Инженер Поттер

      Я обвёл взглядом всех присутствующих и постарался успокоиться. Навыки окклюменции не подвели, ко мне вернулись покой и сосредоточенность. Я понял, что бегу впереди паровоза и делаю поспешные выводы, сначала неплохо было бы собрать информацию за то время, что я провёл в коме. Первым делом стал пытать Амелию Боунс. — Крёстная, — обратился я к ней как можно мягче, подчёркивая, что она мне не чужой человек. — Каким образом Вы затесались в нашу маленькую, но очень гордую компанию по производству бытовых приборов и электроники?       Она ещё находилась под впечатлением от моей вспышки недовольства, но взяла себя в руки и стала рассказывать. В общем, она тут действительно находится как представитель аврората и шпион министерства магии, о чём она мне спокойно и честно поведала. Оказывается, в аврорате у меня образовался чуть ли не фанклуб в лице Амелии Боунс, Аластора Грюма и, как это ни странно, Кингсли Шеклбота. Мадам Боунс с той самой октябрьской ночи, будучи заместителем директора ДМП, давила на Дамблдора, требуя передать меня ей как крёстной матери и законному опекуну, но Дамби ушёл в отказ. Он ещё и свой административный ресурс подключил, мешая работе аврората. Через Визенгамот провёл несколько законов, ограничивающих аврорат, при этом, он не скрывал, что причиной его недовольства является мадам Боунс с её требованиями. Дело дошло до прямых угроз самой Амелии и намёков на грядущее благополучие её подопечной племяннице, живущей у неё со времён смерти Эдгара Боунс с женой. В итоге руководство аврората надавило на Амелию Боунс, попросив не лезть в это дело, а ей самой в качестве компенсации, было предложено место директора ДМП.       Оказавшись без поддержки аврората, да ещё под прессом Дамби, мадам Боунс сдулась. Если сама она бы ещё могла отмахаться, то за Сьюзан, которой предстояло поступать в Хогвартс, она не могла не опасаться. Ведь несчастный случай, он такой несчастный, а борода тот ещё злопамятный сукин сын и далее по тексту. И тут, значит, на сцену выхожу я, поливаю грязью Дамби, сваливаю в Союз, раздуваю истерию и побеждаю Невидимую Смерть, а затем пропадаю из виду, даже не попытавшись лично связаться с директором ДМП, о чём крёстная мне с укором и выговорила.       А далее была непонятная история с Кингсли и его группой, после которой негрила меня резко зауважал. Аврорат в лице Грюма и Боунс не мог не начать копать, пытаясь разобраться в этой ситуации. Подробностей крёстная не смогла сообщить, сделав жест в виде фиги, положенной на стол, что в магическом мире означает непреложный обет или клятву, но по намёкам я понял, что кем-то из той группы авроров пожертвовали, напоив веритасерумом, расспросив или просмотрев воспоминания, может и ритуал какой провели, чтобы получить сведения. Вот только пациент должен был однозначно скончаться, причём до того, как выдать стратегические сведения, закрытые контрактом. Блин, это что же, дыра в безопасности? — Мадам Боунс, скажите, кто-либо ещё в магической Британии, кроме аврората и ДМП, в принципе способен разговорить секретоносителя под магическим контрактом? — задал я животрепещущий вопрос. — Разумеется. Тот же Дамблдор способен на подобное, в Отделе тайн есть специалисты, но в этом деле есть свои тонкости, надо очень точно формулировать вопросы. Кроме того, нужно быть готовым к тому, что опрашиваемый умрёт после допроса, и мы в ДМП тоже не зря хлеб едим и тщательно следим за такими умельцами допроса. Гаррет, тебе особо не о чем волноваться, тем более, что после того случая с Кингсли мы за тобой приглядываем, — она мне по-доброму улыбнулась. — И в любом случае подобный допрос вне закона. Что бы там ни узнали нежелательные лица, от Азкабана после такого хода против тебя отвертеться им будет очень сложно, — уверенно закончила она.       