Северный путь

Впервые за долгое время Майли почувствовала себя легко и непринуждённо, как будто вернулась домой, где всё просто и понятно. Она даже перестала замечать впивающиеся в ноги камни и холод земли. Мучительное ощущение пустоты внутри приглушалось и пропадало. – Ничего не слышишь? – насторожился Охотник. Майли покачала головой. Они поспешили к речке. Её русло петляло среди каменных круч, пока не упёрлась в водопад. Он спускался со скалы узким каскадом. Печально пела одинокая скрипка, изысканная мелодия, мешаясь с шумом воды, очаровывала. Для кого искусный музыкант играет посреди глуши, где бродят лишь демоны? Замерев возле зарослей можжевельника, Морти приложил палец к губам. Майли выглянула в просвет и приглушённо ахнула. Наверху на камнях у водопада сидел невысокий стройный юноша со струящимися тёмными волосами и самозабвенно играл на скрипке. Одет он был лишь в венок из белых водяных лилий. Вроде, опасности нет. Охотник выступил вперёд. Распахнув чёрные без белков и радужки глаза, скрипач недобро покосился на пришельцев. На шее из-под волос выглядывали жабры, а уши заканчивались тонкими раздвоенными рожками. Демон! Майли вскрикнула. Смычок сорвался. Скрипка неприятно заскрежетала. – Ну вот, теперь придётся начинать сначала, – недовольно сощурился скрипач и убрал инструмент на колени. – Зачем пожаловал, Охотник? Неужто музыке поучиться решил? Знаю я одну мелодию против крыс… – У меня дома живёт музыкант не хуже. К тому же, ты ответную услугу потребуешь, так ведь, нёкк? – Всего-то обещание оставить меня и моих близких в покое, – хмуро ответил тот. – Близких? Я думал, нёкки – отшельники. Ты ведь колыбельную играл? – напрягся Морти. – Да что ты знаешь, кроме того, что нашёптывает ведьма из-под холмов и морской трус? – пренебрежительно скривился демон. Вокруг него оплёлся сгущённый воздух и опрокинул к ногам Охотника. Нёкк корчился, словно удавка сжимала его горло. – Так расскажи, чего я не знаю, – процедил Морти с тихой угрозой. Ух, не стоило демону повышать голос, а тем более дерзить! Нёкк трепыхался, грозно шипя и посверкивая глазами. – Где искать того, кто натравил на город крыс? Воздушная петля отпустила горло демона, но он не мог подняться, словно его придавило валуном. – Ничего не видел, – нёкк прикрыл глаза гибкими кистями, – ничего не слышал, – руки переползли на уши, – никому ничего не скажу, – шаловливо хихикнув, он положил ладони на рот. Но мрачный взгляд Охотника заставил демона посерьёзнеть: – Откуда мне знать? Он из ваших, из небесных. Мы таких не чуем. – Хорошо, – заключил Морти после небольшой паузы. – Тогда расскажи про никсу из озера Цуг. Она одна из твоих близких? Демон поморщился и стал похож на рыбу. – Знать не знаю никаких никс. Пусти, иначе я пожалуюсь холмовой ведьме. Посмотрим тогда, к кому она благоволит больше. – Ко мне, – с уверенностью произнёс Охотник. – Никса убила лесоруба и затащила его на середину озера, а до этого ездила на нём всю ночь. Бюргеры обвиняют туатов. Вряд ли Эйтайни придёт в восторг, когда разъярённая толпа с факелами и вилами начнёт вытаптывать её холмы. Нёкк с ненавистью выкрикнул: – Тот ублюдок заслужил кару! – О, так ты всё-таки кое-что знаешь, – хитро прищурился Морти. – Говори. Тогда я пощажу твоих близких. – Я только видел, как никса тащила к озеру окровавленную девушку, а на следующее утро утопила парня. Я спросил зачем. Никса ответила, что он получил по заслугам. Я пообещал сохранить всё в тайне, но, как видишь, не смог. Нёкк расслабился и отвернул голову. Морти отступил на шаг, позволяя ему подняться. – Судить людей могут лишь сами люди. У неё не было права его карать. – У неё гораздо больше прав, чем у тебя! – взревел нёкк и бросился на Морти, ощерив полную мелких акульих зубов пасть. Воздух сгустился в