Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— Итак, ты знаешь, где искать приворотный артефакт, — повторила Йеннифэр, пристально глядя на Охренэль. — А хоть бы и так, тебе-то что? — нахально ответила Охренэль, памятуя о том, что совсем недавно втолковывал ей мелкий рыжик. При этом она, совершенно не стесняясь хозяйки, с любопытством разглядывала стоящее в углу чучело единорога, понимая, что это ТО САМОЕ знаменитое, распиаренное и разрекламированное чучело, на котором Геральт занимался любовью с Йеннифэр. Правда, глядя на этот шедевр таксидермизма, Охренэль не могла понять, как же они ухитрились это сделать на таком неприспособленном для подобного занятия предмете. — Ты скажешь мне, — тон Йен не допускал даже тени возражения. Но Охренэль было плевать. — Еще чего! Мне эта вещица нужна самой. С чего бы мне делиться с тобой информацией? — С того, что если ты не сделаешь этого добровольно… — То что? Попробуешь прочитать мои мысли? Превратишь меня в крысу? А вот хрен тебе по всей морде! Попробуй и обломись! Нет, ты можешь, конечно, меня испепелить, но тогда ты никогда не узнаешь, где спрятан этот артефакт. А твой разлюбезный Геральт, ради которого ты так стараешься, так и будет бегать от тебя то к Трисс, то к Шани. Охренэль злорадствовала. Она оттягивалась на всю катушку, мстя чародейке за все свои неудачи (в которых та, разумеется, была ну никак не виновата), потому что внезапно поняла, что эта Йен, которую до дрожи в коленках боятся все сильные мира сего и даже неустрашимый и непобедимый ведьмак Геральт, бессильна перед ней, обычной девчонкой. А еще у Охренэли было то, в чем очень нуждалась магичка. А это значило, что как раз сейчас она могла с полным правом сказать Йеннифэр: «эй, чувиха, а бросай-ка ты свои делишки да беги выполнять мои желания». Охренэль уже открыла было рот, чтобы именно это и заявить, но в это время Йеннифэр разразилась такой звучной, длинной и витиеватой матерной тирадой, что Охренэль волей-неволей впечатлилась и даже испытала нечто вроде восхищения. Выпустив пар, Йеннифэр без сил плюхнулась на кровать. Охренэль поняла, что все это время чародейка действительно пыталась наколдовать на ее голову какие-нибудь пакости, но у нее так ничего и не получилось. А еще на эти манипуляции она истратила довольно много сил. — А я предупреждала! — ехидно заявила Охренэль. — У тебя иммунитет к магическому воздействию? Не понимаю, как это возможно. — Ну-у… — Охренэль хотела завернуть в ответ какую-нибудь заумь, чтобы сбить чародейку с толку и не дать ей понять, что сама Охренэль понятия не имеет как и почему проявляется в ней эта ее чудесная способность, но в голову, как назло, ничего путного не приходило. (Возможно, еще и потому, что внутри нее все ликовало и пело от сознания собственной неординарности и исключительности: вот, нашлась же и у нее некая суперспособность, да еще такая полезная для общения с чародейками). — Все дело в том, что ты не из нашего мира, — рассуждала Йеннифэр, разговаривая более сама с собой, чем с Охренэль. — Вот где зарыт вампир. Я не могу на тебя настроиться. Моя сила будто утекает в пустоту, поэтому я и истратила ее на тебя так много. Ты прямо как двимерит ходячий. Хотя нет, тот блокирует магию, а ты… как чурбан. Сколько по нему не тюкай, толку никакого. — От чурбана слышу! — обиделась Охренэль. — А знаешь что, — Йеннифэр как-то нехорошо прищурилась. — Не очень-то ты и крепкая. — Чего? — Я вот думаю, что и без магии вполне с тобой справлюсь. Посидишь у меня денек на цепи без еды и воды и все-е