Мда, дела. Вот и думай теперь, как на это всё реагировать. Хоть ошейники со взрывчаткой вешай на секретоносителей, чтобы до моего грязного бельишка не добрался добрый дедушка Дамблдор. А с другой стороны, ну докопается он до чего-нибудь, ну и что? Обвинение он мне предъявить не сможет, а слухи они и есть слухи, мало ли кому что в голову взбредёт, но поработать над усилением безопасности придётся, здоровая паранойя ещё никому не вредила!       Не откладывая дело в долгий ящик, я достал из стола один из подготовленных пергаментов с магическим контрактом о неразглашении и предложил присутствующим расписаться кровавым пером под тем, что сказанное на этой встрече, равно как и о том, что сама встреча с именами её участников, состоялась, не уйдёт дальше присутствующих. Пусть Амелия и сказала, что у аврората нет ко мне претензий, но мне бы не хотелось, чтобы информация о самом факте того боя стала достоянием сплетников, так ведь и до титула нового Тёмного Лорда недалеко. Отказавшихся расписаться не было, а царапины были тут же заживлены принесённым домовиком заживляющим зельем.       Я подумал о Грюме и решил с ним встретиться лично, всё же он занятный персонаж, которого хотелось бы иметь на своей стороне. В каноне он представлен как-то слабо, информации о нём не слишком много, а в фаноне он расписан крайне противоречиво: от доброго дедушки-наставника с очень впечатляющим типажом и здоровым садизмом на тренировках ГГ фанфика, который чуши не посоветует, до маньяка-педофила, ярого фанатика Дамби с его всеобщим благом, дегенерат без страха и мозгов. Требуется собрать инфу и составить личное впечатление, а там посмотрим, как говориться.       Убрав пергамент в папку к прочим архивным магическим контрактам, я попросил Амелию продолжить рассказ. Комплекс чар моего кабинета пока ни разу не сигнализировал о том, что оппонент врёт. Недоговаривает и говорит полуправду — да, но на наводящие и уточняющие вопросы Амелия отвечала правдиво или молчала, так что я решил не спешить с выводами и послушать директора ДМП.       После истории с Кингсли, мадам Боунс получила выход на меня и связалась с Волковым. Тот связался с Дюпоном, и они встретились с Амелией. Тут и сошлись интересы разных сторон. Я очень нужен министру Бэгнолд в связи с предстоящими в скором времени выборами, аврорату я нужен как поставщик артефактов, а лично мадам Боунс я нужен в качестве крестника, ибо клятва крёстной матери на неё давит, пусть каких-то крепких родственных чувств ко мне она и не испытывает, но играть намерена на моей стороне. Это она сказала не прямым текстом, но я её понял именно так.       Посвящать Амелию во всё на свете мои сотрудники и соратники не спешили, но и совсем в неведении не держали. Об открытой деятельности моей компании она была в курсе и о моей коме тоже была осведомлена, но уже под контракт. О перспективных исследованиях, как пояснил Дюпон, её не просвещали, ну а деятельностью СБ она и сама не интересовалась, ей сразу пояснили, что не стоит этого делать. Как пояснил Волков, информаторы в аврорате в целом подтвердили слова мадам Боунс, и она у нас числится официальным представителем министерства магии по надзору за соблюдением Статута секретности, а также неофициальным представителем аврората, получает ставку зарплаты юрисконсульта по магическому законодательству и присутствует на некоторых не секретных заседаниях совета директоров компании. Вот такой вот персонаж.       В целом она меня в такой роли вполне устраивает. Министерство не хочет оставлять меня и мою деятельность совсем без пригляда, но я им нужен в качестве сторонника, так что о каких-либо недружественных действиях типа попыток обысков и обвинений в нарушении Статута речи пока не идёт, вот они и отправили в качестве агента влияния мадам Боунс. Но это всё будет так обстоять только до выборов министра, потом может начаться совсем другая игра. Можно избавиться от этих игр сейчас и уйти в конфронтацию с министерством магии, но это никогда не поздно сделать.       