преграду. Нёкк ударился и снова сполз к ногам Охотника. – Нет причин так горячиться. – Ненавижу! – прохрипел демон, выпучивая чернильные глаза. – Идём, – Охотник взял Майли под руку и повёл прочь от изрыгавшего проклятья демона. – Больше ничего вразумительного мы здесь не услышим. – Он казался таким милым, а потом превратился в чудище, – поёжилась она. От страха знобило. Демон впервые оказался так близко, что можно было всё рассмотреть, услышать и даже потрогать. Странника Майли почти не помнила, сохранились лишь смутные ощущения тоски, желания быть любимой, а позже омерзения и страха. С нёкком вышло иначе. Он был реальным. Живым. Но чуждым всему человеческому. – Так часто бывает. И с людьми тоже, – вздохнул Морти. Она задрожала, и он укрыл её плечи своим плащом. Майли отблагодарила его ласковой улыбкой. Всё-таки Охотник слишком хорош. Это пугало. Люди не должны быть такими благородными, обладать столь огромной силой и мудростью. Совершенство доступно только Пресветлому и его Небесным посланникам. По крайней мере, так говорили в монастыре. – Они вас ненавидят. И демоны, и люди, – сочувственно сказала Майли. Морти печально повёл плечами: – Все любят героев-спасителей и никто – судей, а уж тем более палачей. Что ему ответить? Да он и не просил. Вскоре они добрались до телеги и отправились в обратный путь. Медленно наползали сумерки, словно по воздуху разливалось молоко и окрашивало всё в тусклые тона. Неторопливо и осторожно мохнатая кобыла везла телегу по краю глубокого ущелья, петляя меж скал. Майли пригрелась, укутанная в тёплый плащ, и задремала. От усталости тряска и стук колёс по каменистой дороге уже не мешали. Проснулась она у большого дома на окраине города, за которым высилась гряда холмов. Темнота едва-едва сменила сумерки, но огни в окнах не горели. Видно, была уже глубокая ночь, хоть и непривычно светлая после непроглядной зимней мглы. – Мастер Стигс, вы к нам? – послышался приятный женский голос. Майли пристально вгляделась в лицо пышной моложавой женщины с длинными кудрявыми волосами. В темноте возраст определить не получалось. – Да, госпожа Уна. У меня дело к вашему мужу, – почтительно кивнул Охотник. – Он сейчас подойдёт. Подождите пока у нас, – предложила хозяйка. Майли обрадовалась и уже собралась слезать с телеги, но тут заметила, что Морти смотрит в сторону холмов. – Я останусь здесь и покараулю груз, – Охотник похлопал рукой по укрытому холстом телу. – Не хотелось бы, чтобы его увели у нас из-под носа. Но моя ученица Майли с удовольствием бы поужинала и передохнула у вас, если позволите. А то мы сегодня весь день на ногах. – Конечно, – улыбнулась Уна. – Знайте, мы не верим ни единому слову проповедника. Вы до сих пор герой… хотя бы для нас. Морти кивнул, избегая её взгляда. Майли отправилась в дом вслед за хозяйкой. *** – Госпожа Эйтайни! – позвал Охотник, забравшись на вершину Королевского холма. Ворожея появилась словно из ниоткуда. Её длинный плащ сливался со светлой весенней ночью. – Какая беда привела тебя ко мне в столь поздний час? – как всегда мягко спросила она, сняв с головы капюшон. – Погиб человек. Похоже, его убила никса. Нельзя, чтобы бюргеры видели, как она поглумилась над телом. Не могли бы вы скрыть повреждения? У меня нет мороча в распоряжении. Туата смерила Охотника тяжёлым взглядом, но всё же последовала к оставленной у подножья телеге. – Уф! Сильно он её разозлил. Придётся постараться, чтобы такое скрыть, – выдохнула Эйтайни, когда Морти убрал с тела холст. Ворожея принялась водить ладонями над багровыми подтёками, бубня себе под нос колдовские слова. Охотник дожидался результата у неё за спиной. – Что собираешься делать? – поинтересовалась Эйтайни. Все повреждения исчезли. Теперь Орм походил на обычного утопленника. Как представить всё так, чтобы вызвать поменьше возмущения? Не хватало ещё от старого друга упрёки выслушивать. – Лесоруб совершил злодейство и получил по заслугам. