Сказ о том, как тяжела попаданская доля

Всю дорогу Роше заметно нервничал, хотя и старался по возможности свое состояние скрыть. Однако Талер видел, как Вернон подбирался от каждого шороха, как периодически настороженно всматривался вдаль, хмурил брови, щурил глаза, сжимал губы… Роше напряженно думал, как ему теперь надлежит вести себя со старым врагом, который должен стать союзником, как поведет себя Йорвет, что он сделает или скажет и скажет ли вообще. Допустим, сейчас им действительно больше не из-за чего враждовать, но годы взаимной ненависти не перечеркнешь одним лишь усилием воли даже если того требует долг, потому что память Роше была категорически не согласна затушевывать прошлое. Роше был сосредоточенно внимателен, поэтому он и увидел Геральта с Йорветом еще издали, на подходах к реке, там, где в прибрежных камышах Талер припрятал лодку. Вернон узнал ведьмака по белым волосам, а Йорвета, соответственно — по его красной косынке, скрывающей изуродованную часть лица. — Это они? — Роше указал на Геральта и Йорвета, которые в это время как раз заворачивали за дом. — Они, — кивнул Талер. — А дом, за который они только что зашли, как раз наш и есть. — Что они там делают? — Воду носят. Ты же видишь, что с ведрами пошли. — Зачем? — Наверное, Ленка заставила для каких-то своих хозяйственных нужд. В ее доме не принято сидеть без дела. Вот она мужиков к работе и приставила. И молодец, и правильно. Иначе эти лбы здоровые от переизбытка сил и энергии начнут всякой хуйней страдать да дурью от безделья маяться. — Талер, ты рассуждаешь, как старая бабка, — раздраженно заметил Роше. — Ну дык, это вы — молодежь, а мне по статусу уже положено всякие пиздопротивные морали читать. — Это Йорвет-то у нас молодежь? — не поверил своим ушам Роше. — Если брать в расчет расовую принадлежность, то вы все втроем по сравнению со мной — зелень! Йорвет мне сам сказал, что ему еще даже сотни нету, это значит он — сопляк зеленоухий по сравнению с эльфячьими дедами трехсотлетними. Сколько могут прожить ведьмаки, я конечно, не знаю, этого и сам Геральт не знает, потому как смертность у них на производстве дюже высокая, но вот Весемир, к примеру, был старше Геральта раза в два. Так что и Геральта можно еще ведьмачонком считать. А тебе и вообще еще даже сорокета нету. Так что ты, сопля неподтертая, слушай, что тебе говорит старый добрый Талер. Худого-то я не посоветую. — Язык у тебя мало, что без костей, а еще и до того поганый, что иной раз так бы и выдернул, — в сердцах прошипел Роше. — Кстати, на крыльце — это не Ленка твоя сидит? — Во-первых, она не моя, а Геральтова. Во-вторых, мне отсюда ни хуя не видно, потому как, если ты забыл, так я тебе напоминаю, что я слепой, как крот. А в-третьих, это скорее всего, действительно она. — Так там вроде две бабы сидят, — Роше протер глаза и всмотрелся еще пристальнее. — Одна темненькая, другая чуть посветлее. — У тебя не двоится? — Да нет. Точно две! — Может, это Геральтова чародейская змеюка сюда уже добралась? — с опаской предположил Талер. — Да не, вроде не похожа эта чернявая на Йеннифэр. Она и стрижена коротко, а у магички — локоны. И потом, ты сам-то веришь в то, что эта ревнючая истеричка будет спокойно сидеть рядом со своей более юной соперницей и конкуренткой? — Не-е, — замотал головой Талер. — Ты прав, если б это была она, тут такой визг бы уже стоял, что мы б его еще от твоего лагеря услышали. — А Геральт бы не воду тут спокойненько носил, а косил монстров уже где-нибудь в Ковире, — добавил Роше. — Ну да, как-то так, — согласился Талер. — Э-эх, поплыли, — он оттолкнул веслом лодку от берега. — Еще чуть-чуть — и будем дома. А то у меня от твоих сырых и холодных апартаментов ломота в костях. Да и жратва у тебя паршивая. У Ленки-то наверняка и печечка истоплена, и еда наготовлена, — размечтался Талер. — Ща отдохну, посплю, поем, отогреюсь, душой отойду в домашних условиях… Хорошо-о. Токо вы с одноглазым не вздумайте мой покой похерить. Если начнете орать друг на друга, как Геральтовы ревнючие бабы, так и знайте, я приму меры. — Какие? — поинтересовался Роше. — А так я те сразу и выдал свои секреты, — фыркнул Талер. — Во начнете, тогда узнаете. Суприз вам, сука, будет. Такой, что в двух руках не унесете.

