— И куда мы теперь? — спросила Лена, когда они миновали ворота Иерархов и перешли внушительный каменный мост.
— Сначала полечим твою ногу, потом я предлагаю искупаться после странствий по канализации, а затем мы подыщем место, где сможем заночевать.
Лену данный план действий вполне устроил. Они нашли подходящее место на берегу реки, затем Лена уселась на расстеленную куртку Геральта, а ведьмак принялся осматривать ее ногу.
— Ну что там? — девушка вытянула шею, чтобы лучше видеть.
— Немного опухла, но в целом ничего страшного.
— То есть ампутировать не придется? — натянуто пошутила Лена.
— Это была всего лишь крыса, а не василиск. Так что еще немного терпения — и все будет в порядке. Сейчас будет больно, — предупредил ведьмак.
Лена сдержалась, хотя вскрикнуть очень хотелось.
«Еще подумает, что я какая-нибудь вовсе никчемная неженка, и будет припоминать мне это потом при каждом удобном случае», — подумала Лена, прикусывая губу, поскольку от манипуляций Геральта ее рана запульсировала резкой пронзительной болью.
— Ну, все-все, — успокоил ее ведьмак. — Скоро полегчает.
— А что ты сделал?
— Почистил ранки, чтобы там дрянь всякая не скапливалась. Сейчас кровь пройдет, положу лекарство, замотаю ногу — через день-два будет как новая. Немного пощиплет!
— Ой-й-й! — зашипела, не удержавшись Лена. — Ты же сказал, что уже все.
— Теперь точно все.
— А как я с забинтованной ногой смогу помыться? А мне обязательно надо в воду, потому что эта канализационная вонь кажется во все поры мне въелась. И волосы ею пропитались. И одежда.
— То есть, ты еще и постирушки хочешь устроить?
— А тебе не терпится поскорее от меня отделаться?
— Я вовсе не поэтому… Почему вы, женщины, всегда додумываете за нас и переворачиваете все наши слова так, что смысл меняется на прямо противоположный?
— Это, я так понимаю, был риторический вопрос.
— Ладно, сделаем так: сейчас я быстренько искупаюсь, а потом мы пойдем прямиком в «Семь котов», я попрошу приготовить для тебя бадью с водой, где ты можешь отмокать, сколько тебе вздумается, а также заняться стиркой и сушкой белья — и все это без риска простудиться.
На этот раз Лена возражать не стала. Геральт пошел купаться, а она осталась сидеть на его куртке.
В ожидании ведьмака Лена устроилась поудобнее, уселась курчиком, обняла руками согнутые в коленках ноги, чтобы было теплее, и стала смотреть на красивый закат погожего августовского дня. Она бездумно и беспечно любовалась легкими перистыми облаками, которые заходящее солнце окрашивало в розовый цвет, щурилась, глядя сквозь ресницы, на рыжий диск, который медленно, но неумолимо прятался за черный лес. Вокруг было тихо, только кое-где в деревне лаяли собаки, да в лугах начал свою ночную песнь дружный хор неспящих цикад. По полям и низинам уже плыл густой белый туман. Пахло землей и мокрой травой. От реки потянуло холодом. Лена попробовала подобрать поудобнее начинающую зябнуть ногу, успокоившаяся было рана снова заныла тупой нудной болью.
Позади за высокими стенами остался шумный, суетный Новиград, роскошный и грязный, с богатыми особняками, рынками, лавками, складами, площадями, тавернами, борделями, часовнями Вечного Огня; пахнущий цветами и духами, воняющий рыбой и нечистотами; никогда не спящий город торговцев и воров, шлюх и жрецов, нищих и вельмож; город, в котором так легко потеряться, заблудиться, пропасть без следа. Новиград казался Лене чужим и опасным, но гораздо страшнее ей виделся разоренный войной Велен с его лесами и топями, населенными жуткими и злобными существами.
