Сказ о том, как тяжела попаданская доля

Когда Лена проснулась, Геральта рядом с ней уже не было. В душу девушки закралось тревожное недоброе предчувствие. Она-то знала, что ведьмак любитель таких штучек: сбежать втихаря от надоевшей любовницы. Прецедентов была масса (причем, по слухам, чаще всего этот трюк ведьмак проделывал с самой великой и ужасной Йеннифэр из Венгерберга). Правда, при этом он обязательно оставлял цветочки или хотя бы записку. Лена осмотрелась, но ничего похожего не увидела. Зато услышала за ширмой какой-то подозрительный плеск. Она выбралась из кровати и заглянула за ширму. Лена все-таки надеялась увидеть там Геральта, но за столом сидел, допивал водичку из графинчика и довольно щурился на белый свет Йорвет. — А где Геральт? — тут же спросила Лена. — Отправился с утра в какую-то усадьбу к какому-то дворянчику, который давал заказ на монстра в каналах. Велел передать тебе, чтобы без него никуда. Под нашу с Талером ответственность. Поняла? — Ага, — радостно кивнула Лена. Йорвет со странной смесью снисхождения и сочувствия посмотрел на разом посветлевшую рожицу девушки, но ничего не сказал. У Лены же после этого известия сразу отлегло от сердца. Геральт ее все-таки не бросил. Это был несомненный огромнющий плюс. Правда, он не взял ее с собой к Ольгерду, как и грозился. Улизнул утром на дело, пока она спала — и был таков. В этом был хоть маленький, но минус. Впрочем, большущий позитив явно перевесил досадный мелкий негатив, и Лена, получив ответ на свой главный животрепещущий вопрос, решила перейти к менее значимым. — А что это ты всю мою воду выпил? — строго спросила она. — Потому что мне хреново после вчерашнего. Вот, отпиваюсь. Может, хоть немного отчуняю. — И как? — Помогает. — Вот так, значит. А я думала, что ты ненавидишь dhoine. — Раньше ненавидел. Теперь просто недолюбливаю. А к чему ты ведешь? — Ну как же, я — dhoine, стакан — мой, графин — мой. А ты пьешь. Не противно? — Знаешь, может, я и ортодоксален в своей нелюбви к людям, но не до кретинизма. — А некоторые говорят, что им противен даже наш запах. — Эстеты хреновы! — фыркнул эльф. — Впрочем, не знаю, может кому и противен. Я-то не принюхивался. А трупаки воняют одинаково вне зависимости от того, какой расы они были при жизни. Как выяснилось недавно, паленое мясо — тоже. А наша сиятельная владычица Францеска на поверку оказалась для нас хуже всякого dhoine, она так преуспела в деле истребления собственного народа, что, пожалуй, даже Раупеннеку до нее далеко. — Чародейки всегда были себе на уме и блюли только свои интересы, — сказала Лена. — Это чистая правда, — согласился Йорвет. — Но ты-то обычная девчонка. Как тебя угораздило связаться с Геральтом? — Да как-то так получилось… — замялась Лена, не зная, как бы объяснить все Йорвету покороче и попроще. — Геральт в своем репертуаре, — усмехнулся эльф. — В каком смысле? — Он жить не может без того, чтобы не посадить себе на шею какую-нибудь дамочку. Далее он страдает под ее игом, тиранией и деспотией, потом не выдерживает и сбегает, после этого мается чувством вины, затем тоскует и наконец снова находит очередную докуку на свою шею — и так по кругу. — Такое чувство, что ты его недолюбливаешь, — обиделась за ведьмака Лена. — Не-ет, — ухмыльнулся Йорвет. — Как раз наоборот. Я отношусь к Геральту очень хорошо, поэтому я его жалею. Но моя жалость и мои доводы, так же как жалость и доводы других его друзей абсолютно не мешают ему всегда поступать по-своему. Ну, такой уж он есть, и его не переделаешь. Это не получится ни у нас — его друзей, ни у тебя, не получилось у Трисс, не выйдет и у этой его ведьмы Йеннифэр, как бы она ни надрывалась. — Она тебе не нравится? — Да кому ж она понравится, кроме этого олуха Геральта? — хмыкнул Йорвет. — Я-то сам с ней, к счастью, не знаком, но мужики мне порассказали, что это за птица. — Ну да, ну конечно, мужики-то ясно, что понарасскажут и про то, что было, а еще больше про то, чего не было, — в свою очередь усмехнулась Лена. — А вообще я думаю, что лично мне надо как-то привести себя в порядок, спуститься вниз и… — Опохмелиться! — радостно подхватил идею Лены Йорвет. — Вообще-то, я совсем не это имела в виду, — нахмурилась Лена. — Так и я не это. Я же не говорю, что надо пойти и непременно нажраться в хлам. Ты разницу между «опохмелиться» и «напиться» понимаешь? Мы же всего несколько капель! — Ну, если только немножко… Пожалуй, несколько капель не сделают из человека или эльфа идиота.