мне расскажешь. — Ты чё, охуела, тварь! — взвилась Охренэль. — Да я тебе сейчас всю твою рожу спущу, хрен потом заштукатуришь! — Еще кто кому и что спустит! — ответ Охренэль только еще больше раззадорил Йеннифэр. Дамы встали друг напротив друга в боевую стойку. — Э! Девчонки, вы совсем с глузду двинулись? — из кармана Охренэли высунулась рыжая голова ее мелкого советчика. — Чё за мода у вас: чуть что — сразу в космы вцепляться. — Ай, кто это?! — Йен брезгливо сморщилась при виде мелкого создания. Было видно, что вообще-то ей очень хочется завизжать и прыгнуть с ногами на кровать, но она, разумеется, смогла сдержать сей унижающий ее порыв. — Это твой личный чистильщик карманов? Убирает скопившийся там мусор? — язвительно поинтересовалась она, окончательно справившись с эмоциями. — Разрешите представиться, Кузьма, — рыжик стянул с головы свой замурзанный картуз и изобразил видимость вежливого поклона. — И да, прекрасная госпожа права, я чистильщик, уборщик мусора, но не карманного. Лично с вами мы однажды встретимся на каком-нибудь из перекрестков и вот тогда побеседуем уже предметно. А сейчас, насколько я понимаю, вы озадачены совершенно другими вещами. Ну-ну, госпожа Йеннифэр, не надо махать своими холеными ручками и искрить своими наманикюренными пальчиками. Я понимаю, что говорю сейчас не особо приятные для вашего слуха вещи, но, увы их ах, вы сами знаете, что не вечны. За свою долгую, я бы сказал, слишком долгую жизнь вы привыкли к тому, что на ваше хамство вам мало кто отвечает взаимностью. Это развращает. Дает иллюзию безнаказанности и вседозволенности. Но ответить однажды придется и за базар, и за содеянное. Да не делайте вы такого лица, от этого появляются морщины, а ведь мы же с вами этого не хотим. Не волнуйтесь, наша встреча на перекрестке случится еще не скоро. А до этого момента вам предстоит еще много славных дел. — Силен ты языком возить, — неодобрительно заметила Охренэль, в то время, как Йеннифэр в нетипичной для нее манере, то есть молча, слушала речь странного создания. — Ишь, как перед этой фифой рассыпаешься. Со мной, значит, можно попросту, а этой все политесы да реверансы. — Все-таки ее антураж обязывает, — объяснил Кузьма. И так как Йеннифэр все еще молчала, он продолжил: — Надо полагать, госпожа Йеннифэр озабочена очередным неожиданным исчезновением из ее жизни некоего ведьмака Геральта. А также ее очень заботит вопрос, не связано ли это с тем, что она самонадеянно и опрометчиво поспособствовала отмене исполненного неким джинном желания, которое связывало ее и оного ведьмака. Госпожу Йеннифэр сгубили свойственные ей импульсивность и излишняя самоуверенность. И теперь госпожа Йеннифэр ужасно волнуется: а вдруг без магической подпитки чувства Геральта к ней иссякли и он сбежал с тем, чтобы больше никогда не возвращаться. Но госпожа Йеннифэр не собирается мириться с таким положением дел и не будет просто сидеть сложа руки, гадая верны ли ее предположения или Геральт и на этот раз удрал от нее просто по старой доброй традиции. В любом случае госпожа Йеннифэр уверена, что ей надо проявить активность, а некий приворотный артефакт уж точно не испортит дела. — Ты преувеличиваешь значимость этого самого некоего ведьмака для меня, — холодно сказала Йеннифэр. — Оу, я ошибся? Приворотный артефакт нужен госпоже Йеннифэр для того, чтобы влюбить в себя кого-то другого? Истредда? Ой, нет, кому он нужен по прошествии стольких лет. Краха ан Крайта? Да ну, он уже слишком стар для такой красотки, к тому же обременен взрослыми