Стальная паутина

В пещере и в деревне, в десятках разных мест, Маньякам-приключенцам всегда найдется квест… Сауроныч Глаза слипались после бессонной ночи, а в голове орудовала целая орава тараканов, вооруженных отбойными молотками. Я полулежал в кресле, расположившись поперек и закинув ноги на подлокотник, однако эта поза не сильно располагала ко сну. Конечно, я мог бы, наверное, провалиться в дрему в любом положении, особенно после стычки с Дитрихом, вымотавшей меня да предела. В бодрствующем состоянии меня поддерживали только необходимость и осознание того, что Кукловоду тоже на память наверняка осталась жуткая мигрень. — Паук, — потрясла меня за плечо Эстер, и я с трудом поднял тяжелые веки, — все собрались. Озвучь то, что хотел, будь добр. Что-то в ее интонациях напомнило мне Катерину, и я не к месту подумал, что из этой милой девушки может вырасти нечто сродни нашей «Стальной леди». Сестре Бланшетт придется постараться, чтобы дотянуть до уровня кардинала, но задатки определенно имелись, и очень даже неплохие. Авеля она уж точно строит — по крайней мере, пытается, стараясь донести до падре простейшие истины и правила поведения в общественных местах. Другой вопрос, что с этим даже Сфорца не справилась, да и на возмущение Эстер Авель чихать хотел, особенно в присутствии большого количества еды. Отец Найтроуд сидел за небольшим столом и уплетал за обе щеки выставленные перед ним блюда. На улице царил яркий — по меркам Города Сумерек, — полдень, и в западной части Византиума, где располагался Йылдыз Сарай, было очень пустынно. Бояре отсыпались после праздно проведенной — в большинстве своем — ночи, а кетуда старались вести в это время суток себя как можно тише, чтобы не вызвать на себя гнев аристократов. Поэтому достать такое количество еды для Авеля стоило нам больших усилий: на кухне уныло завывал ветер запустения, и только после непосредственного приказа Императрицы оттуда потянулись аппетитные запахи. Отец Найтроуд съел бы все еще на стадии приготовления, но Сет решительно воспротивилась этому, и ее старшему братцу пришлось подчиниться. В руках у сестры Бланшетт, удобно устроившейся напротив, была изящная чашка с чаем, а сама Эстер выглядела умиротворенной и спокойной. Рана давала о себе знать резкими уколами внезапной боли, но девушка держалась очень хорошо — по ее лицу, освещенному едва ощутимой улыбкой, нельзя было прочитать о том, сколько неудобств причиняло ей ранение. Я поерзал в кресле, понимая, что все это спокойствие очень ненадолго. Ровно до того момента, как я озвучу возникшую масштабную проблему. Сет, одетая, как дхимми, сидела прямо на полу, поджав под себя ноги, и задумчиво смотрела на Авеля. Я бы под таким пристальным взглядом точно подавился, а падре ничего, даже бровью не повел. Привык, наверное, и даже расставание длительностью в девятьсот лет не изменило его выдержки по отношению к младшей сестренке. В конце концов, Императрица, осознав, что в Авеле не только просто так дырка не появится, но он, увлеченный поглощением деликатесов, приготовленных специально для него, даже не поднимет взгляда, вздохнула и поковыряла пальцем ковер с густым ворсом. — Как вам известно, одно время Катерина и Профессор пытались получить информацию об утерянной технологии под названием «Голубая лагуна», — начал я, понимая, что дальше тянуть уже нельзя. Времени у нас было немного, и в каком бы состоянии мы ни находились, подобные обстоятельства вынуждали действовать как можно быстрее. — Благодаря тому, что мне удалось немного поговорить с Кукловодом, я располагаю знаниями об этом оружии и, что самое главное, знаю, против кого оно направлено. — Почему ты его не задержал? — перебили меня, и из дальнего угла, где у стены стоял единственный в помещении диван, сверкнули два желтых глаза. Аста была крайне недовольна тем, что мы упустили зачинщика всего этого безобразия. — Сейчас мы могли бы допросить его как следует! — При всем моем уважении, княгиня, — раздражать Астароше, как и злить Сет, крайне не рекомендовалось, поэтому я предпочел обезопасить себя от дальнейших нападок со стороны метоселанки, — шансов справиться с Дитрихом не было даже у тебя. Она метнула на меня полный возмущения взгляд, но наткнулась на заинтересованно слушающую Сет и промолчала, хотя я всей шкурой