***

— А я вам говорю, черти! Ну, реально черти за мной охотятся, — доказывала Йорвету и Талеру Лена. — Зеленые? — захихикал Талер, блестя моноклем. — Да не зеленые, а обычные. Ну-у, как ты, как он, — Лена кивнула на Йорвета. — Загадай, говорит, желание, а там мы шахер-махер, кручу-верчу-запутать хочу, душу — фьють — и в мешок. — Ужасы ты какие-то рассказываешь, — покачал головой Талер. — Чертей не бывает, — авторитетно заявил Йорвет. — Это сказки. Ну, как типа про Белоснежку там с Золушкой, но токо с чертями. — Белоснежка-то как раз была, — возразила Лена. — Ее Ренфри звали. — А черта твоего как зовут? — насмешливо спросил Йорвет. — Гюнтер. Ой, — Лена закрыла рот ладошками. — А может, не надо было его поминать? Как явится сейчас. — Ага, сядет четвертым и пои его, — проворчал Талер. — А нам на троих тут только-только. Ну его, действительно, твоего черта. Давайте о другом о чем-нибудь поговорим. — Например? — спросил Йорвет. — Ну-у, баб пообсуждаем. — Лен, Талеру больше не наливай, — сказал Йорвет. — Ты в его глазах уже пол поменяла. — Тогда о политике, — ничуть не смутился Талер. — Так всю неделю с тобой пьем да ее обсуждаем, — буркнул Йорвет. — У меня уже эта политическая ситуация в печенках сидит. В смысле буквально, печени скоро кирдык. — Э-э, Йорвет, это мы с тобой почему ни до чего путного договориться не могли? Потому что ее с нами не было, — Талер указал на Лену. — Все серьезные вопросы надо соображать на троих! Стоило Йорвету заговорить о политике, и Лена вспомнила, что хотела предупредить Талера о коварстве Дийкстры. Ведь она знала, чем кончится сговор темерского и реданского шпионов. Конечно, в игре Роше и Талер с помощью вставшего на их сторону Геральта положили конец захватническим планам подлого Дийкстры, но там, как ни крути, решение за Геральта принимала сама Лена. А как поступит Геральт в местной реальности, она предвидеть не могла. К тому же, в дело могут вмешаться всякие непредвиденные случайности. К примеру, Йорвета в игре не было, а здесь он вполне себе есть, сидит за столом и строит с Талером совместные планы по обузданию Эмгыра. — Ой! Я ж вам чего сказать-то хотела, — решительно начала Лена. — Вы ж не вздумайте доверять Дийкстре! Талер, ты слышишь меня? Он вас с Роше обманет. — Да ладно! — не поверил Талер. — Да точно! — настаивала Лена. — Вы были ему нужны, чтобы помочь избавиться от Радовида, а теперь, когда короля нет, для него путь к власти свободен. С его деньгами и связями… Хотя общак он так пока и не нашел. — А она, между прочим, дело говорит, — заметил Йорвет. — Ты сам-то посуди, теперь ваши с Сиги интересы в корне не совпадают. Потому что вы под Эмгыром, а Редания — нет. И на хрена, скажи ты мне, Сиги нужна самостоятельная и свободная Темерия, если ее можно, освободив от Эмгыра, захапать себе, точно так же, как Радовид захватил Каэдвен? — Не, Йорвет, погоди, что-то больно быстро и просто вы с Сиги Эмгыра победили. Радовид был, конечно, ебаный псих, но стратегическое мышление у него, сука, работало будь здоров. А Дийкстра — не того полета птица: заговор устроить, интригу замутить, информацию добыть — это да, на это он мастер. А вот полководец из него хуевый. Ты ж понимаешь, что одним шпионажем войну не выиграть. — У него есть деньги и Новиград с его богатыми возможностями. — Только авторитета хрен да ни хрена! Радовид был королем по праву рождения, а Сиги кто? Не все согласятся под него ложиться. Я тебе говорю, Йорвет, если Дийкстра полезет во владыки всея