Всё равно мне придётся играть в политику, так что оставим пока всё как есть. Об артефактах, их изготовлении, поставках и снабжении расходниками аврората дал предварительное согласие, чем сильно порадовал Амелию. Походу у них там совсем всё плохо, раз она так радуется, само собой потребовал время на изучение вопроса, ибо отсутствовал два года и старые выкладки по себестоимости и отпускным ценам доверия не вызывают. Мне сходу легла на стол папка с перечнями потребностей и списком возможных взаиморасчётов, ведь аврорат производит на своих фермах и питомниках большинство наименований магических ингредиентов, которые мне понадобятся, и сейчас в них большой дефицит в магическом мире. Далее настала пора пытать остальных товарищей. Выгонять никого не стал, раз уж контракт о неразглашении составлен и подписан. Вряд ли министерство или аврорат решат допросить присутствующих, пустив тем самым в расход, например, директора ДМП.       Джин решила ответить на мой вопрос по поводу Дамблдора в акционерах. Оказывается, я реально недооценил моих соратников. Да, Дюпон имел право своим решением выставить на открытые торги до 10% акций «HJP», но он не стал этого делать. Вместо этого народ посоветовался на тему, как вылезать из той жопы, куда я по недомыслию, через прямые денежные вливания, загнал компанию, и учредили инвестиционный фонд «Гаррет Поттер Инвестмент». Управляющий моими счетами в Гринготтсе гоблин Тупорез согласился, что сей инвестиционный фонд — очень перспективное для вложений предприятие. Он охотно направил туда прибыли с моих сторонних магловских предприятий, чтобы покрыть нужды «HJP», а Дюпон передал гоблинам те самые 10% акций моей компании в залог того, что я, как приду в себя, соглашусь с этим решением и оформлю эти махинации своим распоряжением, после чего смогу забрать залоговый пакет акций.       Очень спорное и не слишком выгодное решение, получается, что хитрожопые гоблины целых два года получают десятую часть навара с моей компании только за то, против чего я сам бы был не против. Твари конечно, но это лучше, чем похерить успехи моей корпорации и остановить её развитие по плану на целых два года.       Четыре месяца назад на арену вышел Дамби через своего управляющего. Его очень заинтересовала покупка этого, подставного по сути, фонда, который был оформлен в виде открытого акционерного общества. Ну как тут не поиметь с бороды на халяву гору бабла? Почти сразу пакет в 49.9% акций фонда был продан за астрономическую сумму в шестнадцать миллиардов английских фунтов, после чего бюджет «HJP» радикально пополнился. Тупорез перестал отчислять деньги с моих счетов в этот фонд, тем не менее, оставив за гоблинами залоговый пакет акций, корпорация рассчиталась по своим долгам и, решением большинства акционеров, в фонде полностью сменился совет директоров на абсолютно левых маглов с полностью промытыми зельями мозгами.       Так они вывели из-под удара наших людей, а маглов, которых Волков со своими орлами ловил по наркопритонам Лондона, никому особо не жалко. Месяц назад фонд инвестировал все доступные средства в компанию-однодневку, которая скоро закроется, а деньги уйдут по сложной схеме на мои счета в Гринготтсе, фонд обанкротится и концы в воду.       Надо сказать, что духовным вдохновителем этого грубого и жёсткого кидка стала тихая и спокойная Джин Грейнджер, слегка недовольная незапланированным переездом из своего дома. Волков убедил Грейнджеров в правильности такого шага, мало ли, как жизнь дальше повернётся. Теперь они живут в том же Кроули, но в двух километрах от старого дома, в другом квартале, где корпорация им выделила дом из новой застройки, которую я давным давно запланировал и потихоньку воплощал, по мере оборота капиталов.       