ощущал, как ей хотелось опровергнуть мое утверждение. Эстер же, наоборот, была на удивление молчалива, и при упоминании Кукловода вздрогнула так, что едва не пролила чай. Он долгое время был ее соратником и пользовался полным доверием Звезды, и тем болезненнее ей было понимать, что именно фон Лоэнгрин ее предал. Дитрих умел втираться в доверие, располагая к себе одним лишь только внешним видом, но в его душе нельзя было найти ни жалости, ни сочувствия. Возможно, когда-нибудь он повзрослеет и станет чуть более уязвимым для чувств, но сейчас пробить этого парня было практически невозможным. Если только не знать, куда следует ударить. Мне было жаль сестру Бланшетт, но прошлое в нашем случае — слишком стойкая штука, чтобы так просто уйти в небытие. Оно с упорством гончей будет преследовать каждого из AX, до тех самых пор, пока не сомкнет громадные челюсти, и кости не захрустят, перемолотые крепкими клыками. — Ты говорил по «Голубую лагуну», — напомнил Авель, на мгновение отвлекшись от еды. Того количества, которое он уже в себя впихнул, хватило бы на целый полк, но отец Найтроуд явно не собирался останавливаться. — Продолжай. — Это одна из Утерянных технологий, как верно подозревал Профессор, — я потянулся, стараясь принять как можно более неудобное положение, чтобы не заснуть прямо посреди прочувственной речи. Головная боль усиливалась и путала мысли. — Устройство, по схеме действия схожее со «Звездой Скорби», — при этих словах я услышал, как стукнул край чашки о блюдце, и Эстер отставила чай в сторону — руки у девушки тряслись. — Оно выведено на орбиту Земли, поэтому уничтожить его можно только через систему самоликвидации. К сожалению, информации о том, где находится головной центр управления, у меня нет. Равно как и у Ордена. Активировать «Голубую лагуну» можно с помощью маяков-датчиков, настроенных на одну и ту же частоту — именно их и было поручено создать Вернеру фон Мейеру, который обосновался в Илкли, — я вздохнул. — Судя по результатам, сборка была завершена до того, как мы с Профессором смогли этому помешать. — Паук, — Авель в упор взглянул на меня, — ты можешь рассказать чуть подробнее о том, каким образом действует это оружие? Я прикрыл глаза. Применять дар в таком состоянии было чревато последствиями, но иначе я просто не смогу доступно объяснить того, чего не совсем понимаю. Мне нужно было всего лишь немного информации от отца Найтроуда, знакомого с Утерянными технологиями, и Дитриха, представляющего себе устройство «Голубой лагуны». — Это фотонное оружие, — медленно произнес я. — При запуске отражатели из полимерной металлизированной пленки развертываются в рабочее положение, поддерживая нужное положение при помощи центробежных сил, возникающих при вращении отражателя вокруг оси, и сфокусированный солнечный поток бьет в указанное маяком место. Одновременно с этим дополнительное устройство генерирует поток заряженных частиц и посылает его вниз. В результате… — Кипит металл и плавится земля, — тихо закончила за меня Сет. — Соединенное фотонное и ионное оружие. Одного выстрела достаточно, чтобы стереть с лица земли огромный город. От такого ничто не может защитить. — Верно, — я кивнул, благодаря знаниям Авеля и Сет начиная разбираться в устройстве «Голубой Лагуны». — Температура в радиусе поражения поднимется до трех тысяч градусов единовременно. Не спасут ни бункеры, ни защитные поля. — И куда же будет направлен удар? — спросила доселе молчавшая Астароше. — На Рим, — откликнулся я. Авель вздрогнул и уронил вилку. Эстер шумно выдохнула и прикрыла трясущимися пальцами глаза, радуясь про себя тому, что вовремя поставила чашку на стол. Правда, ее горе длилось совсем не долго — ровно до того момента, как Авель, пожав плечами, не выудил потерянный элемент сервировки стола с пола, подул на него и приступил к продолжению затянувшегося то ли завтрака, то ли уже обеда. Эстер ошарашенно на него поглядела, медленно закипая. — Как ты можешь?! — взорвалась девушка. — Как ты можешь спокойно жрать, когда Риму угрожает опасность?! — Ну не пропадать же даром такой вкуснотище, — попытался было отбиться от нее Авель. — Когда я еще смогу попробовать блюда, которые подаются к столу самой Императрицы? К тому же вершить человеческие судьбы лучше на сытый желудок… Ай! Выслушивать подобное