься, отбрасываешь руки назад и отрываешься от пола. Ты делаешь это медленно, чувствуя покидающую тебя тяжесть, солнце на твоём теле, лёгкость в ногах и отсутствие сковывающей земли под ногами. Ты закрываешь глаза. Пожалуй, так можно и замечтаться, если не быть осторожным. Больше никогда не спускаться вниз, чувствовать ветер в волосах... Ты слышишь шаги, отдающиеся эхом через собор, и опускаешься на пол. Это директор органа. Она тебя не заметила. - Хорошо, дорогой мой, как ты будешь звучать сегодня? Прежде чем я заставлю тебя сделать кое-какую административную работу, давай пройдёмся по твоим второму и третьему соло. Ты играешь. Ты слегка обалдел от событий прошлой ночи и утренних приключений, но это не мешает тебе идеально исполнить основные части композиции. Может быть, получилось немного сухо, ну да ладно, где-то найдёшь, где-то потеряешь. Директор аплодирует тебе, когда ты заканчиваешь. - Ты становишься лучше, медленно и ровно, как маленький мотор на подъёме, но дорога впереди ещё длинная, Джон. Что тебе нужно, так это щепотка пряности, чтобы мелодия таяла во рту слушателя. За вычетом этого, ты прекрасно справляешься, дорогой. Я верю в тебя. Слова "я верю в тебя" звучат эхом в твоём сознании. Отскакивают от твоих мыслей, как мелодия, застрявшая в голове. Твоя душа поднимается, словно этот комплимент был в восемь миллионов раз важнее, чем просто импровизированный одобрительный комментарий, которым он и был. Ты понимаешь, что она говорит это на полном серьёзе, что она действительно верит в тебя. И это приводит тебя ко второму пониманию: то, как ты реагируешь на эту фразу, невероятно странно, абсолютно не нормально. Вообще-то, это чем-то похоже на удовольствие, которое доставляли тебе комплименты Вриски, хотя ты не хочешь задумываться об этом, потому что сравнение Вриски с престарелой леди-директором органа бредово по миллиарду разных причин. Поэтому ты просто отвечаешь: - Спасибо. И в этот момент ты видишь, как твой голос оживает прямо у тебя на глазах. Ладно, хорошо, заносим это в общий список "новых странных вещей в теле Джона сегодня". Ты только что увидел звуковые волны твоего голоса, разлетающиеся по церкви. Короткая вспышка зигзага появилась и исчезла прямо перед тобой, линия, которая повторила то, как ты произнёс "спасибо", которая выглядела, как линии на кардиомониторе. Это был крутой визуальный эффект, как с обложки какого-нибудь альбома, неоновая линия, проgifовшая через весь собор. Вот только, святые угодники, ты только видел это? На самом деле, по-настоящему видел это? Ты знал, что у тебя плохое зрение, но ведь не настолько же плохое. Это как наркоманский сон. Страшная хрень в духе ЛСД. А что ещё страшнее? Ты вроде как знал, что означают эти взлёты и падения. Типа, когда ты возился с музыкальным редактором над собственными записями, ты понял, что "большой пик значит громко, маленький значит тихо", и это, в целом, всё. Но в этой короткой вспышке электрически-синей линии ты смог почувствовать не только динамику, ты знал, как звук прошёл через твоё горло, в каком регистре ты говорил, как ты мог бы изменить волны, чтобы заставить его звучать иначе. - Эм, - произносишь ты, просто из интереса, и перед твоим мысленным взором загорается точно такая же линия. Директриса органа не реагирует, так что да, либо ты рехнулся, либо это какой-то безумный эффект, связанный с Вриской. – Какие документы для меня у вас были? Когда она произносит "кое-какие административные формы", ты видишь, как её звук танцует зелёной линией в воздухе, и это пугает тебя