***
Тревожные мысли метались в Лениной голове, как беспокойные надоедливые птицы, а она, понимая, что отделаться от них не получится, чувствовала: если дать им волю — затянут в омут безнадеги и отчаяния. Чтобы не поддаться панике, Лена решила поискать поддержки у оптимистично настроенного Талера. — Слушай, а ты уверен, что с Геральтом все в порядке? — Да на двести, сука, процентов! Твоего хахаля ни один монстр не ушатает. Он в своей жизни их перебил до ебаной матери. А уж монстры были, я те скажу, как на подбор — один страшней другого. Тут те и фледера́, и жопоглазы, и всякие вомперы-херомперы, ёборотни, бруксы-сруксы, всякая вопливая петушня типа куролисков и василисков. Да что там, он Кейрана в одно лицо завалил, с Драугом справился, нашу стрыгу Адду расколдовал аж два раза и самому настоящему огромному огнедышащему дракону пиздюлей навешал. А эти монстры, ты уж мне поверь, выглядели так, что об них лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть, не говоря про то, чтоб с ними драться. Я те честно признаюсь, когда мне Роше и Йорвет всего лишь рассказывали про дракона и Кейрана с Драугом, я чуть портки от страха не намочил. А ведь я — человек страшно смелый, несмотря, что всего боюсь. Во-от, а уж про нашу чуду-юду золотопёздную Адду я и сам знаю, и скажу тебе, что это был такой злоебучий монстр, который фору даст и Кейрану, и Драугу, и дракону. К ней и в людском-то обличье подходить было страшно, не то что в стрыжьем. А Геральт ее не только расколдовал, он ее еще и трахнул… Впрочем, это тебе наверное не интересно. Короче, после таких невъебенных монстров что ему какая-то засратая лягуха. — Если она такая фигневая, что ж ее до сих пор никто не извел, — осторожно, но без особого энтузиазма возразила Лена. — Так ты ж не сравнивай обычных людей и твоего Геральта. Он же не просто какой-то рядовой ведьмак, Герка — ведьмачище ого-го! Да у него репутация такая, что от одного его вида монстров кондрашка хватает. Они, лишь заслышав его имя, мрут от сердечных приступов. — Но говорят… — Говорят-говорят, — отмахнулся Талер. — Пиздят! А ты под всякое пиздобольство уши не расставляй. Ты послушай, что я тебе расскажу. Вот, когда я еще работал старьевщиком, а не сапожником, был у меня в Вызиме дом, в элитном, можно сказать, месте помойного квартала. Прямо напротив него лечебница Лебеды была. Больница все ж таки, а не какой-нибудь бандитский притон. Место там было бойкое и люди все больше приличные: стража на посту дежурит круглосуточно, санитарки туда-сюда днем и ночью снуют, покойников таскают — жизнь кипит. Ну, и шел я однажды так по ночной поре домой, как обычно, мимо лечебницы и чумной ямы, ни о какой беде не помышляя. И вдруг прямо над ухом мне — р-р-ряв! Я аж подскочил. Обернулся — и вижу: подбирается ко мне здоровенная серая срань, страшенная, как пизда драконихи: зубищи-когтищи — во, глазья красным горят и орет так, что у меня за малым мозги через ухи не вытекли. Я так испугался, что от страха даже в штаны наложить забыл и все матерные слова у меня из головы вмиг вылетели. Во как забрало! Ох, думаю, вот ты какой страшный, пиздец-то мой. А тут на мое счастье как раз Геральт мимо проходил. И что? Был пиздец — и нету, рожки налево, ножки — направо, серая хрень в один миг превратилась в фарш. О как! В общем, пока я болтал, мы уже пришли. Вон, народ возле колодца кучкуется, сейчас мы их и расспросим. Талер, таща за руку побледневшую от волнения Лену, пробрался через толпу к эпицентру событий. Рядом с колодцем на земле лежали шесть тел в красных