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не позволим причинить никсе вред, – не дождавшись ответа, твёрдо сказала туата. Ей всё известно? Вот почему нёкк вёл себя так спесиво. Нельзя потерять расположение немногочисленного, но гордого и опасного народа туатов де Дананн. – Его родители требуют выкуп. Если я не принесу её голову, во всём обвинят вас. Из-за истории с крысами мне не доверяют. А большинство ваших воинов сейчас в дозоре на границе Полночьгорья. Вас некому защитить. – Поэтому мы должны держаться вместе и стоять друг за друга. Если я позволю тебе покарать никсу, то люди поймут, что могут притеснять нас, – с жаром возразила Эйтайни. – А если мы огрызнёмся, то явишься ты, чтобы отрубить нам головы. Нет, мы не будем скотом, послушно идущим на бойню. – Я сделаю всё, чтобы до этого не дошло! – оборвал патетичную речь Морти. – Нужно найти компромисс, который бы удовлетворил обе стороны. – Вот ты и ищи, – ворожея поднялась на цыпочки и, взяв его за ворот рубахи, пристально заглянула в глаза. – Но никса должна жить. Она зашагала вверх по склону холма, гордо расправив плечи. Похоже, и без того утомительный день далёк от завершения. Когда Охотник вернулся к дому бургомистра, Гарольд поджидал у ворот. – К ведьме своей ходил? Можешь не говорить, я и так понял, – вместо приветствия проворчал он. – Тело хоть нашёл? Охотник отвернул холст. – Утонул? – нахмурился бургомистр, разглядывая покойника. – Сам или помог кто? Снова остроухие шалят? Говори! – Нет, но с ними могут быть проблемы, – Охотник рассказал обо всём за исключением того, в каком виде обнаружил тело. – Думаешь, убийца Вагни? – ошалело спросил Гарольд, когда тот закончил. – Было бы очень удобно свалить всё на него, – признался Морти. – Но нет, за Мелюзину заступился кое-кто другой. Только ума не приложу, зачем ей это понадобилось. – Да, Вагни в городе ненавидят почти так же, как остроухих, – согласился Гарольд. – С удовольствием пустили бы ему кровь, был бы повод. – Не понимаю, откуда такая неприязнь. Мельников нигде не любят, но это уж слишком. Хороший же мужик, даром, что гордый. – Так это из-за жены его покойной. На редкость склочная баба была, да ещё и здоровьем слабая. Никакой работы по дому не делала. Вагни при ней тише воды, ниже травы держался. Слова поперёк сказать не мог. Такой забитый ходил, что жалко смотреть было. Все надеялись, что хворь её доконает, и Вагни женится на девушке помоложе и подобрее. Но твой дружок-целитель всё вытаскивал и вытаскивал её с Тихого берега. Вагни не выдержал и завёл себе любовницу. Жена узнала и ославила его на всю Урсалию – устроила скандал, надавала оплеух, а после ночью, пока все спали, прыгнула в море с утёса Белой чайки. Потом долго судачили, что мельник сам её столкнул и как душегуба чураться стали. – Не похож Вагни на того, кто смог бы убить мать собственного ребёнка, – Морти в задумчивости потёр подбородок. – Какого ребёнка? Я ж говорю, хворала она. Постоянно. И дитя понести не могла. Вагни сам сколько жаловался, – недоумевал Гарольд. – А как же Мелюзина? – удивился Охотник. – Так она от любовницы. Как жена Вагни утопилась, в тот же день девочка у него и появилась. Кроха совсем, пару дней от роду. Вагни по всему городу кормилицу искал, правда, никто не согласился. Пришлось её козьим молоком вскармливать. Детали потихоньку складывались в упорядоченный узор. Закралась догадка. Но как? Зачем? С другой стороны, это бы всё объяснило. – А его любовницу кто-нибудь видел? – Кроме жены мельника? – Гарольд обескуражено моргнул. – Мы думали, что она всё выдумала, пока ребёнок не появился. Кто-то же его родил. Из городских никто