тихий неокеан.

Мне нравится просыпаться с тобой под боком. Прикрывать глаза, скрываясь от назойливых лучей солнца, знать, что ты рядом, приобнимать тебя и наблюдать за еле трепещущими веками и почти невидимыми в свете русыми ресницами. Мне нравится, когда ты просыпаешься и, улыбнувшись, сладко потягиваешься, а затем нехотя идешь в ванную. Я следую за тобой, подхожу сзади, пока ты чистишь зубы, обвиваю руками талию, испещренную красными полосами от моих ногтей, и шумно вдыхаю твой запах, уткнувшись носом тебе промеж лопаток. Мне нравится изучать каждую деталь, оставленную мной в процессе нашей с тобой ночи, нравится ее рассматривать и вспоминать, как же она там оказалась. Вот укус на плече — четкий след от ряда моих зубов. Я прикрываю глаза и выдыхаю, вспоминая, как раздевал тебя и в порыве страсти сильно укусил тебя за плечо, совсем обезумев от вкуса крови. Ты вскрикнул, но не оттолкнул меня — лишь бросил покрытый пеленой похоти взгляд. Сладостные воспоминания вводят меня в прострацию — тягучей, словно мед, негой собирающуюся внизу живота. Мне нравится. Мне это очень нравится. Здесь на лопатке я вижу маленькую царапину — настолько легкую, что она заживет уже к завтрашнему утру — она оказалась там, когда я снимал с тебя рубашку. Я чувствовал, как подкашиваются ноги, и мне казалось, что я схожу с ума — как ты сводил меня с ума. Мне было дико важно доставить тебе удовольствие. Столь важно, что я рывками снимал с тебя одежду, из-за чего на твоем теле повсеместно раскиданы синяки и царапинки. А вот здесь засос — я провожу большим пальцем по твоей ключице, смотря в зеркало и разглядывая синевато-фиолетовые пятна, цепочкой тянущиеся до груди. Это очень возбуждает. Я не понимаю, что произошло. С год назад мы даже друг друга не знали, а потом познакомились где-то в каком-то богом забытом баре, и дальше по накатной. Всё случилось быстро, и я даже не успел опомниться, как уже чувствовал, как дрожат мои пальцы, когда ты смотришь на меня; как потеют ладони, когда ты рядом, и как я вдруг понял, что влюблен. А затем за пинтой пива ты тоже признался мне. Так это было? Потому что я не помню, я помню лишь эту слабость, это желание, эту любовь. Заведенные и сошедшие с ума, мы были бурей эмоций и чувств тогда, в первый раз. Что ж, сейчас мы ураган, торнадо, смерч. Называйте, как хотите. И мне это нравится. Нравишься ты, твой потрепанный вид, твои светлые волосы, пахнущие травами, твои голубые глаза, отражающие дым от твоей сигареты. Как же мне всё это нравится. Я люблю тебя. Я обожаю тебя. И готов любоваться каждой клеточкой твоего тела до тех пор, пока на нем заживают засосы и синяки, поставленные мной. Пока на нем отражаются последствия нашей и ничьей больше ночи. Мне нравится смотреть через зеркало, как ты хмуришься и пропускаешь воздух сквозь зубы, когда я закусываю кожу у шеи. Я облизываю укус и усмехаюсь исподлобья, а ты осматриваешь свою шею и говоришь почти осуждающе: — Ты такой собственник, Рус. — Зато твой, — отвечаю я и понимаю, насколько же мне всё это нравится.