***

— Здорово, девочки и мальчики, — бодро поприветствовал Геральта, Йорвета и девушек вылезший из лодки Талер. — Вот и мы. А вы нас с пустыми ведрами встречаете. Нехорошо. Кстати, а чего это вы тут делаете? Никак баньку топите? — Да вот, девчонки захотели помывку устроить, постирушки, все такое, — объяснил Геральт. — Кстати, это Эвелина, — ведьмак кивнул на коротко стриженую темненькую девушку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась эльфкой. — Она гимнастка. Ей нездоровится, так Йорвет ее лечит. Роше, а ты чего застыл в лодке? Вылезай, давай, — пригласил темерца Геральт. Роше выбрался из лодки и, ежеминутно напоминая себе, что нельзя хвататься за рукоять меча при виде стоящего рядом с ведьмаком Йорвета, подошел к честной компании. — Здравствуй, Геральт, — выдавил из себя Вернон. — Это — Лена, моя… В общем, хозяйка этого дома, — представил свою девушку ведьмак. — Про Эвелину я уже сказал. Ну, а с Йорветом вас друг другу представлять, я думаю, не надо. — Ну, разве что за эти полгода мы так разительно изменились, что нас прямо и узнать нельзя, — процедил сквозь зубы Йорвет. — Только что-то я не вижу, чтобы уб… синеполосатый заблистал новыми гранями. — Да и у тебя рожа все так же на сторону, и глаз, как и раньше, один, и уши по-прежнему острые, — не преминул поддеть бывшего врага Роше. — Да, все у всех на своих местах, все привычно, все по-старому, — бодро констатировал Талер. — Вот и ладненько. Нынче перемены почему-то всегда только к худу. А коль их нет — так и то добро. — А ты, гляжу, отожрался на Саскиных-то харчах, — Роше с некоторой завистью окинул взглядом фигуру эльфа. — И ребра, вон, не торчат, как раньше, и кожа с рожей гладкие, аж лоснятся. Скоро щека на нос полезет и твои татуировочные листики на животе за жировыми складками скроются, если так и дальше пойдет. — Зато ты заметно отощал, как с королевских хлебов слез. Твои-то ребра аж через мундир пересчитать можно, — тут же парировал эльф, глядя на измотанного Вернона с нескрываемым злорадством. — Что, поменялись мы ролями? Теперь ты в моей шкуре, а я — в твоей. — Если дело и дальше пойдет так, как сейчас, то скоро у всех у нас животы подведет от Эмгыровых разносолов. Все дружным строем с бодрыми песнями пойдем трудиться на благо империи, — вмешался Талер. — Так что, ребятки, будем считать, что любезностями вы обменялись, прошлое вспомнили. Думаю, слезы и объятия мы опустим. И отныне, кто старое помянет, тому глаз вон. Для тебя, Йорвет, это будет особенно большой потерей. — Ну и пиздобол ты, Талер, — покачал головой эльф. — Ладно, чего стоять-то без толку. Геральт, пошли за водой. От наших бесед бадья сама не наполнится. С этими словами Йорвет повернулся и пошагал по направлению к колодцу. — Ну ладно, проходите в дом, — предложил вновь прибывшим Геральт. — Лен, охвати гостей заботой и вниманием. А я пошел работать. — Чё-то я не понял, — Талер смотрел на удаляющихся ведьмака и эльфа. — У обоих рубцы на спинах похожие, Йорвет тоже девушку себе завел… Эльфяра под ведьмака косит? Или что тут было-то, пока я отсутствовал? — Пойдемте, действительно, в дом, что на крыльце-то стоять, — пригласила Роше и Талера Лена. — Вы, наверное, устали с дороги и есть хотите. Сейчас сядете, и я тебе, Талер, расскажу про все, что тебе интересно.