Где-то на севере жили своей жизнью богатые, сытые и мирные Ковир и Повисс, а на юге таинственные и загадочные Офир и Зеррикания манили искателей приключений легендами о чудесах, невиданных зверях и несметных сокровищах. Среди холодных северных морей были разбросаны продуваемые всеми ветрами скалистые острова Скеллиге. Там жили суровые воины, что ходили в набеги на драккарах — кораблях со звериными головами на носу. В Вызиме в резиденции ныне покойного короля Фольтеста восседал император Нильфгаарда Эмгыр вар Эмрейс, по мановению руки которого бессчетные легионы одетых в черное солдат шли завоевывать новые земли во славу Великого Солнца. Нильфгаардская империя уже поглотила Лирию, Аэдирн, Темерию и готовилась к броску на Реданию и Каэдвен, которых без стратегического гения Радовида ожидала такая же судьба, как и их соседей. Наверное пройдет совсем немного времени и о том, что когда-то на карте мира существовали такие страны, будут помнить лишь ортодоксы вроде Вернона Роше, который продолжал сражаться, уже ни во что не веря и ни на что не надеясь, но, несмотря на это, упорно не желал признавать своего поражения в давно проигранной войне.
Лена думала об этом и о многом другом, постоянно возвращаясь к одной и той же мысли, каждый раз натыкаясь на нее, как на тот злосчастный путеводный камень у Макдоналдса: этот игровой мир теперь был для нее самым что ни на есть живым и настоящим, но пока все равно оставался чужим. А ей нужно было как-то привыкать к нему, потому что по всему выходило, что дорога домой отныне для нее была заказана, и это значило, что никакого другого мира у нее теперь нет.
Ее родные, ее друзья, все, что она любила и чем жила осталось где-то далеко, затерялось среди миров и времен. А что ей делать здесь? Пожалуй, единственным звеном, связывающим Лену с ее миром был тот самый таинственный ОʼДим. Да только где его здесь найдешь? Он странствует между мирами, ходит своими тайными тропами, которые недоступны людям, и исполняет глупые желания глупых девчонок. Таких, как Маша. Или она сама. Хотя при чем тут она? У нее и желаний-то никаких не было, но все равно она попала сюда прицепом за Машкой. И ее тут же с ходу угораздило вклиниться между Геральтом и его любовницами. И выходило, что для двух могущественных чародеек она сразу стала врагом № 1, а для Геральта… Лена объективно оценивала свои шансы: надежда стать для него чем-то большим, нежели случайной любовницей, была явно призрачна. А это значило, что рано или поздно он оставит ее (Лене не хотелось даже мысленно употреблять слово «бросит»), и ей придется справляться самой. А как? Господи, как?
— Вот это ты, что называется, попала, — сказала сама себе Лена.
— Сама с собой болтаешь? — спросил Геральт, присаживаясь рядом. — И как, все вопросы обсудили?
— Нет, самые животрепещущие для тебя оставили.
— Это какие? — поинтересовался он, начиная обуваться.
— Геральт, что мне теперь делать? — прямо спросила она, отбросив все уловки, политесы и заготовленные подходы. — Вот Машке нужен был Йорвет, она сюда и попала, ищет его теперь наверное. А мне этот эльфяра нафиг не сдался. И вообще, я сюда не собиралась, у меня случайно все вышло. А домой мне теперь наверное не вернуться. Ну, и куда я теперь?
— Пока со мной.
— А потом? Ты же не будешь таскать меня за собой вечно. Да я и сама знаю, что мне рядом с тобой не место, — Лена не сдержалась и против своего желания все-таки хлюпнула носом. — Блин! Вот что за хрень у меня вечно выходит!
— Не плачь, я что-нибудь придумаю, — Геральт приобнял расклеившуюся Лену за плечи. — Что бы там обо мне ни говорили, я не брошу беспомощную девушку на произвол судьбы.
— Кодекс не позволяет, да?
— Можно и так сказать. Тем более, в том, что мы с тобой оказались в этой… ситуации, есть и моя вина.
— И что ты придумаешь? У тебя идеи-то какие-нибудь есть?
— Есть. Но утро вечера мудренее. Предлагаю двигать в «Семь котов», если не хочешь испытать все прелести ночевки под открытым небом.
Лена молча кивнула, соглашаясь с доводами ведьмака.