мундирах, практически с ног до головы забрызганных серой грязью и густой зеленой слизью. У одного трупа отсутствовала нога, откушенная или оторванная выше колена. У двоих на одежде под слоем серо-зеленой гнуси можно было рассмотреть обширные бурые пятна от засыхающей крови. Еще трое лежали, неестественно выгнувшись и скрючив руки и ноги. Лена не стала всматриваться в лица покойников, сообразив, что все шестеро, судя по форме, являлись реданскими солдатами, следовательно Геральта среди них уж точно нет. Однако Лениных тревог сей факт развеять не мог, так как не давал ответа на ее главный вопрос: где же ведьмак и что с ним случилось? — Дык сам-то ведьмак иде? Лена едва не подпрыгнула от неожиданности, услышав этот вопрос, заданный чьим-то скрипучим старческим голосом — настолько созвучным ее мыслям он оказался и ко времени прозвучал. Если бы не чужой голос, она бы подумала, что сама же машинально и озвучила свои сомнения вслух. — Народ антирясуется, монстер-то точно забит? А то что ж: трупаки в количестве шести — вот они, а только монстера среди их нетути. И ведьмака нетути. — Может, он за спины наших ребят спрятался, а как жареным запахло, так сбежал, — поддержал любопытствующих и пребывающих в волнении и сомнениях горожан, собравшихся у колодца, один из стражников. — А че! Ведьмаки — они ж, говорят, просто нечеловечески быстрые, особенно когда надо драпать или деньги требовать. Вот он, пока ребята с чудищем телепались, своими мутантскими интуициями враз сообразил — надо делать ноги. Ну и все! Ребята — покойники, чудище как сидело в колодце, так и сидит, а ведьмака и след простыл. Скажете, не так? А докажите! — Сам слазь и проверь! — раздался высокий и звонкий от возмущения и злости женский голос. Невысокая, коротко стриженая, рыжеволосая молодая женщина, которая сидела на земле рядом с убитыми бойцами, резко встала и сделала шаг к хитромудрому стражнику-обличителю. — Ведьмак у тебя трус, а ты, видимо, очень смелый стоять здесь и балаболить о том, о чем не знаешь. Так убедись сам, если моим словам не веришь. Что? — напирала она на попятившегося стражника, не ожидавшего, видимо, от маленькой женщины столь яростной реакции на свои слова. — Ссышь, когда страшно? Ну так и заткнись, значит! «Это ведь Шани! — пронеслось в голове у Лены. — Маленькая рыжая медичка, близкая знакомая Геральта, тоже в прошлом его любовница. Интересно, она-то как тут оказалась? Впрочем, все это сейчас не важно. Главное, что она, по всему видать, была в колодце с Геральтом и знает, что там случилось». — Талер, — Лена затеребила стоящего рядом шпиона за рукав. — Смотри, это же Шани! Нам надо… Талер, что с тобой, мать твою, делается? — Ша… Шани, — робко и подобострастно улыбаясь, выдавил из себя глава темерской тайной разведки, преданными глазами глядя на испачканную в пыли, паутине и крови медичку, которая еще не отошла от праведного гнева и зло оглядывала притихшую толпу в поисках тех, кто сомневался в правдивости ее слов. — О ты хоссподи! — прошипела Лена, глядя на Талера и не узнавая в этом вмиг размякшем до ступора создании обычно нагловатого, развязного, самоуверенного и никогда не лезущего за словом в карман матерщинника и грубияна. — Как же я могла забыть. Это ж твоя безответная любовь до гроба. Вот же ж гад! Как не вовремя. Талер, хватит слюни пускать, как имбецил. Соберись! Прекращай на нее тупо пялиться, скажи ей уже что-нибудь! Подумай, блядь, о судьбах родины! Видя, что ее слова не имеют никакого действия на обомлевшего от Шаниной красы бойца невидимого фронта, Лена сильно пихнула