Как выяснилось из допросов, напавшие на Грейнджеров в ту ночь были наёмниками из Лютного, которые были наняты человеком, подозрительно похожим на Артура Уизли. Волков не стал скрывать информацию от старших Грейнджеров, особенно после моего порыва прикрыть их от авады. Джин посвятили в тонкости политической жизни магической Британии, и она в курсе, что Артур Уизли — человек Дамблдора из Ордена Феникса, поэтому никакими моральными терзаниями здесь даже не пахло. Августа Лонгботтом сидела с дикими глазами, не решаясь ничего сказать. Ну да, вряд ли кто-то посвящал её в суть этих афер, но было видно, что она не очень-то и против. — Мадам Лонгботтом. Я вижу вам не очень по душе наши скромные махинации против не слишком уважаемого мною Альбуса Дамблдора? — решил я на всякий случай уточнить её отношение. Рассказать она ни о чём не сможет, но лучше наложить обливиэйт, чем бороться с возможным саботажем с её стороны в будущем. — Не то чтобы не по душе, но я бы не рискнула так нагло обкрадывать Альбуса Дамблдора, — ответила она. — Мистер Дюпон, господин Волков, вы уверены в том, что Дамблдор не сможет выйти на нас и как-либо связать банкротство фонда с нашими персонами? — Абсолютно, Гаррет. Изначально фонд создавался как сторонняя организация, не имеющая к «HJP» и лично к тебе никакого отношения. Когда нас спросят, мы сможем абсолютно честно, даже под веритасерумом подтвердить, что не имеем к управлению фондом никакого отношения, и кто-то нагло воспользовался твоим именем. Исковые документы на незаконное использование имени в коммерческих целях от твоего имени уже подготовлены и с началом скандала будут поданы в суд, — усмехнулся адвокат. — Со своей стороны, — продолжил за адвокатом Волков, — могу сказать, что все, кто знал о связях фонда и людей из корпорации, получили качественный обливиэйт, документы изъяты и уничтожены, а наших людей там не осталось, так что никто ничего не докажет. Кроме того, за ключевыми людьми наша служба приглядывает, так что боевиков Дамблдора, если они сунутся, ждёт сюрприз. — Гаррет, а может всё же отыграешь назад? — сказала Амелия Боунс. — Не то чтобы я была против, но это всё не слишком законно, особенно зелья и заклинания на маглах без санкции ДМП или Визенгамота. — Напоминаю вам, крёстная, о магическом контракте, — нахмурился я, — Дамблдор — это опасный сумасшедший с замашками нациста с этими своими «всеобщим благом», «силой любви» и «вторым шансом». Первым можно оправдать абсолютно любое преступление, вторым он создаёт образ непогрешимого доброго дедушки, а под эгидой третьего можно обелить любого мерзавца. Он уничтожает мир магии и воспитывает в Хогвартсе фанатиков. И это лишь краткий список моих к нему претензий. Лишить его четверти состояния означает лишить его четверти возможностей в будущем. Он меньше будет подкупать чиновников в министерстве магии и в МКМ, уменьшатся возможности найма наёмников, а значит и количество боевых операций с их привлечением, снизится активность его агентов среди магических народов, сократится финансирование закупок артефактов и зелий. Как ни посмотри, но польза очевидна, — по выражению лиц Амелии и Августы, с такой постановкой вопроса они вполне согласны, это хорошо, но забрасывать этих достойных леди не нужно, общаться с ними на подобные темы следует чаще. Ибо получить удар в спину мне бы не хотелось.       Выслушав присутствующих, я подписал ту стопку документов от Дюпона, затем внимательно выслушал Августу об её успехах на поприще закупок и торговли магическими ингредиентами, расспросил о наших текущих закупках и попросил прикупить лично для меня ряд наименований. Засиделись мы не слабо, но наиболее критичные моменты вроде бы обсудили, осталась текучка и разные частности, которые можно обсудить и решить позже. Время подходило к ужину, и я почувствовал сильную усталость, ибо день выдался долгим, а организм отвык от нагрузок, даже не представляю, какой ад ждёт меня завтра на утренней тренировке.       