Севера, Реданокаэдвения затрещит по швам, как это было с Темерией после смерти Фольтеста и Аэдирном после смерти Демавенда. Как бы хорошо и красиво у Сиги все ни выглядело на словах, на деле выйдет одна хуйня. — Но он-то так не думает, — вставила Лена. — В его мечтах все как раз хорошо и красиво. И поэтому он захочет избавиться от вас с Роше. — Это ты сама до этого додумалась или подсказал кто? — спросил Талер. — Геральт подсказал, — нашлась Лена. — Вы с ним о политике говорили? — удивился Талер. — Да. Представь себе. В перерывах между занятиями любовью вели беседы на разные интеллектуальные темы. — Ёптить, — Талер поскреб лысину. — А как ты думал, Талер, — подначил шпиона Йорвет. — Геральт не тебе чета. Он-то привык все с чародейками, а они до интриг, политики и власти сами не свои. — Трисс была нормальная! — не согласился Талер. — И ведьмаку она подходила куда больше, чем Шани. — Талер, сворачивай сейчас же с этой опасной темы, — предупредил темерца Йорвет. — Потому что как только звучит это имя, наша конструктивная беседа превращается в сопли, слезы и скатывается к неконтролируемой пьянке, а обсуждение политической ситуации перетекает в плач о любви всей жизни, драме всей жизни и трагедии всей жизни. В результате утром я глáза разлепить не могу и башку от подушки оторвать — так она у меня болит. Получается, что драма у тебя, а страдают от твоей неразделенной любви к Шани мои мозги и моя печень. — Ладно, не ной! — скривился Талер. — Так о чем мы там говорили?  — Лена и я тебе говорим, что Сиги нам не помощник. — Ну, допустим. И чего? — Мы пойдем другим путем, — решительно заявил Йорвет. — Надо убрать Эмгыра. А для этого нужно найти Лето. А чтобы его разыскать, надо расспросить Геральта. — А я тебе говорю, что Геральт на твоего лысого хмыря забил, положил и сверху еще наклал три кучи. У него в башке только бабы, чудища и нейтралитет. Ну, как всегда. И поэтому наш единственный выход — это сепаратный мир с нильфами на их условиях. — В гробу они видали вас и ваш мир! — Ни хрена! Чтобы расхуячить Реданию, им нужен надежный тыл. А там Роше со своими партизанами и разоренный Велен, в котором, кроме мертвяков и трупоедов никого нет. С гулей подати не соберешь, накеров в рекруты не забреешь, а с армией утопцев много не навоюешь. — Ну, допустим. И кто же будет править в вашей новоиспеченной Темерии? Ты, что ли? Как Дийкстра? — Королева Анаис. — Дочка Фольтеста? — Она. — Погоди, а ведь в Редании отныне вдовствующей королевой является Адда, старшая дочка Фольтеста. Может, они как-то сговорятся по-родственному? — Адда? Да эта пизда нестроевая, высочество то есть наше бывшее сама с собой-то не каждый день ладит. Я вам ща открою стра-ашную государственную тайну, — снизил голос до шепота Талер. При этом вид у него сделался какой-то глумливый, что совершенно не соответствовало ответственности момента. — Радовид считал, что Фольтест его с женитьбой наебал. А на самом деле так оно и было. Наш-то спихнул Радовиду свое сокровище и был таков. А тут сначала с наследниками у них не заладилось. Да и характерец у Адды оказался будь здоров. А каких чудес от бывшей стрыги-то ждать? Она со времен своего трудного детства как была, так и осталась с припиздью, да не малька, а как следует. Один ее сговор с Саламандрами в свое время чего стоил. Так что наша Аддушка была от скуки на все руки, вот и явила она муженьку и подданным свою стрыжью сучность. И тогда Радовид решил от неугодной жены избавиться. А как это сделать, чтобы