Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— Ёпта, Ленк, а Эмгырку-то вы как убили? — заинтригованная рассказом Лены, Маша даже на время забыла о своих горестях. Впрочем, узнав, что Фрея Ньердовна на раз-два поможет воскресить в Машиной памяти светлый образ былого возлюбленного, девушка воспряла духом и перестала считать потерю чувства к любви всей жизни чем-то существенным. — Маш, я не знаю, как они его убили. Я при этом не присутствовала. Чем ты слушаешь вообще? — Так ты на Скеллигу не ездила? — Нет. На Скеллигу ездила ты. Я в этом время уже тут обреталась. — А-а. Слу-ушай, — Машу в очередной раз осенило. — А это получается что, мой-то бабу там себе еще завел? — Йорвет-то? — Ну да. — Завел. Я же тебе рассказывала, как он сошелся с цирковой гимнасткой Эвелиной Галло. Кстати, она классной бабой оказалась, когда мы поближе с ней познакомились. — Вот же скотина остроухая, — Маша в свойственной ей манере пропустила мимо ушей не интересующую ее информацию, продолжая сокрушаться по поводу вероломства Йорвета. — Мне задвигал, паразитина, про свою невмырущщую лябов к Саскии, а сам в это время с какой-то гимнасткой трахался. — Маш, во-первых, не совсем уж в это-то время, а во-вторых, лябов, конечно, лябовью, но он же ж все-таки взрослый здоровый мужик со своими потребностями. Ну, сложилось… Кстати, не поняла, чего ты сейчас-то взвиваешься? Только что тебе о нем даже думать тошно было. — Ай, это я по привычке, — вздохнула Маша. — Это получается, ты им все придумала, а они без тебя Эмгырку порешили и всю славу заграбастали себе, — подытожила она. — Короче, надувательство одно это попаданство! Вот что я тебе скажу. Обещают они одно, говорят красно, а деле выходит одна фигня. Ни тебе Йорвета, ни тебе славы, ни хрена — одни токо черти какие-то рыжие с ложками. Я, ты знаешь, разочаровалась в жизни. И странствия эти межмировые у меня уже во где сидят. Слушай, Ленк, ты тут уже ведь покрутилась, освоилась, да? — Ну-у… — Ты порасспроси-ка, нельзя ли все-таки мне как-то домой. Мне уже надоели эти миры всякие чужие, черти со своими подставами, эльфы с ведьмаками, за которыми вечно целая вереница злобных ревнивых баб тянется. Вот почему меня сразу об этом никто не предупредил? — Маш, если бы было можно, думаешь, я бы сама осталась тут сидеть? — А чё, у тебя место непыльное. Работка, поди, не бей лежачего. Не то что, к примеру, у диспетчеров. Я смотрю, попаданки к тебе гурьбой-то не ломятся. — Так, Маш, их ведь трудности. Лучше бы было для всех, если бы ломились. Да и мы с тобой, если б в свое время были поумнее, сначала бы этот кабинетец посетили, а потом на поиски любви и приключений понеслись. Глядишь, многих бы ошибок избежали. — А вот тут ты права, — кивнула Маша. — Уж я бы тогда анкетку так заполнила, чтоб комар носа не подточил. И пришлось бы им выкладывать мне Йорвета на блюдечке с голубой каемочкой. — Не хочешь ты понимать то, что я тебе втолковываю, — вздохнула Лена. — Не в анкетке ведь дело, а в правилах, которые остаются для нас тайной за семью печатями до тех пор, пока не вляпаемся всеми конечностями. — Это ты про Геральта? — Про кого ж еще, — развела руками Лена. — Так все ж таки, что там у вас… — Аленк, — в кабинет заглянул молодой чернявый парень с живыми веселыми глазами. — Ты сильно занята? — Не, Гермес Зевсович, а что? — Да тут к нам гости нежданно прибыли, а у нас запара. Не охватишь их заботой и вниманием? — Ну-у, если надо, охвачу. А кто хоть такие? — Эльфы ведьмилендские. Как раз по твоей части, ты ведь у нас по этому миру спец. Сейчас сниму с приема Пера тебе в помощь. В зале посмотри девчонок более-менее приличного вида для эскорта и массовки. О, кстати, вот эта твоя подружка пойдет, как номер раз, — Гермес Зевсович обратил внимание на Машу. — Я не хочу в массовку! — тут же возмутилась Маша. — Я вам не какая-то типовая сьюха! Я — штучный этот, как его, товар. — Милочка, это не обсуждается, — ослепительно улыбнулся Гермес Зевсович, отчего все возражения и все недовольство вымело из Машиной головы напрочь, будто ничего подобного там и не было никогда. — У нас товар, у них купец! Ты