не сознался. Бабы ведь хитрые, умеют живот под одеждой скрывать. А может, любовница из пришлых была, кто скажет? Слова бургомистра подтверждали подозрения, но с трудом верилось, что подобное возможно. Мельник-то не так прост, как показалось на первый взгляд. – Думаю, она не из пришлых, и не из местных, – изрёк Охотник. – Просто соседка жалостливая. Слишком. Гарольд устало отмахнулся: – Главное убийцу найди, а то нас вместо него на вилы поднимут. – Не одни, так другие, – пробормотал себе под нос Морти. Распрощавшись с бургомистром, Охотник забрал из его дома прикорнувшую возле камина Майли. *** Сон не отпускал. Ночной холод слегка разгонял дремоту, но и раздражал почти до боли. – Скорей бы оказаться в тёплой постели! – Майли потянулась и зевнула. – Надо зайти в одно место, – разочаровал её Охотник. – И вызвать душу… – Что, опять?! – всполошилась наследница. – Но я же с ног валюсь! Нельзя ли завтра? А лучше через неделю или две! – Нет времени. Небольшая встряска пойдёт тебе на пользу, раскроет дополнительные резервы. К тому же сегодня полная луна – она поможет. Майли нашла глазами белое блюдце луны посреди тёмно-серого неба. Так и не стемнело до конца. Наверное, это и есть «белые ночи», красотой которых хвастали местные жители. Правда, сейчас она не восхищала, а угнетала. Телегу с покойником пришлось оставить у дома бургомистра. Он обещал вернуть её после похорон. Наследница нехотя плелась за Охотником к мысу на юго-западной окраине города. Скалистые утёсы врезались в океан. Наставник с ученицей взобрались на самый высокий и остановились на краю. – Здесь восемнадцать лет назад бросилась в море Хейда, жена Вагни. Ты должна вызвать её дух, – объяснил задание Морти. – Но зачем? Без тела вы её не увидите и даже не поговорите, – попыталась образумить его Майли. – Говорить будешь ты, а я только подсказывать. Не трусь. Чем быстрее ты справишься, тем быстрее мы окажемся дома и ляжем спать, – Охотник подтолкнул её к обрыву. Майли передёрнула плечами, глядя острые камни внизу. Волны с грохотом хлестали по ним, поднимая пенные брызги аж до вершины. Так, должно быть, и погибла Хейда. Чувствовала ли она боль или ей было настолько гадко от загубленной жизни, что на страдания тела она не обращала внимания? Такая высота! Нет, её смерть наверняка произошла очень быстро. Охотник всунул в руку Майли посох и указал на начертанный на тонком слое песка сигил. Снова пришлось надевать амулет и мучительно вспоминать формулу вызова. Хотя бы листочек с подсказкой не понадобился. Майли чётко произнесла слова и принялась выстукивать посохом в центре сигила ритм сердца. Ничего не происходило, пока веки не сомкнулись. Полыхнуло серебристой зеленью. От головы до пяток пронеслась искра, переползла в правую руку, пролилась в янтарь и ушла по дереву посоха в землю. Дыхание спёрло. Ноги подогнулись. Майли дёрнула головой и открыла глаза – вот-вот лишится чувств. Ведь предупреждала, что сил не хватит! – Ничего не вышло, – сокрушённо сказала она, когда оцепенение отпустило. – Я так не думаю, – Морти выпустил из ноздрей клуб белёсого пара в ставший морозным воздух. В спину Майли упёрся неживой взгляд. Она обернулась. Над океаном у края утёса парила прозрачная худосочная женщина в мешковатом потрёпанном платье. Аура светилась бледно зелёным, источая могильный холод и затхлый запах. Призрак внушал гораздо больший ужас, чем говорящий утопленник. Тот хотя бы был осязаем. – Не трясись. Всю силу, что у неё есть, даёшь ты сама, – подбодрил Охотник. – Узнай, та ли она, кто нам нужен и спроси, как она погибла. Майли стукнула посохом о землю ещё раз. – Отвечай, ты дух Хейды, жены мельника Вагни? – начала она повелительным тоном, который переняла от отца. – Да, к сожалению, этот прелюбодей и изменник мой муж, – нехотя ответил