не расстроить тестюшку-Фольтеста? Решил по-тихому отравить. Так и тут облом: Адде-то в наследство от стрыжьих времен достался абсолютный иммунитет ко всем известным ядам. Я вам скажу, пока Радовид с составами экспериментировал в надежде заделаться вдовцом, столько народу в Третогоре полегло — страшное дело. Вот, говорят, с тех пор он и нехорош сделался. Маниями-хуяниями всякими забредил, фобиями-херобиями, стал впадать то в депрессии, то в репрессии. А чем все это кончилось, мы с вами теперь знаем. В общем, свела таки наша Адда муженька в гроб. — Это ты к чему рассказал-то нам эту поучительную историю? — не понял Йорвет. — К тому, что бабы — зло! — Спасибо, — подала голос Лена. — Я его пытаюсь от смерти спасти, предупреждаю об опасности и заговоре за его спиной, и я же — зло. Ну, иди, целуйся со своим Сиги. Посмотришь, как он будет тебе рад. Отсыплет милостей — в двух руках не унесешь! — Вот я и говорю поэтому, что Эмгыра надо валить, — заявил Йорвет. — Сепаратный мир — вот выход! — Валить! — Мир! — Подеритесь еще, — встряла Лена. — Чем делить шкуру несоженной чародейки, подумайте: почему нельзя сначала мир, а потом — валить? Одно ж другому не мешает, если оно в таком порядке. Найдите для начала какую-нибудь точку соприкосновения. А то вы так до пришествия Белого Хлада не договоритесь. — Например, какую? — дуэтом спросили шпион и эльф. — Пошлите Дийкстру нафиг. Оба! Он ни темерцам, ни вергенцам не помощник. — Ёб ё мать! — восхитился Талер. — Прям миротворец тут у нас! Гений дипломатии. — Предлагаю за это выпить! — провозгласил Йорвет.

***

— Я ж для нее на все готов. Был, — с пьяной проникновенностью поведал Лене и Йорвету Талер. — Я — в лепешку. Луну с неба! А ей подавай только этого белобрысого мутанта. Вот где справедливость, я вас спрашиваю? Где?! — с надрывом вопросил он. — Дык и я ж об том же ж, — охотно согласился с собутыльником Йорвет. — Я ей — все, что она хочет. А она… Ничего не хочет. И тут — зовет, говорит, дело ну-у… прямо всё. Собиралась, мол, тебе сказать. С духом. Собиралась. Больше тянуть, типа, нельзя. Все, думаю, слава те яйца: дождался, оно! Обрадовался, нарядился, напидорасился… Отправился, короче, в любви признаваться Саскии. Ага! А она мне про Роше! Ну, получи ж, нильфгаардец, Бренну! А? — Твоя правда. Ты к ним со всей этой, как ее… душой, — назидательно поднял вверх палец Талер. — А они тебя токо используют, — закончил его мысль Йорвет. — А потом выкинут, как ссаную тряпку! — Во! — с этими словами мужчины чокнулись и опрокинули в себя по энному стакану водки. Как и следовало ожидать, политический консенсус, омытый обильным количеством принятого внутрь спиртного, плавно перетек таки в разговор «за жизнь», а поскольку жизнь эта что для шпиона, что для эльфа была тяжела, безрадостна и полна несбывшихся надежд и нереализованных желаний на почве невзаимной любви, беседа и водка полились рекой, как и бывает в таких случаях. В итоге что один, что другой уже не вязали лыка и упивались каждый своим личным несчастьем, ведя разговор о разных объектах своих стремлений, но в одном направлении. Лена же пока не придумала, что же ей-то сказать на тему «горькой доли», и посему пребывала в роли слушателя. Но незадачливых воздыхателей медички Шани и королевы Саскии вполне устраивал сам факт присутствия за их столом третьего, и они наливая себе, не забывали и Лену. Наконец выпитое девушкой тоже достигло своей критической массы, и она поняла, что ей пора наконец вставить свое веское