достаточно, чтобы говорить как можно меньше на протяжении оставшейся части дня. С помощью некоторых нежелательных экспериментов ты обнаруживаешь, что маленькие фоновые шумы, вроде шороха бумаги или стука закрывшейся книги, не вызывают это странное световое шоу, оно появляется только тогда, когда что-то большое и громкое издаёт звук. Например, твой голос. Или орган. Джейд и её полюбовника нет дома, когда ты возвращаешься с работы, поэтому ты просто летаешь по дому, пока занимаешься делами. Ты представляешь себе, что ты астронавт, плывущий через воздух, даже не задумываясь об этом, ныряющий через кухонную стойку, вместо того чтобы обходить её, чувствуя умиротворение впервые за очень долгое время. Кроме того, мыть посуду гораздо веселее, когда ты делаешь бочку в воздухе. Покончив с обедом, ты идёшь к своему домашнему органу. Ты зависаешь над скамьёй, словно лежишь на животе. Для этого педали тебе не понадобятся. Орган включён. Ты нажимаешь на среднюю C. У тебя перед глазами появляется линия, широкая и длинная, висящая ровно столько, сколько ты держишь клавишу. Ты видишь тон собственными глазами, знаешь точно, что содержит звук, механику, с помощью которой его произвёл твой орган. Ты нажимаешь C#. Он скорее... более медлительный, чем C. Словно ты смотришь через эти звуки посреди четырёхмерной карты. Эта плоская линия лежит чуть позади, чуть выше. Ты нажимаешь D. Этот лежит левее. Ты готов поспорить, что следующий будет находиться перед ним с точки зрения координат. Ты нажимаешь D#. И ты был прав. E. О, это просто, словно ты играешь в игру, отгадывая, где находятся все звуковые волны нот в твоей странной синэстезийной зрительной карте. F. Ты без труда запоминаешь всех их. F#. Хочешь ли ты запомнить их? G. Такое ощущение, что ты просто обязан. G#. Теперь они твои. Твои звуки. A. Теперь ты знаешь их узоры, словно можешь угадать, где появится следующий звук. Словно ты можешь протянуть руку, схватить его и оттянуть линию назад и в сторону, изменяя его в... Ты слышишь звук ключа, поворачивающегося в замке. Ты опускаешь на пол, ковёр щекочет тебе пятки. Джейд врывается в дом с полными руками туристических открыток с медведями, волками и прочей живностью фурри. - О боже, Джон! У нас был лучший день на свете! Дай мне положить всё это в нашей комнате, и я тебе всё расскажу! Её голос зелёный, как её имя, с маленькими пиками, которые мерцают и исчезают так же быстро, как и появляются. Ты смеёшься над тем, насколько "нефритовы" её звуковые волны, когда она выскакивает из комнаты. Каркат заходит вслед за ней, с довольно взъерошенным видом. Типа, взъерошенным не в привлекательном смысле, а просто в подавленно-взъерошенным. - Готов поспорить, вы, ребята, ходили на отпадное свидание, а? Каркат складывает руки. - Мы не ходим на свидания. Голос Карката непохож ни на что из того, что ты видел сегодня. Его линии серые, опускаются и поднимаются с той же частотой, как и у всех остальных, но за ними что-то скрыто. Ты сужаешь глаза, пытаясь рассмотреть поближе, хотя линия уже исчезла к этому времени. Каркат наклоняет голову. - Что? Что за обличительный взгляд? Ага, там точно что-то есть. Что-то яркое, ярко-красное, прямо под серой линией, почти внутри неё. У него что, двухтональный голос? У остальных людей тоже такое бывает? - Эм, - говоришь ты. – Мне просто было интересно, почему ты не называешь их свиданиями? Он расправляет ладони к тебе и пожимает плечом. - Мне-то, блядь, откуда знать? Лучше спроси Мисс "я не буду держаться с тобой за руку, хотя мы посреди парка под залитым звёздами