Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— Слышишь, Кузьма, вот она сейчас точно стартанет в эти пещеры, откроет сундук без нас и заграбастает все сокровища себе, — высказала свои опасения Охренэль, едва очутившись на улице. Встреча с магичкой окончилась временным перемирием и заключением вынужденного соглашения, так как и Йеннифэр, и Охренэль признали, что втроем их охота за таинственным сундуком пойдет успешней, чем порознь. А поскольку день уже клонился к вечеру, они договорились выступить завтра поутру. После этого Йеннифэр заявила, что ей необходимо совершить кое-какие важные приготовления. А Охренэль с Кузьмой покинули ее негостеприимный кров и отправились обратно в корчму. И вот теперь Охренэль начали одолевать сомнения, не слишком ли рано она расслабилась и можно ли доверять такой ненадежной союзнице, как Йеннифэр. — Если бы это было так легко, на сундук наложила бы лапы еще Филиппа. Ведь она была там с Геральтом, — напомнил девушке Кузьма. — У Филиппы были дела поважнее. Может, ей не до сундуков было. А может, ее Геральт не пустил. А еще она могла сослепу его и не заметить. — Скорее всего, она просто его не нашла. Я уверен, что такая важная вещь вряд ли находится на всеобщем обозрении. Чтобы его найти, надо хорошенько обшарить пещеры. — Йеннифэр и обшарит. — И очень хорошо. — Чего хорошего? — Хоть Геральт там все и почистил, пока искал Камень, наверняка какая-нибудь мелкая пошесть туда уже вновь проникла. А боец с нечистью из тебя, уж извини, хреновый. Зато чародейке вполне по силам испепелить пару-тройку накеров и развоплотить несколько заблудившихся призраков. Заодно пар выпустит. А то после моих любезностей у нее только что из глаз искры не сыпались. — А если не по силам? — То есть если не она уделает их, а они загрызут ее? Во-первых, я сильно сомневаюсь в таком раскладе. Но если все же ей настолько не повезет, то у нас конкуренткой меньше. — Я все равно не смогу открыть этот сундук, — на Охренэль напал новый приступ пессимизма. — Без ключа-то как? А она по замку магией шарнет — и откроет. — А ты — ломом. По-моему, лом надежней. — Ну да, если сначала им магичке по башке, а потом уже по сундуку, — рассудила Охренэль, потом вновь о чем-то задумалась и через некоторое время опять вскинулась. — Блин, Кузьма, это получается что, я оттуда достану свадьбу Йорвета с Саскией?! — Ну-у, теоретически, если ты ищешь именно это, то да. — На кой-хрен мне сдалась их свадьба? Я хочу свою собственную с Йорветом сыграть. — Тогда ищи там ее. — Ты же сам сказал… — Вы с чародейкой сами запутались и меня запутали. Я сказал, что тебе надо привлечь внимание Йорвета, впарив ему правдоподобную и важную для него лажу. Придумал байку. Рассказал ее тебе. А магичка нас подслушала и вывернула все так, как выгодно ей. В результате Йорвет от услуги отказался, магичка будет искать там средство вернуть себе Геральта, а что будешь искать ты, дело твое. — Может, Йорвета? — нерешительно спросила Охренэль. — А зачем искать его там, если он за этой дверью сидит, — удивился логике девушки Кузьма. — Уж тогда, если следовать логике, в сундуке надо искать его любовь к тебе. — Ага, и найду я там какой-нибудь пузырь с приворотным зельем, которым нужно будет его напоить. Он выпьет, отравится и помрет, — расфантазировалась Охренэль. — Кстати, как вариант, — задумчиво изрек Кузьма. — Но только, разумеется, без летального исхода, — поспешил добавить он, видя, как странно смотрит на него Охренэль. — Короче, иди и попробуй убедить его принять твою помощь насчет Саскии. — Зачем? — Завтра идем в пещеру, открываем сундук, забираем пузырь с приворотным, даем его эльфу с напутствием «выпьешь — и Саския твоя», он пьет, забывает Саскию, как страшный сон, влюбляется в тебя — и вы садитесь честным пирком да за свадебку. А теперь скажи, что я гений. — Кузьма, ты — гений, — прошептала в восхищенном экстазе Охренэль. — Дело за малым, — почесал затылок Кузьма. — Убедить упертого эльфа не отказываться от своего счастьица.