было выше сил сестры Бланшетт. Она буквально задымилась от возмущения и со всей силы шарахнула несчастного отца Найтроуда ладонью по спине. Удар был нанесен от души, и Авель упал носом вперед. Я едва успел выстрелить нитью и утянуть у него из-под лица тарелку с тушеным мясом. Лоб падре столкнулся со столешницей с таким звуком, что я искренне перепугался за его черепушку, но голова Крусника оказалась крепче деревянной поверхности. Хрустнуло — и раздался оглушительный вопль. — Паук!!! Я медленно обернулся, уже понимая, что там увижу. Аста была основательно испачкана и горела жаждой мести. Тарелку-то от Авеля дернул, но настолько увлекся созерцанием битвы титанов в лице Крусника и деревянного стола, что совсем забыл о возможной траектории полета обеда отца Найтроуда. И тот, отпущенный в свободное путешествие без присмотра, закономерно приземлился на Астароше. Та, одетая в один из своих лучших костюмов — как-никак, беседа с Императрицей, — была готова затоптать меня насмерть. — Сет, — протянул я, кувыркнувшись через голову, соскочил с кресла и встал в боевую стойку. Аста потянула из-за спины копье. — Почему Байбарс не забрал у нее на входе оружие? Она же меня сейчас убьет! — И поделом, — мрачно сообщила мне Сет, которой тоже немного перепало. — Я сейчас еще и от себя добавлю. — Авель, — скосился я на товарища по несчастью, вилкой отмахивающегося от наступающей на него Эстер. На лбу падре зрела огромная шишка. — Мне кажется, мужское население тут не пользуется слишком большой популярностью… Или наоборот. Сет! Императрица была генератором пакостей, но вытворить такое прямо на глазах подданных — уже перебор. Эта мелкая чертовка подскочила ко мне, пока я был занят жаждущей возмездия Астой, и сшибла с ног. Я совсем неэстетично шлепнулся на пол, больно приложившись копчиком, и Сет с довольным видом прижала меня пальчиком к мраморным плитам. Было ощущение, будто меня придавило рухнувшей стеной. — Может, мы вернемся к делам насущным? — жалобно спросил я. — Орден, «Голубая Лагуна»… Катерина Сфорца, в конце концов, которая, Эстер, ждет от нас вестей. Это подействовало даже на Сет, и она нехотя отпустила меня. Княгиня Киевская, толкнув меня плечом, отчего я, только что поднявшийся, едва не улетел в противоположный угол, тихо прошипела «Я тебе еще это припомню!» и, схватив салфетку со стола, принялась отчищать одежду от последствий борьбы за обед. Авель, по широкой дуге обходя Эстер, больными глазами смотрел на вожделенную, но пока не доступную еду, и ждал подходящего момента, чтобы упереть хотя бы булочку. Сестра Бланшетт с видом единоличной владетельницы вооружилась потерянной на поле боя отступающим противником вилкой и свирепо косилась на нарезающего круги отца Найтроуда. Тот вздыхал и в самоубийственную атаку во имя пончиков пока не бросался. — Корабль уже в полной готовности, — со вздохом произнесла Сет. — Вылетите сегодня вечером — завтра будете уже в Риме. — Ты это серьезно? — не поверил я своим ушам. — Ты представляешь, какой шум поднимется, если боевой — а я не сомневаюсь, что ты пытаешься запихнуть нас на военный крейсер, — корабль Империи пересечет воздушное пространство Ватикана? Тут шпионскими играми не обойдется — ди Медичи даже не задумается, шарахнув по вам ракетами. Правда, в первую очередь, по кораблю, а я еще жить хочу, как все, присутствующие в этой комнате. Судя по выражению лица Авеля, жить без этих вкусных и хрустящих булочек он не желал. — Мы можем как-то связаться с Кейт? — предложила Эстер, воинственно погрозив падре вилкой, потом подумала, с мстительно-обворожительной улыбочкой взяла сладость и захрумкала. Авель застонал. — «Железная Дева» может встретить нас над нейтральной территорией. — Вполне здравая мысль, — одобрительно кивнул головой я, стараясь не обращать внимания на то, что мой затылок вот-вот должен был задымиться. Боюсь, в следующее мое посещение Империи, коли таковое будет, с меня живьем снимут кожу и вывесят ее сушиться на главных воротах поместья Астароше Асран. — Мы сэкономим время, и тогда у нас будет больше шансов разобраться с «Голубой лагуной» до того, как она будет готова. — Почему ты так уверен, что Дитрих тебе не солгал? — тихо спросила Эстер, разом посерьезнев. — Он умеет притворяться — это его стихия. В ее голосе сквозила затаенная