ТРАЛЛИ

      — Нам очень жаль, но мы не смогли найти Ваших родителей, — печально сказал спасатель, глядя на обмотанного бинтами ребёнка с ярко-рыжими, почти красными волосами. С этого момента Фред понял, что ничего хорошего его не ждёт. Да и что хорошее могло произойти с несовершеннолетним осиротевшим аристократом, семья которого приехала в Америку с деловыми партнёрами отца и были сожжены по их заказу в снимаемом ими пентхаусе? Ничего хорошего, если это происходит не в кино. В лучшем случае его определят в элитный интернат, оплачивая его деньгами отца, в худшем, если партнёры совсем жмоты, запихнут в какой-нибудь государственный захолустный детдом. Причём в последнее верилось больше. Его ожидания оправдались. Английский детдом на окраине и полное лишение прав на наследство, поскольку вся автомобильная империя отца переходила в руки партнёра, который за это неплохо так заплатил судье, адвокатам и всевозможным нотариусам. Ведь у него были деньги, а значит, власть и сила. А у Фреда не было ничего, кроме одиночества и страха.       Время в детдоме шло медленно и страшно. Аристократа, некогда часто мелькавшего с отцом по телевизору, ненавидели все. Многие унижали словами, многие били. Но года через три, когда парню исполнилось шестнадцать, на него стали смотреть не только как на тварь с голубой кровью. Худой, с красивыми правильными чертами лица, следящий за собой даже в условиях детдомовского беспорядка, одетый в обтягивающую или чересчур мешковатую, отчего постоянно спадавшую, одежду (поскольку нужного размера никогда не находилось), он стал ловить недвусмысленные взгляды старшегруппников и одногруппников. Поначалу он старался списать это всё на глупые шутки и издевательства, пока всё не прояснилось в одну далеко не прекрасную ночь. Один из старшегруппников, имени которого сейчас никто и не вспомнит, затащил Фреда в туалет. Поначалу рыжий парень подумал, что его снова хотят использовать вместо груши, и, осознавая, что со здоровенным амбалом он не совладает при всём желании, постарался принять более менее защитную позу, и отключить эмоции и чувства, чему он прекрасно обучился в этом «доме». Намерения амбала прояснились, когда вместо того, чтобы бить аристократа, он стал его раздевать. Безэмоциональная маска спала в один момент. Фред и сам не ожидал от себя такой истерики, но он прекрасно помнил, что в тот момент расплакался, словно двенадцатилетняя девчонка. Единственным плюсом было разве что-то, что старшегруппник решил сильно не мучить парня (да, это был сентиментальный амбал-насильник) и прихватил с собой какой-то крем. Но не растягивать парня, не пытаться доставить ему удовольствия он не стремился. Поэтому Фреду было больно и противно, причём больше противно. После этого аристократ решил, что всё же лучше начать качаться. Вот только это мало ему помогло при следующих изнасилованиях. Но если Фред поставил себе цель, то он добьётся её любыми путями, он хотел стать сильнее и отомстить своим обидчикам. Через два года, к своему выпуску из детдома, парень стал почти неузнаваем: из худого затравленного юноши он превратился в сильного и самоуверенного парня. Единственное, что осталось неизменным, так это аристократические замашки. В свой выпускной Фред смог оторваться на тех, кто его унижал. И этот вкус мести был слишком сладок.       К его сожалению, одно из избиений заметили полицейские и задержали хулигана. Но до отделения так и не довели, поскольку поступил срочный и тревожный вызов, в которой говорилось, что отряд должен задержать злобную банду, называющую себя «яицеголовыми» и двигавшуюся в их сторону. Заинтересованный и брошенный всеми, парень решил посмотреть, что же это за банда. Когда он вышел, преступники уже сбегали. Но одного, который был непохож на всех своей маскировкой, полицейские всё же зажали в угол. Подстрекаемый азартом, парень взял лежащий со зданием камень, который раньше был частью кирпича, и ловко метнул его в голову одного из полицейских, отчего тот повалился на землю, видимо, потеряв сознание (правда, как потом выяснилось, больше от испуга). Странный преступник не растерялся и, пока ошарашенные стражи порядка смотрели