слово в «темерско-вергенские страдания». — Коне-ечно! — с обидой заявила она. При этом в ее голове пронеслось как-то сразу много скорбных мыслей, но внятно изложить их было почему-то затруднительно. И в стройную теорию они оформляться категорически не желали, да и язык как-то не особо слушался. — Жизнь-то вон какая сука, — выдавила, наконец, из себя Лена. — Думаешь, что хорошо, а тебе — хрен по всей морде! — Ну, дык и я об том же! — с готовностью подхватил Талер. — Угу! — найдя такое живое подтверждение своим словам, Лена всхлипнула. А потом она просто уткнулась в плечо Йорвета и заплакала пьяными слезами. — Изверги! Довели человека, — посочувствовал Лене Йорвет, гладя ее по голове, что провоцировало еще более безутешные рыдания девушки. — Видал, как забирает. — А что это у вас тут происходит? — всеобщее уныние разбавил до противного трезвый и бодрый Геральт, неожиданно для всей троицы нарисовавшийся рядом с их столом. — Вы зачем мою Лену до слез довели? Поди, какой-нибудь дряни ей про меня уже наговорили. — И зачем нам что-то говорить, она про твои привычки и так знает, — мстительно заявил Талер. — Твоя слава бежит впереди тебя, — высокопарно изрек эльф. — Я просил присмотреть за девушкой, а не спаивать ее, — продолжил свою обвинительную речь Геральт, проигнорировав реплики мужчин. — Так что ж выходит: мы — тут, а она — там в одиночестве. Непорядок, — сказал Йорвет. — А здесь она у нас на глазах, сидит-посиживает, беседы интеллектуальные ведет, культурно отдыхает в обществе приличных, образованных мужчин. И теперь уж она точно никуда уйти не сможет. — Сам бросил, — попытался строго сдвинуть брови Талер. — А сам теперь нас обвиняет. — Ладно, я все понял, — отмахнулся Геральт. — Лена, иди сюда, хватит с тебя на сегодня. Пора баиньки. — Да-а, — плаксиво сказала Лена, с неохотой отрываясь от уютного плеча Йорвета. — Сам ушел, ничего не сказал, меня с собой не взял. И вообще-е… При попытке встать выяснилось, что самостоятельно идти Лена не в состоянии. Геральт злобно зыркнул на «приличных и образованных мужчин», считая именно их виновными в спаивании девушки, затем с безнадежностью взглянул на Лену, которая цеплялась за его куртку, пробуя обрести точку опоры. Геральт молча подхватил Лену на руки и понес прочь из питейного зала. — Гера-альт, — устроившись у ведьмака на руках, девушка почувствовала себя куда увереннее и активизировалась. — А ты встречался с Ольгердом? — Да. — А он какой? — Самодовольный болван. — А что там было? — Дурь всякая, как обычно. — Он дал тебе заказ на жабу? — Да. — Ну, Гера-альт, ты меня с собой не взял, а теперь даже рассказать ничего не хочешь, — обиделась Лена. — Нечего рассказывать. — Ну как же! Ольгерд же интересный! Я его на картинке видела. У него тут такой вот шрам… Ой! — Лена, увлекшись, чуть не сверзилась с рук Геральта. — Сиди смирно, — велел ей ведьмак. — Почему ты злишься? — Я не злюсь. Точнее, злюсь, но не на тебя. Геральт открыл дверь, вошел в комнату и положил Лену на кровать. — Попробуй заснуть. — А ты мне завтра расскажешь все-таки, как там с Ольгердом прошло? — Ладно, расскажу. А сейчас спи. Ведьмак стащил с девушки башмаки, поправил подушку у нее под головой и укрыл ее одеялом. — Осталось самому лечь рядом вместо игрушки, чтоб деточка быстрее засыпала, — проворчал Геральт. — Геральт, ты классная нянька, — уже в полудреме пробормотала Лена. — Спасибо, всю жизнь мечтал достичь успеха именно в этой профессии, — буркнул Геральт, чувствуя себя полным идиотом.