призрак скрипучим голосом. – Отвечай, как ты погибла? – продолжила допрос Майли. Хейда жутко заскрежетала. С трудом удавалось не скулить от ужаса. – Не так грубо, – догадался о её испуге Морти. – Не дави силой – у тебя её не хватит, воспользуйся хитростью. Я знаю, ты умеешь. Он лукаво усмехнулся, чуть скривив рот влево. Майли зарделась, припоминая случай с приворотным зельем. После этого она неделю не могла ему в глаза смотреть, хотя он ни словом не упрекнул. Зато на Финиста уловка подействовала как нельзя лучше… или это было что-то другое? Впрочем, какая сейчас разница? – Пожалуйста, расскажите, как вы погибли. Быть может, у нас получится вам помочь… – Майли с трудом подбирала слова, которые подействовали бы на несговорчивого призрака. – Закончить незавершённое дело или… защитить вашу дочь? Она сейчас в большой опасности! – Про дочь не стоило, – запоздало предупредил Охотник. Призрак с леденящим душу воплем бросился на Майли. Тело скрутило спазмом. Ноги задрожали и подогнулись. Перед глазами потемнело. Всё-таки ночи здесь чёрные! Дышать стало тяжело. Майли упала. Ноги и руки мелко дёргалась помимо её воли. Тёплое прикосновение к затылку облегчило приступ, уняло боль. – Тише, – исполненный спокойствия голос обволакивал беснующееся тело. Мышцы содрогались всё медленнее, постепенно расслабляясь. – Прости, это моя вина. Я должен был сказать раньше. Но ты всё ещё можешь её победить. Вспомни, она настолько сильна, насколько ты ей позволяешь. Преодолей страх, тогда подчинишь её себе. Майли глотнула ртом воздух. Тело ответило новой болью. Хотелось кричать от бессилия, но из горла вырывались лишь жалкие сипы. – Попытайся, – уговаривал Охотник, массируя её затылок и виски. – Если я разорву связь насильно, с пробуждённым призраком возни не оберёшься. К тому же шанса узнать правду может больше не представиться. Борись. Ты не можешь проиграть склочной бюргерше, которая даже одеваться пристойно не умеет! Она зашипела и поморщилась. До чего же уродливый балахон Хейда напялила на тщедушное тело! Какое непростительное оскорбление для тонкого вкуса наследницы Будескайска, самой примерной послушницы Эгольского монастыря. Нет, она не проиграет мёртвой старухе. Майли красивее, умнее и лучше воспитана. Её отец повелевал ордами подобных тварей. Петрас Гедокшимска сошёл с ума и сделал много дурного, но всё же он остаётся её отцом. Майли его единственная наследница. Она не посрамит его память и честь древнего рода, уступив жалкому призраку. Майли успокоилась и обмякла. Призрак вынырнул из её тела и завис в нескольких ярдах над землёй. – Молодец! – похвалил Морти. Как приятно! – Теперь не шевелись – иначе лишишься последних сил. Спрашивай только то, что я велю. Если Хейда расскажет, что произошло, мы восстановим справедливость. Но нам нужно узнать правду. Дрожащими губами Майли повторила слово в слово. Призрак вспыхнул малиновым светом и хотел снова ринуться на неё, но вдруг застыл. – Вы покараете душегуба? – с недоверием спросила Хейда. – Скажи, что мы воздадим ему по заслугам, – ответил Морти. – Но никаких точных обещаний не давай. – Хорошо, я расскажу вам про его бесстыдства, – сдался призрак. – Он был похотливым, мой Вагни, до жути. В постель вместе ложатся, только чтоб дитя на свет появилось, а если его быть не может, так нечего демоновыми глупостями заниматься. Но Вагни меня не слушал. Постоянно приставал со своими непристойностями. Когда Майли пересказывала историю Охотнику, тот не выдержал и в голос расхохотался. Да уж, Финист приходил к ней каждую ночь, но вряд ли всерьёз задумывался о детях. Хейда продолжала воодушевлённо вещать: – Вначале я молча терпела. Ведь учили, что мужчине надо уступать и угождать. Но потом совсем невмоготу стало. Я попыталась его отвадить. Он поныл месяц-другой, а