небом, и это было бы самым романтическим моментом за всю мою жалкую жизнь до этого момента". Уверен, она тебе подробно всё объяснит. Ты немного отвлекаешься на его голос. Нет, у него нет двойного тона. Он пытается что-то скрыть. Замазывает серой полосой что-то восхитительно яркое. И вполне осознанно к тому же. Надо будет сегодня спросить Вриску, как и почему он делает это, она точно знает. Ты готов побиться об заклад на это. (А ещё ты хочешь услышать, что это за красные звуки. Наверняка это что-то шероховатое и роскошное, звук, которым можно упиваться). - Ладно, не грусти, - говоришь ты. – Джейд просто только что порвала очень, очень долгие отношения с моим лучшим корешем Дейвом. Наверно, она не хочет прыгать ни к чему слишком быстро. И держаться за руки – это, типа, шестой уровень по иерархии отношений. До такого ещё через многое нужно пройти. Каркат поджимает губы. - Даже не хочу знать, что из себя представляют первые пять. В смысле, мы с ней уже трахались. Джейд возвращается в комнату, и вы обрываете разговор. Оставшуюся часть вечера ты мало говоришь, предпочитая слушать пререкания, споры и смех Джейд и Карката. Их звуки сплетаются и накладываются друг на друга, и хотя ты не можешь сказать, что как пара они тебе нравятся, во время разговора вместе они, несомненно, рисуют очень красивую картину. Каркат даже показывает толику своего красного для неё, но ты не улавливаешь, что он говорил, ушами, только глазами. (У тебя складывается впечатление, что слова предназначались не тебе.) Этой ночью тебе тяжело заснуть. Ты изрядно нервничаешь. Ты не уверен, так уж ли сильно ты будешь зол на Вриску, как думал раньше, потому что, вообще-то, все эти странные новые силы тебе нравятся. Но ты хочешь ответов, ты хочешь, чтобы тебе всё объяснили ясно, как божий день, и это кое-что, чего ты никогда раньше не желал. Она толкнула тебя на некоторые крайние меры! Ты не замечаешь, как проваливаешься в сон, но ты замечаешь, что снова оказался в своей гостиной, и в окна светит солнце. Вриска сидит в твоём кресле, придвинутом до твоих колен, свисающих с дивана, на ней тот странный наряд с армейской курткой. Она ухмыляется. - Итаааааааак, - говорит она. Её голос просто синий, совсем непохожий на то, что у Карката. – Как прошёл твой деееееееень? - Вполне неплохо, - говоришь ты. – Я обнаружил, что умею летать! И видеть звуки! Кто знал, что во мне такое скрыто! Наверно, сила всё это время была внутри меня. Она складывает руки и надувается. - ЭЙ, это я их дала тебе! С помощью моего сексуального-присексуального секса. Нечего всё приписывать себе! Ты тыкаешь её в колено, и она вскрикивает. - Да я шучу. Я так и понял. Довольно неожиданно, надо сказать! Она отгоняет твою руку. - Короче, это все силы, которые ты пока что получил? Скоро к тебе должны подойти и другие дары. И тебе теперь даже не нужно заниматься со мной сексом, чтобы получить их! В смысле, если ты, эм, захочешь заняться со мной сексом снова, то я только за. Ещё пару раз. Как минимум восемь, это будет в самый раз. Неплохо! Потому что ты такой. Неплохой, в смысле. Ха ха, почему ты смотришь на меня так???????? Я не зациклилась, это ты зациклился!!!!!!!! Она просто сама себе роет яму, а ты просто смотришь на неё, и это поразительно. Не в силах сдержаться, ты берёшь её за руки подтягиваешь к себе на колени. Ты кладёшь свои ноги на кресло, и она усаживается боком у тебя на коленях, обняв твою шею. Вриска широко ухмыляется, пытаясь скрыть своё волнение. - Может быть, мы можем заняться сексом ещё раз, но только потому, что ты мне