Сказ о том, как тяжела попаданская доля

— Лен, что ты с Геральтом-то сделала? — спросил вернувшуюся в дом девушку Роше. — Ему пришлось спешно экспроприировать у Йорвета косынку и нестись в Оксенфурт к цирюльнику, чтобы тот хоть как-то минимизировал последствия стихийного бедствия, которое ты ему с волосами сотворила. — А нефиг спать с кем попало и врать мне потом, — злобно проворчала Лена. — Геральт тебе что, уже изменить с кем-то успел? — даже слегка оторопел от прыткости ведьмака Роше. — А то ж! Вчера днем он с Шани на свадьбе ее подруги гулял, а ночью с ней переспал. — Да, может, это просто подозрения? Может, не было у них ничего, — попробовала успокоить Лену Эвелина. — Это не подозрения, а уверенность. Пусть думает, что ему удалось обмануть глупую меня, но отомстить я ему была должна. Думаю, мы в расчете. Кстати, он не сказал, куда отправился? — К цирюльнику, говорю же, — сказал Роше. — Ему в таком виде больше никуда показываться нельзя. — А как насчет Борсоди? — Завтра у них будет аукцион, — сообщила Эвелина. — Блин, тогда мне срочно нужен Талер. — Талер умотал куда-то с самого утра, — сказал Роше. — Велел тебе передать, что все идет по плану. Со мной он делиться своими секретами не стал и сказал, что ты все поймешь. — Он ничего тебе не передавал? — Передал что-то в тряпки завернутое. Попросил носить с собой. Кстати, я собираюсь к своим наведаться, пока Геральт тут какими-то своими контрактами занят. Так что если эта вещь вам нужна… — Нет, сейчас не нужна. Даже будет лучше, если она пока побудет у тебя. — А может, скажешь тогда, что это такое? — спросил Роше, которому, судя по изменившемуся выражению лица, перестало нравиться предложение Талера. — Завещание Максимилиана Борсоди, — призналась Лена, которая не видела смысла темнить. Йорвет, сидящий на кровати вместе с Эвелиной, от неожиданности поперхнулся и закашлялся. — Ни хрена ты себе! — ахнула Эвелина, которая, как оказалось, тоже хорошо знала, о чем идет речь, что было довольно странно для цирковой гимнастки. Но Лена, которая уже успела убедиться в том, что ее новая знакомая обладает массой нужных знакомств и многообразием сведений в самых неожиданных областях, предпочла не удивляться осведомленности Эвелины. — Думаю, мне не стоит спрашивать, откуда оно взялось у вас с Талером, — задумчиво сказал Роше. — То есть я мог бы расспросить Талера и ничуть не удивился бы, если бы узнал, что он смог его как-то добыть для каких-то своих целей. Но что-то мне подсказывает, что это ты сочла нужным посвятить его в тайну своей добычи. — Честно говоря, мне эта добыча даром не сдалась, — проворчала Лена. — Но если уж эта хрень попала мне в руки… Не выкидывать же ее. — Ты что?! — дружно вскинулись Роше и Йорвет с Эвелиной. — Ох, пойти что ли к Ольгерду сходить да за жизнь с ним покалякать, — вздохнула Лена. — Нашла ты себе приятеля, — фыркнула Эвелина. — Ну, а что? Он же вообще-то тоже несчастный, — пожала плечами девушка. — Только нос дерет на людях и выделывается, чтоб не показать, как ему на самом деле хреново. Но я-то вижу. — Лен, а может, ты у нас эта, реинкарнация пророка Лебеды? — разулыбался Йорвет. — Сначала порок наказала, теперь идешь страждущего утешать. — И ничего смешного, — заявила Лена. — А тебе, между прочим, очень идет, когда ты улыбаешься.