субтильного шпиона по направлению к объекту страсти. Шани же, заметив резкое движение в толпе, обернулась и увидела знакомую фигуру. К удивлению Лены, лицо медички озарилось искренней радостью. — О! Как я рада тебя видеть! — воскликнула она, тактично и разумно не называя Талера по имени. — Тебя мне, наверное, боги послали, отозвавшись в кои-то веки на мои молитвы! Лене показалось, что сейчас она услышит стук упавшей челюсти Талера. — Эй-эй, ты смотри, в обморок от избытка чувств мне сейчас не наладься, — зашипела она ошалевшему от изумления шпиону. — Шани… — снова пролепетал Талер. — Это действительно ты. После стольких лет ты меня еще не забыла? Я… Мне… — Что тут случилось-то? — Лена, видя, что от Талера, который никак не мог переварить нежданно свалившееся на него счастье, проку сейчас нет никакого, решила взять дело в свои руки. — Собственно, об этом я и хотела поговорить, — Шани даже не обратила особого внимания на то, что с ней, вместо Талера, заговорила Лена. Для Талера это было явно недобрым знаком, указывающим на то, что его радость, пожалуй, слегка преждевременна, но шпион, конечно, не придал этому значения. — Я пока свободна, так как образцы слизи я достала, а значит, рапорт могу подать и вечером. Предлагаю пойти ко мне в лечебницу, где мы можем обо всем спокойно и обстоятельно побеседовать.***
— И все-таки, что случилось с ведьмаком? — задала более всего волнующий ее вопрос Лена, едва они ушли с многолюдной площади. — Ну, во-первых и в главных, он жив и здоров, — сказала Шани. — Фу-у, — с облегчением выдохнула Лена. — Это действительно главное. — Понятно, — Шани почему-то окинула Талера странным сочувствующим взглядом. — Понятно — что? — насторожилась Лена. — Да я было подумала, увидев вас вместе, что и у Талера наконец-то наладилась личная жизнь. А теперь выясняется, что дело снова в Геральте. Ты, надо полагать, его новая пассия? И давно вы с ним? — Какая разница! — Да, действительно. В данный момент никакой. Потому что Геральт жив и здоров, возможно, пока. — То есть? — тут же вновь встревожилась Лена. — Давайте, я расскажу все по порядку, — предложила Шани. — Меня отправили с заданием: взять образцы слизи у чудища, которое завелось в канализации и отравляет воду в колодцах. Для защиты мне дали эскорт шесть человек. Что с ними сделал монстр, вы видели. — Он их… — Отравил. Двоим дополнительно переломал в ходе боя кости. Но все они умерли от яда. Эта тварь, помимо того, что вырабатывала достаточно токсичную слизь, еще плевалась адски ядреной кислотой. При вдыхании ее паров слизистую гортани просто выжигает. Хватанешь хорошую дозу — и наступает смерть от удушья. У ребят не было никаких шансов против этой твари. Если бы не подоспел Геральт, наверное и хоронить было бы нечего. — Геральт ее убил? — спросила Лена. — Да. Нашел ее логово, выманил и убил. Тварь действительно оказалась похожа на огромную жабу. Она была громоздкая и неповоротливая, и Геральту в общем без труда удавалось уворачиваться от ее прыжков и плевков, а также от ударов лапами. Он какое-то время кружил вокруг жабы, присматриваясь и примериваясь, а потом выбрал момент — и когда монстр в очередной раз прыгнул к ведьмаку, тот поднырнул под него и вспорол чудищу брюхо практически от входа до выхода. Тварь свалилась замертво, но Геральта все-таки окатило из разреза какой-то зеленой мерзостью, что была у жабы внутри. Не знаю, что это была за субстанция, может, желчь или желудочный сок, но даже для укрепленного мутацией организма ведьмака она оказалась тяжеловатой. Геральт отключился, а