Предложил гостям остаться на ужин, приглашение было воспринято положительно, ибо было видно, что устал и проголодался не только я один. За Мионой пришлось идти самому, так как Библиотекарь, домовик, ответственный за помещение библиотеки, дословно передал: «Ага… Угум… Сейчас…». В библиотеке за столом царил художественный беспорядок. Саму девочку я нашёл над стопкой пергаментов с перьевой ручкой в руках, сосредоточенно сопящую и разбирающую строки на староанглийском в двухтомнике «Чары и заклинания. Первый курс» от 1672 года издания. Самое смешное, что не так давно, по меркам моей памяти, я сам так же сидел и переписывал его, поэтому просто открыл шкаф в библиотеке, достал свой конспект и положил перед ней на стол. Взгляд, которым меня наградили, мог бы убить, но я не стал испытывать его на себе долго, а просто забрал у Мионы ручку и, строго нахмурившись, велел идти на ужин, чары и конспекты никуда не убегут, а сидеть голодной и чахнуть над книгами — вредно.       Ужин прошёл в тёплой, почти семейной обстановке. Присутствующие делились историями, травили байки и обсуждали новости. Разговор коснулся Сириуса Блэка, которого, к счастью, не грохнули и не забыли. Он у меня проходит по ведомству Дюпона, потому ему не забывали посылать посылки и делиться новостями. Квентин достал из кейса с расширенным пространством папку с бумагами, объединёнными в «дело Блэка», из неё достал недавнее колдофото, где Сириус стоит в комнате, задрапированной коврами, на ногах у него тёплые тапки с заячьими мордами и ушами. Сам он одет в брюки, свитер и халат типа «зимний плащ», он улыбается и машет рукой на камеру. Никакой болезненной худобы, гладко выбрит и расчёсан.       Но самое главное — это взгляд. Там нет никакой обречённости или безумия, в нём были только уверенность и надежда. Амелия пояснила, что к суду над Блэком всё готово, ждали только моей отмашки и финансирования, ибо подкуп Визенгамота — дело не дешёвое, а там уже будет не важно, он грохнул тех маглов, что погибли при его поединке с Петтигрю или нет.       Был поднят вопрос о моём желании или нежелании занять своё место в Визенгамоте. Это уже поинтересовался Дюпон. Сейчас моё место там пустует, так как после того, как я поссорился с министерством, после возвращения из Союза, у Дамби потребовали письменное разрешение или доверенность распоряжаться моим голосом, после чего он сдулся. По-хорошему надо бы, конечно, занять место Поттеров самому, но я предпочёл пока написать доверенность на имя Августуса Кроуди, ибо появляться на людях без артефакта «внешней ауры» я не собираюсь, а над ним ещё полно работы.       После ужина Джин попробовала забрать с собой Миону, но та упёрлась: библиотека, магия и школьные дела. Я тоже собирался обсудить с ней ситуацию в школе, так что был не против, чтобы она осталась в мэноре. Комнату она себе давно прихватизировала, домовиков выдрессировала, так что Джин махнула на неё рукой. Когда я со всеми распрощался и проводил до КПЗ, Миона взяла меня в оборот. — Гарри! Это ужасно! — она достала ворох бумаг из своего рюкзачка и положила на столик в гостиной. — Твоя идея с Советом старост совсем перестала работать. Хулиганы отбиваются от рук, требуют повышения премий, недавно начали мне угрожать. Я пока справляюсь, особо наглых лишаю денег, но перед каникулами мне пытались устроить тёмную, охрана школы еле успела вмешаться. Я боюсь, Гарри.       Мда. Фиговая ситуация. Хоть деньги на счетах и есть, но парни без меня почувствовали себя бессмертными. Безнаказанность развращает, ибо некому бить в бубен. А Гермиона, какой бы она не была ответственной, всё-таки слишком мягкий человек, во всяком случае, пока что. Это потом, пройдя через множество передряг с Поттером, она не стеснялась ударить того же Малфоя, который сразу с копыт слетел и блеял что-то в духе «никому ни слова…», да и проклинать всяких убогих она не стеснялась... — Миона, а почему ты их всех не прокляла? — с интересом поинтересовался я, ведь палочки, которые я для неё сделал до сих пор при ней. — Как можно, Гарри? — искренне изумилась она. — Ведь Статут секретности как бы запрещает колдовать при маглах, — мягким голосом, как дурачку пояснила девочка. — А ещё, я не знаю сильных заклинаний, которыми можно было бы исправить ситуацию в школе и наказать мерзавцев, — серьёзно и уверенно сказала самая правильная, законопослушная и бесконечно добрая ученица Хогвартса, известная мне по канону. Хе-хе.