* * *

— А Ленуська права, — сказала Эвелина Йорвету после того, как за Леной и Роше закрылась дверь, и эльфы остались в доме одни. — В чем? В том, что Ольгерд — несчастный человек? — В том, что когда ты улыбаешься, то становишься совершенно неотразимым. — Она не это сказала. — А я придала ее замечанию свой новый смысл. — Ну, знаешь, в нашей с тобой паре кто-то должен быть серьезным, а кто-то — веселым. Ты из всей нашей местной компании улыбаешься и смеешься чаще всех. Так что выбора у меня нет. — А мы пара? — Эвелин, мы уже месяц живем вместе. Так что… пара. — А как же твоя Саския? — Саския — это то, чего никогда не может произойти, — вздохнул Йорвет, укладываясь на кровать и закидывая руки за голову. — Ты только сейчас понял это со всей отчетливостью? — спросила Эвелина, начиная обводить тонким пальчиком контуры его татуировки. — Ну, не то чтобы вот прямо сейчас… В одно прекрасное утро, когда, проснувшись рядом с тобой, я почему-то подумал о том, что практически не вспоминал о Саскии с того момента, когда мы познакомились. А может, даже раньше. Со дня, в который мы с моими знакомыми поселились здесь. Когда неясная задача, которую поставила передо мной Саския, оформилась во вполне понятную цель, обрела контуры, у меня нашлись союзники, а у нас появился план. Наверное, мне надо было просто покинуть Верген, встряхнуться, заняться чем-нибудь дельным. Как раньше. Только тогда у меня было два приоритета: свободный Верген и Саския, ради которой я старался. — Только ради нее? — Да процентов на девяносто. Просто потому что кому-то другому я бы не поверил. А она… Да зачем себя обманывать, я ей верил и шел за ней потому что любил. Я всерьез надеялся на то, что обрету наконец дом, а она ответит мне взаимностью. Первое получилось, а второе — увы… — Она давала тебе надежду? — Нет. Я верил в ее взаимные чувства, потому что мне так хотелось. Ее я не спрашивал. Сначала было как-то не до этого. А потом я вдруг понял, что ее ответ может быть отрицательным. И тогда я подумал, что лучше ждать и жить надеждой, чем окончательно и бесповоротно услышать «нет». — Многие бы удивились, услышав от тебя такое признание. — Почему? — Йорвет — Гроза долины Понтара боится признаться в любви, чтобы не получить отказ. Для многих эльфок это нонсенс. Такой расклад даже в голову им не придет. Ты же — идеал эльфа, даже в какой-то степени мечта. Йорвет лишь усмехнулся. — Чего губы кривишь? — улыбнулась Эвелина. — Ты несешь смешную чушь. — Неужели тебе так-таки ни одна из эльфок не приглянулась? — Ну почему? В Бирюзовых Холмах много симпатичных. — Бордель? Эх, Йорвет-Йорвет, — Эвелина улеглась рядом. — Так проще. — А по-моему, ты сам себе дуришь голову. — Это чем же? — Саскией. — Не понял. — Ни в жизнь не поверю, что такой мужчина, как ты, не осмелится признаться в своих чувствах. А еще ты нисколько не умеешь их скрывать. — К чему ты клонишь? — К тому, что Саския знает о том, что ты к ней неравнодушен. Да признайся сам себе, она знала это всегда, с тех самых пор, когда ты познакомился с ней и у вас в головах возникла идея о свободном Вергене. Вам с ней просто удобно играть в кошки-мышки. Саския знает, что у нее точно есть в резерве ты. А ты веришь в то, что у тебя есть она. Но на самом деле она терпеливо и тщательно выбирает себе партию для династического брака, а ты регулярно посещаешь бордель. — По-твоему, все так просто? — Да. Если бы вы хотели, то выяснили свои отношения давным давно. Просто ей удобно знать, что ты в нее влюблен. А у тебя, увы, нет выбора. — Почему нет? — Потому что ты сам не хочешь ничего менять. Ты привык ее любить и тешить себя надеждой, что когда-нибудь может быть… — Считаешь, что мне пора перестать? — Какая разница, что я считаю? И кто я такая, чтобы тебе это советовать? Просто твоя случайная знакомая. — А если бы я сказал, что не просто? — Ну-у, если бы ты сказа-ал… — Поехали со мной с Верген? — неожиданно предложил Йорвет, посмотрев Эвелине прямо в глаза. — Погоди, — Эвелина слегка отстранилась от эльфа, попытавшись сесть в кровати. — Ты это чего, серьезно предложил? Или под влиянием момента? — Какого момента? Мы с тобой просто лежали рядом. В чем тут особенность? — Тебя почему-то на лирику пробило. — Мы в кои-то веки одни дома. Никто не мешает. Я, пока жил здесь, привык, что в доме всегда много народа и поэтому подумал, что в Вергене не хочу возвращаться в пустой дом. Только мне там и тебя одной будет вполне достаточно. — Хм, — Эвелина слегка нахмурила в задумчивости свои идеально ровные брови. — А подумать мне можно? — Прежде чем согласиться? — Да. — Сколько тебе нужно времени? — Я тебе уже сказала «да». Так что уже нисколько. — То есть думать ты больше не хочешь? — А зачем мне это нужно, если я заранее знаю, что соглашусь, а ты даже в мыслях не держишь, что я вдруг могу отказаться? — Ты очень логична. — Угу. Йорвет? — Да? — Возможно, мне нужно будет сделать одно маленькое дельце… — Мы все равно пока застряли тут. — А потом… — Потом мне нужно будет сделать дельце потруднее, — усмехнулся Йорвет. — Но когда ты вернешься в Верген… — Я надеюсь, мой дом не будет пуст. — Можешь в этом даже не сомневаться, — прошептала Йорвету на ухо Эвелина, начиная ластиться к эльфу и выгибаясь, как довольная кошечка, под мягкими гладящими движениями его ладоней.