***

— Геральт принес косулю, так что суп из говядины, — с видом заправской официантки рапортовала Лена, ставя на стол перед Роше и Талером миски с аппетитно пахнущим варевом. — И блинов я напекла побольше впрок, потому что на вас рассчитывала. Думала, мало ли, придете. Мы вас еще вчера ждали, ну, а вы сегодня явились. — Ой, Ленка, цены тебе нет. Золотая ты девка, — похвалил Лену Талер. — Ну, а ты чё ложкой цмыгаешь? — Талер покосился на Роше, который осторожно помешивал горячий суп. — Думаешь, эльфяра туда специально для тебя стрихнину насыпал? Жри давай, пока угощают! А если не хочешь, мне давай, я с удовольствием двойную порцию съем. — Талер, заткнись! — вспылил Роше. — Ты уже заебал изображать из себя миротворца хуева! В свою тарелку гляди и дай мне спокойно пожрать, наконец. Я, может, нормального варева не пробовал с довоенных времен. А ты мне весь кайф своими репликами сбиваешь. Я, может, сначала нанюхаться хочу. — Так бы сразу и сказал, — пожал плечами Талер. — Эстет, ёптить. Нанюхаться — это ж надо придумать. Наркоман говяжьего бульона. — А что ты хочешь, я уже почти год живу в походных условиях. То с Ла Валеттами этими возголились, потом с каэдвенскими сволочами типа союзничали, потом нильфы напали. Я уж и забыл, каково это, когда говорят, что к твоему приходу напекли блинов. — Ой, ладно, забыл он. Да ты этого никогда и не знал! Тебе же, когда помрешь, даже могилу самому себе рыть придется. А то еще блины кто-то тебе будет печь. Не смеши-ка мою жопу! — А сам-то! — не остался в долгу Роше. — Единственная женщина, которая была более-менее согласна с тобой общаться, и то свалила, как только на горизонте замаячил сам знаешь кто. Забыл, как ты сопли на кулак наматывал и ныл мне, что она тебя бросила да променяла? Что, нечего возразить? — А чего мне возражать тому, кому бабы нужны только в качестве информаторов! Вон, твой оппонент, даром что урод одноглазый, и то себе девку враз нашел. — По-моему, они сейчас подерутся, — высказала Лене свои опасения Эвелина, сидящая на кровати и оттуда наблюдающая за диалогом Роше и Талера, который слово за слово уже действительно перерос в настоящую перепалку. — Вот не было печали. На пустом же месте. Еще не хватало, чтобы они мне тут все в доме разнесли, — всплеснула руками Лена и схватила стоящую у печки кочергу. — А ну, тихо оба! Когда я ем, я глух и нем! Слыхали такое выражение? Если не доходит до вас, так я сейчас кочергой-то подмогну, стимулирую, так сказать, способность к восприятию. И замирение меж вами проведу кочергою же, использую ее в нетипичном качестве инструмента миротворческой миссии. И только попробуйте мне в моем доме что-нибудь сломать или испортить… — Что у вас тут за вопли? — в дом заглянул встревоженный Геральт. — Лен, ты так кричишь, что я подумал, уж не катакан ли ожил. — Да какой там катакан, все гораздо хуже. Мне тут таракан примерещился, так я его хотела ухватом приложить, — начала объяснять Лена. — Таракана — ухватом? — удивился довольно экстремальному способу борьбы с насекомыми Геральт. — И у тебя вообще-то кочерга в руках. — Ай, это в я состоянии аффекта не разобрала, что схватила. Я ж этих зараз, тараканов в смысле, терпеть до ужаса не могу. Вот и… Так что, ничего страшного. Иди, работай. Солнце еще высоко, — Лена махнула рукой, отсылая Геральта прочь. — Ну что? — обернулась она к спорщикам, которые в ходе всего ее выступления сидели, как аршин проглотив. — Вы блины-то будете?