детьми, которые будут создавать проблемы. Эмгыра? Ах да, он же помер — такая неприятность. Может, Эредина? От ненависти до любви, говорят, один шаг. Хотя, пожалуй, для вас он слишком молод. Аваллакʼх! Вот удачная партия! Степенен, сведущ, знающ… и уже далеко не молод, так что если госпожа захочет гульнуть (она ведь это дело любит), помехой он не будет. — Не городи чепухи! — зло сверкнула глазами Йеннифэр. — А то я не посмотрю… — Да успокойтесь вы, — на Кузьму угрозы Йеннифэр не произвели никакого впечатления. — Что за дурацкая у вас у всех манера: сразу в бой. А ведь, если рассудить, вы и моя подопечная могли бы просто договориться. Но нет, какое, надо сразу лететь друг на друга с шашкой наголо… — Не собираюсь я ни о чем договариваться с этой стервой! Она меня хотела на цепь посадить, — сразу взвилась Охренэль. — Ну, а что ты хочешь от дамы в затянувшемся последнем приступе молодости да еще в состоянии аффекта. Терпимее надо быть. Кому-то из вас двоих надо быть умнее. — Почему мне? — Потому что от нее сбежал ее последний шанс. А у тебя всего лишь первый не заладился. Следовательно, ей хуже, чем тебе. Госпожа Йеннифэр, не надо так на меня смотреть, — попробовал урезонить тут же начинающую закипать чародейку Кузьма. — Я не хотел вас обидеть. И не моя вина, что вы так болезненно реагируете на правду. А я не Геральт, льстить вам не буду. Извините, выбирать выражения тоже не привык, я, в конце концов, вам не лыцарь какого-нибудь печального опыта, а собиратель и оловянных дел мастер. Сейчас меня разозлите — и уйду от вас обеих, фиг вы без меня что найдете. — Где находится этот артефакт? — ледяным тоном спросила Йеннифэр. — В одной из пещер на Ард Скеллиг есть тайник, в том тайнике — запертый сундук, в сундуке — то, что вы называете артефактом, а ключа от сундука не существует. — Магия? — Понятия не имею. — Нормально! Впаривает нам артефакт, о котором понятие имеет весьма смутное. Так, может, в том сундуке и артефакта никакого нет? — Откроете — узнаете. — Кузьма, погоди, давай по честнаку, — начала Охренэль. — Ты знаешь, что лежит в том сундуке? — Нет. Но говорят, что тот, кто сможет открыть этот сундук, найдет в нем то, что искал. — Это как? Получается, если Йеннифэр ищет Геральта, она откроет сундук, и в нем будет Геральт? Так, что ли? — Может быть, не сам Геральт, а некая инструкция, из которой можно узнать, что мне нужно сказать или сделать, чтобы привязать к себе Геральта раз и навсегда. — Кастрировать, — буркнула себе под нос Охренэль. — Идея в целом не лишена логики, но, увы, бессмысленна, — Йеннифэр все-таки расслышала замечание девушки. — Потому что, как нетрудно догадаться, мне он нужен с полным набором всех своих достоинств. — А мне кажется, что там должен быть искомый предмет, — стояла на своем Охренэль. — То есть буквально, то, что ищешь, а не какие-то дурацкие инструкции, которыми еще хрен знает, как пользоваться, да плюс ко всему, они потом еще и не сработают, потому что есть большая вероятность, что их написал какой-нибудь косорукий и безмозглый придурок. — Может быть, ты еще и права насчет инструкций, — согласилась со своей недавней оппоненткой Йеннифэр. — Во всяком случае, знавали мы и таких писцов, и таких инструкторов, и таких конструкторов. — Кузьма, ну, а ты-то как думаешь? — затеребила своего советчика Охренэль. — В каком виде будет это искомое? — Да что вы ко мне пристали? Я вам сказал все, что знал. Если хотите узнать больше, идите в эти пещеры и попробуйте открыть этот чертов сундук. И тогда сами все увидите.