нравишься, - говоришь ты. Её улыбка становится настоящей. – Эй, Вриска, у меня есть несколько вопросов, на которые я надеялся получить от тебя ответы. - Ох, Джон, ты такой сбитый с толку милашка. Что ты хотел спросить? - Во-первых... что именно ты такое? Я знаю, что ты призрак, запертый в зеркале, и у меня сложилось впечатление, что ты довольно старая... но что ещё? - О, хочешь сказать, что ты не помнишь? Я уже говорила тебе, балда! – Она убирает руку с твоих плеч и закидывает свои волосы назад. Вокруг неё разлетаются дерьмовые воображаемые блёстки. – Я богиня. Ты моргаешь на неё. - Ничего подобного. - Ещё как да! Я богиня удачи, богатства... – она делает паузу, чтобы наклониться и шлёпнуть себя по заду. -... и похоти. Ты думал, она шутила, когда сказала, что была "богиней". Ну что ж, и более странные вещи случались, верно? Может быть. - Ты богиня похоти и тебе было трудно поцеловать меня? - Я богиня похоти, а не богиня чувств! Господи, - она фыркает, потом опускает взгляд. – Кроме того, это не только телесная похоть, она относится, в принципе, ко всему, чего ты хочешь. Сокровища, могущество, поклонники, если ты этого жаждешь, оно у меня есть. - Эм, ладно. Я приму это... с подозрением. Итак, ты, типа, Гера или вроде того? Какая-то Скандинавская богиня? - Пффф, я что, похожа на норвежку? По-моему, нет. Я из совершенно исчезнувшей религии, родом из страны, которая больше не существует. Но это ничего, она всё равно была довольно отстойной, и я была слишком хороша для неё. Мои награды за верность были просто охренительными – все, кто наслаждался моей благосклонностью и поклонялся моему священному имени, купались в сокровищах и гаремах созревших девственниц. Ты не можешь удержаться от смеха. Ты даже надеешься, что Вриска говорит правду, потому что Джон "меня не интересует секс" Эгберт, ухаживающий за богиней плоти, выглядел бы просто уморительно. Это словно величайшая шутка в истории, но на космическом масштабе. Твой гамбит шутника сейчас переходит все границы. - Хмм, ладно, я тут вдруг понял, - говоришь ты. – Помнится, ты рассказывала о своих друзьях, которые тебя убили. Они тоже были богами, верно? - Ага! А ты умный малый. - Я знаю. Где они сейчас? Они тоже застряли в снах? - Это всё теперь не важно! Они никто и звать их никак, - она излишне драматично постукивает пальцем по твоему подбородку. – Нуууууууу, пожалуй, один из них всё ещё важен, но только потому, что он может нарушить наш великолепный план! - И кто же это? Она становится тихой и жутковатой, многозначительно болтает пальцами, а её голос стал медленным и тяжёлым. - Редкостный мудак! Бог контроля, который может использовать язык и кровь, чтобы разорвать человека на клочки в мгновение ока. Всего лишь несколькими словами, произнесёнными очень, очень громко, он способен полностью уничтожить и обратить в ничто душу. Ты содрогаешься. Описание Вриски вполне подошло бы для хорошего фильма ужасов. - Но мы ещё не столкнулись с ним, верно? Она наклоняется вперёд, её губы раздвигаются и натягиваются, показывая громадную улыбку. - Твоя сестра встречается с ним. Каркат? Каркат совсем не страшный! Каркат уморителен, он редкостный задрот, и у него великая любовь к Джейд на уровне детского сада, которая уж точно не вяжется с древним ужасным божеством контроля. Стоп... Божество контроля? Против воли ты сжимаешь кулаки. - Он не... вредит ей, верно? - Насколько я могу судить, нет. Скорее, это она его гоняет большую часть времени, что вообще стыд и позор! Он всегда был... – она задумывается, потом отбрасываем мысль жестом