потом все случилось очень быстро. Во-первых, издохший монстр превратился в человека. Во-вторых, в помещение неожиданно из какого-то бокового коридора зашли самые настоящие офирцы. — Офирцы? — переспросил до крайности изумленный Талер. — Шани, ты точно не надышалась парами этой кислоты? Или чем там эта жаба плевалась? — Офирцы, Талер. Я видела их, как тебя сейчас. — Что они забыли в оксенфуртской канализации? — Своего принца, — развела руками Шани. — Тот самый невероятный случай, когда слухи о заколдованном принце-жабе оказались чистой правдой. Мать ее! — Да ладно! В голове закоренелого практика-материалиста Талера не хотел укладываться тот факт, что идиотская сказка для романтично настроенных особ оказалась жутковатой былью. — Сама бы ни в жизнь не поверила, если бы не увидела своими глазами, — сказала Шани. — Кстати, вот и моя лечебница. Поднимайтесь на второй этаж, а сейчас немного почищусь и продолжим. — На самом интересном месте, — проворчал Талер.***
— Так что было дальше с Геральтом? — напряженно спросила Лена, когда Шани вновь присоединилась к ним. — Они его забрали. Их главный, по всей видимости, чародей сказал, что Геральт убил их принца и за это должен держать ответ перед офирским королем. Понятно, что король вряд ли наградит ведьмака за убийство сына и наследника. — Не все наследники одинаково полезны, — вставил Талер. — Может, у этого принца с папашей были разногласия. Или он не единственный наследник. Или вообще не наследник. Этих офирцев разве поймешь. — Вряд ли твой оптимизм оправдан, — грустно вздохнула Шани. — Как бы мне ни хотелось поверить твоим предположениям, думаю, причина, зачем им нужен Геральт, одна — его наказание, причем не простое, а наверняка квалифицированное. — Где этот чертов Офир? — спросила Лена. — Далеко отсюда. Пешком не дойдешь, — сообщил Талер. — Я и не собираюсь. Нужно вытаскивать Геральта. Я просто хотела узнать, сколько у нас есть времени. К королю-то они его должны доставить целым и невредимым. — Да, — кивнула Шани. — Во всяком случае, так велел чародей. Собственно, я подумала о том же, что и ты. Они наверняка сели на корабль. В Офир надо плыть морем, путешествие займет довольно много времени. — У тебя есть какие-то идеи? — спросила Лена. — Нам может помочь только чародей, — развела руками Шани. — В былые времена и проблемы бы не было, я бы в пять минут нашла в Оксенфурте нужных людей, которые обстряпали бы похищение быстро и в лучшем виде. Иное дело теперь. После Радовидовых чисток чародеев тут не осталось: кто казнен, кто сбежал, кто надежно спрятался. Даже если мы их найдем, они ни в жизнь не согласятся нам помочь. И их нельзя в этом винить. — Ну, положим, чародейки есть в Новиграде, — припомнил Талер. — Наши любимицы и знакомицы, которые сидят в Шалфее и к которым мы собирались отправить с дипломатической миссией Эвелину. — С этим может быть проблема, — замялась Шани. — Не знаю, как тебя, а меня эта злобная сука Йеннифэр терпеть не может еще с давних времен. — Откуда она о тебе знает? — От такой же суки Филиппы, которая поведала ей о приключеньице Геральта со мной, когда я была здесь еще студенткой. Йеннифэр, чтоб ты знала, никогда ничего не забывает и никому ничего не прощает. Особенно, если это касается Геральта. — Прям, как покойный Радовид, — заметил Талер. — Так вы с Йеннифэр встречались? — спросила Лена у Шани. — Нет. Зато мне повезло иметь содержательную беседу с Трисс Меригольд. Надо ли говорить, что мы с ней тоже не питаем друг к другу теплых чувств. И все по тому же поводу. Мы в свое время