потом вроде утих. Я уж думала, что отучила его от сумасбродства. Ан, нет, через некоторое время странности за ним появились: порой он сидел сам с собой и улыбался хитро, пропадал где-то подолгу, а на меня вовсе внимания не обращал. Даже шторы над нашими кроватями приладил. Где это видано, чтобы супруги друг от друга закрывались? Тогда я поняла, что он завёл любовницу. Они хорошо прятались. Я долго не могла их поймать, но однажды нашла в сарае посреди сена раковину. Я забрала её, и ночью у меня словно открылись глаза. Весь дом заволокло стылым туманом. И из него, из этого тумана, выползло нечто. Низ был как змеиные хвосты, а верх грудастой девки. Змеи обратились в человеческие ноги, и девка запрыгнула к мужу в кровать. Он обнял её, и они принялись любиться, бесстыдно кряхтя и постанывая. В нашем доме, на нашей кровати, прямо у меня на глазах! Я закричала: от ужаса, от обиды и несправедливости. Они опомнились и бросились ко мне. Видно, хотели убить, чтобы никто не узнал об их тайне. Я сбежала в город. Говорила каждому встреченному, что мой муж сношается с демоном и хочет меня убить, но все только смеялись и называли сумасшедшей. Тут подоспел Вагни. Он уговаривал меня вернуться домой, но я знала, что как только переступлю порог, он свернёт мне шею. Поэтому я помчалась прочь, не разбирая дороги. Ноги сами принесли меня к этому утёсу. Вагни прибежал следом. Умолял не прыгать. Но я и не собиралась… Не собиралась! В голове прозвучал голос, тихий, певучий, самый прекрасный из всех, что я слышала. Он верил и понимал меня. Он любил меня, но не грязной плотской любовью, а чистой и невинной. Он позвал меня за собой. И я прыгнула. А потом была лишь боль, темнота и пустота. Голос обманул меня! Он был в сговоре с тем демоном. Отомстите им! Отомстите им всем за меня! – Скажи ей, что все получат по заслугам, – кивнул Морти, когда Майли передала ему слова Хейды. – И отпусти с миром. Майли с трудом произнесла форму упокоения. Хейда исчезла вместе с золотой нитью. Голова кружилась, а внутри зияла пустота. Всепоглощающая, страшная. Наследница закрыла глаза от изнеможения. Морти поднял её на руки и понёс домой. Финист никогда не носил её на руках. Пару раз помогал залезть и слезть с лошади только потому, что было совсем худо. Но до чего же приятно уткнуться носом в могучую грудь и вкушать терпкий мужской запах. – Мастер Стигс, вы бесподобны, – мурлыкнула она. – Но нельзя же влюблять в себя всех девушек в округе. Они передерутся! Его грудь затряслась от смеха. – Это тебе сейчас кажется. После опустошения всегда чувствуешь себя немного пьяным. Но завтра придёт похмелье, и я превращусь в омерзительного негодяя и бессердечного мучителя. – Не думаю, что хоть одна женщина сочла бы вас омерзительным и тем более негодяем, – продолжала шутить Майли. – В моей жизни таких было достаточно, – непринуждённо отвечал Морти. Доля правды в словах Охотника была. Из-за опустошения развязался язык, и наследница радостно молола чушь. Завтра будет стыдно. Нужно молчать, чтобы не наделать ещё больших глупостей. Майли задремала и проснулась, лишь когда услышала недовольный возглас Финиста: – Что, довёл очередную ученицу до изнеможения? Такими темпами у тебя никто долго не протянет. Охотник бережно уложил наследницу на кровать, закутал в одеяло и только тогда удостоил оборотня ответом: – Я не указываю тебе, что делать с твоими учениками, а ты будь добр – не лезь ко мне. Думаешь, я не вижу, что Герду ты бросил? Наигрался? Быстро же она тебе надоела. Оборотень открыл рот, чтобы возмутиться, но Морти его опередил: – Прибереги глупые оправдания для кого-нибудь другого. Охотник стремительно вышел за дверь. Финист остался в спальне, рассудив, что бежать следом, изрыгая проклятья, нет смысла. Майли была благодарна ему за это.