боль. Я медленно покачал головой, понимая ее сомнения. — В безмолвных диалогах невозможно исказить правду, — я сел обратно в кресло, и Сет, немного подумав, без тени смущения устроилась у меня на коленях. Эстер покраснела и отвела взгляд, а Авель посмотрел так удивленно, словно у меня выросла дополнительная пара рук. — Только в том случае, если собеседник сам искренне верит в то, что ему было сказано. Кукловод никогда не был идиотом, и обмануть его очень сложно. К тому же, меня все считали погибшим, — я криво усмехнулся, чувствуя, как напряглась Сет, — поэтому и не предполагали, что Дитриху придется немного поразмяться. Я умолчал о том, что о моем существовании знал только Каин, который нынче наверняка был уверен, будто я превратился в кучку пепла вместе с его ловушкой. Но паукообразные — они живучие. Особенно после того, как их столь сильно генетически поменяли. Так что за это, как бы ни неприятно было признавать, я должен был благодарить именно Орден. Они сами создали меня — и теперь я усиленно ставил им палки в колеса, надеясь, что однажды вся эта организация дружно слетит со своего насеста и поразбивает носы о неучтенные препятствия. — Хорошо, я постараюсь установить связь, — задумчиво произнесла Императрица. — Я помогу, — Авель все-таки урвал булочку, подловив Эстер на растерянности и воспоминаниях, и теперь выглядел самым счастливым человеком на планете. — У нас с Профессором есть зашифрованный канал, так что лишних ушей это сообщение не коснется. Я проводил брата и сестру мрачным взглядом и откинулся на спинку кресла, закрывая глаза. Аста уже немного остыла, и немедленная казнь мне не грозила. Можно было расслабиться и подумать о том, что будет дальше. Перспективы вырисовывались совершенно нерадостные. Орден знал, как активировать «Голубую лагуну», но понятия не имел, как ее потом остановить. Насколько я понял, пушка будет действовать до тех самых пор, пока на земле будут подавать сигналы маяки. Выходит, нам нужно было их вовремя найти, но ни о количестве, ни о месторасположении мы оповещены не были. Осталось только надеяться, что Уильям все-таки смог разобраться в тех чертежах, которые мы привезли из Илкли — тогда AX хотя будет в курсе того, как выглядят маяки. Все это казалось безумием и глупой игрой в попытке выжить, избежать пасти льва. А что же будет с Римом? С жителями, если мы не успеем? Можно было бы эвакуировать, но чтобы провести столь масштабную операцию, требовалась уйма времени, которого у нас не было. Да и прежде чем Катерина сможет убедить своего брата в реальности угрозы, Ватикан целиком и полностью раскатают по камешкам. Дитрих знал о маяках, установленных в Риме, но у меня не было уверенности, что Исаак, стоящий за всем этим, не подстраховался и не разместил свои игрушки еще где-нибудь. Просто для того, чтобы потом от души повеселиться, как это было в Барселоне. Я поднялся, едва заметно поклонился Астароше, которая проводила меня удивленным взглядом, и вышел из гостиной Императрицы. В конце концов, эти недолгие часы я хотел провести с Сет, как только она даст возможность Авелю связаться с Ватиканом и Сфорцей. Еще неизвестно, смогу ли я вернуться сюда. В этой жизни или в иной.

***

Корабль был отличным по многим меркам, но все же «Железной Деве» уступал как по размерам, так и по боевым качествам. Разумеется, Сет не собиралась отдавать нам боевой флагман воздушного флота Империи, но я ожидал немного большего. Надо сказать, что сейчас я чувствовал себя ребенком, у которого отобрали столь долго ожидаемую игрушку. С другой стороны, наконец-то можно было выспаться, не обращая внимания на перепалки Эстер и Авеля, которые грозили свести меня с ума — звукоизоляция была просто отличной. Именно поэтому я, задремав в кают-компании, не услышал, как мое уединение было нарушено отцом Найтроудом, с позором проигравшим в словесной дуэли с сестрой Бланшетт. Впрочем, этот бой больше походил на избиение младенца — Авель никогда не умел выдерживать нападки со стороны Эстер, которая вовсю этим и пользовалась. В присутствии среброволосого священника юная монахиня очень сильно менялась. Так, как она вела себя с Авелем, девушка больше не позволяла себе разговаривать ни с кем. Поэтому я и посмеивался, глядя на то, как рыжая девчонка в очередной раз отчитывала несчастного