очень эмоционально делили Геральта. Правда, в итоге обе остались ни с чем. — Остается Маргарита, но, говорят, она не практикует занятия магией, всецело посвятив себя педагогической деятельности. — И Филиппа, к которой лично я бы не подошел на пушечный выстрел, как бы мне задницу не припекало, — добавил Талер. — Цири! — сообразила Лена. — Вот кто нам нужен! Уж она-то точно поможет Геральту. — Значит, нам нужно в Шалфей, — тут же согласилась Шани. — Только… — Что? — насторожилась Лена. — Я на службе, не могу просто так взять, все бросить и уйти. А начальство меня точно не отпустит. Поэтому мне и нужен был тот, кто поработал бы гонцом. А тут, как по заказу, передо мной нарисовался Талер. — М-да, — шпион вздохнул. — А я, дурак, подумал… Эх, опять на те же грабли. Да ладно, — он махнул рукой, видя, как вытягиваются лица у Лены и у Шани. — Я уже не в претензии. Это дело-то такое… неконтролируемое. Кого тут винить? Разве что мамку с папкой, что я не удался таким, как он, а родился, блядь, тощим, хилым, слепым, старым, страшным и лысым. Ну, зато умища хоть отбавляй. И язык, как помело. Вот Геральт загадошно молчит, а я — еблобаню. В итоге он у вас — идеал, а я — пиздобол. Но нельзя же блистать во всех сферах. — Талер, хватит еблобанить! — велела Лена. — А тебя, Шани, я вынуждена расстроить. Талеру нельзя в Новиград. — Да в принципе, если дело поворачивается так, то я мог бы рискнуть, — начал было Талер. — Не надо. Я понимаю, что ты впираешься не за нас, а за собственный интерес, но для вашего дела будет немного пользы, если вместе с Геральтом ваша ганза потеряет еще и тебя. А это может случится с большой вероятностью, стоит тебе только подойти к стенам города. Уверена, что у Сиги ушки на макушке. И ты это знаешь даже лучше, чем я. А Сиги — это тебе не взбалмошная чародейка, этот верещать и истерить не будет, без предупреждения нож под ребро — и в Понтар. — Остаешься ты, — Шани посмотрела на Лену. — Угу. Надеюсь, мне удастся избежать встречи с Йеннифэр и Трисс. — А я надеюсь, что эти магички-паучихи, собравшиеся в одной банке, уже сожрали друг дружку, — ядовито заметила Шани. — В любом случае тебе придется подождать до завтра. По нынешним временам путешествовать в одиночку да еще на ночь глядя небезопасно. С утра в Новиград отправляется обоз. Приходи ко мне к шести утра, я тебя к ним пристрою. — О, господи, — Лена покачала головой. — Ты, конечно, права. И спасибо. Но я за ночь наверное с ума сойду от вынужденного бездействия. — Тебе надо выспаться, — посоветовала Шани. — И в любом случае, давай мы с тобой будем думать о том, что до Новиграда путь намного короче, чем до Офира. Мы успеем.***
Вечером после ужина, который по понятным причинам прошел довольно уныло, народ засобирался спать. Лена же, к которой сон, ясное дело, не шел, решила посидеть на улице, проветриться, хоть немного успокоиться, подумать о том, что будет завтра, и попробовать помечтать о том, что скоро все закончится, причем непременно хорошо. Однако сказать, разумеется, было гораздо легче, чем сделать. Лена присела на крыльцо и стала глядеть на реку. Но, вопреки расхожей поговорке, бегучая вода вовсе не привлекала ее внимания. Лена невольно вновь и вновь устремляла свой взор на дорогу, ведущую в город, по которой утром ушел Геральт, просто смотрела в глупой надежде, что вот вдруг он сейчас появится из-за поворота. Ждала, зная, что все напрасно и никто не придет. Но она просто не могла заставить себя сейчас вернуться в дом, в котором его больше нет и все напоминает ей о нем. А негодяйка-память