на Фреда, выхватил у одного пистолет. Семь выстрелов, и блюстители порядка лежат, корчась от боли на асфальте, а одетый во всё чёрное мужчина, взяв парня под руку, побежал с ним куда подальше. И, возможно, им бы удалось благополучно сбежать, если бы не один упрямый коп, который решил всё же выстрелить в двух сбежавших преступников. Он попал. Попал в нос Фреда. Прозвучал противный хруст ломающейся кости, затем громкий крик парня. Он остановился, осторожно потянулся к носу, но так и не дотронулся без этого поняв, что кость безвозвратно сломана, и весь нос держится лишь на коже, которая не обтягивала кость. Прерывисто дыша ртом, парень собрал все имевшиеся силы, чтобы не впасть в истерику и не упасть в обморок. — Пошли, наш самолёт уже рядом, — позвал его шелестящий голос, и чёрное расплывчатое пятно потянуло его за скованные руки. Пятно не обмануло. Самолёт стоял в метрах трёхстах. Но у парня уже начинала кружиться голова от потери крови и от страха, поэтому он мало что соображал. Он помнил, как сел в самолёт, тот взлетел, и парень уснул (или, вернее, отключился).       Очнулся он на столе хирурга, который с восторгом смотрел на проделанную работу. — Я же говорил, что подойдёт, — раздался над его головой грубоватый бас с простоватым деревенским акцентом. — Мы своё дело знаем, док. Да и ради сына Кока можно было постараться. Я же этого мальца с пелёнок знаю. У его отца на фирме работал, пока этот жулик не уволил, да я в ВАОН не подался. О, ты уже очнулся, пацан? Фред слегка кивнул головой и попробовал подняться. Голова немного кружилась, но в целом всё было нормально. Руки, ноги шевелились, глаза видели, рот, нос дышали… Стоп! Нос дышал? Аристократ ломанулся к столу, где была блестящая миска с использованными инструментами. Вывалив их на стол, он взглянул на себя. Вместо носа стоял металлический протез. Но какой искусный! Он почти полностью повторял форму его носа. Которого больше не было. — Добро пожаловать в ВАОН, Стальной клюв, — произнёс тот самый шелестящий голос сзади. Фред обернулся и увидел мужчину в чёрной одежде и маске грифа. Он вызвал у парня смешанные чувства: страх и облегчение, гордость и отвращение. — Мне не нравиться эта кличка, — нахально заявил аристократ. — Зато она нравиться мне, — рот под маской оскалился в ухмылке. Мужчина подошёл вплотную к Фреду и, притянув его к себе, поцеловал. Требовательно и жадно. Не ожидавший такого, парень даже не стал сопротивляться от шока. Поцелуй, правда, вышел короткий и скомканный, но, похоже, мужчина остался доволен. — У тебя есть два выхода: либо ты поступаешь на службу в ВАОН и становишься одним из моих подчинённых-яицеголовых, либо я убиваю тебя. — Неплохой выбор, — криво ухмыльнулся Кок, понимая, что умирать он совсем не хочет. — Значит, яицеголовым? — Да, — довольно улыбнулся гриф. — Кстати, как твоё имя? — Стальной клюв, — после недолгого раздумья ответил Фред, которому совсем не хотелось, чтобы его имя кто-то ещё знал. — Отлично, — улыбка стала ещё шире. — Из тебя выйдет толк. Приходи в себя пока, а через полчаса я жду тебя в своём кабинете… будем тебе форму подбирать. И, гаденько усмехнувшись, мужчина ушёл. — Где у вас туалет? — был первый вопрос у парня. Ему вкратце объяснили, и он пошёл на поиски, которые долго не продлились. Новоиспечённый Стальной клюв сел на подоконник и закрыл лицо руками. Не помогло. Всё то же липкое и противное чувство. От злости на себя, Фред принялся бить всё, что попадалось под руку, иногда поскуливая при этом. — Эй, парень, полегче, — окрикнул его механик, делавший протез. — Поверь, у тебя ещё не самая хреновая участь. — Да я лучше бы, как Вы, механиком был, чем это, — безысходно ответил Кок. — Не смог бы ты, — покачал головой мужчина. — Даже возмужав и подкачавшись, ты не перестал быть грёбанным аристократом. Поверь, если бы этот козёл Рашмор не вмешался в жизнь твоей семьи, тебя бы ждала почти та же участь, разве что ты бы трахался с девушками, и то не факт. Поэтому, если хочешь отомстить этой твари, лучше подлизывайся к начальству. Станешь главой, сможешь ему нехило так нагадить. А я на это полюбуюсь, если доживу, конечно. — Спасибо, — грустно ответил Фред на эту триаду. Но тут ему голову пришла одна важная мысль: — А мой нос правда из стали? — взволнованно спросил он. — Нет, конечно, — рассмеялся мужчина. — Но я рад, что ты спросил. Может, я поторопился со своей оценкой, и из тебя вышел бы толк. Это титан с никелем. Успокоился? Кстати, ты можешь этим носом неплохо так по лбу дать. Фред рассмеялся. Сейчас, когда он был весь, словно на иголках, это казалось действительно смешно. — Ладно, иди давай. А то шеф у нас пунктуальный, ещё беситься начнёт, а тебе это не нужно.       