Крусника, чей возраст исчислялся сотнями лет. И что самое забавное — Авеля, кажется, все устраивало. Почувствовав напряжение, разом разлившееся в воздухе, я приоткрыл один глаз, обозрел с недовольством стоящего в паре шагов от меня отца Найтроуда и со вздохом принял сидячее положение. Растрепанные волосы тут же упали на лицо, и мне пришлось откинуть их назад — ленту я благополучно потерял где-то у Сет, с которой мы и так несколько припозднились к отправке корабля, чем вызвали целый шквал ругани со стороне сопровождающей нас до границы Асты. Конечно, все нелицеприятные слова достались исключительно мне, потому что преодолеть верноподданнические чувства и высказать нечто подобное в лицо Императрице княгиня так и не решилась. Я вообще был уверен, что Сет специально спрятала от меня этот кусок ткани — то ли из вредности, то ли в качестве сувенира и знака того, что я выполню свое обещание. — Я вернусь, Сет. — Ты и в прошлый раз так говорил. — Но я же здесь. — Не будь необходимости, так и не приехал бы. — Вечно ты все усложняешь. Дай мне немного времени. — Хорошо. Но имей в виду: если ты нарушишь обещание, я достану тебя из-под земли и сотру в порошок. — Вы всегда столь убедительны, Ваше Величество. Я не забуду этого. По крайней мере, мне придется выполнить то, что обещал, хотя бы ради сохранности собственной шкуры. — Негодяй! Я невольно улыбнулся, вспоминая последние часы перед отлетом, проведенные с Сет, и это несколько обескуражило Авеля. Судя по всему, мне предстоял серьезный разговор с ним, и он был абсолютно уверен, что я почувствовал его настрой и теперь должен был то ли бояться, то ли просто отнестись к этому с должным пониманием, а я сидел и улыбался, как последний влюбленный дурак. С людьми, подходящими под это определение, вообще очень сложно иметь дело — у них мозги набекрень, и никогда не угадаешь, что от них можно ждать в следующий момент. — Паук, — Авель сел напротив меня, но я ощущал, что он напряжен, как натянутая тетива, — почему ты отпустил его? — Кого? — не сразу понял я. — Дитриха? — У нас были все возможности убить Кукловода, — нахмурился отец Найтроуд, — но мы с Эстер опоздали… — Я его не отпускал, — беззаботное пожатие плечами ничуть не заставило Авеля мне поверить. — Он сам ушел. Ты помнишь, что я еще не в форме? Ребра до конца так и не срослись, рана на правом боку несколько раз открывалась, от дара у меня остались жалкие крохи. И со всем этим я, ты думаешь, мог хотя бы остановить Дитриха? — Ты лжешь, Паук, — его голос прозвучал жестко, и я понял, что время шуток закончилось. Посмотрел в синие глаза прямо, как привык, зная, что сейчас выгляжу немного жутковато — применение моего дара к Крусникам сопровождалось некоторыми внешними изменениями. Змеиные глаза и поблекшая радужка, становящаяся прозрачной — таким набором можно было бы детей на ночь пугать. — Я поговорил с Леоном после вашей стычки перед приходом Катерины. И он рассказал кое-что любопытное. Он не шутил. Несмотря на то, что мы с ним работали достаточно долгое время и не на одном задании прикрывали друг другу спины, сейчас он был готов повернуть свое оружие против меня. Был готов — но не желал этого, и потому ждал моих слов, которые смогли бы развеять его сомнения. Эх, Авель-Авель, и почто ты постоянно притворяешься таким идиотом? Чтобы жилось легче? — Леон всегда слишком много треплет языком, — отозвался я. — Что ты хочешь знать, Авель? — Ты ведь был одним из них? — глухо спросил он. — Я не могу найти иного объяснения тому, что… — Да, был, — перебил его я, не видя смысла отпираться. — И что с того? Мне было решительно непонятно, чего добивался отец Найтроуд. После моего утверждения, которого он до этого мгновения и хотел от меня добиться, Авель впал в ступор. Казалось, он не поверил своим ушам — но ведь сюда он шел с полной уверенностью, что я если не вражеский шпион, то перебежчик точно. И получив тому подтверждение, внезапно растерялся. — Как Катерина допустила, что в наши ряды попал один из орденцев? — нахмурился он. — Наверное, решила, что я буду полезен, — любезно подсказал я. — Выходит, ты что-то знаешь об их планах? — подался вперед священник и выжидающе на меня уставился. Я не выдержал и расхохотался. — Боже правый, Авель! Да если бы Орден сам знал об истинных планах фюрера, то они