Kimi & Boku

Однако моя зареванная галлюцинация продолжала немилосердно и отчаянно трясти меня и исходить слезами, что когда-то так меня раздражало. Разумеется, потеряв любимого, я готов был слушать нытье, ругань и ворчание Шинобу сколько угодно, только бы он был рядом со мной, но... -Шинобу?— прошептал я, все еще не веря глазам. -А кто еще, дурак!— еще сильнее завыл Шинобу. Я машинально поднял руку и рукавом вытер ему слезы. -Мияги, простиии! -А... За что ты извиняешься?.. Шинобу стиснул меня в объятиях изо всех сил и, не в силах успокоиться, уткнулся мне в грудь, продолжая сквозь рыдания что-невнятно бормотать. Я некоторое время просто молча его обнимал, поняв, что сейчас толковых объяснений не дождусь. Ну и черт с этим. Главное, мой мальчик снова со мной. Живой и... Под рубашкой парня я вдруг почувствовал плотные мотки ткани, в которых легко было угадать бинты, покрывающих гипс. Чтож, у нас будет достаточно времени, чтобы все прояснить. А пока... -Мияги, что...— раздался вдруг голос Рисако, удивленной моим долгим отсутствием. Выйдя в прихожую, Рисако ошеломленно замерла с открытым ртом при виде Шинобу и того недвусмысленного положения, в котором нас застала. Я лишь мельком глянул на нее, а затем на растерянного ее присутствием Шинобу. Однако мне на все помехи было уже плевать. Я молча обхватил ладонями его лицо, притянул к себе и крепко прижался своими губами к бледным, сухим, но все равно по-прежнему сладким губам юноши. Шинобу замычал и слабо засопротивлялся, испуганно таращась поверх моей головы на все еще не пришедшую в себя Рисако, но я не отпускал его, пока в легких хватало воздуха. Шинобу не покинул меня, он снова здесь, рядом, и меня уже не волновало, что скажет Рисако на всю правду о нас. -Ши... Шино...бу...— запинаясь, наконец слабым голосом выдавила Рисако. Настороженно покосившись на сестру, Шинобу неловко и с трудом выпрямился и слез с меня. -Ээ... Рисако... А ты что тут... Внезапно издав невнятный, жалобный возглас, Рисако сдвинулась с места и порывисто обняла смущенного и немало растерянного брата. Я, вздохнув, так же сел на полу, ожидая, пока пройдет истерика бывшей жены. Прошло немало времени, прежде чем мы все успокоились и сели за стол, чтобы наконец разобраться в ситуации. -Шинобу, так что с тобой случилось?— с волнением спросила Рисако. Шинобу отхлебнул чай из кружки и криво улыбнулся. Ясное дело, ничего приятного случиться с ним не могло. -Ну...— нехотя начал Шинобу— На самом деле все не так плохо и сложно, но... Довольно неприятно. Шинобу заметно погрустнел и отставил кружку. -Когда мы сели в самолет... Там был один парень, моего возраста и по внешности так же похожий на меня. Он боялся самолетов и чувствовал себя нехорошо и... Мы поменялись местами, чтобы он сидел ближе к кабине пилота, и чтобы стюардессам не пришлось бегать через весь салон, если ему станет плохо. А сумки со всеми документами остались на прежних местах, поэтому во время аварии мои документы оказались у того парня,— Шинобу ссутулился и на глаза его вновь набежали слезы— Если бы мы не поменялись... На его месте был бы я! Мы с Рисако угрюмо переглянулись. Да, за хорошее надо порой платить очень дорого. Шинобу, сглотнув, взял себя в руки и продолжил. -Во время аварии я повредил ребра и попал в больницу с документами того парня. Бумаги довольно сильно обгорели в пожаре, поэтому никто так и не понял, что это не мои документы. Сам я все эти две недели не знал об этой путанице, я первые дни постоянно был под обезболивающим и почти ничего не соображал. Когда я более менее пришел в себя, то наконец обнаружил, что ко мне обращаются по другому имени. Я не сразу сообразил, какими последствиями это могло обернуться для вас, но когда до меня дошло, что меня могут считать погибшим, то сразу вырвался из больницы и отправился сюда. Мы некоторое время молчали, переваривая рассказ о злоключениях Шинобу. Говорить что-то по этому поводу никому не хотелось. Теперь, когда ситуация прояснилась, ворошить неприятные воспоминания не имело смысла.