***
— Куплю колыбельку, найму красавчика на свадьбу подружки, меняю дырявый горшок на бричку, — Геральт вдумчиво изучал доску объявлений возле «Семи котов» в надежде найти что-нибудь полезное в плане грядущего пополнения ведьмачьего бюджета. — Кто пишет эти объявления?
В этот момент к доске подошел мужчина вида явно не кметского (Лена подумала, что ей он напоминает то ли запорожского казака, то ли гайдука). Он достал из кармана кусок пергамента — очередное объявление и прибил его к доске. Геральт быстро пробежался глазами по тексту.
— Ведьмака ищете? — спросил он у уже собравшегося уходить мужика.
— Кого-нибудь, кто убьет чудовище. Ведьмак тоже подойдет.
— А что за чудовище? — полюбопытствовал Геральт.
— Большое. Злое. Гадкое. В каналах оно, — пояснил мужик.
От одного только упоминания о каналах Лена скривилась и тут же вспомнила про обещанную Геральтом бадью с водой.
— Если тебе интересно, иди в имение Гарин. Спроси Ольгерда фон Эверека. Это он дал объявление, — с этими словами мужик пошел прочь.
— Геральт, мы же не пойдем в этот Гарин прямо сейчас? — с ужасом спросила Лена, хотя на самом деле ей стало дико интересно. Эта часть игры была для нее в новинку, так как она видела только анонс аддона, но поиграть в него не успела именно по причине отбытия в мир ведьмака.
— Во-первых, я иду туда один. Во-вторых, я иду туда не сегодня. Потому что сейчас я, так же как и ты, хочу отдохнуть, поесть и выспаться.
— Тогда идем в эту харчевню имени семи котов?
Последняя часть намерений Геральта Лену вдохновила, первая, которая касалась категоричного решения не брать ее с собой к Ольгерду — наоборот, несколько разочаровала. Впрочем, Лена подумала, что утро вечера традиционно мудренее, и возможно завтра ей удастся придумать что-нибудь, что заставит Геральта изменить свое мнение о необходимости ее отсутствия рядом с ним в имении Гарин.
Однако стоило Лене войти вслед за Геральтом в корчму, как все мысли об Ольгерде и не пройденном аддоне вылетели у нее из головы, потому что первый, кого она увидела в Семи котах, был не кто иной как Йорвет, собственной эльфячьей одноглазой персоной. Бывший скояʼтаэль как ни в чем не бывало восседал за ближайшим к Лене и Геральту столом и уплетал за обе щеки какое-то мясное блюдо местного изготовления, запивая все это дело вином. И все бы ничего, но напротив эльфа за тем же столом сидел и попивал пиво, коротая время в приятной беседе с эльфом, блестя лысиной и посверкивая моноклем, бывший глава Темерской разведки Талер.
***
— Какие люди! — возрадовался Талер при виде ведьмака. — Геральт, иди к нам, садись! — радушно пригласил он ведьмака за свой стол.
Лицо Йорвета осталось непроницаемо. Если он и был рад видеть ведьмака (с которым, как помнила Лена, они к концу второй игры расстались практически друзьями), то вида не подал.
«Начинается дурдом, — подумала Лена. — Сейчас этот эльфяра снова начнет выпендриваться, корчить многозначительные рожи и красноречиво молчать, разыгрывая из себя обиженную целку и кровожадно-беспощадного злого разбойника в одном флаконе. И поди знай, что у него при этом на уме».
— Я, если вы еще не заметили, не один, — Геральт выдвинул вперед себя Лену, которая уже привычно затаилась за его спиной, чувствуя там себя наиболее комфортно в любой ситуации.
— О, мазель…
— Лена, — представилась девушка, намеренно игнорируя хмурого эльфяру и лучезарно улыбаясь милашке Талеру.
Конечно, она прекрасно знала, что «няшность» лысого любителя моноклей — чистой воды профанация, но ей было на это наплевать, потому как вряд ли Геральту, а значит и ей стоило сейчас опасаться Талера.
— Йорвет, ну и что ты сидишь, как аршин проглотив? — обратился к эльфу шпион. — Сам же весь вечер бубнил мне, что хорошо бы найти Геральта. Так вот он Геральт, пришел к нам сам, как по заказу. И что? Сидишь с перекошенной рожей и даже поздороваться со старым другом не хочешь.