руки. – В общем, важно то, что он может забрать твои новые силы одним словом! Он очень силён, несмотря на свою внешность! И ты до сих пор прекрасно справлялся, сохраняя всё в секрете. Было бы очень жаль, если бы мы потеряли всё прямо сейчас. Ты сужаешь глаза. Это самая суть дела, и её ты действительно должен знать. - Сохраняя что в секрете? - То, что ты станешь моим наследником. Она поднимает твою ладонь с её бедра и начинает играть с твоими пальцами. У неё холодные руки, острые ногти легко покалывают твою ладонь, когда она сплетается и расплетается с тобой пальцами. Ты отвлекаешься на это, на ощущение того, как она уделяет тебе внимание. Когда она призывает и надевает блестящее кольцо на твой мизинец, сделанный специально для тебя, ты просто, чёрт возьми, таешь, превращаешься в пластилин в её руках. Ты бы охотно позволил ей лепить тебя хоть весь день подряд, придавая любую форму, какую она захочет. И это было бы великолепно. - В этом смысл моего дара, - говорит она. Её голос оставляет более плоский след, чем обычно, блестящие синие пики сияют, как сапфиры. Она играется пальцем с твоим кольцом, вращает его вокруг тонкой части твоего мизинца. - Я хочу, чтобы ты получил кое-какие вещи, которые я не могу использовать в твоей голове. Здесь я не могу быть богиней. Откуда я возьму себе последователей? Так почему бы не отдать всё это тебе? Почему бы и нет? Ты способен делать то, на что я сейчас не способна! Джон, ты заслуживаешь лучшего. Я хочу отдать её тебе. Силу. Мою силу. Ты ведь сказал, что тебе понравилось, верно? Летать и видеть звук и всё такое. Ты будешь чем-то необыкновенным. Уверена, ты хотел бы большего, а? Она надевает ещё одно кольцо на твой указательный палец. Оно прекрасно, тяжёлый синий камень, инкрустированный в полоску золота. Напоминает твоё классное кольцо, но не настолько пошлое. Ты ощущаешь холодок по спине, когда она надевает его, и тебе хочется большего. - Ага. Это было весело. В смысле, летать и всё такое, это весело. - Интересно, каким богом ты будешь? - говорит Вриска. Она опускает ладонь к твоему запястью, гладко и нежно, как шёлк, и ты ощущаешь, как толстый и приятно тяжёлый браслет начинает сжимать твою руку. - Но ведь это не важно, верно? Потому что ты будешь моим, чтобы ни случилось, и тебе это понравится. Она целует тебя в щёку. Ты чувствуешь, как она смеётся, едва слышно. Тебе это нравится, нравится то, что она счастлива, нравится то, что ты принадлежишь ей, пусть это ощущение и немного странное. Твой разум начинают осаждать скучные и реалистичные мысли вроде "границы дозволенного" и "что значит, каким богом я буду?". - Вриска, ты тут устроила какой-то странный БДСМ, - твой голос выходит разбитой, расколотой линией. - В смысле, может быть, вроде как мне это нравится, но ты ведь не используешь на мне свои силы похоти, верно? Не заставляешь меня хотеть этого? Ты ведь не контролируешь меня? - Я могла бы сделать это, когда мы встретились в первый раз, если бы оооооооочень захотела. Но не стала. В конце концов, мне нравится побеждать честно. - Ты закатываешь глаза, и она ухмыляется. - Но тебе достался особый дар, и не только от твоих возрастающих уровней божественности! Я не могу заставить тебя сделать что-либо, даже если бы захотела! - Почему это? Она наклоняется к твоему плечу, касается губами твоего уха, и ты готов поклясться, что ощущаешь её дыхание своей душой. Голосом, очень, очень тихим, но с толстой и чёткой линией перед твоими глазами, она шепчет: - Я не могу использовать контроль разума на своих поклонниках. Ни хрена себе.