***

— О, ну наконец-то! — радостно воскликнул Золтан, приветствуя появление Охренэль. — А то мы уж волноваться начали. Куда ты пропала? — Да встретила тут одного старого знакомого. — Ты ушла, Йорвет совсем скис, Лютик по его заказу завел баллады одна печальнее другой, — начал перечислять Роше. — Настроение стало прям, хоть самим иди вешайся. — А что с Йорветом? — осторожно спросила Охренэль, усаживаясь как раз напротив печального эльфа, который внимательно изучал содержимое своей кружки, будто пытаясь разглядеть там что-то интересное. — Он думает, — сообщил Лютик. — Правильно ли он поступил, отвергнув твое предложение о помощи. — Лютик, не сбивай меня. Я знаю, что поступил правильно, поэтому думаю я вовсе не об этом. А ты, как всегда, не знаешь, о чем говоришь. — Ты жалеешь. Потому что у тебя был шанс, а ты его упустил, — настаивал Лютик. — Во-первых, это не шанс, а иллюзия, — возразил Йорвет. - А во-вторых, я не собираюсь обсуждать свои личные дела за пивом. Потому что по опыту знаю, что из таких обсуждалок всегда выходит одна только хрень. А серьезные вещи надо обдумывать на трезвую голову. — Позволь судить об том профессионалу, — важно ответствовал бард. — О! Сколько баллад мною было написано под влиянием сожалений об упущенных возможностях. Сколько стихов я сложил, тоскуя о неслучившейся любви. — А я думал, что у тебя только цветочки-василечки, поцелуйчики-слюнявчики, ну, кроме похождений нашего Геральта, — удивился Золтан. — Ах, Золтан, ты ничего не понимаешь ни в поэзии, ни в конъюнктуре рынка. Счастье глупо, мимолетно и поэтому малопродуктивно. На его основе не создашь ничего нетленного. Народу хочется страданий и страстей, ему подавай драму со всевозможными горестями; если уж любовь, то непременно трагическая или неразделенная, а счастье допустимо только ушедшее, чтоб по нему можно было тосковать и горько рыдать об утрате. Слушателю нужно что-нибудь такое, чтоб душу вывернуло наизнанку — вот тогда он будет рад и доволен. — Балабол ты, Лютик. Вон, смотри, девушку своими сентенциями совсем расстроил, — Роше кивнул на Охренэль, которая совершенно неожиданно для себя приняла близко к сердцу вдохновенную речь Лютика и теперь сидела с глазами на мокром месте. Под влиянием его сентенций она погрузилась в раздумья о своей трудной любви к Йорвету, вспомнила, сколько трудностей она преодолела на пути к нему, и чем все это для нее кончилось — полным пшиком, потому что любовь всей ее жизни сейчас сидела напротив и скорбела о том, что ему не отвечает взаимностью какая-то холодная чешуйчатая ящерица. — Давай, предложи ему еще раз! — зашипел из кармана Кузьма. Охренэль с досады хлопнула по карману, Кузьма внутри недовольно запищал. — Йорвет! — Охренэль залпом осушила кружку, шмыгнула носом и вытерла тыльной стороной ладони глаза. — Я все равно тебе достану эту… это… ну, короче, ты понял. А там делай, что хочешь. Можешь взять и выкинуть. — Йорвет, ну девка же дело говорит-то, — поддержал Охренэль Золтан. — Тебя ж никто не заставляет этим пользоваться. Только когда оно у тебя будет, хоть выбор появится. А так у тебя одна депрессия и никакого просвета. — Почему ты хочешь это сделать для меня? — игнорируя все остальные реплики, спросил Йорвет, подняв голову от кружки и уставившись своим единственным глазом на Охренэль. — А потому что я тебя понимаю. И знаю, как тебе хреново, — честно призналась девушка. — Ты сам себе помочь не можешь, а я — не могу себе. Так хотя бы тебе попробую.