— Здравствуй, Геральт, — Йорвет все-таки внял уговорам Талера и поприветствовал ведьмака.
«Будто одолжение сделал, — злобно подумала Лена. — И почему этим чертовым эльфам нужно обязательно все усложнять?»
— Зачем вам нужно было меня искать? — спросил Геральт, обойдя вниманием вопрос о том, что общего может быть у темерского шпиона с бывшим партизаном, то есть в недалеком прошлом у непримиримых врагов.
Йорвет недовольно покосился своим единственным глазом на Лену.
— Что? — не выдержала та. — Если я мешаю вашим тайнам мадридского двора, то сама встану и уйду! Мне ваши секреты нахрен не усрались! Только скажите это нормальным челове… Озвучьте, короче, потому что мысли читать я не умею.
— Ого! Розанчик-то твой с норовом, — ухмыльнулся Талер.
— Мою девушку зовут Лена, — с нажимом сказал ведьмак. — И характер у нее нормальный. Просто у Йорвета имеется особый талант: он даже самого кроткого человека способен довести до белого каления своим высокомерием.
— Ничего личного. Просто почему-то стоит только появиться Геральту, за ним обязательно тянется какая-нибудь юбка.
— А-а, недотрах, сука, дело такое. Жесткое, — с пониманием покивал Талер, сочувственно глядя на сердитого эльфа. — От таких делов, знаешь, взбесишься. Особенно когда раз за разом видишь своего приятеля с хорошенькой девчонкой.
— Талер, заткнись, — рявкнул Йорвет.
— А я, может, вовсе и не про тебя. Я вообще-то про себя говорю, — Талер не обратил никакого внимания на горящий яростью глаз эльфа. — А, Геральт, ты же помнишь, как меня Шани из-за тебя бортанула?
— Талер, послушай Йорвета и заткнись, — посоветовал Геральт. — А еще лучше объясни мне все-таки, зачем вы с Йорветом собирались меня искать?
— Э-э, тут ёптить такой замес, что без бутылки, сука, его хуй размесишь, — начал Талер.
— Роше, — оборвал красноречивого матершинника Йорвет.
— Роше? Я думал, у тебя только от этого буквосочетания родимчик приключается, — удивился Геральт.
— Так и есть, — мерзко захихикал Талер. — Но только королева Саския сказала своему верному паладину: ты, сука, хоть наизнанку мне раком через плечо вывернись, но, сто хуев те в рот и четыре моржовых якоря в жопу…
— Что, вот прямо так и сказала? — удивилась Лена.
— Ну-у, может, не совсем так, — пожал плечами Талер.
— Ага, слово «ты» здесь явно лишнее, — заметил Геральт. — Наверняка она его опустила.
— Саския велела мне найти Роше и договориться с ним, — зло прошипел Йорвет.
— Я так понимаю даже проблема с хуями и якорями не кажется столь страшной в сравнении с необходимостью договариваться со злейшим врагом, — сообразил Геральт.
— Но королевам не отказывают, — ехидненько заметил Талер. — А для нашего непримиримого борца за счастье эльфийское нет ничего страшнее измены своим принципам. Точнее, почти ничего. Хуже этого — только не оправдать доверия своей королевы.
— Да, — поник головой Йорвет. — Все так и есть. Я прямо уж не знаю, что и делать. Мне даже кошмары сниться стали на нервной почве.
— Он мне вчера рассказал, — доверительно поведал ведьмаку и Лене Талер даже без своего обычного ехидства и ерничанья. — Напились мы в зюзю, ну и… Короче, вы поняли. Так я вам скажу, сны эти его — ох, и стра-ашно. Я бы помер наверное, если б мне такое снилось.
— А что тебе снится-то? — спросил эльфа Геральт.
— Крейсер Аврора? — не выдержала и съехидничала все-таки Лена. Уж больно ей хотелось отомстить спесивому эльфу за первые минуты знакомства.
— Что? — переспросили дуэтом Талер и Геральт.
— Нет, не крейсер, — расстроенный Йорвет даже не понял, что это была шутка. И Лене тут же стало стыдно за свое поведение и за хоть и безобидное, но издевательство над несчастным эльфом. — Не крейсер и не Аврора, а такая хрень, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести.