ж посмотри с приятной стороны. Эльфы знатные, мужики из себя видные, красавцы за два метра ростом, один из них даже целый король. И, меж прочим, все холостые. Вдруг да глянешься кому? А? Ты подумай над перспективами-то, краса моя неописанная, — сладко заворковал Гермес Зевсович, от чего у Маши вовсе помутился разум, в голове замелькали соблазнительные картины: вот она в мантии и короне, вот она на троне со скипетром и державой, вот она — владычица морская, а на горизонте уже маячит разбитое корыто… Стоп! Маша заморгала и слегка помотала затуманенной головой, чтобы хоть немного прийти в себя. — Аленушка, как твою посетительницу зовут? — продолжал метать слова, как бисер, Гермес Зевсович. — Ма… Маша, — выдавила из себя Лена. — Гермес Зевсович! Она уже согласна! Не нужно больше ее уговаривать. У нее и так мозги в творог, а тут еще вы со своими речами. — А разве я неправ? Чем же ж она не хороша? Юная, свежая — просто пэрсик! Машуня, верно я говорю? Конечно, верно, — легко убедил сам себя Гермес Зевсович (потому как Маша уже заранее была безоговорочно согласна со всем, что он скажет). — Другие-то за семь верст киселя хлебать бегут, наворачивают круги по ведьмиленду в поисках всяких там Йорветов одноглазых. А тут — прикинь — сами явились, да не какие-то затрапезные сеидхе — Ольхи к нам пожаловали. И не просто кто-то там из Тир на Лиа, а самые сливки ихнего ольхового общества. — Не надо массовки! — категорически заявила Маша, вскакивая со стула. — Если они действительно такие клевые, как ты говоришь, я одна всех заменю! Затмю своей неотразимой персоной всю попаданскую рать! — Ага, и конницу тоже, — пробурчала Лена. — Где там твои эльфы? — уже рвалась в бой Маша. — Вот это я понимаю, деловой подход, — одобрил Гермес Зевсович. — Сразу быка за рога — и в стойло. Маша выскочила из кабинета, едва не вынеся из дверей Гермеса Зевсовича, который, впрочем, прыти Маши только обрадовался. — Прям огонь, а не девка, — одобрительно покачал он головой, глядя, как Маша стоит посреди холла и с любопытством крутит головой в поисках обещанных эльфов. — Гермес Зевсович, вот зачем вы так? — с укоризной спросила Лена. — Смешной вопрос, Аленушка, — со своей обычной озорной улыбкой уклонился от прямого ответа начальник курьерской доставки. — Не обманешь — не продашь. — Я ведь теперь, после вашего спича, даже отговорить ее не смогу, — сетовала Лена. — А разве надо, Аленушка, душенька, умничка ты моя? Разве нам с тобой, а главное, ей самой это надо? Тем временем Маша, так и не узрев разрекламированных Гермесом Зевсовичем красавцев в доступной близости от себя, обратила, наконец, внимание на то, что вся попаданская тусовка повисла на окнах, видимо разглядев в парке нечто интересное. Найдя подоконник, на котором болтались девицы похудосочнее, Маша решительно ввинтилась в ряды анорексичек, невзирая на возмущенные возгласы недовольных ее самоуправством сьюх, прильнула к окну и обомлела. На площадке перед окнами стояли три монументальных красавчика-эльфа, но Машин взор, как магнитом притянул к себе самый высокий из них, темноволосый, атлетически сложенный молодой мужчина с идеально правильными благородными чертами прекрасного лица. И пусть у него не было короны и королевской горностаевой красной мантии (а были лишь все те же приснопамятные белые семейки в черный черепок), но по его манере держаться, осанке и гордой посадке головы было сразу видно, что он и есть король. Великолепный эльф повернулся и окинул надменным взглядом окна с висевшими на них любопытствующими попаданками. Слегка скучающий взгляд зеленых глаз едва скользнул по Маше и ушел в сторону. Таинство длилось не больше секунды, но Маша чувствовала, что уже тает до готовности стечь с подоконника восторженной мокрой лужей. — Маш, — из плена сладких грез ее вырвал оклик Лены, который она для пущей убедительности еще подкрепила, сильно потянув подругу за куртку. — Хватит изображать из себя усвуненную до идиотизма гирлянду. Пора идти развлекать высоких гостей. — О-о-о! — только и смогла произнести Маша, закатывая глаза от восхищения. — Какой мужи-ик! Это ж просто ах-ре-неть!