бы не действовали столь разрозненно! И мне бы не пришлось гоняться за Дитрихом — он просто оказался бы там с поддержкой Исаака, и нас бы всех просто прихлопнули, — я вспомнил миниатюрное устройство, способное обезвредить Крусника. — Да, я позволил Кукловоду уйти, но знаешь, почему? Потому что у меня с ним личные счеты, и мне не сдались вы с Эстер за спиной. Я не собираюсь мешать вашим разборкам с Каином, — Авель вздрогнул и нахмурился, — а ты не вставай у меня на пути, когда я захочу добраться до Дитриха. «И Исаака», — хотелось добавить мне, но отцу Найтроуду ни к чему знать, каким образом я приобрел свой дар в том виде, в котором они знали его. — Это бессмысленно, — пробормотал падре. — Мы словно ловим руками воздух. Отдел AX был создан для того, чтобы защищать людей и дать возможность установиться равновесию в этом мире, а вместо этого мы никак не можем перейти в наступление. — И не сможем, — жестко парировал я. — Авель, оглянись — мы всего лишь пешки. Гоняемся за призраками, которые маячат на горизонте, но никогда не сможем схватить их в горсть, потому что все, что видим — лишь мираж. Обманка, иллюзия! Катерина думает, что держит ситуацию под контролем, а на деле что? Посмотри! Орден дергает за ниточки, и агенты AX, как послушные собачонки, носятся по всему миру, стараясь хоть немного сгладить последствия их игр с жизнями. Мы всегда позади, Авель, и пока ничего с этим не можем сделать. — Я должен найти Каина, — тихо проговорил он, глядя мне в глаза. — Ты знаешь, где он? — Понятия не имею, — я покачал головой. — Если он не желает, чтоб его нашли — ты не обнаружишь места, где он скрывается. А как только он будет готов — вот тогда уже ты никуда от него не спрячешься. Он играет с нами, как и с теми, кто во всем его поддерживает. Ему нет особой разницы, чьими жизнями жертвовать. Как только вся эта суета ему надоест, как только ему станет скучно — вот тогда, Авель, и начнется настоящая игра. А все, что происходит сейчас, — я неопределенно махнул рукой, — лишь легкая разминка. — Почему ты здесь? — поднимаясь, спросил отец Найтроуд. — Что стало причиной? — Я посчитал это правильным, — отрезал я, стараясь не вспоминать, через что пришлось пройти. — Этого достаточно? — Да, — просто ответил Авель и улыбнулся своей обычной глуповатой улыбкой, в мгновение ока превращаясь в привычного всем неуклюжего агента AX. Он собрался было уходить, но у самой двери обернулся и сурово сдвинул брови: — Что у вас с Сет? Надо признать, я был ошарашен подобной вопиющей наглостью и привычкой совать свой длинный нос не в свои дела. — Это ты сейчас спрашиваешь об Августе Врадике, чей возраст медленно, но верно подбирается к тысяче? — поднял я брови. — О Сет, которая построила Империю, и о Круснике, способном превращать врагов в соляные столпы? — Авель смущенно потупился. — И ты до сих пор считаешь, что она не в состоянии принимать решения? — Я все понял, — вздохнул отец Найтроуд и поспешил сбежать. Я только тихо простонал и рухнул обратно в кресло. Хотелось спать. Я отложил в сторону собранный и заряженный пистолет. Немного повздыхал, понимая, что от безделья готов уже на стенку лезть, и занялся вторым. Глухо хлопнула дверь, и я, не поворачиваясь, почуял, как легкий холодок проскользил по ногам. Хельга шлепнулась на стул рядом со мной и схватила пистолет. Гудериан смерил ее спокойным взглядом и вновь отстраненно уставился в потолок — дел, кажется, не было не только у меня. — Какая прелесть, — умилилась Ведьма, нарочито небрежно повертев в руках тяжелое оружие. — Всегда любила брутальных мужчин. — Тогда ты точно ошиблась адресом, дорогуша, — хмыкнул я. — Сколько раз тебе говорил: если не собираешься никого убивать, то не наводи пушку на людей, — Хельга обиженно поджала губки и убрала пистолет от моего виска. Я краем глаза заметил, как вспыхнул азартом ее взгляд, и поспешил добавить: — И на нелюдей тоже. Гудериан продолжал индифферентно пялиться на лепнину. — Скучные вы, — пожаловалась Ледяная Ведьма и отложила в сторону ствол. Я поспешил убрать пистолеты подальше от загребущих ручонок Хельги. — То ли дело Бальтазар. — Этажом выше, милочка, — фыркнули от двери, и в гостиную вошел Дитрих. Выглядел парень, как всегда, безупречно, но, вопреки обыкновению, был не один и даже не в сопровождении Исаака — за