◄Первый сон Веры Павловны Первый кошмар Йорвета►
Йорвету снилось, будто он сидит на дереве. Забрался же он туда, чтобы спастись от толпы ошалелых девиц разного роста, возраста, весовой категории, масти и окраса.
Беда нагрянула нежданно и буквально ниоткуда. Он, Элеас и еще четверо эльфов патрулировали район сгоревшей психушки, как вдруг над ними разверзлись небеса, выплюнув на поляну какой-то бесформенный верещащий и брыкающийся многочисленными конечностями ком. Прямо на глазах ошеломленных сим чудом эльфов ком распался на составляющие, коими оказались… да-да именно те самые девицы, которые митинговали сейчас под деревом, на котором укрывался Йорвет.
Там же на поляне, едва обретя возможность самостоятельно двигаться, девицы слаженным хором в двадцать глоток издали боевой клич и рванули навстречу замершим от изумления эльфам. При виде этой несущейся прямо на них и истошно орущей орды, эльфы вышли из оцепенения, и тут в их ушах звуки клича сформировались в понятное и легко узнаваемое имя.
— Йорвет! Йорвет!!! — вопили девицы.
Элеас и остальные четверо бойцов быстро сообразили, что их спасение состоит в том, чтобы как можно скорее отделиться от командира. В результате они пронаблюдали, куда драпанул Йорвет, и дружно рванули в другую сторону. Конечно, старый лис Йорвет, как самый опытный из своего отряда, быстрее всех оправился от неожиданности и понял, что в этом бою поможет лишь тактика изматывания противника бегством, так как при ближайшем детальном рассмотрении особо спортивным телосложением большинство воительниц не отличалось. Ох, как он ошибался. Йорвет хоть и с опозданием, но все равно быстро сообразил, что недооценил соперника. Девицы с лихвой компенсировали прорехи в физической подготовке высоким боевым духом и упорством в достижении цели.
Йорвет домчался до лощины, в которой находилось его секретное убежище. Дальше бежать было некуда. И тогда эльф принял единственно стратегически верное решение: он выбрал достаточно толстое дерево с гладким стволом (так что забраться на него без специальной подготовки упрямым девицам не помогли бы даже их морально-волевые качества) и проворно начал карабкаться вверх.
Сначала Йорвет с глумливой улыбочкой лишь издевался над тщетными попытками некоторых девиц осилить подъем по гладкому и неохватному стволу. Но после того, как попытки не увенчались успехом, а девицы вместо того, чтобы уйти ни с чем, сгрудились в кучу и начали о чем-то совещаться, Йорвет с тревогой понял, что они далеко не так глупы, как показалось ему вначале. Они явно сообразили, что надо менять тактику. Несколько девиц умчались в неизвестном направления, а когда вернулись, Йорвет увидел плоды их стратегической мысли: девицы волокли двуручную пилу.
Эльф запаниковал и на всякий случай полез выше.
— Когда вернусь, Элеасу и этим четверым всыплю каждому по двадцать плетей за предательство своего командира. И всем по пять нарядов вне очереди. Лопаты в зубы — и пойдут у меня выгребные ямы углублять, — бормотал он.
В этот момент пила жалобно тенькнула так, будто на лютне лопнула струна, и застряла в едва-едва надпиленном толстом стволе. На счастье Йорвета, девицы не были сильны в умении валить лес.
— Пожалуй, по двадцать плетей — много, — приободрился и немного подобрел Йорвет. — У меня и так не бойцы, а инвалидная команда. По десять для острастки и укрепления дисциплины — и хватит с них. Но выгребные ямы чистить я их все равно заставлю, чтобы заучили наизусть, что жизнь командира — это самое ценное, что есть в отряде.
Он с опаской посмотрел вниз, в надежде, что осаждающие его древесную крепость девицы все-таки поняли тщетность своих попыток добраться до самого
сексуального злого эльфа Ведьмиленда и ушли. Ан не тут-то было. Они продолжали стоять внизу и, задрав головы, высматривали в листве его. В их глазах горел огонь страсти, алчности и безумия.