Кабинет был самым обычным: стол, два стула, шкафы и небольшой диван. Ощущения от всего были ещё хуже, чем в первый раз. Особенно противно было то, что Клюв не сопротивлялся. Ведь это всё, вроде, по общему согласию было. Вроде. Больно больше не было (опять-таки благодаря смазке), но было настолько противно, что даже немного тошнило. И эти ужасно холодные руки, и холодная кожа чёрного дивана, и звериная улыбка под маской грифа. Всё было настолько паршиво, что и не хочешь, а запомнишь.       Всё вышло, как и предсказывал механик. Буквально за два года Стальной клюв поднялся и сам стал главой яицеголовых. За двенадцать лет хитрость и коварство стали его вторыми (а, точнее, третьими) именами, а проигрыши зачастую прощали за великолепный театр одного актёра, который клялся и божился, что это всё было в последний раз, и за отменный секс, конечно. И никто ни в ВАОН, ни за её пределами не догадывался, как Стальной клюв ненавидел свою работу. Но понимание того, что уйдя, он станет мёртвым Стальным клювом, держало его на этой работе, как ничто другое. Ведь он уже отомстил Рашмору (ограбил, отнял компанию и закрыл в дурдоме), поэтому больше целей у него не было.       Кок стоял на крыше небоскрёба и смотрел на Сен-Канар, где и располагалось главное убежище ВАОН. Ветер трепал его идеально уложенные волосы и дорогой пиджак. — Мистер Стальной клюв? — вопрос, прозвучавший со спины, не заставил его испуганно обернуться, или истерично начать махать пистолетом, который Фред всегда носил с собой, но применял крайне редко. — Да, это я, — он медленно развернулся и кивнул головой. — Чем могу помочь? — Скорее я Вам могу помочь, — нагло заявил мужчина. — Насколько мне известно, Вам не нравиться Ваша работа, Ваше, хм… гомосексуальное начальство и недальновидных подчинённых. Мы хотим предложить Вам новую работу. — Вы что, из кадрового агентства? — Не совсем. — И в чём же заключается Ваша работа? — Вы должны будете на публике бороться с демонами вместе с ещё семерыми преступниками, которых мы освободили под нашу ответственность. Вас ещё никто не посадил, поэтому мы предупреждаем Вас обо всём, чтобы Вы смогли принять верное для Вас решение. — А если я откажусь? — Мы оставим Вас в покое. Если это можно назвать покоем. Но если согласитесь, то для всех здесь Вы будете официально мертвы. Предложение было, на самом деле, не самое плохое, учитывая, что Стальной клюв и сам хотел уйти из ВАОН. Но бороться с демонами на публике звучало смешно. Впрочем… — А если я захочу уйти? — Вообще это не предусматривалось, но, поскольку Вас ещё никто не поймал, мы Вас попросту отпустим. Даже документы новые сделаем, если захотите. Мужчина задумчиво смотрел на собеседника, скрестив руки на груди. В целом, терять ему было нечего, кроме, разве что, жизни. — Я согласен, — наконец отозвался Стальной клюв. — Отлично, тогда, прошу за мной, — и собеседник указал на чёрную дыру позади себя. — После Вас, — улыбнулся Клюв, с недоверием косясь на дыру. — У нас нет на это времени, мистер Клюв, — сурово ответил мужчина и, взяв собеседника за предплечье, вошёл в портал. Последнее, что услышал Фред, был звук мощного взрыва.       Гантлос внимательно изучал странную пару. Особенно мужчину с металлическим носом, который своими кроваво-красными волосами и небольшой стильной бородкой напоминал ему Огрона. Ещё бы вместо модного чёрного костюма кожаную чернокруговскую форму на него надеть, волосы удлинить, сделать нормальный нос… В общем, чем-то этот парень всё же походил на Огрона. А вот второй, который был настолько высоким, что едва не задевал потолки, не вязался у мага ни с кем…