его локоть цеплялась, жалобно глядя на окружающих, симпатичная молодая девушка со слишком детским и невинным личиком. — Тебя не спросили, — огрызнулась Хельга, однако, несмотря на мои ожидания, Дитрих повел себя на удивление спокойно. Только прищурился, как сытый кот. — Что за оборванку ты притащил сюда? — О, позвольте вам представить Миронис, — он чуть отошел в сторону, и девушка смущенно присела в легком реверансе. Золотые волосы, водопадом ниспадающие на плечи, разметались в стороны. — Правда, она очаровательна? — Нашел себе под стать, — вздернула носик Хельга, а я неопределенно хмыкнул. — Чего ты улыбаешься, Паук? Понравилась девчонка? Поди, наш Кукловод позабавиться решил. Отчего-то Ледяную Ведьму присутствие незнакомой красавицы разозлило. Наверное, именно из-за того, что Миронис была исключительно миловидной. — Да уж, — я закинул ноги на стол. Исаака рядом не было, и за подобное вопиющее нарушение всех норм этикета некому было надавать мне по мозгам. — Дитрих, а тебе разве не запретили таскать сюда всякую мертвечину? — И как ты можешь так говорить? — столь убедительно обиделся Кукловод, что я ни на грамм ему не поверил. — Рассказывай больше, — фыркнул я. Хельга уперла локти в столешницу и с любопытством переводила взгляд то на меня, то на Дитриха. Молодая особа, тихо стоящая возле Кукловода, не удостоилась даже презрения. Гудериан перестал созерцать потолок и заинтересованно уставился на нас. — Миронис, красавица моя, покажи-ка Пауку, на что ты способна, — мурлыкнул Дитрих. Все ясно. Только ради этого он все и затеял. Силуэт красотки смазался, когда та метнулась вперед, и скрюченные пальцы, обладающие ничуть не меньшей силой, чем у Клыка, оставили царапины в два дюйма глубиной на толстом дереве стола. Я успел оттолкнуться чуть раньше, ушел от удара и силой пнул кресло, отправляя его в полет. Тяжеленная мебель пролетела по воздуху и с хрустом врезалась в то место, где мгновением ранее стоял Дитрих. — Ну как тебе моя мертвечинка? — умильно улыбнулся он. — Впечатляет, — признался я. Браслеты с нитями лежали в моей комнате, а открывать пальбу, зная, что где-то недалеко Каин — чистой воды самоубийство. Я прищурился и взглянул на едва ли не хлопающую от восторга в ладоши Хельгу. Небольшое усилие — и Кукловод свалился на пол, погребенный под удушающими объятиями нашей Ледяной Ведьмы: она никогда не умела в достаточной степени сопротивляться моему дару. Дитрих издал придушенный хрип и вывернулся из-под Хельги. Я не успел вовремя отреагировать — что-то отвратительно захрустело, чавкнуло, и меня сшибло с ног сильным ударом. Кувыркнувшись через голову, я не удержал вопль омерзения. — Дитрих! — потряс я кулаком. — И кто это будет убирать?! Его очаровательная куколка с маньячной ухмылкой, сделавшей честь даже аллигатору, оторвала от себя руку и швырнула в меня своим импровизированным снарядом. Я не знаю, сколько эта красавица провалялась в гробу, но то, что гостиная стала напоминать пристанище озабоченного маньяка — это несомненно. Мерзкий запах коснулся ноздрей, и я поспешно зажал нос. Кукловод как-то тоже резко погрустнел, вооружился белоснежным платочком и уткнулся в него. Хельга слабо застонала и села на полу, потирая затылок и пытаясь сообразить, что же все-таки произошло. Гудериан со скучающим видом разглядывал свои ногти — наша возня перестала его интересовать. — Ну уж точно не я, — фыркнул Кукловод. — Доброй ночи, Паук. Идем, Миронис, надо тебя обратно закопать. Кажется, я немного не учел того, что ты, моя прелесть, далеко не первой свежести… — И куда это ты собрался? — тихий голос заставил нас всех вздрогнуть. Исаак мрачно обозрел беспорядок, принюхался, скривился и полез за сигариллами. Неспешно закурил и ткнул пальцем: — Чтоб через четверть часа здесь все блестело. Начинайте. Оба. Мы обменялись многообещающими взглядами и приступили к выполнению приказа. Исааку перечить не стоило. Я скривился, касаясь пальцами висков. Воспоминания неизменно причиняли боль, но такие были почти безобидными. Однако я знал, чем закончится эта ночь — снова кошмары, снова буду биться в клетке, не в силах сломать крепкие прутья. Но все же сон оказался сильнее меня, и не спасла даже хорошая порция крепкого кофе. Еще немного посидев в одиночестве в кают-компании, я незаметно для себя