— Не-ет, все-таки десять плетей за предательство мало. Двадцать! И ни ударом меньше. Распоряжусь, когда вернусь. Если вернусь, — с внезапно подступившей тоской подумал Йорвет.
От полного погружения в депрессию его спас верный главоглаз, привлеченный гвалтом и топотом множества ног. Он выполз на поляну в надежде поживиться и, увидев много вкусного, сразу ринулся в атаку. Однако девицы не растерялись. Исторгнув из своих луженых глоток очередной воинственный клич, они всем скопом кинулись в бой. Йорвет приуныл, так как шансы главоглаза против такой боевитой и целеустремленной команды были невысоки. Эльф не ошибся. Понеся некоторые потери в живой силе, девицы все-таки ухайдокали прожорливого инсектоида.
— Похороню с почестями, — пробормотал Йорвет, скорбя об утрате такого ценного сторожа. — Надгробие поставлю. И напишу: «Пал смертью храбрых в неравной битве». Да, так и сделаю. Если только мне будет суждено когда-либо слезть с этого дерева.
А все-таки интересно, откуда они взялись? Наверное, это происки Роше. Точно! Это они с Фольтестом разрабатывают какое-нибудь секретное оружие. А это скорее всего опытная партия проходит полевые испытания. На нас тренируются. Чертов ублюдок Роше! Узнаю его почерк. Наверняка это их «ответ Нильфам». Еще бы, сотня-другая таких оглашенных девиц сомнет черных со всей их конницей и всей их ратью и даже не заметит, что у них на дороге что-то стояло. Наверное, это какая-то магия. О! А вот, кажется, их идейный вдохновитель.
На поляне действительно появился чародей. В том, что прибежавший сюда человек и впрямь принадлежал к мажьей братии, Йорвет не сомневался ни секунды, потому что мужик выглядел как маг, был одет как маг, у него был мажий посох и вообще… он действительно был маг. Правда, повел этот маг себя сразу как-то странно: почему-то начал скакать вокруг почившего главоглаза, причитать, охать и громко горевать о его безвременной кончине.
— Варвары! — громогласно возопил он вдруг, вперив полный ненависти и праведного гнева взгляд в толпу девиц, которые с интересом наблюдали за его ритуальными плясками вокруг туши инсектоида. — Вы истребили уникальный экземпляр
Членисторылиус ракообразус. Он проживал на территории Флотзамского лесного массива целых тридцать лет и три года. А вы уничтожили его за одну минуту. Да чтобы вырастить еще одного такого же уйдет… — чародей стал загибать пальцы, зашевелил губами, что-то подсчитывая. — Да! Еще ровно тридцать лет и три года! И ни минутой меньше!
— Ты кто еще такой? — из толпы девиц вышла одна гренадерского роста и внушительной комплекции. По сравнению с ней чародей показался Йорвету хлипким и плюгавеньким (впрочем, положа руку на сердце, он был таковым и не в сравнении, а просто сам по себе).
— Я — Доррегарай. Я ратую и борюсь за сохранение исчезающих видов, которые варварски истребляются такими идиотками и невеждами, как вы.
Неизвестно, что еще хотел сказать чародей Доррегарай, потому что девицы обиделись на идиоток и возбудились.
— Девки, ату его! — скомандовала гренадерша.
Толпа издала уже знакомый Йорвету боевой клич и ринулась в атаку на чародея.
Тот тоненько взвизгнул, почти наугад отмахнул в сторону девиц своим посохом, наспех скастовал какое-то заклинание и кинулся наутек.
Первый жест отчаяния Доррегарая, как ни странно, принес очень хорошие плоды: белое пламя, сорвавшееся с навершия посоха, испепелило первые ряды воинства бешеных девиц, и так уже несколько поредевшего после эпической битвы с главоглазом. Однако порадоваться успехам чародея Йорвет не успел, так как услышал треск ломающегося ствола, в который чертов Доррегарай видимо попал своим заклинанием.
— Йорвет! — взвыли девицы, мигом забыв об удирающем чародее и переключившись на эльфа. — Ловите его!
Йорвет отчаянно цеплялся за толстые сучья стремительно падающего дерева, понимая, что это конец… И проснулся.