услужливо воскрешала в ее воображении картины счастливого недавнего прошлого. И Лена отчаянно жалела, что не может повернуть время вспять, чтобы рассказать, изменить, исправить… вновь услышать его голос, увидеть его лицо, посмотреть в его странные глаза, почувствовать тепло его рук. — Ох, сколько желаний, — раздался над ухом Лены знакомый вкрадчиво-бархатный голос. — И все такие чистые, сильные, искренние — вкуснотища. — Хотите их исполнить? — невесело усмехнулась Лена. — Если вам будет угодно, — склонил голову в полупоклоне Гюнтер о’Дим. — Знаете, это ведь только в романах, когда тебе особенно плохо и больно, приходит избавление в лице любимого или любящего, или хоть кого-нибудь. На самом же деле не придет никто и никто не поможет. Я это знаю и поэтому попробую справиться со своей бедой сама. — А может быть я как раз и есть тот самый нежданный и внезапный «кто-нибудь» из сказки? — предположил Гюнтер. — Вообще-то я говорила о романах. В них эта помощь, как рояль в кустах, но вообще-то она вполне безобидна. В сказках же, насколько я помню, к предложениям помощи нужно относиться с большой опаской, потому как они, мягко говоря, не бескорыстны. — Конечно, нет. Но ведь на кону жизнь Геральта. А помочь вам его выручить что-то никто не торопится. — У меня нет выбора, так? — Но ведь у вас его действительно нет. — Скажем, у меня есть план «А». — А если он не удастся? — Тогда я обращусь к вам. — Возможно, будет уже поздно. Вы ведь потом в жизни себе не простите того, что у вас был шанс, а вы им не воспользовались. — А возможно, цена, которую нам с Геральтом придется заплатить за вашу услугу, заставит нас пожалеть о том, что я приняла ваше предложение. Так что, уж не обессудьте, позвольте мне оставить вас в резерве. — Довольно дерзко и самоуверенно. Впрочем, спишем это на то, что вы расстроены и опечалены, а ваши мысли сейчас далеко отсюда, летят по водной глади за офирским кораблем. А то бы вы непременно подумали еще и о том, что при таком раскладе я ведь могу в самый ответственный момент взять и отказаться, утратив, так сказать, интерес. — Значит, не судьба, — развела руками Лена. — Стало быть, вы не хотите чтобы я вернул вам Геральта живого и здорового? — вкрадчиво спросил Гюнтер. — Вообще-то я хочу, чтобы Геральт вернулся ко мне живым и здоровым, но без вашего участия. — О, извините. Нет участия — нет желания. А если вы от меня ничего не хотите, вернее, хотите, но не от меня, то что же мне исполнять? — Ну да, для вас такое желание — бульон из-под яиц, верно? — Меткое сравнение. Видите ли, я не могу делать что-либо, если меня об этом не просят. Такое уж у меня воспитание. Или, если хотите, такова моя планида. Ну, а вас, моя милая, разумная и осторожная барышня, я понял. Что ж, нет, значит — нет. Смотрите, не пожалейте. — Мое решение, мой выбор, моя ответственность за последствия, — сказала Лена. — О-о, такое редко можно услышать, — восхитился о’Дим. — А уж если ваши слова еще и не разойдутся с делом, так вам и вовсе цены не будет. Засим откланиваюсь, — Гюнтер действительно встал и учтиво поклонился, прощаясь. Лена просто молча кивнула в ответ и вновь уставилась на воду. — До встречи на следующем перекрестке, — донеслось до девушки. Она обернулась, чтобы ответить, но о’Дима уже и след простыл. — Надеюсь, она все-таки не состоится, — сказала сама себе Лена. — Но если завтра ничего не выйдет с Цири, придется воспользоваться его предложением. И почему-то я уверена, что его речи об утрате интереса — чистый блеф. Мы с Геральтом ему зачем-то нужны. Знать бы еще зачем.