провалился в тяжелое забытье. — Ты не хотел бы стать сильнее? — Исаак не смотрит на меня, но я знаю, что он ждет моего ответа. — Нет, — я пожимаю плечами. — Меня вполне устраивает то, что мне дано. — Это странно, — он наконец поворачивается и окидывает меня оценивающим взглядом. — В Ордене все стремятся получить в свои руки как можно больше мощи. Почти все, — поправляется он и насмешливо смотрит на меня. Я пожимаю плечами и равнодушно отворачиваюсь. Дитрих сидит в кресле, задумчиво проводя пальцем по краю бокала с вином, к которому все равно не притронется. Я чувствую, что в этом вопросе он со мной согласен более чем полностью. Такой дар, как у меня, слишком опасная игрушка — переступи черту, и возврата уже не будет. А нельзя играть с огнем, не убедившись, что он безвреден для того, кто рискует дать ему волю. — И все же, я думаю, нам стоит попробовать, — мягко произносит Исаак, и я мгновенно оборачиваюсь, понимая, что за меня давно решено. И даже не Магом. Дитрих качает головой, осуждающе хмурит брови, но молчит. Ноги перестают слушаться, и голова идет кругом. Я медленно оседаю на пол, осознавая, что меня обвели вокруг пальца — в голову к Исааку я никогда лишний раз не залезал, за что теперь и вынужден был расплачиваться. Фон Кемпфер слишком хитер, чтобы действовать в лоб, но если ему отдаст приказ Каин, то он непременно его исполнит. Чего бы ему этого ни стоило. Я пытаюсь удержаться в сознании — Исаак опять накурился какой-то дряни, даже Кукловода не пожалел, потому что Дитрих обмяк в кресле, но не он был целью Мага. Тьма завихряется вокруг меня и принимает в свои объятия. А потом приходит боль. Невыносимая, раздирающая на части, выворачивающая внутренности наизнанку, дробящая в порошок кости и пластающая плоть. Ослепительная — и не прекращающаяся. Я чувствую ее каждой клеткой тела, и бесконечные мгновения капают тягучей смолой, бьются пойманной в сети рыбой. Я рвусь из клетки, но прутья слишком толстые, а цепи звенят, удерживая меня на месте. Но со временем они истончаются, становятся прозрачными, и достаточно только сжать кулак, чтобы они рассыпались осколками. А я слышу каждую мысль, каждый шепот — и медленно, как капли яда, проникаю в их сердца и разумы, опутываю крепкими тенетами. Этому меня научила мука. И когда преграды все же бессильно осыпаются хрустальным прахом к моим ногам, я первым нахожу Исаака. Он меня не ждал, и искренне удивляется, но удивление быстро сменяется гордостью — он создал… кого? Существо, способное уничтожить не только себя с помощью дара, но и всех вокруг? Они были теми, кто дал мне поддержку и опору, пусть и своеобразными методами. Мы преследовали одну цель, и смерти, как бы мне того ни хотелось, они не заслуживали. Поэтому я лишь отдаю все, что так щедро мне было предложено: все отчаяние, всю боль, от которой мутится разум. Маг, Ледяная Ведьма, Василиск, все они — за то, что молча наблюдали за тем, как выкручивали меня судороги, беспомощного и скованного чужой волей. И только около Дитриха я чуть задерживаюсь, потому что вижу, как он улыбается, склонив голову — ему это кажется забавной игрой, но где-то внутри, глубоко, я чувствую досаду и недовольство произошедшим. И удар, пришедшийся по нему, чуть смягчается — просто так было правильно. А Каин наслаждается зрелищем. Он не делает ни единой попытки остановить меня, только смотрит и одобрительно кивает. Такова цена жизни здесь — убей или умри. И я просто ухожу, оставив его за спиной. Страшная ошибка. Воздуха перестало хватать, и я вскинулся, просыпаясь. Едва не свалился с кресла и застонал, понимая, насколько затекло все тело. Однако это дало возможность почувствовать себя живым, потому что там, во сне, я вновь умер — и вновь возродился. Тот первый всплеск дара был самым сильным — ничего подобного со мной больше не случалось. Оно и к лучшему, потому что сдержать такое мне не под силу. Ни тогда, ни сейчас. Я поднялся, разминая мышцы и пытаясь хоть немного привести себя в порядок. Если мои внутренние часы не отказали в самый неподходящий момент, то скоро мы должны были состыковаться с «Железной девой» — и тогда самая сложная часть этой головоломки только начнется. Я потянулся к пистолетам, лежащим на столе, и тут глухой рокот заставил завибрировать даже кости, а после страшный удар сотряс корабль.